Чужие в моём доме
Марина сидела на кухне, обхватив руками чашку с остывшим чаем, и смотрела в окно. За стеклом медленно падал снег, укрывая белым покрывалом унылый двор спального района. В квартире было тихо — слишком тихо для субботнего утра. Обычно к этому времени Павел уже включал телевизор, а она гремела посудой, готовя завтрак. Но сегодня…
— Маринка, ты что, обиделась? — голос мужа донёсся из комнаты. — Ну мама же всего на пару часов зашла вчера.
«На пару часов», — мысленно передразнила его Марина. Эти «пара часов» растянулись до полуночи. А до этого была среда — «просто чайку попить», понедельник — «посмотреть, как вы тут устроились», и так далее, и так далее…
— Паш, — она повернулась к двери, стараясь говорить спокойно, — твоя мама была здесь четыре раза за неделю. У нас однокомнатная квартира, если ты не заметил. Мне негде даже переодеться спокойно.
Павел появился в дверном проёме — высокий, немного сутулый, с вечно виноватым выражением лица, которое появлялось всякий раз, когда речь заходила о его матери.
— Ну что ты преувеличиваешь… Мама просто скучает одна. К Светке она не может ходить — там Игорь вечно недоволен.
— А у нас, значит, можно? — Марина поставила чашку с такой силой, что чай выплеснулся на стол. — Я тоже, между прочим, работаю! И тоже устаю! И тоже хочу прийти домой и отдохнуть, а не выслушивать очередную лекцию о том, что борщ у меня не такой, как надо!
— Мариш, ну что ты заводишься…
— Я не завожусь! — она вскочила, отодвинув стул. — Я просто хочу жить в своей квартире! В своей, понимаешь?
Павел поморщился, словно она сказала что-то неприличное.
— В нашей квартире, — поправил он.
— В моей, — жёстко отрезала Марина. — Которую я купила на свои деньги, между прочим. До нашей свадьбы.
Повисла тяжёлая пауза. Они оба знали, что эта тема — минное поле. За три года брака Марина ни разу не напоминала мужу о том, что квартира принадлежит ей. А он… он делал вид, что забыл об этом.
— Знаешь что, — Павел выпрямился, и в его голосе появились металлические нотки, — если тебе так тяжело принимать мою маму, может, нам стоит подумать о переезде? Продадим эту квартиру, купим побольше…
— Что? — Марина не поверила своим ушам. — Продать? Мою квартиру?
— Нашу, — упрямо повторил он. — Мы же семья.
— Паша, ты в своём уме? Это моя квартира! Я пять лет копила на неё, жила на одной гречке! А ты что вложил? Телевизор купил?
Лицо Павла побагровело.
— Ах вот как… Значит, считаешь копейки? Я, между прочим, за коммуналку плачу!
— Половину платишь! — Марина чувствовала, как внутри поднимается волна гнева. — И за продукты тоже половину! А жить мы должны по твоим правилам?
— При чём тут правила? Речь о моей матери! О женщине, которая меня вырастила!
— А я тут вообще никто, да? Удобная бесплатная гостиница для твоей родни!
Павел развернулся и ушёл в комнату, хлопнув дверью. Марина осталась стоять посреди кухни, дрожа от злости и обиды. Как он смеет? Продать её квартиру… Да она горбатилась на двух работах, отказывала себе во всём!
Телефон завибрировал на столе. СМС от свекрови: «Павлуша, я сегодня после обеда зайду, надо поговорить».
«Вот и отлично», — подумала Марина, решительно вытирая пролитый чай. — «Поговорим».
Нина Сергеевна появилась ровно в три, как всегда — с тяжёлой сумкой и недовольным выражением лица.
— Что-то ты, Марина, неприветливая сегодня, — заметила она, едва переступив порог. — Небось опять с Пашенькой поругались?
— Здравствуйте, Нина Сергеевна, — сухо ответила Марина. — Павел в комнате.
Свекровь прошла мимо неё, оставляя за собой шлейф резких духов. Марина поморщилась — в маленькой квартире любой запах становился невыносимым.
— Паша, сыночек! — голос Нины Сергеевны сразу потеплел. — Как ты тут? Небось голодный? Я тут пирожков напекла…
Марина закрыла глаза, досчитала до десяти. Потом решительно вошла в комнату.
— Нина Сергеевна, нам нужно поговорить.
Свекровь обернулась, приподняв нарисованную бровь.
— О чём это?
— О том, что вы слишком часто приходите.
— Мариночка, — в голосе Нины Сергеевны появился металл, — ты что себе позволяешь? Я к сыну прихожу, не к тебе.
— В мою квартиру приходите, — Марина скрестила руки на груди. — И я имею право…
— Паша! — свекровь театрально всплеснула руками. — Ты это слышишь? Она мне, матери твоей, указывает!
Павел сидел на диване, уткнувшись в телефон, явно желая провалиться сквозь землю.
— Мам, Марина просто устала…
— Устала? — Нина Сергеевна повысила голос. — От чего это она устала? Детей нет, по хозяйству — тяп-ляп, готовить толком не умеет!
— Я работаю, между прочим! — не выдержала Марина. — И прекрасно готовлю!
— Ой, не смеши! Павлуша мне рассказывал, как ты ему макароны с сосисками подаёшь!
— Мам… — слабо попытался вмешаться Павел.
— Молчи! — рявкнула на него мать. — Вижу я, как она тебя тут морит! Худой стал, бледный… Вот что, — она повернулась к Марине, — раз ты такая уставшая, я буду приходить помогать. Каждый день!
— Что?! — Марина почувствовала, что задыхается. — Нет! Ни за что!
— Паша, ты слышишь, как она со мной разговаривает?
— Нина Сергеевна, это моя квартира! — Марина повысила голос. — Моя! И я не позволю…
— Ах вот как! — свекровь покраснела. — Паша, да она тебя за человека не считает! Попрекает квартирой!
— Я никого не попрекаю! Я просто хочу жить спокойно!
— Мариш, ну что ты в самом деле… — Павел наконец поднял голову от телефона. — Мама хочет как лучше…
— Для кого лучше? — Марина чувствовала, как внутри всё кипит. — Для неё? А обо мне кто подумает?
— Эгоистка! — выплюнула Нина Сергеевна. — Вот кто ты! Думаешь только о себе!
— Я думаю о своём доме! О своём праве на личную жизнь!
— Паша, — свекровь повернулась к сыну, — или она, или я! Выбирай!
Павел побледнел.
— Мам, ну что ты…
— Выбирай! — повторила Нина Сергеевна. — Не могу я смотреть, как мой сын страдает!
Марина смотрела на мужа, ожидая… чего? Что он встанет и скажет матери, что она не права? Что защитит жену? Но Павел молчал, переводя взгляд с одной женщины на другую.
— Ясно, — тихо сказала Марина. — Всё ясно.
Она развернулась и вышла из комнаты. На кухне достала телефон, нашла номер Светланы — жены Павлова брата.
— Света? Привет. Можно вопрос? Почему Нина Сергеевна к вам не ходит?
На том конце помолчали.
— Марин… это долгая история.
— У меня есть время.
Света вздохнула.
— Ладно, слушай. Полгода назад она вообще жила у нас. Игорь тогда в командировке был. А когда вернулся… В общем, выяснилось, что она из своей квартиры съехала.
— Как съехала? — Марина почувствовала, как похолодели пальцы.
— Прописала там свою племянницу, Елену. Та обещала ухаживать, помогать… А потом заявила, что Нина Сергеевна ей квартиру подарила. Документы какие-то были… В общем, старуха на улице осталась.
— Господи…
— Мы её к себе взяли, конечно. Но она… она невыносима, Марин. Командует, указывает, лезет во всё. Игорь два месяца терпел, потом поставил ультиматум — или она, или он. Я выбрала мужа.
— И она к Павлу перебралась?
— Ну… формально она снимает комнату где-то. Но Паша же маменькин сынок, ты сама знаешь. Небось уже прописать собирается.
Марина поблагодарила и отключилась. В голове всё встало на свои места. Вот почему визиты участились. Вот почему Павел заговорил о продаже квартиры…
Она вернулась в комнату. Свекровь сидела на диване, утирая платочком сухие глаза. Павел гладил её по плечу.
— Нина Сергеевна, — Марина старалась говорить спокойно, — а как там ваша племянница? Елена, кажется?
Свекровь вздрогнула.
— С чего это ты…
— Просто интересуюсь. Она ведь в вашей квартире живёт?
— Не твоё дело! — рявкнула Нина Сергеевна, но в глазах мелькнул испуг.
— Паша, — Марина повернулась к мужу, — твоя мама хочет у нас жить. Насовсем. Потому что свою квартиру она отдала племяннице.
— Что? — Павел уставился на мать. — Мам, это правда?
— Ну… ну не отдала! — забормотала Нина Сергеевна. — Просто… временно… Ленка обещала помогать…
— И обманула, — закончила Марина. — И теперь вы хотите поселиться здесь. А когда я стала сопротивляться, Паша предложил продать квартиру. Мою квартиру. Случайно, наверное?
Павел покраснел.
— Марин, я не знал…
— Не знал? — она усмехнулась. — Три недели назад ты спрашивал, где лежат документы на квартиру. Я ещё удивилась — зачем тебе. А ты сказал — так, просто посмотреть.
— Я правда хотел просто…
— Врёшь, — отрезала Марина. — Как всегда врёшь. Знаешь что? Мне надоело. Убирайтесь. Оба.
— Марина! — Павел вскочил. — Ты что несёшь? Это мой дом тоже!
— Нет, — она достала из кармана ключи. — Это мой дом. Только мой. И я хочу, чтобы вы ушли. Сейчас.
— Паша! — завизжала Нина Сергеевна. — Она не имеет права!
— Имею, — Марина открыла входную дверь. — Выметайтесь.
Следующие полчаса она запомнила как в тумане. Крики, угрозы, попытки Павла «образумить» её. Нина Сергеевна грозила судом, алиментами (какими алиментами — детей-то нет), проклятиями. Павел умолял, потом злился, потом снова умолял.
Наконец они ушли. Марина закрыла дверь, привалилась к ней спиной и сползла на пол. Слёзы полились сами собой — злые, горькие, очищающие.
Развод прошёл на удивление быстро. Павел сначала пытался качать права, требовать половину квартиры, но когда Марина пригрозила обратиться к адвокату и поднять все документы о покупке, сдался. Подписал всё, что нужно, и исчез из её жизни.
Первые месяцы были тяжёлыми. Марина просыпалась по ночам от каждого шороха, вздрагивала от звонка в дверь. Но постепенно страх отступил. Она поменяла замки, сделала небольшой ремонт — выкрасила стены в любимый персиковый цвет, купила новые шторы.
Квартира словно ожила. Стала по-настоящему её домом — уютным, тёплым, безопасным.
О Павле она старалась не думать. Общие знакомые рассказывали, что он снова женился — на девушке с двухкомнатной квартирой. «Интересно, — думала Марина, — когда Нина Сергеевна начнёт ходить к ним в гости?»
Встретились они случайно, через два года. В супермаркете возле дома. Марина выбирала помидоры, когда услышала знакомый голос:
— Марин?
Она обернулась. Павел сильно изменился — располнел, под глазами мешки, во взгляде какая-то затравленность.
— Привет, — она кивнула и вернулась к помидорам.
— Как ты?
— Нормально.
— Слушай, я… — он замялся. — Я хотел извиниться. За всё.
Марина пожала плечами.
— Проехали.
— Нет, правда. Ты была права. Мама… она и с Викой так же. Уже полгода живёт у нас. Вика беременная, нервничает…
— Это не мои проблемы, Паш.
— Знаю. Просто… Я дурак был. Думал, квартира — главное. А оказалось…
— Что оказалось? — Марина всё-таки повернулась к нему.
— Что дом — это не стены. Это… это когда тебя ждут. Когда рады. Когда можешь быть собой. У меня этого не было. Ни с тобой — я вечно между вами метался. Ни сейчас…
— Мне жаль, — сказала Марина, и это была правда. — Но ты сам выбрал.
— Знаю, — он опустил голову. — Мама теперь говорит, что Вика эгоистка. Что думает только о себе и о ребёнке. Смешно, да?
Марина промолчала. Что тут скажешь?
— Ладно, — Павел попятился. — Извини, что отвлёк. Удачи тебе.
— И тебе.
Он ушёл, сутулясь и волоча ноги. Марина смотрела ему вслед и думала о том, что некоторые люди так и не учатся на своих ошибках. Раз за разом наступают на одни и те же грабли.
— Мариша? Ты сегодня придёшь?
Она вздрогнула и обернулась. Дима стоял у стеллажа с йогуртами, держа в руках корзинку.
— Конечно приду, — она улыбнулась. — А что, сомневаешься?
— Да нет, — он подошёл ближе. — Просто мама опять про пироги спрашивает. Говорит, если ты не придёшь, она сама к нам заявится.
— Твоя мама — золото, — Марина рассмеялась. — Но предупреди — я в этот раз салат принесу. А то объемся пирогами.
— Предупрежу, — Дима чмокнул её в щёку. — Кто это был, кстати?
— Бывший муж.
— А, — Дима кивнул. — Понятно. Ну что, берём эти помидоры или ещё посмотрим?
Вот так просто. Никаких расспросов, никакой ревности. Дима вообще был удивительно спокойным и рассудительным. Когда год назад они начали встречаться, Марина долго не могла поверить, что мужчина может быть таким… нормальным.
У него была своя квартира — трёхкомнатная, доставшаяся от бабушки. Своя работа, своя жизнь. И мама, которая жила отдельно, в собственном доме за городом, и приезжала в гости только по приглашению.
— Она у меня умница, — объяснял Дима. — Говорит — нечего мне в молодую семью лезть. Вот правнуков дождусь, тогда и буду в гости ходить.
Марина тогда только улыбнулась. Но внутри что-то тёплое разлилось. Вот так, оказывается, тоже бывает. Когда тебя уважают. Когда с твоим мнением считаются. Когда твой дом — это действительно твой дом.
— Мариш, — Дима тронул её за локоть. — Ты чего задумалась?
— Да так, — она встряхнулась. — Пойдём, ещё молоко нужно взять.
Они пошли вдоль стеллажей, обсуждая, что приготовить на ужин. Обычные люди в обычный субботний день. И Марина подумала, что счастье — оно ведь простое. Это когда можешь спокойно прийти домой. Когда тебя не дёргают, не учат жить, не пытаются переделать.
Когда твой дом — действительно твой.
И больше ничей.
