Двадцать пять лет совместной жизни — срок немалый, особенно если за эти годы накопилось столько недосказанности и отчуждения. Марина Александровна тщательно готовилась к серебряной свадьбе уже несколько месяцев: записалась к диетологу и сбросила пять килограммов, освежила стрижку у дорогого парикмахера на Тверской, потратив на это половину своей скромной зарплаты, купила элегантное синее платье в бутике, о котором мечтала целый год, и забронировала столик в ресторане «Старая Москва», где двадцать пять лет назад Дмитрий делал ей предложение руки и сердца.
Тогда он был совсем другим — внимательным, заботливым, готовым ради неё на всё. Студент последнего курса института, подрабатывающий грузчиком, чтобы накопить на обручальные кольца. Она до сих пор помнила его дрожащие руки, когда он опускался на одно колено прямо посреди ресторанного зала под восхищённые взгляды других посетителей.
Подарок для мужа она выбирала особенно тщательно, обойдя половину ювелирных магазинов Москвы. Массивный золотой перстень с гравировкой их инициалов «Д.С. + М.С.» и датой свадьбы обошёлся ей в круглую сумму — пришлось взять деньги из заначки, откладываемой на чёрный день. Но разве серебряная свадьба — не повод потратиться?
В ресторане их встретили как почётных гостей — Марина предупредила администрацию о юбилее. На столе уже стояли свечи, лежали розы, а официант торжественно поздравил супругов с круглой датой.
— С серебряной свадьбой, дорогой, — произнесла Марина торжественно, протягивая красиво упакованную коробочку с атласным бантом. — Спасибо тебе за эти двадцать пять лет. За наших детей, за нашу семью, за то, что мы вместе прошли через всё.
Дмитрий развернул дорогую упаковку, мельком взглянул на перстень и кивнул с таким видом, словно она подарила ему носовой платок.
— Спасибо. Красиво, — буркнул он, даже не примерив украшение. — А вот тебе.
Он небрежно положил перед ней маленький пакетик из ближайшего магазинчика. Внутри, завёрнутая в мятую газету, лежала обычная серебряная ложечка — из тех, что продают в подземных переходах за триста рублей с надписью «На память».
— Красиво, правда? — равнодушно спросил он, уже листая меню. — Серебряная свадьба — серебряная ложка. Логично получается.
Автор: Владимир Шорохов © (1343) Иллюстрация ArtMind © Марина потратила месячную зарплату на его подарок, а он купил первую попавшуюся безделушку, скорее всего по дороге в ресторан.
— Да, очень… символично, — тихо произнесла она.
— Давай закажем что-нибудь попроще, — продолжал Дмитрий, хмурясь на цены. — Эти официанты совсем обнаглели. Триста рублей за салат — это же грабёж средь бела дня.
— Но мы же отмечаем серебряную свадьбу, — робко возразила Марина. — Это случается только раз в жизни.
— Свадьбу можно отметить и дома. Зачем переплачивать этим жуликам?
Весь вечер муж смотрел в телефон, отвечал на какие-то сообщения, переписывался с кем-то и явно торопился домой. На все попытки Марины завести разговор о прошлом, о детях, о планах на будущее он отвечал односложно, то и дело поглядывая на часы.
— Помнишь, как мы здесь познакомились с твоими родителями? — пыталась она растормошить его. — Твоя мама так волновалась, а папа всё расспрашивал о моих намерениях…
— Угу, — кивнул Дмитрий, не отрываясь от экрана телефона.
— А как мы выбирали имена детям? Ты хотел назвать Аню Ксенией, а я настаивала на Анне…
— Да, помню, — буркнул он и тут же ответил на очередное сообщение.
— Дима, может, хоть сегодня отложишь телефон? — не выдержала Марина. — Мы же празднуем нашу годовщину.
— Работа не ждёт, — отрезал он. — Думаешь, мне легко семью содержать? Пока ты… ну в общем я деньги зарабатываю.
Домой они ехали в гробовом молчании. Марина смотрела в окно такси на ночную Москву и думала о том, когда же они стали чужими людьми. Где-то между рождением детей, съёмными квартирами, кредитами и повседневными заботами любовь куда-то испарилась, оставив лишь привычку жить рядом.
В последующие месяцы перемены в поведении Дмитрия становились всё очевиднее и болезненнее. Он перестал давать деньги на хозяйство, сославшись на временные трудности на работе, хотя ещё полгода назад получил повышение и хвастался прибавкой к зарплате.
— Кризис, понимаешь, — объяснял он, пряча зарплатную карту в свой бумажник. — Урезали всем премии. Еле концы с концами свожу.
Но при этом у него появились новые дорогие рубашки, часы, которых Марина раньше не видела, и он стал гораздо чаще ходить к парикмахеру. Когда младший сын Андрей попросил помочь с оплатой курсов английского языка, отец отмахнулся с раздражением:
— Сам заработает. Пора уже, в восемнадцать лет пора быть самостоятельным. Я в его возрасте уже семью кормил.
— Но ты же сам говорил, что английский сейчас необходим для карьеры, — попыталась заступиться Марина.
— Необходим — пусть сам и зарабатывает. Никто никому ничего не должен.
Домой он приходил всё позже и позже, ссылаясь на авралы, внеплановые совещания и корпоративы. Раньше он всегда предупреждал о задержках, теперь же Марина узнавала о его планах в последний момент.
— Задерживаюсь до десяти, — присылал он сообщение в восемь вечера. — Не жди с ужином.
Приходил он обычно около полуночи.
Но больше всего её настораживало другое — из ванной комнаты регулярно исчезала её дорогая косметика. Французский антивозрастной крем за три тысячи рублей, профессиональный шампунь для окрашенных волос, которым она пользовалась уже несколько лет, даже её любимая помада — всё это таяло с подозрительной скоростью.
Сначала Марина думала, что просто стала чаще пользоваться косметикой и поэтому она быстрее заканчивается. Но когда за неделю исчез почти полный флакон дорогого тоника, она насторожилась всерьёз.
— Дима, ты не пользуешься моим шампунем? — спросила она однажды прямо, когда они завтракали на кухне.
Дмитрий поперхнулся кофе и недовольно посмотрел на жену:
— С чего бы это? Какая ерунда! У меня свой есть, мужской.
Муж унизил жену на корпоративе, объявив о разводе, свекровь этому обрадовалась — Просто он очень быстро заканчивается. Я на прошлой неделе покупала новый флакон, а он уже наполовину пустой.
— Может, бракованный попался. Или ты сама не замечаешь, сколько льёшь, — отмахнулся он, торопливо доедая бутерброд.
— А крем мой антивозрастной не брал? Тот, что в золотистой баночке стоит?
— Ты что, совсем берега попутала? — огрызнулся он, вскакивая из-за стола. — Какой ещё крем? Зачем мне твоя женская косметика? У меня что, проблемы с мужественностью?
Голос его становился всё более раздражённым и агрессивным, что только усилило подозрения Марины. Раньше Дмитрий никогда не переходил на повышенные тона из-за таких мелочей.
— Я просто интересуюсь, может, Андрей берёт…
— Андрей здесь ни при чём! Ты сама не следишь за своими баночками, а потом на всех подозрения строишь!
Накопив смелости, Марина решилась на прямой вопрос. Выбрав вечер, когда муж пришёл домой в особенно хорошем настроении, она подошла к нему, когда он смотрел телевизор:
— Дима, я должна спросить… У тебя есть другая женщина?
Дмитрий взорвался, словно она бросила спичку в бочку с порохом:
— Ты что, совсем спятила окончательно?! — заорал он, вскакивая с дивана. — Что за бред ты несёшь? Какая ещё баба? Я работаю как проклятый с утра до ночи, чтобы эту семью содержать, а ты тут сидишь и обвинения строишь на пустом месте!
— Я не обвиняю, я просто спрашиваю…
— Да как ты смеешь такое спрашивать?! — продолжал кричать он. — Двадцать пять лет в браке, и вдруг такие подозрения! Ты что, насмотрелась дурацких сериалов?
— Дима, успокойся…
— Не буду успокаиваться! Мне надоело каждый день выслушивать твои претензии! То деньги не те, то домой поздно прихожу, теперь ещё и любовниц мне приписываешь!
Но чем громче и агрессивнее он кричал, тем больше Марина убеждалась в справедливости своих подозрений. Невиновный человек не стал бы так яростно защищаться от простого вопроса.
Несколько дней она обдумывала ситуацию, анализировала все изменения в поведении мужа за последние месяцы.
Тогда она решила действовать. План созрел у неё в голове сразу, словно она много лет готовилась к такому повороту событий.
Марина позвонила своей школьной подруге Светлане в Тверь и договорилась об алиби:
— Света, мне нужна твоя помощь. Если кто-то будет звонить и спрашивать, скажи, что я у тебя гощу. Объясню потом всё подробно.
— Секреты? — встревожилась подруга.
— Подозреваю мужа в измене. Хочу проверить.
— Этот мерзавец! Конечно, помогу. Рассказывай, что делать.
Затем Марина сообщила мужу за ужином:
— Дима, еду к Свете в Тверь на неделю. Она после операции на жёлчном пузыре, нужна помощь по хозяйству. Детей не оставлю, врач строго настрого запретил тяжести поднимать.
— Езжай, конечно, — буркнул он, даже не подняв глаз от телефона, но Марина заметила, как его глаза блеснули от удовольствия. — Помоги подруге. А я как-нибудь тут перебьюсь.
Перед отъездом Марина тщательно обдумала каждую деталь своего плана. Она заменила содержимое флакона с шампунем на специальное средство для удаления волос, подобранное по цвету и консистенции. Это был сильнодействующий депилятор, который она купила в специализированном магазине, сославшись на проблемы с излишней растительностью. Затем сняла квартиру в соседнем районе и стала ждать, каждый день мучаясь от предвкушения и тревоги.
Время тянулось медленно. Марина не спала по ночам, представляя себе, что происходит в её доме. Днём она бродила по незнакомым улицам, заходила в кафе, пыталась читать, но мысли постоянно возвращались к мужу и его любовнице.
Звонок раздался на четвёртую ночь.
— Марина! Тут какой-то кошмар происходит! Этот проклятый шампунь… волосы просто лезут клочьями!
— Чьи волосы, дорогой?
Повисла долгая пауза. Марина слышала, как он тяжело дышит, как что-то шуршит на заднем плане.
— Мои… конечно, мои! — заорал он. — Ты что подумала?
— Ничего не думала, — сказала она и отключилась.
Марина быстрым шагом шла домой в состоянии, близком к трансу. В голове крутилась одна мысль: «Что я наделала? Что я наделала?» Но отступать было поздно.
Она поднялась на площадку по среди ночи и тихо открыла дверь своим ключом. Из ванной доносились голоса — мужской, встревоженный, и женский, плачущий. Марина на цыпочках подкралась к двери и замерла, слушая.
— Что же мне теперь делать? — всхлипывала незнакомка. — Посмотри на меня! Я же на работу завтра не выйду! Меня же все засмеют!
— Ничего, отрастут. Парик купим, — успокаивал её Дмитрий.
— Какой к чёрту парик?! У меня работа! Ты понимаешь, что ты наделал? — девушка плакала уже навзрыд.
— Я же не знал! Откуда мне было знать, что с этим шампунем что-то не так? — оправдывался Дмитрий.
Марина толкнула дверь ванной. Картина, открывшаяся её взору, превзошла все ожидания. Дмитрий в одних трусах метался по комнате, на полу валялись клочья тёмных волос, а на табурете сидела девушка лет тридцати с полотенцем на голове. То, что было видно из-под полотенца, напоминало гнездо после урагана — волосы висели неровными клочьями, а местами кожа головы просвечивала насквозь.
— Какая трогательная картина, — произнесла Марина, опираясь о дверной косяк.
Девушка взвизгнула и попыталась спрятаться за Дмитрия. Тот судорожно схватил халат — её халат, заметила про себя Марина.
— Это… это не то… — затараторил он. — У Лены дома воду отключили, она попросилась помыться…
— В три часа ночи? — уточнила Марина. — Как удобно. И воду отключили прямо сейчас, в такое позднее время?
— Ну… она работает допоздна… — Дмитрий запутывался в собственных объяснениях.
— Вы что, ненормальная? — заверещала Лена, укутываясь в халат. — Что вы с шампунем сделали? Я в суд подам! За моральный ущерб! За испорченную внешность!
— Боюсь, ничего не получится, — спокойно ответила Марина. — Это мой шампунь, в моей ванной. А вы им воспользовались без разрешения. Так что, строго говоря, это вы виноваты в самовольном использовании чужой собственности.
— Да как вы…. — Лена вскочила с табурета, и полотенце съехало с её головы. Марина невольно поморщилась — зрелище было действительно жутким.
Муж заявил, что разводится, а на следующий день ещё и уволил с работы, золовка и любовница были в восторге, а вот свекровь предупредила — Марина, давай без скандала, — взмолился Дмитрий. — Просто сделаем вид, что ничего не произошло…
— Ничего не произошло? — переспросила она с усмешкой. — Ты прав. Ничего такого, из-за чего стоило бы сохранять наш брак.
Развернувшись, она направилась к шкафу и начала выбрасывать мужнины вещи в чемоданы и пакеты. Рубашки, костюмы, галстуки — всё летело в кучу. Двадцать пять лет совместной жизни умещались в несколько сумок.
— Ты что творишь? — Дмитрий попытался остановить её, схватив за руку.
— Не трогай меня! — отдёрнулась Марина. — Помогаю тебе собраться. Думаю, Лене будет удобнее принимать душ у тебя дома. Если, конечно, твоя мама не будет возражать.
— Это же полный абсурд! — заорал он. — Из-за такой мелочи выгонять!
— Мелочи? — переспросила любовница, выходя из ванной с полотенцем на голове. — Ты называешь мелочью то, что я теперь похожа на облысевшую крысу? Да я с тобой уже два года встречаюсь, терплю твои обещания развестись, а теперь ещё и… — она махнула рукой в сторону зеркала. — И это всё из-за твоей жены-психопатки!
— Два года? — переспросила Марина, продолжая бросать вещи. — Как интересно. Значит, наша серебряная свадьба была для тебя просто формальностью? Когда ты произносил красивые слова о верности и любви, ты уже спал с этой… особой?
— Марина, я могу всё объяснить… — начал Дмитрий, но жена его не слушала.
— Два года, — повторила она. — И я ничего не подозревала. Какая же я была слепая дура.
Дмитрий попытался затащить один из чемоданов обратно в комнату, но получил такой увесистый пинок от жены, что упал, увлекая за собой ещё несколько пакетов. Вещи рассыпались по полу — носки, трусы, документы.
— А теперь убирайтесь оба, — приказала Марина, открывая входную дверь. — И не забудьте свои тряпки.
— Куда мне идти в таком виде? — завопила Лена, хватаясь за голову. — Люди же увидят!
— Это уже не моя проблема, — холодно ответила Марина. — Надо было думать раньше, прежде чем связываться с женатым мужчиной.
Лена, кое-как одевшись и натянув на голову капюшон, выскочила на лестничную площадку. Дмитрий торопливо собирал свои вещи, но руки у него дрожали, и большая часть вещей снова рассыпалась.
— Ты козёл! — заорала Лена на Дмитрия. — Обещал квартиру, обещал развод, а в итоге я осталась без волос и без крыши над головой! — Она принялась пинать его пакеты, разбрасывая содержимое по всей лестничной площадке.
— Лена, успокойся… — попытался урезонить её Дмитрий, но она была в истерике.
— Два года я ждала! Два года! А ты даже не собирался разводиться! — кричала она, размахивая руками. — И теперь ещё и это! Посмотри на меня! Я же урод теперь!
— Мы что-нибудь придумаем… — бормотал Дмитрий, пытаясь собрать разбросанные вещи.
— Что придумаем? Что? — Лена схватила его за футболку. — Ты знаешь, сколько стоит хороший парик? А если волосы вообще не отрастут?
— Отрастут, обязательно отрастут…
— Да пошёл ты! — Лена оттолкнула его и принялась спускаться по лестнице, громко хлопнув дверью подъезда.
Дмитрий остался один на площадке с разбросанными вещами. Он вернулся к двери квартиры и принялся умолять:
— Марина, открой! Я всё объясню! Прости меня, это больше не повторится! Я с ней порву, клянусь!
— Не повторится, — согласилась она через дверь. — Потому что завтра утром я подаю на развод.
— Не делай этого! Подумай о детях! О внуке! — Дмитрий колотил в дверь кулаками.
— Как раз о них я и думаю, — ответила Марина. — Не хочу, чтобы они видели, как их отец врёт и изменяет.
Взяв телефон, Марина набрала номер свекрови:
— Галина Петровна? Извините за ночной звонок. Ваш сын сейчас приедет к вам. Надеюсь, вы его примете.
— Что случилось? Марина, ты что-то странно говоришь, — встревожилась свекровь.
— Спросите у него сами, — ответила Марина и отключилась.
Затем она выключила телефон, прошла в кухню, поставила чайник и достала из шкафчика бутылку коньяка — подарок на последний день рождения от того же Дмитрия. Налила себе рюмку, выпила залпом и только тогда почувствовала, что руки перестали дрожать.
Включив телевизор, она устроилась в кресле с чашкой чая. Странное дело — никакой тоски или сожаления она не испытывала. А ещё — удивительное чувство свободы, которого она не испытывала уже очень давно.
За дверью ещё некоторое время слышались мольбы и причитания:
— Марина, пожалуйста! Я понимаю, ты расстроена, но мы же можем всё обсудить! Как взрослые люди!
— Двадцать пять лет, Марина! Двадцать пять лет мы вместе! Неужели это ничего не значит?
— Я исправлюсь! Дай мне шанс! Один шанс!
Но постепенно голос становился всё тише, а потом и вовсе стих. Видимо, сосед с верхнего этажа всё-таки вышел и объяснил, что люди спят.
Марина думала о том, как объяснить случившееся дочерям, когда зазвонил телефон. Она включила его и увидела звонок от старшей дочери.
— Мама, это правда, что ты папу выгнала? — сразу спросила Анна, едва Марина сняла трубку.
В голосе дочери слышалось удивление, но не осуждение.
— Откуда ты узнала? — Марина попыталась сделать голос спокойным, но он предательски дрожал.
— Соседка тётя Клава звонила полчаса назад. Говорит, на площадке весь подъезд вещами завален был.
Марина закрыла глаза. Конечно, тётя Клава — местная сплетница — не могла пройти мимо такого события. Наверное, уже весь район знает об их семейной драме.
— Правда, — коротко ответила Марина, не находя сил для длинных объяснений.
В трубке повисла пауза. Марина слышала, как дочь тяжело вздохнула, а где-то на фоне раздавался детский лепет — это маленький Мишка похоже проснулся.
— И правильно сделала, — неожиданно сказала дочь.
— Аня, милая, мне так тяжело… — прошептала Марина, не сдерживая слёз.
— Мам, не плачь, пожалуйста. Ты сильная, ты справишься. Он не стоит твоих слёз. Знаешь, я всегда думала, что вы идеальная пара, но в последнее время вы словно стали чужими людьми, живущими в одной квартире.
— Двадцать пять лет, Анечка. Двадцать три года мы прожили вместе, — Марина вытерла глаза платком. — Я думала, что это временно, что он одумается…
— Мама, завтра мы с Мишкой к тебе приедем, хорошо? — продолжила Анна. — Я возьму выходной, приготовлю твой любимый борщ, а Мишка развеселит тебя. Он вчера новое слово выучил — «бабуля». Всё время повторяет и смеётся.
При мысли о двухлетнем внуке Марина улыбнулась. Мишка — её солнышко, её радость. Его детский смех всегда умел прогонять любую грусть.
— Приезжайте. Буду ждать. И Анечка… спасибо тебе. За то, что поддерживаешь меня, за то, что не осуждаешь.
— Мам, ты же моя мама. Я всегда буду на твоей стороне. А папа… пусть живёт с тем, что выбрал. Только не думаю, что он будет счастлив.
— Увидимся завтра, солнышко моё.
— До свидания, мам. И не грусти слишком сильно. Всё будет хорошо, обещаю.
Марина положила трубку и огляделась по сторонам. В квартире царила непривычная тишина.
А за дверью уже давно была тишина. Соседи, видимо, разошлись по своим квартирам, унося с собой свежие сплетни о семейной драме. Завтра весь их двор будет обсуждать, как Марина выгнала мужа после двадцати пяти лет брака.
Но сейчас это уже не казалось таким страшным. Главное, что дочь поддержала её, что завтра приедет внук, что жизнь продолжается.
