В сером сорокаэтажном доме на окраине города висел туман. Он сочился из трещин между панелями, стекал по стёклам и глушил звуки. В такие дни человеческие голоса казались приглушёнными, словно говорящие находились под водой, а шаги растворялись в вязком воздухе.
Дина Соколова остановилась перед дверью своей квартиры, на мгновение задержав руку с ключом. Внутри раздавались голоса — низкий, с хрипотцой голос мужа и высокий, с неприятными интонациями голос свекрови. Дина глубоко вдохнула, стараясь унять подступающее раздражение. За полтора года брака она так и не смогла привыкнуть к тому, что Ирина Витальевна считает себя вправе приходить в их дом без предупреждения.
«В мой дом», — мысленно поправила себя Дина. Квартиру она купила до брака, выплачивая ипотеку три года. Каждый сантиметр здесь был продуман ею самой — от расположения розеток до цвета плинтусов.
Ключ повернулся в замке, и разговор в квартире мгновенно оборвался. Дина вошла, стараясь не встречаться взглядом со свекровью. На журнальном столике лежали какие-то бумаги, муж нервно барабанил пальцами по подлокотнику дивана.
— Динуля, ты сегодня рано, — Павел поднялся с дивана, но не подошёл к ней, как обычно. Его светлые волосы казались взъерошенными, словно он не раз провел по ним рукой, а в голубых глазах плескалась тревога.
— Да, меня отпустили пораньше, — Дина повесила сумку на крючок. — Здравствуйте, Ирина Витальевна.
Свекровь кивнула, не улыбнувшись. Её крашеные рыжие волосы были собраны в тугой пучок, подчёркивающий острые скулы. Тонкие губы, накрашенные ярко-красной помадой, сжались в линию.
— А что это за бумаги? — Дина кивнула на стол.
Павел и Ирина Витальевна переглянулись, и это молчаливое взаимопонимание между ними кольнуло Дину острой иглой тревоги.
— Присядь, есть разговор, — Павел указал на кресло.
Дина подошла к столу и взяла верхний лист. Агентство недвижимости «Новый адрес». Предварительный договор купли-продажи.
— Это что? — Её голос прозвучал неожиданно звонко в тишине квартиры.
— Понимаешь, Диночка, — Павел сел на край дивана, сцепив пальцы в замок, — маме предложили хорошую работу в Санкт-Петербурге. Начальником отдела в крупной компании. И мне там тоже место нашлось, в смежном подразделении.
— И при чём тут моя квартира? — Дина почувствовала, как кровь отливает от лица.
— Наша квартира, — мягко поправил Павел. — Мы же семья.
— Павлик, дай я объясню, — вмешалась Ирина Витальевна. Она поднялась с дивана, расправив плечи, словно готовясь к битве. — Вам всё равно придётся продать эту квартиру, чтобы купить жильё в Питере. Я нашла покупателей, готовых дать хорошую цену. Завтра можно подписать документы.
Дина перевела взгляд с Ирины Витальевны на мужа и обратно, не веря своим ушам.
— Кто вам разрешил продавать квартиру, которую я купила до брака? — медленно, чеканя каждое слово, произнесла она. — На которую у меня есть свидетельство о собственности?
Ирина Витальевна улыбнулась снисходительной улыбкой, как улыбаются капризному ребёнку.
— Динуля, в браке имущество супругов — общее. Это закон. А решения должны приниматься вместе. Паша согласен, что переезд — это прекрасная возможность для вас обоих.
Дина перевела взгляд на мужа. Тот смотрел в сторону, избегая её глаз.
— Ты серьёзно, Паша? Ты правда думаешь, что можешь вот так просто продать мою квартиру? А ты не забыл, что по закону имущество, приобретённое до брака, не является совместно нажитым?
Павел наконец посмотрел на неё. В его взгляде читалось что-то новое, чего она раньше не замечала. Что-то, от чего внутри всё похолодело.
— Дина, ты слишком бурно реагируешь. Я думал, мы обсудим это спокойно.
— Обсудим? — Дина почувствовала, как внутри поднимается волна гнева. — Обсудим то, что вы за моей спиной решили продать мою квартиру? За которую я платила ипотеку три года? В которую вложила все свои сбережения? И ради чего? Чтобы твоя мама могла начать новую жизнь в другом городе?
— И ты тоже, — тихо добавил Павел. — Мы все вместе.
Дина медленно опустилась в кресло, ощущая внезапную слабость в ногах. События развивались слишком стремительно, она не успевала осмыслить происходящее.
— Я никуда не переезжаю, — твёрдо сказала она. — И квартиру не продаю. Точка.
Ирина Витальевна посмотрела на сына с немым укором. Тот вздохнул и присел на подлокотник кресла, в котором сидела Дина.
— Послушай, я понимаю, что это неожиданно. Но подумай о перспективах. Питер — это совсем другой уровень возможностей. Ты легко найдёшь там работу с твоей квалификацией.
— У меня здесь своя студия, клиенты, — Дина покачала головой. — Я строила свой бизнес три года. И не собираюсь всё бросать ради твоих планов, о которых узнаю постфактум.
Павел бросил быстрый взгляд на мать, словно ища поддержки. Та поджала губы и скрестила руки на груди.
— Ну что ж, — произнесла Ирина Витальевна с плохо скрываемым раздражением, — если наши семейные планы для тебя ничего не значат, может, стоит задуматься, нужна ли тебе вообще эта семья?
Дина медленно поднялась с кресла, глядя прямо в глаза свекрови.
— Не вам решать, нужна ли мне семья, Ирина Витальевна. Это моя квартира, моя жизнь и мои решения. А теперь, пожалуйста, покиньте мой дом.
Свекровь побледнела, на её щеках выступили красные пятна.
— Паша, ты слышишь, как она со мной разговаривает?
Павел стоял между двумя женщинами, явно не зная, чью сторону принять. Дина смотрела на него, ожидая, что он скажет хоть что-нибудь в её защиту, но он молчал, опустив голову.
— Знаешь, что, — наконец произнёс он, избегая смотреть Дине в глаза, — давай поговорим завтра, когда все успокоятся.
Он взял мать под локоть и повёл к выходу. У двери Ирина Витальевна обернулась:
— Подумай хорошенько, Дина. Или квартира, или семья. Паша поедет со мной, я в этом не сомневаюсь.
Когда за ними закрылась дверь, Дина без сил опустилась на пол в прихожей. Мир, который казался таким прочным ещё час назад, рушился на глазах.
Утро выдалось промозглым. Дождь барабанил по подоконнику, создавая монотонный фоновый шум. Дина не спала всю ночь, ворочаясь с боку на бок на узком диване в гостиной. В спальню она не пошла — туда Павел вернулся далеко за полночь, от него пахло пивом и сигаретами.
Она проверила время на телефоне — 6:30 утра. Слишком рано, чтобы куда-то звонить, но достаточно поздно, чтобы начать действовать. Дина поднялась, накинула халат и направилась на кухню.
Павел появился, когда она доедала тост с джемом, запивая его крепким чёрным кофе. Муж выглядел помятым, с тёмными кругами под глазами, но, судя по всему, решимости не растерял.
— Нам надо поговорить, — начал он без предисловий, наливая себе кофе.
— Давай, — Дина отодвинула пустую тарелку. — Только без твоей мамы, пожалуйста.
Павел сел напротив, обхватив чашку ладонями, словно пытаясь согреться.
— Я понимаю, что ты расстроена, — начал он. — Но я действительно считаю, что переезд — это шанс для нас. Для нашего будущего.
— Нашего будущего или твоего с мамой? — Дина подняла бровь. — Паша, ты хоть понимаешь, что произошло вчера? Вы с матерью собирались продать мою квартиру. Без моего ведома.
— Я хотел тебе сказать, — Павел потер переносицу, — но знал, что ты будешь против.
— И решил поставить перед фактом? Думал, я увижу подписанный договор и смирюсь?
Павел молчал, глядя в свою чашку. Потом поднял глаза — в них читалась решимость.
— Дина, я уезжаю в Питер. С мамой или без, но уезжаю. Вопрос только в том, едешь ли ты со мной.
Дина почувствовала, как внутри всё сжалось. Полтора года брака, три года отношений до этого — и вот так просто?
— Ты ставишь мне ультиматум?
— Я предлагаю тебе выбор.
— Это не выбор, Паша. Это шантаж. Или я бросаю всё, что строила годами, или теряю мужа.
Павел пожал плечами с таким видом, словно разговор начал его утомлять.
— Называй как хочешь. Решение за тобой.
Дина смотрела на человека напротив и не узнавала его. Куда делся тот внимательный, заботливый Павел, в которого она влюбилась пять лет назад? Когда он превратился в этого холодного, равнодушного мужчину, готового предать её ради амбиций своей матери?
— Знаешь, — медленно произнесла Дина, — я, кажется, впервые вижу тебя настоящего. И мне это не нравится.
Она поднялась из-за стола, чувствуя странное спокойствие. Решение, которое ещё вечером казалось невозможным, теперь представлялось единственно верным.
— Я подам на развод. Сегодня же.
Павел вскинул голову, в его глазах мелькнуло удивление, быстро сменившееся злостью.
— Ты пожалеешь об этом, — процедил он сквозь зубы. — Думаешь, без меня тебе будет лучше?
— Не знаю, — честно ответила Дина. — Но с тобой мне точно будет хуже.
Небольшой офис юридической консультации располагался в цокольном этаже старого кирпичного дома. Елена Аркадьевна Симонова, адвокат с тридцатилетним стажем, внимательно слушала Дину, изредка делая пометки в блокноте. Её седые волосы были аккуратно уложены, а тёмно-синий костюм выглядел строго, но элегантно.
— Значит, квартира приобретена до брака, — резюмировала она, когда Дина закончила свой рассказ. — Документы у вас на руках?
Дина кивнула, доставая из сумки папку с бумагами.
— Здесь всё — договор купли-продажи, свидетельство о собственности, выписка из Росреестра, справка о погашении ипотеки.
Елена Аркадьевна пролистала документы, изредка хмыкая.
— Что ж, с юридической точки зрения всё чисто. Квартира — ваша личная собственность. Муж не имеет на неё никаких прав, если, конечно, вы не заключали брачный договор.
— Нет, не заключали.
— Тогда процедура развода будет относительно простой. Раздела имущества как такового не предвидится.
Дина вздохнула с облегчением. Последние сутки она провела в состоянии постоянного напряжения, ожидая подвоха с любой стороны.
— А если… если он попытается что-то сделать с квартирой? Пока мы ещё в браке?
Елена Аркадьевна подняла на неё пронзительные серые глаза.
— Что именно вы имеете в виду?
— Не знаю, — Дина покачала головой. — Может, подделать мою подпись на документах? Или ещё что-то.
Адвокат откинулась на спинку кресла, постукивая карандашом по столу.
— В таком случае это будет уголовное преступление. Но чтобы перестраховаться, мы можем сделать две вещи. Во-первых, подать заявление о расторжении брака уже сегодня. Во-вторых, направить уведомление в Росреестр о том, что любые сделки с вашей недвижимостью без вашего личного присутствия являются незаконными.
Дина кивнула, чувствуя, как к ней возвращается уверенность.
— Давайте так и сделаем.
— И ещё, — добавила Елена Аркадьевна, — я бы рекомендовала вам временно пожить у кого-то из родственников или друзей. По крайней мере, до тех пор, пока не будет назначено первое судебное заседание.
— Почему? — Дина нахмурилась. — Это моя квартира. Почему я должна уходить?
— Потому что ситуация может обостриться. Особенно если ваш муж поймёт, что теряет и вас, и крышу над головой одновременно.
Дина задумалась. Конечно, можно было бы остановиться у родителей, но они жили в другом городе. Подруги? Разве что у Светы, но у неё маленькая однушка, они будут мешать друг другу.
— Я подумаю над этим, — наконец сказала она. — Но пока планирую остаться дома.
Когда Дина вернулась в квартиру, Павла уже не было. Исчезли его любимая кружка с полки, зубная щётка из ванной и кое-какие вещи из шкафа. На кухонном столе лежала записка, написанная размашистым почерком:
«Я у мамы. Нам нужно время, чтобы всё обдумать. П.»
Дина скомкала листок и бросила в мусорное ведро. Что ж, по крайней мере, она может спокойно выспаться в своей постели. А завтра… завтра будет новый день и новые битвы.
Она не ожидала, что эти битвы начнутся так скоро. Звонок в дверь раздался, когда часы показывали половину девятого вечера. Дина подошла к двери и посмотрела в глазок. На площадке стояла Ирина Витальевна, сжимая в руках большую сумку.
Дина открыла дверь, но загородила проход.
— Добрый вечер, Ирина Витальевна. Павла нет дома.
— Я знаю, — свекровь попыталась улыбнуться, но вышло неубедительно. — Он у меня. Я пришла забрать остальные его вещи.
Дина нахмурилась.
— Он мог бы сделать это сам.
— Мог бы, — согласилась Ирина Витальевна. — Но ему сейчас тяжело. Ты разбила ему сердце своим эгоизмом.
Дина рассмеялась, не веря своим ушам.
— Моим эгоизмом? Серьёзно? Это вы вдвоём решили распорядиться моей квартирой и моей жизнью, а эгоистка — я?
Ирина Витальевна поджала губы, её глаза сузились.
— Я всегда знала, что ты не подходишь моему сыну. Слишком самостоятельная, слишком независимая. Женщина должна следовать за мужем, а не наоборот.
— Может быть, в вашем поколении так и было, — Дина почувствовала, как закипает кровь, но постаралась сохранить спокойствие. — Но мы с Пашей должны были строить семью на равных. К сожалению, у него не получилось. Или у вас — не знаю, кто из вас главный в ваших отношениях.
Ирина Витальевна побледнела от ярости.
— Да как ты смеешь! — её голос сорвался на визг. — Я пришла за вещами сына, и ты обязана меня пустить!
— Нет, не обязана, — спокойно ответила Дина. — Это моя квартира. И я решаю, кого в неё пускать.
Она захлопнула дверь перед носом опешившей свекрови и повернула ключ в замке. Сердце билось где-то в горле, руки дрожали, но внутри разливалось удивительное чувство освобождения. Впервые за долгое время она ощутила себя хозяйкой своей жизни.
Звонок телефона раздался почти сразу. Дина взглянула на экран — Павел. Она глубоко вдохнула и ответила:
— Да?
— Ты что творишь? — голос мужа звенел от злости. — Зачем ты маму выставила?
— Я никого не выставляла. Я просто не пустила в свою квартиру человека, который пытался её продать без моего ведома.
— Это наша квартира! — заорал Павел. — Мы муж и жена!
— Уже недолго, — холодно ответила Дина. — Я сегодня подала на развод.
В трубке повисла тишина. Потом Павел заговорил, его голос звучал угрожающе спокойно:
— Ты сильно пожалеешь об этом, Дина. Очень сильно.
— Угрожаешь? — она старалась говорить ровно, хотя внутри всё сжалось от страха.
— Предупреждаю. Я заберу то, что мне причитается.
— У тебя ничего здесь нет, — Дина почувствовала, как к горлу подступает ком. — Всё, что было твоим в этой квартире, ты уже забрал.
— Посмотрим, — Павел усмехнулся и отключился.
Дина опустилась на диван, глядя на телефон в своей руке. Что он имел в виду? Чем может угрожать? Стоит ли прислушаться к совету адвоката и переехать на время? Но куда? И почему она должна бежать из собственного дома?
Нет, решила Дина. Она останется здесь. Это её крепость, и она будет её защищать.
Утро началось с громкого стука в дверь. Дина, которая только-только задремала после бессонной ночи, вздрогнула и резко села на кровати. Часы показывали 7:20.
— Кто там? — крикнула она, не вставая с постели.
— Полиция. Откройте, гражданка Соколова!
Дина почувствовала, как к горлу подступает паника. Полиция? В такую рань? Она наспех накинула халат и подошла к двери.
— Минуточку, — сказала она, глядя в глазок.
На площадке стояли двое мужчин в форме. Один — высокий и худой, с острым кадыком и близко посаженными глазами. Второй — коренастый, с широким лицом и неожиданно добрыми глазами. За их спинами маячила фигура Павла.
Дина открыла дверь, не снимая цепочку.
— В чём дело?
— Соколова Дина Андреевна? — спросил высокий полицейский, сверяясь с какой-то бумагой.
— Да, это я.
— Поступило заявление о краже личного имущества. Гражданин Соколов Павел Игоревич утверждает, что вы незаконно удерживаете его вещи.
Дина перевела взгляд на Павла, который смотрел на неё с плохо скрываемым торжеством.
— Это неправда, — твёрдо сказала она. — Все свои вещи он забрал вчера.
— Не все, — вмешался Павел. — Мой ноутбук, документы, коллекция часов — всё осталось в квартире. А ты меня не пускаешь.
Дина почувствовала, как внутри закипает ярость.
— Ты лжёшь! Ты забрал свой ноутбук ещё позавчера, когда уходил. И часы тоже.
— Придётся нам проверить, — вздохнул второй полицейский, тот, что с добрыми глазами. — Откройте дверь, пожалуйста.
— У вас есть ордер на обыск? — спросила Дина, лихорадочно соображая, что делать.
Полицейские переглянулись.
— Ордера нет, — признал высокий. — Но есть заявление от вашего мужа. Если вы отказываетесь сотрудничать, нам придётся доставить вас в отделение для дачи показаний.
Дина на мгновение растерялась. Потом вспомнила визитку, которую вчера дала ей Елена Аркадьевна.
— Подождите, пожалуйста, — сказала она. — Я хочу позвонить своему адвокату.
Не дожидаясь ответа, она закрыла дверь и бросилась к телефону. Набрала номер дрожащими пальцами, молясь, чтобы адвокат ответила в такую рань.
К счастью, Елена Аркадьевна взяла трубку почти сразу.
— Доброе утро, — голос адвоката звучал бодро, словно она давно не спала. — Что случилось, Дина?
— У меня под дверью полиция. Павел заявил, что я украла его вещи. Хотят войти в квартиру, но ордера у них нет.
Елена Аркадьевна хмыкнула.
— Без ордера и без вашего согласия они не имеют права входить. Даже если ваш муж всё ещё прописан в этой квартире.
— А он не прописан, — быстро сказала Дина. — Он остался прописан у матери.
— Тем более. Передайте трубку сотрудникам полиции.
Дина вернулась к двери и приоткрыла её, не снимая цепочку.
— Мой адвокат хочет поговорить с вами, — она протянула телефон высокому полицейскому.
Тот нахмурился, но взял трубку. Разговор длился меньше минуты, но за это время лицо полицейского заметно вытянулось. Он вернул телефон Дине и повернулся к Павлу.
— Гражданин Соколов, для осмотра жилого помещения нам потребуется ордер. А для получения ордера нужны более веские основания, чем ваше заявление.
— Какие ещё основания? — возмутился Павел. — Я говорю вам — там мои вещи!
— Которые я могу вынести через пару минут, если вы назовёте, что именно вам нужно, — вмешалась Дина. — Если эти вещи действительно здесь.
Павел посмотрел на неё с ненавистью. Потом перевёл взгляд на полицейских, явно понимая, что его блеф раскрыт.
— Знаете что, — процедил он сквозь зубы, — оставьте себе всё. Но это ещё не конец.
Он развернулся и быстро пошёл к лифту. Полицейские переглянулись, потом высокий обратился к Дине:
— Извините за беспокойство, гражданка Соколова. В следующий раз сразу говорите о наличии адвоката.
Дина кивнула и закрыла дверь. Руки всё ещё дрожали, но она чувствовала, что выиграла первый раунд в этой битве. Однако это был только первый раунд. Что-то подсказывало ей, что Павел так просто не отступит.
Предчувствие не обмануло. Через два дня Дина получила письмо из суда. Павел подал встречный иск о разделе имущества, требуя половину стоимости квартиры. В обосновании значилось, что во время брака он вкладывал средства в содержание недвижимости, производил капитальный ремонт и тем самым значительно увеличил её рыночную стоимость.
— Ничего подобного, — возмущённо сказала Дина, сидя в кабинете Елены Аркадьевны. — Какой капитальный ремонт? Мы только обои в спальне переклеили, и то я сама за них платила!
Адвокат задумчиво постукивала карандашом по столу.
— Значит, документально подтверждённых трат у него нет?
— Конечно, нет! — Дина всплеснула руками. — Он даже за коммуналку ни разу не заплатил. Говорил, что всё равно деньги у нас общие.
— В таком случае ему будет сложно что-то доказать, — Елена Аркадьевна сделала пометку в блокноте. — Но готовьтесь к тому, что он найдёт «свидетелей». Его мать, например, наверняка подтвердит любую версию.
— И что мне делать?
— Собирать доказательства. Выписки со счетов, чеки на строительные материалы, договоры с рабочими — всё, что подтвердит, что расходы несли вы. А на заседании будем требовать документальных подтверждений от вашего мужа.
Дина кивнула, чувствуя, как внутри растёт решимость. Она не позволит Павлу отнять у неё то, что она заработала своим трудом.
Первое судебное заседание было назначено на конец месяца. За это время Дина успела собрать внушительную папку документов, подтверждающих её единоличное право на квартиру. Елена Аркадьевна просмотрела всё и осталась довольна.
— С юридической точки зрения у нас железобетонная позиция, — сказала она. — Но не расслабляйтесь. Ваш муж явно настроен решительно.
Дина это понимала. Особенно после того, как неизвестные дважды пытались взломать её входную дверь, а на работу стали поступать анонимные звонки с жалобами на качество услуг её студии. Она не могла доказать, что за этим стоял Павел, но и не сомневалась в этом ни на секунду.
К назначенной дате заседания Дина была готова к любым поворотам. Но то, что произошло в зале суда, превзошло все её ожидания.
Павел явился в сопровождении не только своей матери, но и представительного адвоката в дорогом костюме. Когда пришло время озвучивать требования сторон, юрист Павла попросил слова.
— Уважаемый суд, — начал он, поправляя модные очки в тонкой оправе, — мой клиент требует не только раздела имущества, но и компенсации морального вреда в размере пяти миллионов рублей.
В зале повисла тишина. Судья — полная женщина средних лет с уставшим лицом — нахмурилась.
— На каком основании?
— На основании того, что ответчица систематически унижала моего клиента, подвергала его психологическому насилию, препятствовала его карьерному росту и профессиональной самореализации.
Дина едва не рассмеялась от абсурдности обвинений. Но смех застрял в горле, когда адвокат достал увесистую папку с бумагами.
— У нас есть письменные показания свидетелей, подтверждающие факты домашнего насилия, заключение психолога о нанесённой психологической травме, а также медицинские справки о развившемся на фоне стресса заболевании.
Елена Аркадьевна положила руку на плечо Дины, чувствуя, как та напряглась.
— Спокойно, — тихо сказала она. — Это всё блеф. Я проверю каждую бумажку.
Но Дина уже не слышала адвоката. Её взгляд был прикован к Павлу, который сидел, опустив глаза, изображая жертву домашнего тирана. А рядом с ним — Ирина Витальевна, торжествующе улыбающаяся краешком губ.
«Вот, значит, как, — подумала Дина. — Они решили меня уничтожить».
Заседание было отложено — судье требовалось время для ознакомления с новыми материалами. Дина вышла из зала, чувствуя себя опустошённой. Елена Аркадьевна шла рядом, что-то говорила о необходимости тщательной проверки документов, о возможных фальсификациях, но Дина едва её слышала.
У выхода из здания суда их нагнала Ирина Витальевна. Она преградила Дине путь, глядя на неё с нескрываемым презрением.
— Ну что, довольна? — прошипела она. — Ты разрушила жизнь моему сыну. Но мы с тобой ещё не закончили.
Дина смотрела на эту женщину и вдруг поняла, что больше не боится её. Не боится никого из них.
— Знаете, Ирина Витальевна, — спокойно произнесла она, — я вам даже благодарна.
— За что? — опешила свекровь.
— За то, что вы открыли мне глаза. Я пять лет жила с человеком, который оказался трусом и лжецом. Который готов облить грязью ту, с кем собирался прожить всю жизнь. И всё ради чего? Ради денег? Или ради того, чтобы доказать свою преданность мамочке?
Ирина Витальевна побледнела.
— Как ты смеешь…
— Смею, — перебила её Дина. — Потому что больше ничего вам не должна. Ни вам, ни вашему сыну. И можете подавать хоть сто исков — правда на моей стороне. А теперь извините, мне нужно идти. У меня много дел.
Она обошла опешившую свекровь и пошла к выходу, чувствуя, как с каждым шагом становится легче дышать.
Следующие три месяца превратились в настоящую войну. Павел и его мать использовали все возможные способы, чтобы отобрать у Дины квартиру или хотя бы выбить крупную компенсацию. Они нашли «свидетелей», готовых подтвердить, что Павел вложил в ремонт огромные суммы. Предоставили поддельные чеки на строительные материалы. Даже привели некоего «эксперта», который оценил стоимость якобы произведённых работ в половину стоимости квартиры.
Но Елена Аркадьевна оказалась не просто опытным юристом, а настоящим бульдогом. Она методично разбивала каждое доказательство, выявляла противоречия в показаниях свидетелей, находила нестыковки в датах и суммах. И главное — она сумела доказать, что психологическое заключение, представленное стороной Павла, является подделкой.
Последнее заседание должно было стать решающим. Судья, уже порядком уставшая от этого дела, явно склонялась на сторону Дины. Но Павел приготовил последний козырь.
— Ваша честь, — заявил его адвокат, — мой клиент готов отказаться от всех финансовых претензий при одном условии.
— И что же это за условие? — поинтересовалась судья.
— Ответчица должна публично признать, что оклеветала его, распространяя ложные сведения о попытке продажи квартиры. Мой клиент никогда не планировал продавать недвижимость без ведома супруги. Это было простое недоразумение, раздутое до масштабов скандала.
Дина смотрела на Павла, который сидел с видом оскорблённой невинности. Неужели он действительно думает, что она согласится на такое унижение?
— Ваша честь, — Дина поднялась с места, не дожидаясь, пока заговорит её адвокат, — я отказываюсь признавать то, чего не было. У меня есть доказательства того, что мой муж и его мать действительно пытались продать мою квартиру без моего ведома.
— Какие именно доказательства? — спросила судья.
Дина достала из сумки флешку.
— Здесь аудиозапись нашего разговора, состоявшегося вечером перед подачей заявления о разводе. Я записала его на диктофон.
Павел побледнел. Его адвокат наклонился к нему, о чём-то быстро зашептал, но тот лишь отмахнулся, не сводя взгляда с флешки в руке Дины.
— Приобщите к делу, — распорядилась судья.
Когда запись была прослушана, в зале повисла тишина. Голос Павла, чётко произносящий: «Да, мы хотели продать квартиру без твоего ведома. И что? Ты бы потом спасибо сказала, когда бы увидела, какое жильё мы нашли в Питере» — не оставлял сомнений в его намерениях.
Судья сняла очки и устало потёрла переносицу.
— С учётом новых обстоятельств и всех представленных доказательств суд постановляет: в удовлетворении исковых требований гражданина Соколова Павла Игоревича отказать полностью. Брак между Соколовым Павлом Игоревичем и Соколовой Диной Андреевной расторгнуть. Квартиру признать личной собственностью Соколовой Дины Андреевны.
Выйдя из здания суда, Дина глубоко вдохнула свежий осенний воздух. Небо над городом было ясным, без единого облачка. Елена Аркадьевна крепко пожала ей руку.
— Поздравляю. Вы победили.
— Спасибо вам, — искренне сказала Дина. — Без вас я бы не справилась.
— Справились бы, — улыбнулась адвокат. — Вы сильнее, чем думаете. И мудрее.
Дина хотела что-то ответить, но её прервал громкий голос. Павел быстро спускался по ступеням суда, за ним едва поспевала Ирина Витальевна.
— Ты всё равно останешься ни с чем! — крикнул он, остановившись в нескольких шагах от Дины. — Думаешь, выиграла? Как бы не так! Я найду способ отомстить!
Дина смотрела на человека, которого когда-то любила, и не испытывала ничего, кроме жалости.
— Знаешь, Паша, — спокойно произнесла она, — я уже не та наивная девочка, которую можно запугать. Хочешь мстить — мсти. Только помни: каждый твой шаг, каждое твоё слово теперь будет зафиксировано. И если ты сделаешь что-то противозаконное, отвечать придётся по всей строгости.
Павел скривился, словно от зубной боли.
— Кем ты себя возомнила? — процедил он сквозь зубы. — Без меня ты никто!
— Нет, Паша, — покачала головой Дина. — Без тебя я наконец-то снова стала собой. И знаешь что? Мне так гораздо лучше.
Она повернулась и пошла прочь, не оглядываясь на бывшего мужа и свекровь. Впереди была целая жизнь — её жизнь, по её правилам. И в этой жизни не было места для тех, кто не умел уважать её право на выбор.
Вечером Дина сидела на балконе своей квартиры, потягивая горячий чай и глядя на огни города. Телефон на столике завибрировал — пришло сообщение от Светы: «Ну что, отпразднуем твою победу? Завтра, кафе «Артишок», 19:00?»
Дина улыбнулась и отправила короткое: «Буду».
Внезапно она почувствовала странное облегчение. Словно тяжёлые оковы, о существовании которых она даже не подозревала, наконец упали с её плеч. Квартира, которую она так отчаянно защищала, теперь казалась просто местом для жизни, а не полем битвы. Возможно, когда-нибудь она даже продаст её и купит что-то новое. Но это будет её решение. Только её.
Она сделала глоток чая и улыбнулась своим мыслям. Странно, но она не испытывала ни горечи, ни разочарования. Только спокойную уверенность в том, что всё будет хорошо. Что она справится. Что впереди — новая глава её жизни, и она сама будет решать, как её прожить.
Туман, висевший над городом в начале этой истории, рассеялся. И Дина вдруг поняла, что видит гораздо дальше, чем когда-либо прежде.
