Тамара стояла перед зеркалом в спальне и поправляла воротник блузки.
Сегодня Маше исполнялось десять лет. Внучке, которая была для неё светом в окошке. Единственной радостью в той запутанной истории, что называется семейными отношениями после развода.
В шестьдесят лет Тамара научилась жить заново. После двадцати пяти лет брака с Виктором она вдруг поняла — они чужие люди. Не было скандалов, измен, драм. Просто однажды утром посмотрела на мужа за завтраком и поняла — больше не может.
Не может притворяться, что им есть о чём говорить. Не может делать вид, что у них общие интересы. Не может каждый день просыпаться рядом с человеком, который стал ей безразличен, а может даже и противен.
Развелись тихо, по-взрослому. Виктор даже обрадовался — наконец можно было не скрывать роман с секретаршей, который длился уже три года.
Сын Андрей сначала осуждал мать, но потом понял — родители действительно были несчастны вместе.
Тамара сняла небольшую квартиру, устроилась работать в частную стоматологию администратором. Жизнь наладилась. А через два года встретила Сергея — мужчину своего возраста, вдовца, инженера на пенсии. Тихого, надёжного, с которым можно было молчать и не чувствовать неловкости.
С Сергеем они жили уже пять лет. Не расписывались — зачем в их возрасте лишняя бумажная волокита. Просто были вместе, и этого хватало.
Но была проблема. Раиса Захаровна.
Бывшая свекровь, которая так и не простила Тамаре развод с сыном. Женщина семидесяти трёх лет, с характером как у разъярённой осы.
Всю жизнь она считала, что окружающие ей должны. Должны прислуживать, угождать, исполнять её капризы.
При живом муже Раиса Захаровна держала себя в рамках — Пётр Иванович не терпел её истерик. Но после его смерти семь лет назад она окончательно распустилась. Теперь вся семья ходила перед ней на цыпочках.
Тамара могла бы вычеркнуть бывшую свекровь из своей жизни. Но была Маша. Внучка, которую бабушка Рая обожала — единственное существо на свете, к которому у неё были тёплые чувства. И Маша отвечала ей взаимностью.
Поэтому на семейных праздниках приходилось терпеть. Ради ребёнка.
Сегодня Тамара готовила с самого утра. Хотела, чтобы всё было красиво, вкусно, празднично. День рождения внучки — особый день.
Салат «Цезарь» с курицей и сухариками. Мясо по-французски с картофелем. Овощное рагу. Рыбные котлеты под сливочным соусом. Винегрет с зелёным горошком. Свежие помидоры с зеленью. Домашний хлеб даже.
На десерт — торт «Наполеон», который пекла сама. Маша любила именно этот торт, просила каждый год. Тамара освоила рецепт специально для внучки.
Стол накрыла белой скатертью, расставила лучшую посуду. Цветы в вазе, свечи, нарядные салфетки. Всё как полагается.
Гости должны были прийти в четыре. Сначала Андрей с женой Леной и детьми — Машей и семилетним Артёмом. Потом родители Лены — Михаил Степанович и Галина Петровна, приятные люди, с которыми у Тамары сложились тёплые отношения.
Виктор обещал заехать на полчаса — поздравить внучку, вручить подарок и исчезнуть. Они с бывшим мужем общались только по необходимости, на семейных праздниках. Разговаривали вежливо, холодно, как дальние знакомые.
И, конечно, Раиса Захаровна. Её привезёт Андрей, поедет специально по ее звонку о готовности — сама она уже не ездила, здоровье не то.
В половине четвёртого Тамара ещё раз осмотрела стол. Всё готово. Красиво, аппетитно, с любовью. Гости будут довольны.
Сергей помогал расставлять стулья, открывать бутылки, резать хлеб. Он относился к семейным мероприятиям Тамары философски — мол, семья есть семья, со всеми её сложностями.
— Красиво получилось, — сказал он, любуясь накрытым столом.
— Надеюсь, всем понравится.
— А если не понравится — их проблемы. Ты столько сил потратила.
Тамара улыбнулась. Сергей всегда умел её поддержать, не вдаваясь в подробности семейных разборок.
Первыми приехали Андрей с семьёй. Маша ворвалась в квартиру как ураган — счастливая, возбуждённая, вся сияющая от предвкушения праздника.
— Бабушка Тома! — так она называла Тамару, чтобы отличать от бабушки Раи. — Ты торт испекла? Настоящий «Наполеон»?
— Конечно испекла. Для самой лучшей внучки на свете.
Маша обняла её крепко-крепко, и сердце Тамары наполнилось теплом. Ради таких моментов стоило жить.
Андрей выглядел уставшим. Работа в банке, ипотека, двое детей — жизнь не из лёгких. Лена суетилась вокруг детей, поправляла им одежду, заплетала Маше косички.
— Мама, как всегда, объедимся твоим столом, — сказал Андрей, целуя мать в щёку. — Стол как в ресторане.
— Для любимых ничего не жалко.
Артём молча обследовал квартиру — мальчик был тихим, задумчивым, полной противоположностью сестры. Он любил читать, конструировать, играть в шашки с дедом Сергеем.
Потом приехали родители Лены. Михаил Степанович — инженер на пенсии, Галина Петровна — бывшая учительница. Интеллигентные люди, которые умели ценить чужой труд.
— Тамара, какая красота! — восхитилась Галина Петровна. — Вы так постарались!
— Да ну что вы, обычный семейный стол.
— Обычный? Да тут каждое блюдо — произведение искусства!
Михаил Степанович внимательно изучил винегрет:
— А это со свежим горошком? Вкуснятина! Моя мама так готовила.
Тамара расцветала от таких слов. Вот что значит воспитанные люди — умеют отметить старания хозяйки.
В четыре тридцать приехал Виктор. Входил он всегда как-то неуверенно, словно не знал, добро пожаловать он тут или просто терпим. Поздравил внучку, вручил дорогой подарок — планшет, о котором Маша мечтала.
— Спасибо, деда! — девочка повисла у него на шее.
Виктор растрогался. Детей он любил искренне, и их развод как родителей его тоже расстроил. Но ничего поделать было нельзя — жизнь распорядилась именно так.
— Ну что, садимся за стол? — предложила Тамара.
— А мама? — спросил Виктор.
— Скоро приедет. Андрей сказал, в пять будет.
Входила Раиса Захаровна медленно, опираясь на трость. Восемьдесят три года, больные ноги, проблемы с сердцем. Но характер не изменился — всё такой же вредный.
— Привет, мама, — Виктор помог ей раздеться.
— Привет. Еле доехали, пробки страшные. А тут уже все собрались, я вижу.
Она окинула взглядом накрытый стол, гостей, детей. Лицо у неё было недовольное, как всегда.
— Здравствуйте, Раиса Захаровна, — поздоровалась Тамара.
— Здравствуй. — Холодно, без улыбки.
Бабушка Рая поцеловала внуков, села на приготовленное ей место во главе стола. Все остальные расселись вокруг.
— Ну что, с днём рождения нашу именинницу! — провозгласил Михаил Степанович.
— С днём рождения, Машенька!
Все чокнулись, дети — соком, взрослые — чем покрепче. Маша сияла от счастья.
Тамара начала разносить блюда, предлагать угощения. Гости хвалили, благодарили, просили добавки. Обычная тёплая семейная атмосфера.
Раиса Захаровна молчала. Придвигала к себе тарелки, пробовала понемногу, морщилась.
— Бабушка Рая, тебе что-то не нравится? — заметила внимательная Маша.
— Всё нормально, внученька. Кушай сама.
Но было видно, что что-то её не устраивает. Она ковыряла вилкой салат, отодвигала мясо, хмурилась.
— Раиса Захаровна, может, вам что-то другое предложить? — вежливо спросила Тамара.
— Не надо. Я не привередливая.
Это было ложью. Раиса Захаровна была именно что привередливая — в еде, в обстановке, в людях.
Праздник продолжался. Дети рассказывали смешные истории, взрослые делились новостями. Сергей беседовал с Михаилом Степановичем о рыбалке. Лена показывала фотографии с последней поездки на дачу.
— Тамара, мясо просто объедение! — восхитилась Галина Петровна. — Какой нежный соус!
— Да, очень вкусно, — поддержал Михаил Степанович. — А винегрет — как в детстве у бабушки!
— Этот салат я теперь дома попробую сделать, — сказала Лена. — Дашь рецепт?
Тамара расцветала от похвал. Приятно, когда твои старания ценят.
— А мне рыбные котлеты больше всего понравились, — добавил Андрей. — Мам, ты их волшебно делаешь! Такие нежные получились.
— Да ничего особенного, — смущалась Тамара. — Обычный рецепт.
— Обычный? — удивился Виктор. — Я таких котлет давно не ел. Очень вкусно.
Все наперебой хвалили угощение, просили добавки, интересовались рецептами. Обычная тёплая семейная атмосфера.
И тут Раиса Захаровна резко отодвинула от себя тарелку с рыбными котлетами. Так демонстративно, что все обратили внимание.
— Что-то не так, Раиса Захаровна? — обеспокоилась Тамара.
— Сразу узнаю, ты готовила! — произнесла старуха с кислым лицом.
За столом повисла тишина. Все почувствовали напряжение в голосе старой женщины.
— Готовить ты так и не научилась за всю жизнь. А гостей не стыдно с таким столом приглашать?
Щёки у Тамары загорелись. Но она сдержалась:
— Вы что? Что именно вам не понравилось?
— А чему тут нравиться? — Раиса Захаровна махнула рукой в сторону блюд. — Всё какое-то не то. Салаты непонятные, мясо жёсткое, рыба пересолёная. Ты должна знать, что я люблю! Где холодец? Где котлеты нормальные куриные? Где картофельное пюре? Я же зубами плохо жую, а ты накрошила всё твёрдое!
— Раиса Захаровна… — попыталась вмешаться Галина Петровна.
— Не защищайте её! — резко оборвала та. — Почти тридцать лет я терпела её стряпню! Она же никогда не спросит — что бы вы хотели? Что бы приготовить? Не подумает своей головой обо мне! Нет, сама решает, сама готовит, а потом удивляется, что никому не нравится!
Тамара чувствовала, как внутри неё поднимается знакомая волна обиды и злости. Та же самая волна, которая накрывала её раньше, когда они жили в одной семье.
— Я готовила то, что умею, — сказала она сдержанно.
— Умею! — передразнила Раиса Захаровна. — За тридцать лет научиться можно было и голову включить! Ты всё своё — непонятные заморские салаты, какие-то соусы. Нормальной человеческой еды приготовить не можешь!
— Мама, перестань, — тихо сказал Виктор.
— А ты вообще молчи! — набросилась она на сына. — Тебе-то что? Ты теперь с другой живёшь! А мне, больной старухе, что есть? Этот винегрет, где горошины как камни? Это мясо, которое челюстями не разжуёшь?
Дети сидели с широко открытыми глазами. Маша даже перестала есть торт — атмосфера праздника испарилась.
— Может, хватит? — негромко сказал Сергей.
— А вы тут вообще кто, мужчина? — повернулась к нему Раиса Захаровна. — Какое право имеете в нашей семье рот открывать? Сидели бы молча!
— Раиса Захаровна! — возмутилась Тамара. — Это мой дом, Сергей — мой… мой человек. И никто не имеет права…
— Твой дом? — злобно усмехнулась старуха. — А правнуки чьи? Имей уважение к старшим!
— Какое уважение?! — не выдержала Тамара. — К кому? К женщине, которая тридцать лет отравляла мне жизнь? Которая ни разу — ни разу! — не сказала спасибо за приготовленный обед? Которая всегда, всегда находила, к чему придраться!
— Это ты мне жизнь отравляла! Сыну голову морочила, в итоге семью разрушила!
— Я семью разрушила? А кто постоянно нас ссорил? Кто всегда знал лучше, как мне мужа надо воспитывать, детей растить, дом вести?
— Я опыт передавала! А ты гордая, ничего слушать не хотела!
— Опыт? — Тамара встала из-за стола. — Какой опыт? Как мужа пилить с утра до вечера? Как детей запугивать? Как всем вокруг жизнь портить?
— Тама, пожалуйста… — взмолилась Лена.
— Нет! — Тамара была уже не в состоянии остановиться. — Я выскажусь! Тридцать лет молчала, слушала, терпела! А сегодня — всё! А ваши вкусы — не моё дело! Что дали, то и жуйте! И мне плевать что там вы прожевать не можете. Не нравится — дверь знаете где!
Раиса Захаровна побледнела от возмущения:
— Ты как со мной разговариваешь? Я тебе кто?
— Никто! — отчеканила Тамара. — Давно уже никто! Мы развелись с вашим сыном пять лет назад! Я вам ничего не должна! Ни готовить по вашему вкусу, ни терпеть ваши оскорбления, ни оправдываться!
— Ну, Машенька, — обратилась Раиса Захаровна к правнучке дрожащим голосом, — видишь, как с твоей прабабушкой разговаривают? Запомни это.
— Не надо детей втягивать, — жёстко сказала Тамара.
— А что, стыдно? Стыдно, что показала себя настоящую?
— Стыдно мне было тридцать лет. Стыдно было извиняться за каждый ужин. Стыдно было терпеть ваши издевательства. А сегодня — нет. Сегодня я сказала правду.
Раиса Захаровна поднялась из-за стола, тяжело опираясь на трость:
— Виктор, отвези меня домой. Здесь мне больше не место.
— Мам, может, не стоит… — попытался сын.
— Отвези, я сказала!
Виктор виновато посмотрел на бывшую жену, на детей, на расстроенных гостей. Но спорить с матерью не решился.
Через пятнадцать минут они уехали. Андрей тоже собрался:
— Мам, это перебор. Ты же понимаешь — она старая, больная…
— А я молодая и здоровая? — устало спросила Тамара. — Мне шестьдесят лет, Андрюш. И я больше не могу терпеть хамство, даже от родственников.
— Но Маша расстроилась…
Тамара посмотрела на внучку. Девочка сидела тихо, играла кусочком торта.
— Машенька, ты на бабушку Тому сердишься?
Маша подняла глаза:
— А что, бабушка Рая всегда так ругается?
— Не всегда. Но… часто.
— Тогда я понимаю, почему ты сердишься. Она же твой праздник испортила.
Из глаз Тамары потекли слёзы. Не от обиды — от облегчения. Впервые за много лет она сказала то, что думала. Впервые не промолчала, не стерпела, не сделала вид, что всё нормально.
— Тамара, — тихо сказала Галина Петровна, — вы правильно сделали. Некоторые вещи нужно проговаривать вслух.
— Да, — поддержал Михаил Степанович. — Уважение должно быть взаимным, в любом возрасте.
Сергей молча обнял её за плечи. Не стал ничего говорить — просто был рядом.
Праздник продолжился, но уже в другой атмосфере. Более честной, что ли. Тамара больше не чувствовала того напряжения, которое всегда сопровождало семейные встречи.
Когда все разошлись, она сидела на кухне и пила чай. Сергей мыл посуду.
— Не жалеешь? — спросил он.
— Нет. Наоборот — жалею, что не сделала этого раньше.
— А как теперь с внуками общаться будем?
— Никак не изменится. Дети тут ни при чём. Я их люблю, они меня тоже.
На следующий день позвонила Лена:
— Тамара Николаевна, Андрей сердится. Говорит, надо было потерпеть.
— А ты как считаешь?
— Честно? Я вас понимаю. И дети заметили — Маша спрашивала, почему бабушка Рая всегда такая злая.
Тамара улыбнулась. Значит, не все в семье считают её неправой.
Через неделю позвонил Виктор:
— Тома, извини за маму. Она правда перегнула.
— Спасибо, что понимаешь.
— Знаешь, дома она призналась — еда была очень вкусная. Просто характер у неё такой.
— Характер не оправдание для хамства.
А может, в следующий раз бабушка Рая и будет поосторожнее. А может, и не будет. Но это уже было не важно. Главное — Тамара больше не собиралась молчать и терпеть. В шестьдесят лет.
