— Оленька, я тут перевесила полотенца в ванной. Старые выбросила, они совсем истрепались, — раздался голос Аделины Романовны из коридора.
Оля медленно подняла глаза от ноутбука. Ей показалось, что она ослышалась.
— Что вы сделали? — спросила она, выходя из комнаты.
— Выбросила твои старые полотенца. Нельзя же держать такое старье! Я купила новые, смотри какие красивые, с цветочками, — Аделина Романовна продемонстрировала ярко-розовые полотенца с фиолетовыми розами.
Оля сжала губы. Полотенца, которые свекровь назвала «старьем», были подарком её лучшей подруги Наташи на новоселье — дорогие, качественные, из египетского хлопка. Просто белого цвета, без рисунков.
— Аделина Романовна, вы не должны были этого делать. Это были мои вещи.
Свекровь отмахнулась:
— Что ты так переживаешь из-за каких-то полотенец? У тебя теперь новые, лучше прежних!
Оля глубоко вдохнула. Это был уже пятый подобный случай за неделю. Сначала Аделина Романовна переставила всю посуду на кухне, потом заменила шампунь Оли на «более полезный для волос», затем выбросила «слишком старый» плед из гостиной…
Когда-то Оля сама предложила свекрови остаться у них на время, пока у соседей сверху в её квартире идёт ремонт после прорыва трубы. Это было полгода назад. Ремонт давно закончился, но Аделина Романовна и не думала возвращаться домой.
— Послушайте, — начала Оля, стараясь говорить спокойно, — я ценю вашу заботу, но, пожалуйста, не выбрасывайте мои вещи без разрешения.
— Ой, какие мы нежные, — фыркнула свекровь. — Максим никогда не жаловался на мою заботу.
Именно в этот момент входная дверь открылась, и на пороге появился Максим.
— О чем спорите? — спросил он, снимая обувь.
— Твоя мама выбросила полотенца, которые мне подарила Наташа, — сказала Оля.
Максим посмотрел на полотенца в руках матери, потом на расстроенное лицо жены.
— Мам, ну зачем ты так? Оля любила те полотенца.
— Я только хотела как лучше, — Аделина Романовна мгновенно сменила тон на обиженный. — Столько сил вкладываю в ваш быт, а благодарности никакой.
Максим вздохнул и обнял мать за плечи:
— Никто не говорит, что ты плохо стараешься. Просто в следующий раз посоветуйся сначала, хорошо?
Оля молча смотрела на эту сцену. Ей хотелось сказать гораздо больше, но она сдержалась. Очередной разговор о границах подождёт до вечера, когда они останутся с мужем наедине.
Но остаться наедине в тот вечер не получилось. Аделина Романовна приготовила ужин и не отходила от сына ни на шаг, рассказывая о звонке от Лены, младшей сестры Максима, которая недавно развелась и осталась одна с ребёнком.
— Ей так тяжело, бедняжке, — вздыхала Аделина Романовна. — Хорошо, что я могу помогать ей деньгами со сдачи квартиры.
Оля подняла брови:
— Со сдачи квартиры? Вы сдаёте свою квартиру?
— Конечно, — ответила свекровь, как будто это было самое очевидное в мире. — Уже четыре месяца. Очень хорошая семейная пара, платят исправно.
Оля переглянулась с Максимом, но его лицо осталось безучастным. Он явно знал об этом.
— То есть, вы могли бы уже вернуться в свою квартиру? — осторожно спросила Оля.
— Зачем? — искренне удивилась Аделина Романовна. — Мне здесь хорошо, с сыном. А деньги от сдачи я отправляю Леночке и внуку. Им сейчас каждая копейка нужна.
— Но мы договаривались, что вы погостите у нас только на время ремонта…
Аделина Романовна отмахнулась:
— Какие глупости! Я мать Максима, и мое место рядом с ним. Разве не так, сынок?
Максим неопределенно пожал плечами:
— Мам, Оля права, мы говорили о временном пребывании…
— Ты что, выгоняешь родную мать? — на глазах Аделины Романовны появились слезы.
— Нет, конечно, нет, — поспешил успокоить её Максим. — Я просто… Нам нужно всем вместе обсудить, как жить дальше.
— Обсуждать тут нечего, — отрезала Аделина Романовна. — Я остаюсь с вами. Надо же кому-то следить за порядком.
Оля почувствовала, как внутри всё закипает, но промолчала. Этот разговор нужно было вести только с Максимом, без свекрови.
Выждав два дня, Оля наконец поймала момент, когда Аделина Романовна ушла навестить подругу.
— Нам нужно серьезно поговорить, — сказала она мужу, присаживаясь рядом с ним на диван. — Так больше продолжаться не может.
— Ты о чем? — Максим оторвался от планшета.
— О твоей маме. Она живет у нас уже полгода, хотя ремонт в её квартире давно закончился. Более того, она сдаёт свою квартиру и получает с этого доход.
— Ну да, она помогает Ленке. У сестры сейчас тяжелый период.
— Я всё понимаю, но это не значит, что твоя мама должна жить у нас постоянно! Она перестраивает всё под себя, выбрасывает мои вещи, командует, как в казарме.
Максим вздохнул:
— Ты преувеличиваешь. Мама просто хочет помочь.
— Не преувеличиваю, — Оля начала загибать пальцы. — За последний месяц она выбросила мои полотенца, любимую кружку, переставила всю мебель в гостевой комнате, выкинула половину моей косметики, потому что «это всё химия», и постоянно критикует мою готовку.
— Она просто заботится…
— Нет, Максим, — перебила его Оля. — Это не забота, это вторжение. Я больше не чувствую себя дома комфортно. И мы договаривались, что она поживёт у нас временно.
— Слушай, ей тяжело одной, ты же знаешь. И она действительно помогает с бытом, пока мы на работе.
— Я не просила этой помощи! Особенно такой, от которой больше проблем, чем пользы.
Максим начал раздражаться:
— Ты сейчас говоришь о моей матери. Имей уважение.
— Я уважаю твою маму, но и ты уважай меня и наши договоренности, — Оля старалась говорить твердо, но спокойно. — Прошло полгода. Пора ей вернуться в свою квартиру.
— И куда она пойдет? Её квартира сдана на длительный срок.
— Это её решение — сдавать квартиру. Она может расторгнуть договор.
— И оставить Ленку без помощи? — Максим покачал головой. — Это невозможно.
— Тогда пусть снимет себе жильё на те деньги, что получает от сдачи квартиры!
— С ума сошла? Зачем тратить деньги, когда можно жить у сына?
Оля сжала кулаки:
— Потому что это не просто «у сына». Это наш общий дом, и я имею право голоса!
— Мой дом — твой дом, разве не так работает семья? — спросил Максим с вызовом.
Оля на секунду замолчала, собираясь с мыслями.
— Хорошо, давай начистоту. Я люблю тебя, но твоя мама должна съехать в течение недели. Либо в свою квартиру, либо куда захочет, но не здесь.
Максим встал с дивана:
— Ты не можешь ставить мне ультиматумы. Это мой дом тоже, и я решаю, кто здесь будет жить!
Что-то внутри Оли оборвалось. Два года она считала, что Максим знает о том, что квартира принадлежит ей. Ведь они обсуждали это перед свадьбой… Или нет?
— Максим, — медленно произнесла она, — эта квартира принадлежит мне. Она досталась мне от бабушки. Юридически это только моя собственность.
Максим замер, явно ошеломленный:
— Что ты сказала?
— Ты не имеешь право решать, кто будет жить в моей квартире. Она не общая, а моя, — произнесла Оля чётко и громко.
— Ты серьезно? — Максим побледнел. — Два года мы женаты, и ты только сейчас говоришь, что квартира твоя?
— Я думала, ты знаешь. Мы же обсуждали это перед свадьбой.
— Ничего подобного! Я всегда думал, что мы живем в квартире, которую ты снимала, а потом мы вместе платили за нее!
Оля нахмурилась:
— Максим, мы никогда не платили за аренду. Только за коммунальные услуги.
— Я думал, это и есть оплата за квартиру! — он провёл рукой по волосам. — Не могу поверить. Всё это время ты скрывала…
— Я ничего не скрывала! — воскликнула Оля. — Просто не акцентировала на этом внимание, потому что считала, что мы семья и живём вместе независимо от того, кто владелец квартиры.
— Ага, семья. До тех пор, пока тебе не захотелось выгнать мою мать на улицу!
В этот момент входная дверь открылась, и на пороге появилась Аделина Романовна.
— Что за крики? — спросила она, переводя взгляд с сына на невестку.
— Ничего, мам, — быстро ответил Максим. — Просто обсуждаем домашние дела.
— Какие дела? — Аделина Романовна прошла в комнату и села в кресло, всем своим видом показывая, что никуда не уйдет.
Оля и Максим обменялись взглядами.
— Оля считает, что тебе пора вернуться в свою квартиру, — наконец сказал Максим.
Аделина Романовна вскинула брови:
— Вот как? А с чего это вдруг?
— С того, что мы договаривались о временном проживании, — ответила Оля, стараясь говорить спокойно. — Ремонт в вашей квартире давно закончен.
— Но я же помогаю вам! Готовлю, убираю, слежу за порядком.
— Мы справлялись сами два года до вашего приезда.
Аделина Романовна поджала губы:
— Значит, ты хочешь разлучить меня с сыном?
— Нет, я хочу, чтобы у нас с мужем было личное пространство, — Оля старалась подбирать слова. — Вы можете видеться с Максимом так часто, как захотите.
— А еще Оля только что сообщила, что эта квартира принадлежит ей, — добавил Максим с горечью в голосе. — Оказывается, я тут просто приживал.
Аделина Романовна широко раскрыла глаза:
— Как это — ей? Разве вы не вместе её снимаете?
— Нет, мама. Квартира досталась Оле от бабушки. Я об этом, оказывается, не знал.
— Какой ужас! — воскликнула Аделина Романовна. — Она два года скрывала от тебя правду! А теперь еще и твою родную мать выгоняет!
— Я не скрывала! — возразила Оля. — И не выгоняю, а прошу съехать, как мы и договаривались изначально!
Аделина Романовна демонстративно отвернулась от Оли и обратилась только к сыну:
— Ты видишь, как она с нами обращается? А я ведь предупреждала тебя перед свадьбой…
— О чем вы предупреждали? — не выдержала Оля.
— О том, что ты выскочка, которой нужен был только мужчина в доме! — отрезала свекровь. — Богатенький программист, который будет оплачивать твои прихоти!
— Что?! — Оля не могла поверить своим ушам. — Да я сама зарабатываю не меньше Максима! И квартира у меня своя!
— Вот именно! Своя! — подхватила Аделина Романовна. — Всё только твоё, ничего общего! Разве так поступают в семье?
Максим молча наблюдал за перепалкой, не вмешиваясь.
— А как поступают в семье? — спросила Оля, чувствуя, что теряет контроль над ситуацией. — Позволяют свекрови командовать и распоряжаться чужим имуществом?
— Я мать твоего мужа! Я имею право…
— Вы не имеете никаких прав на моё имущество! — отрезала Оля. — И на мою жизнь тоже!
— Максим! — Аделина Романовна повернулась к сыну. — Ты слышишь, как она разговаривает с твоей матерью?
Максим наконец очнулся от оцепенения:
— Так, давайте все успокоимся. Мама, Оля права в том, что мы договаривались о временном проживании. Но сейчас не время решать этот вопрос, все слишком взволнованы.
— Нет, Максим, — твердо сказала Оля. — Именно сейчас самое время. Я хочу ясности. Либо твоя мама съезжает в течение недели, либо… — она замолчала, не решаясь произнести вслух угрозу.
— Либо что? — спросил Максим, глядя ей прямо в глаза.
— Либо съезжаю я, — тихо закончила Оля.
В комнате повисла тяжелая тишина.
— Ты бросишь мужа из-за того, что не хочешь жить с его матерью? — наконец произнесла Аделина Романовна. — Вот она, твоя настоящая сущность!
— Мама, пожалуйста, — Максим поднял руку. — Дай нам с Олей поговорить наедине.
— Чтобы она продолжала манипулировать тобой? Ни за что! — Аделина Романовна скрестила руки на груди. — Я никуда не уйду!
Оля почувствовала, как к горлу подступают слезы. Она молча развернулась и пошла в спальню. Достала с полки большую сумку и начала складывать в неё вещи.
Через пять минут в дверях показался Максим:
— Что ты делаешь?
— Собираю вещи. Поживу пока у Наташи.
— Оля, не надо так драматизировать.
— Я не драматизирую, — она продолжала методично складывать одежду. — Я просто поняла, что не могу больше так жить. Твоя мама контролирует каждый мой шаг, критикует всё, что я делаю, выбрасывает мои вещи, а ты её поддерживаешь.
— Я не поддерживаю.
— Нет, поддерживаешь, — перебила его Оля. — Каждый раз, когда я жалуюсь на её поведение, ты находишь оправдания. «Она просто заботится», «Она хочет как лучше», «Ей тяжело одной»… А каково мне? Ты спрашивал?
Максим вздохнул:
— Оля, давай просто все обсудим спокойно. Без ультиматумов.
— Я пыталась обсудить это с тобой уже несколько месяцев. Каждый раз ты переводишь разговор или обещаешь «поговорить с мамой», но ничего не меняется. Наоборот, становится только хуже.
— Что ты хочешь от меня? Чтобы я выгнал родную мать?
— Я хочу, чтобы ты уважал мои чувства и наши договоренности, — Оля застегнула сумку. — Мы согласились, что твоя мама поживет у нас временно. Полгода — это не временно, это уже постоянно.
В дверях появилась Аделина Романовна:
— Ты действительно уходишь? Бросаешь мужа?
— Я беру паузу, чтобы все могли успокоиться и подумать, — ответила Оля, не глядя на свекровь.
— Трусливо сбегаешь, когда стало сложно, — продолжала Аделина Романовна. — Так и знала, что ты ненадежная.
— Мама, хватит! — неожиданно резко сказал Максим. — Ты делаешь только хуже.
Аделина Романовна отшатнулась, как от удара:
— Ты повышаешь голос на мать? Из-за неё?!
— Я прошу тебя замолчать и дать нам с женой разобраться самим.
— Ничего, Максим, — Оля взяла сумку. — Мне уже всё ясно. Позвони, когда будешь готов к разговору без участия третьих лиц.
Она прошла мимо застывшей в дверях свекрови и направилась к выходу.
— Оля, подожди! — Максим догнал её в коридоре. — Давай хотя бы завтра встретимся и поговорим. Где-нибудь в кафе.
— Хорошо, — кивнула Оля. — Напиши, где и когда.
Она вышла из квартиры, чувствуя странную смесь облегчения и боли.
У Наташи Оля провела три дня. Три дня, полных размышлений, слез и разговоров с подругой.
— Ты правильно сделала, что ушла, — говорила Наташа, наливая чай. — Иначе эта ситуация съела бы тебя изнутри.
— Я не хотела уходить, — вздохнула Оля. — Но так больше продолжаться не могло. Каждый день — новый конфликт, новое вмешательство в мою жизнь. А Максим как будто не видит проблемы.
— Он видит, но боится обидеть мать. Классическая ситуация.
— Я понимаю его чувства, правда. Но почему мои чувства менее важны?
На второй день Максим позвонил и предложил встретиться в кафе недалеко от работы Оли. Они проговорили два часа, но так и не пришли к согласию. Максим признавал, что мать иногда перегибает палку, но настаивал, что выселять её — слишком жестоко.
— Ей просто некуда идти, — повторял он. — Её квартира сдана на длительный срок.
— Она может расторгнуть договор, — возражала Оля. — Или снять себе жильё на те деньги, что получает от аренды.
— Но тогда Лена останется без помощи.
— Максим, твоя сестра — взрослая женщина. Она может найти работу.
— С маленьким ребенком на руках? После развода?
Разговор ходил по кругу, и в конце концов они разошлись ни с чем.
На третий день позвонила Вера Николаевна, соседка по лестничной площадке и давняя подруга бабушки Оли.
— Олечка, у вас всё в порядке? — спросила она обеспокоенно. — Я видела, как ты уходила с сумкой, а потом слышала крики из квартиры.
Оля коротко рассказала о ситуации.
— Ох, деточка, — вздохнула Вера Николаевна. — Как это все знакомо. Твоя бабушка тоже через такое прошла.
— Бабушка? — удивилась Оля. — Она никогда не рассказывала.
— Не хотела тебя расстраивать. Но ситуация была очень похожа. Твой дедушка привел свою мать жить с ними, и та тоже начала устанавливать свои порядки. Бабушка терпела несколько месяцев, а потом просто собрала вещи и ушла к родителям. Дед сначала злился, но через неделю пришел с цветами и обещанием, что теща съедет.
— И что, съехала?
— Конечно. Твоя бабушка была мягкой, но с характером. Она сказала: «Или я, или она». И дед выбрал её.
Этот разговор заставил Олю задуматься. Возможно, единственный способ решить проблему — действительно поставить ультиматум. Но готова ли она к последствиям?
На четвертый день раздался звонок от Максима.
— Оля, нам нужно серьезно поговорить, — сказал он необычно твердым голосом. — Я готов встретиться в любое время.
Они договорились увидеться вечером в том же кафе.
Максим пришел раньше и ждал её за столиком в углу. Когда Оля села напротив, он протянул ей через стол конверт.
— Что это? — спросила она.
— Документы на квартиру, — ответил Максим. — Я был у юриста. Ты права, квартира полностью твоя, я не имею на неё никаких прав.
Оля отодвинула конверт:
— Я и так это знала, Максим. Дело не в документах.
— Я знаю, — он вздохнул. — Просто хотел показать, что принимаю факты. Я всегда думал, что мы вместе платим за квартиру, и поэтому имею право голоса в том, кто там живет. Теперь я понимаю, что ошибался.
— Ты имеешь право голоса не потому, что платишь или владеешь частью квартиры, а потому что ты мой муж, — мягко сказала Оля. — Но право голоса не значит единоличное принятие решений, особенно в вопросах, которые напрямую влияют на мой комфорт и душевное спокойствие.
Максим кивнул:
— Я много думал эти дни. И поговорил с мамой. По-настоящему поговорил, без криков и обвинений.
— И что?
— Она согласилась съехать, — просто сказал Максим.
Оля не могла поверить своим ушам:
— Правда? Когда?
— Уже съехала. Вчера вечером забрала свои вещи и вернулась в свою квартиру.
— А как же арендаторы?
— Оказалось, что срок их договора как раз закончился на этой неделе. Мама просто не хотела возвращаться.
Оля медленно выдохнула:
— Вот это новости.
— Это еще не всё, — продолжил Максим. — Лена нашла работу с удаленным форматом и решила вернуться в родной город. Там жилье дешевле, и бабушка поможет с ребенком. Они уехали позавчера.
— Почему ты мне не сказал?
— Хотел лично. И… хотел убедиться, что мама действительно съедет, а не просто пообещает.
Оля внимательно посмотрела на мужа:
— Что заставило её изменить решение?
Максим слабо улыбнулся:
— Честный разговор. Я наконец сказал ей всё, что думаю. Что люблю её, но не могу позволить разрушить мой брак. Что её поведение неприемлемо. Что она перешла все границы.
— И она просто согласилась?
— Не сразу, — признался Максим. — Сначала были слезы, обвинения, драма… Но потом, когда она поняла, что я серьезно, она сдалась. К тому же, Лена позвонила и сказала, что возвращается в родной город, так что маме больше не нужно отправлять ей деньги от сдачи квартиры.
— Как удачно всё сложилось, — заметила Оля с легким подозрением.
— Слишком удачно, чтобы быть правдой? — усмехнулся Максим. — Я тоже так подумал. Но потом понял: всё это время решение было на поверхности. Мама могла вернуться домой в любой момент, Лена могла найти работу давно… Просто всем было удобно существующее положение вещей. Кроме тебя.
— И тебя, — добавила Оля. — Ты же тоже страдал от этой ситуации, просто не признавался себе.
Максим задумчиво покрутил чашку:
— Наверное, ты права. Я разрывался между вами двумя. Хотел быть хорошим сыном и хорошим мужем одновременно, но в итоге не был ни тем, ни другим.
Они помолчали некоторое время, погруженные каждый в свои мысли.
— Ты вернешься домой? — наконец спросил Максим.
— А ты хочешь этого? — Оля внимательно посмотрела ему в глаза.
— Больше всего на свете, — он протянул руку через стол и коснулся её пальцев. — Эти дни без тебя были… пустыми.
Оля чуть улыбнулась:
— Я тоже скучала. Но нам нужно кое-что прояснить, прежде чем я вернусь.
— Что именно?
— Во-первых, никто не будет жить с нами без обоюдного согласия, — твердо сказала Оля. — Ни твоя мама, ни моя, ни кто-либо еще. Если кому-то из родственников понадобится помощь, мы обсудим другие варианты — материальную поддержку, помощь с поиском работы, что угодно, но не совместное проживание на постоянной основе.
Максим кивнул:
— Согласен. Это справедливо.
— Во-вторых, — продолжила Оля, — мы должны научиться лучше общаться. Я не должна была молчать столько времени, накапливая обиды. А ты не должен был игнорировать проблему.
— Тоже согласен, — Максим слегка сжал её пальцы. — Что еще?
— И, наконец, нам нужно решить, как быть с твоей мамой в будущем. Я не хочу плохих отношений с ней, но она должна уважать наши границы.
Максим вздохнул:
— Я поговорю с ней еще раз. Объясню, что мы с тобой — одна семья, и она должна это принять. Она не плохой человек, Оля. Просто… старой закалки. Для неё сын всегда будет маленьким мальчиком, которого нужно опекать.
— Я понимаю, — кивнула Оля. — Но ты уже не маленький мальчик. Ты взрослый мужчина, у которого есть собственная семья и свои решения.
— Теперь я это тоже понимаю, — он улыбнулся. — Так что, ты вернешься?
— Вернусь, — Оля ответила на его улыбку. — Но сначала заедем в магазин. Нужно купить новые полотенца.
— Разве твоя мама не купила новые? С цветочками?
— Именно поэтому и нужно купить другие, — рассмеялась Оля. — Хочу вернуть нашей квартире прежний вид. Наш вид.
Прошло три недели. Жизнь постепенно налаживалась. Оля и Максим заново привыкали к тому, что они вдвоем, без постоянного присутствия третьего человека. Первое время было непривычно тихо — никто не гремел посудой по утрам, не комментировал каждое действие, не перекладывал вещи с места на место.
В выходные они затеяли небольшой ремонт — переклеили обои в гостиной, перекрасили дверцы шкафа, купили новый торшер. Квартира преображалась, становясь более «их», отражающей вкусы обоих.
Отношения с Аделиной Романовной оставались натянутыми, но постепенно становились более формальными и вежливыми. Она больше не пыталась вмешиваться в их жизнь, хотя иногда не могла удержаться от колких замечаний. Максим теперь встречался с матерью в основном без Оли — они обедали вместе раз в неделю, иногда он заезжал к ней после работы.
Однажды вечером, когда они с Максимом сидели на балконе с бокалами вина, наслаждаясь теплым летним вечером, Оля задумчиво произнесла:
— Я вот думаю… может, нам стоит поговорить об ипотеке?
Максим удивленно поднял брови:
— Ипотеке? Зачем? У нас же есть эта квартира.
— Да, но она только моя, — Оля смотрела на огни города внизу. — А мне бы хотелось, чтобы у нас было что-то действительно общее. Дом, который принадлежит нам обоим, в который мы оба вложились.
Максим задумался:
— Знаешь, в этом что-то есть… Мы могли бы присмотреть квартиру побольше. Может, даже с маленьким садиком.
— И с кабинетом для тебя, — добавила Оля. — Чтобы тебе было где спокойно работать.
— И с большой кухней для тебя, — улыбнулся Максим.
Они помолчали, представляя это возможное будущее.
— А что с этой квартирой? — спросил наконец Максим.
— Можно будет сдавать, — пожала плечами Оля. — Дополнительный доход не помешает. Или продать и использовать деньги как первый взнос.
— Серьезное решение, — заметил Максим. — Уверена, что готова расстаться с бабушкиным наследством?
Оля задумалась:
— Знаешь, я поняла одну вещь за эти недели. Дом — это не стены и не документы о собственности. Дом — это место, где тебя понимают и принимают. Где можно быть собой, не боясь осуждения или критики. Где есть уважение и поддержка.
— И любовь, — добавил Максим, беря её за руку.
— И любовь, — согласилась Оля. — А еще я поняла, что иногда нужно отпустить прошлое, чтобы построить будущее. Эта квартира — часть моего прошлого. А мне хочется создать что-то новое. Вместе с тобой.
Максим нежно поцеловал её руку:
— Тогда давай начнем искать наш новый дом. В эти выходные можем посмотреть несколько вариантов.
— Договорились, — улыбнулась Оля. — Только есть одно условие.
— Какое?
— Никаких розовых полотенец с фиолетовыми цветами!
Они рассмеялись, и напряжение последних месяцев окончательно отпустило. Впереди был новый этап их жизни — без чужого вмешательства, без скрытых обид и недомолвок. Просто их собственный путь, который они выбрали сами.
Через месяц, когда они уже начали присматривать новую квартиру, пришло неожиданное известие. Лена, сестра Максима, устроилась на хорошую работу в своем родном городе и решила купить квартиру. Для первоначального взноса ей не хватало денег, и она обратилась к брату за помощью.
— Сколько ей нужно? — спросила Оля, когда Максим рассказал об этом.
— Примерно полмиллиона, — ответил он. — У меня есть сбережения, но не такие большие.
Оля задумалась на минуту, потом решительно сказала:
— Я могу продать бабушкину квартиру и дать ей эти деньги. Не в долг, а как подарок. Чтобы у неё и ребенка был свой дом.
Максим удивленно посмотрел на жену:
— Ты серьезно? Но мы же хотели использовать эти деньги для нашей новой квартиры.
— Мы справимся и так, — уверенно сказала Оля. — Возьмем ипотеку на больший срок. Зато твоя сестра сможет обеспечить хорошее будущее для своего сына. Без долгов перед твоей мамой.
— Почему ты это делаешь? — тихо спросил Максим. — После всего, что произошло?
Оля улыбнулась:
— Потому что она твоя семья. А значит, и моя тоже. И я хочу, чтобы у нас были здоровые отношения, без финансовых зависимостей и манипуляций.
Когда Лена узнала о предложении Оли, она не могла поверить своим ушам. А когда поверила, расплакалась от благодарности. Аделина Романовна, узнав об этом жесте, впервые за долгое время позвонила Оле лично.
— Я не понимаю, почему ты это делаешь, — сказала она напрямик. — Но я… благодарна. Ленка заслуживает своего угла.
— Я согласна, — просто ответила Оля. — Каждая семья заслуживает своего пространства.
Повисла пауза, а потом Аделина Романовна неожиданно произнесла:
— Я была неправа насчет тебя. Прости за всё, что наговорила.
Это не было похоже на искреннее извинение — скорее, на вынужденное признание. Но для Оли этого было достаточно. Она не ждала, что свекровь вдруг полюбит её или изменит свой характер. Достаточно было простого уважения и невмешательства.
— Все в порядке, Аделина Романовна, — ответила она. — Давайте просто двигаться дальше.
В этот момент Оля поняла, что нашла решение, которое работало для всех. Лена получит свое жилье и независимость от матери. Аделина Романовна перестанет контролировать жизнь детей через деньги. А они с Максимом начнут по-настоящему строить свою семью, без тени прошлых конфликтов.
Их отношения со свекровью никогда не станут идеальными или даже близкими. Но они смогут быть уважительными и спокойными. И этого достаточно.
Когда Максим вернулся домой и обнял её, Оля почувствовала, что впервые за долгое время может свободно дышать. Они прошли через свой первый серьезный кризис и вышли из него сильнее. Теперь они точно знали, что могут справиться с любыми трудностями — вместе, как настоящая семья.
