Есть вещи, которые нельзя простить. Даже родственникам.
Вера сидела в кафе уже четвёртый час, уставившись в экран ноутбука. Работала. Или делала вид, что работает.
А дома… дома свекровь…
Месяц назад
— Веруня, мама приедет на недельку, — сказал Сергей, листая телефон. — Ничего же?
— Конечно, — ответила Вера автоматически.
Четыре года брака научили её соглашаться с решениями мужа. Особенно когда речь шла о свекрови.
Галина Фёдоровна жила в Туле. Приезжала редко — раз в полгода, на праздники. Обычно на три-четыре дня.
— Неделька — это сколько? — уточнила Вера.
— Дней семь-восемь. Может, десять. Она к врачам хочет, в Москве же лучше лечат.
Десять дней. Можно пережить.
Галина Фёдоровна приехала в субботу. С двумя чемоданами и сумкой-холодильником.
— Веруня! — она расцеловала невестку в обе щеки. — Как же ты похудела! Плохо кормят тебя, что ли? Или диета какая?
— Нормально кормят, — улыбнулась Вера.
— А Серёжка мой как? Не болеет?
— Не болеет.
— Хорошо, хорошо. А квартира какая стала уютная! Я же давно не была.
Галина Фёдоровна прошлась по комнатам, заглядывая в углы.
— Ремонт делали?
— Немного. Обои переклеили, ламинат поменяли.
— Дорого небось?
— Не очень.
Разговор шёл натянуто. Как всегда.
Свекровь никогда не скрывала, что считает сына неудачником. Хороший мужик, сорок четыре года, а живёт в чужой квартире. Сам так и не купил себе жилье.
— Ну ничего, — говорила она подругам по телефону. — Зато жена работающая. И жильё есть.
Жильё… Двухкомнатная квартира на юго-востоке Москвы. Наследство от мамы. Приватизированная ещё до замужества.
Сергей переехал к Вере сразу после свадьбы. Своего жилья у него не было — снимал кваритру с коллегой по работе.
— Временно, — говорил он тогда. — Пока не встанем на ноги.
Четыре года прошло. Ноги всё ещё где-то в процессе вставания.
Первая неделя
Галина Фёдоровна освоилась быстро.
Заняла диван в зале, разложила вещи, повесила в ванной своё полотенце.
— Веруня, а где у вас стиральный порошок? — спрашивала она.
— В шкафу под раковиной.
— А моющее для посуды?
— Там же.
— А запасное постельное бельё?
Вопросы сыпались каждый день. Будто Галина Фёдоровна составляла инвентарную опись.
К врачам она ходила исправно. Терапевт, кардиолог, окулист. Анализы, обследования, процедуры.
— В Туле такого сервиса нет, да и оборудование в Москве самое последнее— довольно говорила она за ужином. — Здесь всё по-человечески.
Неделя закончилась. Галина Фёдоровна никуда не собиралась.
— Мам, а когда ты домой? — осторожно спросил Сергей.
— Да что за спешка? Ещё недельку посижу. Мне же нужно результаты анализов дождаться.
Результаты пришли через три дня.
— Галина Федоровна, анализы готовы, — сказала Вера.
— Готовы-то готовы, а врач сказал через неделю прийти. Контрольный осмотр.
Контрольный осмотр прошёл. Потом понадобился ещё один. Потом третий.
Месяц пролетел незаметно.
Вера терпела. Улыбалась через силу. Готовила на троих, убирала за троих, покупала продукты с учётом вкусов свекрови.
— Не люблю я эту вашу индейку, — заявляла Галина Фёдоровна. — Мясо как резина. Лучше бы свинину взяли.
— В следующий раз возьмём, — соглашалась Вера.
— И сыр этот странный. У нас в Туле я покупаю нормальный.
— Понятно.
— А хлеб вообще отвратительный. Раньше хлеб был хлебом, а сейчас что-то непонятное.
Критика сыпалась ежедневно. На еду, уборку, интерьер, режим дня.
— Веруня, ты зачем так поздно встаёшь? Уже восемь утра!
— Я в девять на работу.
— А раньше нельзя встать? Дом же не убран, завтрак нормально не поесть.
Дом был убран. Вера убирала по вечерам, после работы.
Но свекровь этого как будто не замечала.
Привыкание
Ко второму месяцу Вера смирилась.
Галина Фёдоровна обжилась окончательно. Знала, где что лежит, какое мыло лучше покупать.
Сергей вёл себя странно. То защищал мать, то извинялся перед женой.
— Вер, ну ещё чуть-чуть. Она же не навсегда.
— А на сколько?
— Не знаю. Пока не надоест.
Надоедать Галине Фёдоровне явно не спешила.
Она освоила районную поликлинику, нашла парикмахерскую, подружилась с соседкой тётей Люсей.
— Хорошо тут у вас, — говорила она Вере. — Цивилизованно. В Туле такого комфорта нет.
— А вы не скучаете по дому?
— По какому дому? Там одни развалины. Хрущёвка старая, ремонта не было сто лет. А здесь красота!
Красота… Вера посмотрела на свою квартиру глазами свекрови.
Действительно неплохо. Ремонт свежий, мебель хорошая, техника современная.
Всё это покупалось на её деньги. Вера работала главбухом в торговой компании на маркетплейсах, зарплата приличная.
Сергей трудился прорабом в строительной компании. Получал меньше, но гордился своей работой.
— Мужская работа, — говорил он. — Не то что цифры в компьютере считать.
Цифры в компьютере приносили больше денег. Но Вера не спорила.
Тревожные звоночки
В середине второго месяца началось странное.
Галина Фёдоровна стала задавать вопросы о квартире.
— Веруня, а когда ты эту квартиру получила?
— После смерти мамы. Семь лет назад.
— Понятно. А документы где хранишь?
— В столе.
— А можно посмотреть? Интересно же.
— Зачем?
— Да так. Любопытно, как сейчас оформляют.
Вера показала свидетельство о собственности. Галина Фёдоровна внимательно изучила каждую строчку.
— А это что значит? — она ткнула пальцем в печать.
— Это подтверждает, что квартира моя.
— Понятно. А если ты замуж выйдешь… то есть уже вышла… то что тогда?
— Ничего. Квартира была до брака, значит, остаётся моей.
— А доли никто не может получить?
— Какие доли?
— Ну, муж там, родственники…
— Нет. Это моя личная собственность.
Галина Фёдоровна кивнула и больше не спрашивала.
Но Вера заметила — свекровь стала внимательнее рассматривать квартиру. Измеряла шагами метраж, пока , как она думала никто не видит, например.
— Что она делает? — спросила Вера у Сергея.
— Не знаю. Может, думает, где и как лучше мебель переставить.
— Какую мебель?
— Да не знаю я!
Сергей раздражался от таких разговоров.
— Вер, не накручивай себя. Мама просто привыкла к порядку. Ей важно знать, где что находится.
Привыкла к порядку… Интересная формулировка.
Находка
В начале третьего месяца Вера искала документы по работе. Нужно было найти справку о доходах за прошлый год.
Открыла нижний ящик письменного стола и увидела яркую жёлтую папку.
Раньше такой точно не было. Вера бы запомнила — она не любила яркие цвета в рабочих документах.
Любопытство взяло верх.
Внутри папки лежали ксерокопии. Кадастровый паспорт на её квартиру. Выписка из ЕГРН. Заявление на регистрацию совместной собственности.
И письмо в адрес юриста. От Сергея.
Вера прочитала и не поверила глазам.
«Уважаемый Игорь Викторович! Консультируемся с Вами по вопросу признания доли в квартире жены. Перечисляю наши вложения в совместный быт: установка полок в гардеробной (материалы 15 тыс.), покупка стиральной машины (35 тыс.), ремонт балкона (50 тыс.). Всё оплачивалось из семейного бюджета. Мать советует заявить, что жильё фактически нажито в браке, хотя оформлено на жену до свадьбы. Жду Вашего ответа. Сергей С.»
Руки затряслись.
Полки в гардеробной… Те самые, которые Сергей делал в прошлом году. Говорил, что хочет навести порядок.
Стиральную машину покупали вместе. Складывались поровну.
Ремонт балкона… Тоже из общих средств.
И всё это теперь подавалось как «вложения», дающие право на долю в квартире.
Вера перечитала письмо ещё раз.
Сергей писал юристу как заинтересованная сторона. Не как жертва материнских планов.
Он сам хотел получить долю в квартире.
И мать ему в этом помогала.
Подслушанный разговор
На следующий день всё прояснилось.
Вера пришла с работы раньше обычного. Начальник отпустил пораньше — не было срочных дел, можно поработать из дома.
Дома было тихо. Сергей ещё не вернулся, телевизор не работал.
Вера прошла на кухню и услышала голос с балкона.
Галина Фёдоровна разговаривала по телефону.
— Да нет, Зин, она ничего не подозревает, — говорила свекровь. — Наивная совсем. Думает, что я тут так, погостить приехала.
Вера замерла.
— Конечно, план сработает! Юрист сказал — дело типовое. Я же тут живу уже три месяца, хозяйство веду, деньги трачу. Хоть и её деньги, но это уже неважно.
Пауза.
— А что Серёжка? Серёжка в курсе естественно. Мы с ним ходили к юристу вместе. Он понимает — матери помочь надо.
Вера прислонилась к стене.
— Сначала через суд долю выбью, а потом и пропишусь. Пусть попробует меня выгнать! Московская прописка — это же золото. И пенсия больше будет, и к врачам проще, и вообще…
Ещё одна пауза.
— Да что она мне сделает? Заикнуться не посмеет. Тихая такая, безвольная. Идеальная жертва, одним словом.
Безвольная…
Идеальная жертва…
Вера чувствовала, как внутри поднимается холодная ярость.
— Мы всё правильно рассчитали, — продолжала Галина Фёдоровна. — Она работает целыми днями, дома почти не бывает. А я тут хозяйничаю. Суд это зачтёт.
Хозяйничаю…
— Не переживай, Зин. Через полгода у меня будет своя доля в московской квартире. А дальше посмотрим. Может, и всю квартиру отсужу. Мало ли что в жизни случается.
Всю квартиру.
Мало ли что случается.
Вера вышла на балкон.
Галина Фёдоровна обернулась и побледнела.
— Зин, перезвоню, — быстро сказала она в трубку и отключилась.
— Интересный план, — спокойно сказала Вера. — Жаль, что он не сработает.
— Веруня, ты что-то не то поняла…
— Я поняла всё правильно. У вас два часа на сборы. Сергей проводит вас на первый же поезд.
— Веруня!
— Я не Веруня. Я владелица этой квартиры. И хозяйка в своём доме.
Галина Фёдоровна открыла рот, но ничего не сказала.
— Два часа, — повторила Вера. — А я пойду в кафе. Не хочу видеть, как вы собираетесь.
Она взяла ноутбук, сумку и ушла.
Вера сидела в кафе рядом с домом уже четыре часа.
Работала. Отвечала на рабочие письма, готовила отчёты, проверяла документы.
Работа помогала не думать о происходящем.
В семь вечера позвонил Сергей.
— Где ты? — голос напряжённый.
— В кафе.
— Какое ещё кафе? Иди домой.
— Я приду, когда твоя мать уедет.
— Вера, мы должны поговорить.
— Должны.
— Тогда жди. Я к тебе приду.
Сергей появился через десять минут. Лицо мрачное, движения резкие.
Сел напротив, не поздоровавшись.
— Почему маме моей огрызаешься? — начал он сразу. — Мать мне всё рассказала. Ты на неё наехала, нагрубила, выгнала как собаку.
Вера спокойно посмотрела на мужа.
— Да и не собираюсь я улыбаться женщине, которая делит мои метры у меня за спиной.
— О чём ты говоришь?
— О жёлтой папке в моём столе. О письме к юристу. От тебя.
Сергей побледнел.
— Ты всё знаешь, — сказала Вера. — Ты не просто в курсе планов. Ты их автор.
— Вер…
— Молчи. Полки в гардеробной, стиральная машина, ремонт балкона… Всё по пунктам расписал юристу.
— Послушай меня!
— Слушаю.
Сергей тяжело вздохнул.
— Да, я консультировался с юристом. Но только чтобы мама поверила, что я серьёзно этим занимаюсь.
— А ты, значит, не собирался?
— Я хотел, чтобы она перестала меня доставать этой темой. Понимаешь? Она каждый день: «А ты юристу звонил? А документы собрал? А план составил?»
— И ты решил её успокоить?
— Решил показать, что делаю всё, что она просит. Написал подробное письмо, собрал документы, даже встречу назначил.
— А потом?
— А потом сказал бы ей, что юрист отказался браться за дело. Или что шансов никаких нет. Или что слишком дорого стоит.
Вера смотрела на мужа недоверчиво.
— Ты готов был врать ей?
— Готов был избавиться от неё. Любыми способами.
— Почему не сказал сразу нет?
— Потому что ты её не знаешь. Когда мама что-то решает — она не отступает. Будет долбить и долбить, пока не добьётся своего.
— И что, по-твоему, она бы добилась?
— Не добилась бы ничего. Но измучила бы нас обоих. А так я дал ей надежду, пусть поживёт с ней месяц-другой, а потом спокойно уедет.
— Месяц-другой превратились в три.
— Превратились. Я не рассчитал.
Вера молчала.
— Понимаю, как это выглядит, — сказал Сергей. — Но я правда не собирался ничего отсуживать. Квартира твоя, и должна оставаться твоей.
— А если бы юрист сказал, что шансы отличные?
— Тогда бы я ему заплатил за молчание.
— Серьёзно?
— Серьёзно. Лишь бы мама поверила, что дело безнадёжное.
Вера смотрела на мужа и думала.
Верить ему или нет?
— Если ты правда был честен со мной, — сказала она наконец, — сожги эту папку. При мне.
— Сожгу.
— И больше никогда не принимай решения за моей спину.
— Не буду.
— И мать твоя больше не переступит порог моей квартиры.
— Не переступит.
Сергей протянул руку через стол.
— Прости меня.
Домой они вернулись вместе.
Галина Фёдоровна уже уехала. На первом поезде, как и требовала Вера.
В квартире пахло дезинфектором — свекровь явно убиралась перед отъездом.
Сергей достал жёлтую папку из стола.
— Сжигать будем?
— Будем.
Они сожгли документы в железной мойке на кухне. Бумага горела плохо, дымила.
— Всё, — сказал Сергей, когда пепел остыл. — Больше никаких планов за спиной.
— Больше никаких, — согласилась Вера.
Но доверие восстанавливается медленно.
А иногда не восстанавливается вообще.
Что-то мне не верится, что Сергей хотел просто обмануть мать. И я думаю, что все же вернется к вопросу доли в квартире жены! Как думаете вы?
