Уже третий час Тина стояла у окна, изредка поправляя штору, будто боялась, что её заметят с улицы. Звонок, прозвучавший в прихожей, вызвал у неё дрожь. «Началось», — подумала она, вытирая вспотевшие ладони о джинсы.
— Валентина Сергеевна, мы пришли! — голос Виктора раздался из коридора раньше, чем щёлкнул замок.
Тина глубоко вдохнула и выдохнула, как учили на курсах йоги, которые она бросила после третьего занятия. Она услышала шаги — лёгкие мужские, а за ними тяжёлые, с характерным постукиванием каблуков.
— Знакомься, дорогая, это моя мама — Зоя Петровна, — произнёс Виктор, пропуская вперёд невысокую плотную женщину лет шестидесяти.
Зоя Петровна, не дожидаясь приглашения, прошла в гостиную. Её взгляд мгновенно оценил всё: от расставленных на журнальном столике фотографий до выглядывающего из-под дивана кота.
— Так вот ты какая, Валентина, — произнесла она, делая ударение на каждом слоге имени. — А Витя всё Тина да Тина… Неужели Валентина показалось слишком взрослым?
Тина почувствовала, как внутри что-то сжалось. Голос свекрови звучал мягко, но каждое слово, казалось, было пропитано уксусом.
— Все меня так называют с детства, — она попыталась улыбнуться. — Приятно познакомиться, Зоя Петровна.
— Мама приехала на месяц, — Виктор поставил огромный чемодан в углу комнаты. — Поможет нам с переездом и ремонтом.
Тина замерла. О каком месяце речь? О каком ремонте? Они с Виктором женаты всего полгода, только-только обустроили квартиру по своему вкусу. Виктор ничего не говорил ни о каком ремонте и тем более о приезде матери на столь долгий срок.
— А что не так с квартирой? — спросила Тина, стараясь, чтобы вопрос прозвучал нейтрально.
— Что не так? — Зоя Петровна всплеснула руками. — Дорогая моя, здесь всё не так! Эти обои, эта мебель… — она обвела рукой комнату. — Витенька заслуживает лучшего. Мой сын привык к комфорту, к определённому уровню… А эти ваши современные штучки — ни уюта, ни тепла.
Виктор стоял, опустив глаза. Тина знала этот взгляд — так он смотрел каждый раз, когда чувствовал себя виноватым.
— Мы с мамой вчера созвонились, и она предложила помочь, — наконец произнёс он. — У неё отличный вкус, а нам не помешает освежить интерьер.
«Освежить интерьер» — повторила про себя Тина. Квартира, в которую они вложили душу, время и последние сбережения, вдруг нуждалась в «освежении». И решили это без неё.
— Я приготовлю чай, — сказала Тина, чтобы скрыть растерянность.
На кухне она долго стояла у окна, глядя на серое октябрьское небо. За спиной раздалось покашливание.
— У вас тут всё не по-людски, — Зоя Петровна оглядывала кухню, поджав губы. — Ни нормальных кастрюль, ни сковородок. Витя говорил, ты не очень любишь готовить?
— У меня напряжённый график в агентстве, — ответила Тина, доставая чашки. — Но мы справляемся. Виктор тоже умеет готовить.
— Умеет! — Зоя Петровна хмыкнула. — Мой сын — талантливый инженер, а не кухарка. В нашей семье мужчины никогда не стояли у плиты.
Тина молча расставляла чашки, чувствуя, как внутри нарастает тревога. Это была не просто визит вежливости — это была разведка боем.
— Не понимаю, почему ты так реагируешь, — Виктор сидел на краю кровати, пока Тина расчёсывала волосы перед сном. — Мама хочет как лучше.
— Виктор, она приехала на месяц без предупреждения и планирует перекроить нашу квартиру. Как я должна реагировать?
— Она опытнее нас, дорогая. И она права — эта квартира… ну, не совсем то, что нам нужно.
— Что значит «не совсем то»? — Тина развернулась к мужу. — Мы вместе выбирали каждую мелочь. Тебе всё нравилось!
— Да, но мама заметила, что спальня выходит на север — это плохо для здоровья. И планировка не самая удачная. В общем, она предлагает поискать вариант получше, а эту квартиру сдать.
Тина положила расчёску. Она не узнавала мужа. Где тот уверенный в себе мужчина, с которым они до утра спорили о том, какой цвет стен выбрать для гостиной? Который говорил, что их дом — их крепость?
— То есть мы должны всё бросить и начать искать новую квартиру только потому, что твоей маме не нравится планировка?
— Не только поэтому, — Виктор замялся. — Мама говорит, что этот район не подходит для… для будущих детей. Школы не те, экология…
— Будущих детей? — переспросила Тина. — Мы же договорились, что пока сосредоточимся на карьере. У меня повышение на носу, у тебя проект…
— Да, но… — Виктор сделал паузу. — Мама считает, что женщина должна реализовать себя прежде всего как мать.
Тина почувствовала, что задыхается, словно комната внезапно лишилась кислорода.
— А что считаешь ты, Виктор?
— Я… не знаю. Мама многое понимает в жизни. Она вырастила меня одна, и я…
— Понятно, — перебила его Тина. — Всё предельно ясно.
Следующие дни превратились для Тины в странную игру на выживание. Зоя Петровна, казалось, была повсюду. Она перекладывала вещи, меняла местами книги на полках, заменила занавески в гостиной на «более подходящие» (привезённые с собой), выбросила любимую коллекцию керамических статуэток Тины, потому что они «собирают пыль».
— Это что ещё за тряпки? — спросила она, обнаружив в шкафу джинсы с вышивкой, которые Тина купила на барахолке в Барселоне.
— Это мои любимые джинсы, — ответила Тина, забирая вещь из рук свекрови.
— Любимые? Боже мой, девочка, тебе тридцать лет, а ты одеваешься как подросток. Неудивительно, что Витя до сих пор не решается завести детей.
Каждый день Зоя Петровна находила новый повод для критики: то Тина слишком поздно возвращается с работы, то слишком рано уходит, то её стиль готовки «не подходит для желудка Вити», то её подруги «слишком шумные».
Виктор старался держаться в стороне от конфликта. Уходил рано, возвращался поздно, а дома молча слушал мать, изредка бросая на Тину виноватые взгляды.
Однажды вечером, вернувшись с работы, Тина обнаружила, что в гостиной идёт активное обсуждение планировки новой квартиры. За столом сидели Виктор, Зоя Петровна и незнакомый мужчина с папкой документов.
— А вот и Валентина! — воскликнула Зоя Петровна с деланной радостью. — Познакомься, это Аркадий Семёнович, мой старый друг. Он риелтор и нашёл для вас чудесную квартиру в Сосновом Бору. Там такой воздух!
— В Сосновом Бору? — переспросила Тина. — Это же в часе езды от города. Как я буду добираться до работы?
— Работу можно и поменять, — отмахнулась Зоя Петровна. — В твоём положении пора задуматься о семье, а не о карьере.
— В каком ещё положении? — Тина почувствовала, как к горлу подкатывает ком.
— Ну, когда появятся дети…
— Мама, мы же договорились, — вмешался Виктор. — Этот вопрос мы обсудим позже.
— Какой вопрос, Витя? О чём вы договорились? — Тина переводила взгляд с мужа на свекровь.
— Валечка, не нервничай, — Зоя Петровна поднялась и положила руку ей на плечо. — Молодая семья должна расти. Витя всегда мечтал о большой семье, как минимум о троих детях. Правда, сынок?
Виктор кивнул, не глядя на жену.
— И когда вы это обсуждали? — спросила Тина, чувствуя, как внутри всё холодеет.
— Да вот вчера, пока тебя не было. Аркадий как раз показал нам отличную четырёхкомнатную квартиру. Три спальни — как раз для растущей семьи!
— Я… мне нужно подышать, — Тина направилась к двери.
— Но мы же ещё не обсудили детали! — крикнула ей вслед Зоя Петровна.
Тина не ответила. Она вышла из квартиры, не взяв ни куртку, ни сумку, и побрела по улице, не разбирая дороги.
— Так дальше не может продолжаться, — сказала Тина подруге Маше, разливая по чашкам чай. Они сидели в маленьком кафе недалеко от офиса. — Я как будто перестала существовать в собственном доме, в собственной жизни.
— А Виктор? Неужели он не видит, что происходит? — Маша придвинула к себе чашку.
— Виктор… — Тина покачала головой. — Рядом с матерью он словно превращается в другого человека. Все наши планы, мечты — всё куда-то испарилось. Он даже смотрит на меня иначе, будто оценивает — соответствую ли я стандартам его матери.
— И что ты собираешься делать?
— Не знаю, — честно призналась Тина. — Уйти? Но я люблю его. Остаться? Но я не узнаю собственную жизнь.
— Может, поговорить с ним начистоту? Без его матери.
— Я пыталась. Он говорит, что я преувеличиваю, что его мать желает нам добра, что я слишком остро реагирую на конструктивную критику.
— Конструктивную? — Маша фыркнула. — Назвать твои любимые джинсы тряпками и выбросить твои статуэтки — это конструктивная критика?
— По её словам, она помогает мне стать «настоящей женщиной», — Тина нервно рассмеялась. — Представляешь, вчера она сказала, что мой борщ — не борщ, а «свекольная бурда». А потом целый час объясняла, как правильно его варить, чтобы «Витенька кушал с аппетитом».
— И что Виктор?
— А что Виктор… Съел две тарелки маминого борща и сказал, что это именно то, что он помнит с детства.
Маша покачала головой:
— Знаешь, моя бабушка говорила: «Выбирай мужа, но помни — ты выбираешь и его семью». Мне кажется, сейчас самое время понять, готова ли ты жить с этой семьёй.
Тина смотрела в окно, наблюдая, как по стеклу стекают капли дождя.
— Самое страшное, что я уже не уверена, что знаю, кто такой Виктор без влияния его матери. Тот мужчина, за которого я выходила замуж… он словно растворился.
Когда Тина вернулась домой, в прихожей её встретила Зоя Петровна с расстроенным лицом.
— Валентина, как хорошо, что ты вернулась! У меня неприятная новость — кажется, я случайно разбила ту синюю вазу из спальни. Знаешь, такую странной формы…
Тина замерла. Эта ваза — единственная вещь, оставшаяся ей от бабушки. Уникальная работа известного мастера, которую бабушка привезла из Венеции в молодости.
— Вы разбили бабушкину вазу? — тихо спросила она.
— Да ладно тебе, — отмахнулась Зоя Петровна. — Подумаешь, ваза. Я видела похожие в магазине «Всё для дома» за тысячу рублей. Купим новую, даже лучше прежней.
Тина прошла в спальню. На полу лежали осколки — синие, кобальтовые, с золотыми вкраплениями. Ваза была разбита вдребезги.
— Как это произошло? — спросила она, опускаясь на колени и собирая осколки.
— Я протирала пыль, задела случайно, — Зоя Петровна стояла в дверях. — Не понимаю, зачем вообще держать такие хрупкие вещи в доме, где скоро будут дети.
— Каких детей? — Тина поднялась, сжимая в руке осколки. — О каких детях вы постоянно говорите?
— Не повышай голос, девочка, — Зоя Петровна поджала губы. — Я просто забочусь о будущем своего сына. Он заслуживает полноценную семью.
— А я? Что заслуживаю я?
— Ты? — Зоя Петровна оглядела её с ног до головы. — Честно говоря, я до сих пор не уверена, что ты достойна моего Вити. Эта твоя работа до ночи, эти странные подруги, эта неспособность создать уют в доме…
В этот момент в квартире хлопнула дверь — вернулся Виктор.
— Что у вас тут происходит? — он посмотрел на осколки в руках Тины.
— Твоя мать разбила бабушкину вазу, — ответила Тина, чувствуя, как внутри всё дрожит от сдерживаемых эмоций.
— Я уверен, что это вышло случайно, — Виктор примирительно коснулся её плеча. — Мама бы никогда…
— Случайно? — перебила его Тина. — Как случайно выброшенные статуэтки? Как случайно испорченные фотографии? Как случайно найденная новая квартира?
— Валентина, ты истеришь, — вмешалась Зоя Петровна. — Витя, дорогой, видишь, какая она нервная. Я же говорила — с таким характером детей воспитывать нельзя.
— Мама, пожалуйста, — Виктор потёр переносицу. — Тина, давай успокоимся. Это просто ваза.
— Просто ваза? — Тина смотрела на мужа как на незнакомца. — Ты знаешь, что это последняя вещь, которая осталась у меня от бабушки. Ты знаешь, как она мне дорога.
— Знаю, но…
— Но что? Но твоя мать важнее? Её мнение, её желания, её представления о том, как должна выглядеть наша жизнь?
— Я не говорил этого! — Виктор повысил голос. — Просто нужно искать компромисс.
— Компромисс? — Тина горько усмехнулась. — Какой компромисс, Виктор? Твоя мать приехала на несколько дней, а живёт уже третью неделю. Она перекроила нашу квартиру, нашу жизнь, наши планы. Она решает, где нам жить, когда заводить детей, что есть на ужин. А я должна искать компромисс?
— Валечка, ты преувеличиваешь, — вмешалась Зоя Петровна. — Я просто хочу, чтобы у моего сына была настоящая семья, а не… — она многозначительно посмотрела на Тину.
— Не что? — Тина сделала шаг к свекрови. — Договаривайте, Зоя Петровна. Не что?
— Не то, что у вас сейчас, — твёрдо сказала она. — Я не вижу здесь семьи. Я вижу карьеристку, которая использует моего сына как прикрытие для своей независимости.
— Мама! — воскликнул Виктор.
— Что «мама»? — Зоя Петровна повернулась к сыну. — Я говорю правду. Ты достоин большего. Женщина, которая не хочет детей, которая не умеет создать уют, которая не чтит семейные традиции — разве это жена для тебя?
Тина смотрела на мужа, ожидая его реакции. Виктор стоял, опустив голову, как нашкодивший школьник.
— Ну? — тихо спросила Тина. — Что скажешь?
— Я… — Виктор запнулся. — Я думаю, нам всем нужно успокоиться. Может, выпьем чаю и обсудим всё спокойно?
— Чаю? — Тина не верила своим ушам. — Твоя мать только что назвала меня карьеристкой, которая использует тебя, а ты предлагаешь выпить чаю?
— Я просто хочу мира, — Виктор развёл руками. — Вы две самые важные женщины в моей жизни. Неужели нельзя найти общий язык?
— Можно, — сказала Тина, собирая с пола последние осколки вазы. — Если бы речь шла о взаимном уважении. Но твоя мать не уважает ни меня, ни наш выбор, ни нашу жизнь.
— Это неправда! — возмутилась Зоя Петровна. — Я просто хочу для вас лучшего!
— Нет, — покачала головой Тина. — Вы хотите для нас того, что считаете лучшим вы. Это разные вещи.
Она выпрямилась и посмотрела прямо в глаза свекрови:
— Зоя Петровна, я благодарна вам за то, что вы вырастили такого сына, как Виктор. Но я его жена, а не ваша подопечная. У нас своя жизнь, свои планы, свои мечты. И да, я работаю допоздна, потому что люблю свою работу. И нет, я не готова прямо сейчас бросить всё ради детей. И это наше с Виктором решение, не ваше.
— Как ты смеешь… — начала Зоя Петровна, но Тина подняла руку, останавливая её.
— У вас есть сын, вот его и воспитывайте, а мне вы никто, — сказала она твёрдо. — Я не ваша дочь, не ваша подруга и не ваша служанка. Я взрослый человек со своими взглядами на жизнь. И если вы не можете уважать это, то вам лучше вернуться домой.
В комнате повисла тишина. Зоя Петровна стояла, раскрыв рот от изумления. Виктор переводил взгляд с матери на жену, явно не зная, что сказать.
— Витя, — наконец произнесла Зоя Петровна дрожащим голосом. — Ты слышал, как она со мной разговаривает? Твоя жена выгоняет твою мать!
Виктор молчал, опустив глаза.
— Я не выгоняю вас, — спокойно сказала Тина. — Я прошу вас уважать наши границы. Но если вы не можете этого сделать, то да — вам лучше уехать.
— Витя! — Зоя Петровна повысила голос. — Скажи что-нибудь!
Виктор поднял глаза и посмотрел сначала на мать, потом на жену.
— Мама, — произнёс он тихо. — Тина права. Мы с ней семья. У нас свои планы, своя жизнь. Я очень люблю тебя, но… но ты действительно перешла черту.
— Что? — Зоя Петровна отступила на шаг. — Ты выбираешь её?
— Я не выбираю между вами, — покачал головой Виктор. — Я просто признаю, что Тина — моя жена, и я должен уважать её желания так же, как и твои.
— После всего, что я для тебя сделала? — слёзы потекли по щекам Зои Петровны. — Я поднимала тебя одна, я ночей не спала, когда ты болел, я отказывала себе во всём, чтобы ты получил образование! И вот благодарность?
— Мама, перестань, — Виктор подошёл к ней и взял за руки. — Я безмерно благодарен тебе за всё. Но это не даёт тебе права решать, как нам с Тиной жить. Мы взрослые люди.
— Взрослые? — Зоя Петровна вырвала руки. — Да вы как дети! Ничего не понимаете в жизни!
— Может быть, — согласился Виктор. — Но это наша жизнь, и мы имеем право на собственные ошибки.
Зоя Петровна посмотрела на сына долгим взглядом, потом перевела взгляд на Тину.
— Хорошо, — наконец сказала она. — Я вижу, что здесь лишняя. Завтра же уеду.
Она развернулась и вышла из комнаты. Через минуту хлопнула дверь её спальни.
Тина и Виктор остались одни. Тина всё ещё сжимала в руке осколки бабушкиной вазы.
— Прости, — тихо сказал Виктор. — Я должен был раньше поставить границы.
Тина молча кивнула, не доверяя своему голосу.
— Я поговорю с ней завтра, — продолжил он. — Объясню, что мы любим её, но не можем жить по её правилам.
— А ты сам этого хочешь? — спросила Тина. — Или просто пытаешься угодить мне?
Виктор задумался. Это была не та мгновенная реакция, на которую надеялась Тина.
— Я хочу, чтобы мы были счастливы, — наконец сказал он. — И я понимаю, что с мамой, которая контролирует каждый наш шаг, это невозможно.
— А как насчёт детей? Новой квартиры? Всего, о чём вы говорили за моей спиной?
— Дети… — Виктор провёл рукой по волосам. — Да, я хочу детей. Но не сейчас и не потому, что так считает мама. Я хочу, чтобы мы оба были к этому готовы. А квартира… мне нравится наша квартира. Здесь наш дом.
Тина смотрела на мужа, пытаясь понять, говорит ли он искренне или просто успокаивает её.
— Знаешь, что самое страшное? — спросила она. — Я уже не уверена, что знаю, кто ты на самом деле. Тот мужчина, с которым я познакомилась два года назад, никогда бы не позволил своей матери вмешиваться в нашу жизнь. Он был уверен в себе, в своих решениях. А сейчас…
— Сейчас я облажался, — Виктор грустно улыбнулся. — Я знаю. Но это всё ещё я, Тина. Просто… рядом с мамой я снова чувствую себя ребёнком. Это сложно объяснить.
— Попробуй, — Тина села на край кровати. — Потому что от этого зависит наше будущее.
Виктор вздохнул и сел рядом с ней.
— Мама всегда была… сильной. Она растила меня одна, работала на трёх работах, жертвовала всем. И я привык, что она знает лучше. Когда она рядом, я просто… отключаюсь. Плыву по течению.
— Это не оправдание, — отрезала Тина. — Ты взрослый мужчина, а не мальчик на побегушках.
— Знаю, — Виктор потёр лицо руками. — Просто это как болезнь, понимаешь? Сложно объяснить. Я боюсь её подвести, боюсь не оправдать её ожиданий.
Тина молча смотрела на осколки вазы в своей ладони. Каждый из них хранил частичку памяти о бабушке. Теперь их не склеить.
— Я больше не буду жить так, — сказала она наконец. — Либо ты становишься мужем, а не маменькиным сынком, либо нам нечего делать вместе.
— Что ты имеешь в виду? — Виктор выпрямился.
— Завтра твоя мать уезжает. И мы с ней проясним всё раз и навсегда. А потом решим, можем ли мы вообще оставаться семьёй.
— Ты угрожаешь мне разводом? — в голосе Виктора проскользнуло раздражение.
— Нет, я просто говорю правду. Я не собираюсь быть третьей лишней в отношениях тебя и твоей матери. Либо ты становишься мужчиной и сам решаешь, как нам жить, либо возвращайся к ней. Я уже устала сражаться с призраком идеальной невестки в её голове.
Виктор встал и прошёлся по комнате.
— Я люблю тебя, Тина. Но ты просишь меня выбирать между тобой и матерью. Это нечестно.
— Жизнь вообще нечестно устроена, — Тина пожала плечами. — И я не прошу тебя выбирать между нами. Я прошу тебя выбрать себя. Решить, кто ты на самом деле — муж или сын. Потому что сейчас ты ни то, ни другое.
Утро встретило Тину головной болью. Она плохо спала, а разговор с Виктором так и не закончился ничем конкретным. Он ушёл спать в гостиную, оставив её наедине с мыслями.
На кухне уже хозяйничала Зоя Петровна. Несмотря на вчерашнюю сцену, она, казалось, была в приподнятом настроении.
— Доброе утро, Валечка, — сказала она, переворачивая блинчики на сковороде. — Присаживайся, я тут завтрак приготовила. Витя уже ушёл на работу, просил передать, что вернётся пораньше.
Тина замерла в дверях. Она ожидала чего угодно — слёз, обвинений, молчаливой обиды — но только не этого бодрого гостеприимства.
— Вы уезжаете сегодня? — спросила она прямо.
Зоя Петровна поставила перед ней тарелку с блинами.
— Ну что ты, дорогая. Мы с Витей вчера поговорили, когда ты уже спала. Он всё объяснил. Я понимаю, что была слишком… настойчивой. Обещаю исправиться.
Тина почувствовала, как внутри всё похолодело.
— Что ещё сказал Виктор?
— Ну, что вы пока не готовы к переезду, что с детьми нужно подождать, — Зоя Петровна улыбнулась. — Я всё понимаю. Молодость эгоистична, это нормально. Но я ведь тоже могу быть полезной. Буду помогать по хозяйству, готовить… А вы занимайтесь своими делами.
Тина отодвинула тарелку.
— Значит, вы остаётесь?
— Конечно! Витя сказал, что вы оба будете только рады. У вас такая загруженность на работе, а я могу создать уют, позаботиться о вас обоих.
Тина встала из-за стола.
— Извините, мне нужно позвонить.
Она вышла на балкон и набрала номер Виктора. Он ответил после третьего гудка.
— Привет, дорогая. Я сейчас на совещании, давай…
— Почему твоя мать всё ещё здесь? — перебила его Тина. — Почему она говорит, что ты пригласил её остаться?
В трубке повисла пауза.
— Я просто подумал… ну, она ведь правда может помочь. И она обещала не вмешиваться в наши дела.
— Не вмешиваться? — Тина рассмеялась. — Виктор, она уже завтрак приготовила и распланировала нашу жизнь на месяц вперёд. Ты вообще слышал хоть слово из того, что я вчера говорила?
— Слышал, но… Тина, она моя мать. Я не могу просто выставить её за дверь.
— Зато можешь предать меня, — голос Тины стал ледяным. — Значит, вот как будет? Ты за моей спиной договариваешься с ней, игнорируя всё, о чём мы говорили?
— Я не предавал тебя! — возмутился Виктор. — Я просто искал компромисс. Она обещала вести себя по-другому.
— Компромисс? — Тина сжала телефон так, что побелели костяшки пальцев. — Какой, к чёрту, компромисс? Она разрушила единственную память о моей бабушке, перекроила нашу жизнь, а ты всё ещё ищешь компромиссы?
— Тина, давай обсудим это вечером, я сейчас не могу…
— Нечего обсуждать, — отрезала она. — Когда ты вернёшься, меня здесь не будет.
— Что? — голос Виктора дрогнул. — Тина, не делай глупостей. Мы можем всё решить.
— Уже решили. Ты выбрал свою мать. Я ухожу.
Она отключила телефон и вернулась в квартиру. Зоя Петровна сидела за столом с чашкой чая, внимательно наблюдая за ней.
— Что-то случилось, Валечка? — спросила она с деланной заботой. — Ты какая-то бледная.
Тина прошла мимо неё в спальню и достала из шкафа чемодан.
— Что ты делаешь? — Зоя Петровна появилась в дверях.
— Ухожу, — коротко ответила Тина, складывая вещи. — Можете праздновать победу.
— Но Витя будет расстроен…
— Не думаю, — Тина бросила в чемодан ноутбук. — У него же есть вы. Идеальная женщина, которая знает, как правильно варить борщ и стелить постель.
— Вот видишь, — Зоя Петровна скрестила руки на груди. — Ты опять истеришь. Никакая ты не жена, а просто избалованная девчонка.
Тина выпрямилась и посмотрела ей прямо в глаза.
— Знаете, Зоя Петровна, вы правы. Я не жена для вашего сына. Потому что ваш сын не мужчина, а мальчик, который боится сделать шаг без маминого разрешения. Забирайте его себе. Вы это заслужили.
Она захлопнула чемодан и направилась к выходу.
— Ты пожалеешь об этом! — крикнула ей вслед Зоя Петровна. — Где ты найдёшь такого, как мой Витя?
— На помойке, — бросила Тина, не оборачиваясь. — Там же, где и чувство собственного достоинства вашего сына.
Она вышла из квартиры, громко хлопнув дверью. Внутри было пусто и странно легко, словно она сбросила тяжёлый рюкзак после долгого пути.
Прошло три месяца. Тина сидела в летнем кафе и листала рабочие документы на планшете. После ухода от Виктора она с головой ушла в работу и недавно получила повышение.
— Можно? — раздался знакомый голос.
Она подняла глаза. Перед ней стоял Виктор — осунувшийся, с тёмными кругами под глазами.
— Присаживайся, — она кивнула на стул напротив.
— Как ты? — спросил он, неловко переминаясь с ноги на ногу.
— Нормально, — Тина отложила планшет. — А ты?
— Тоже… нормально, — он запнулся. — Мама вернулась домой через неделю после твоего ухода. Сказала, что я должен разобраться со своей жизнью.
— Вот как, — Тина усмехнулась. — И как, разобрался?
— Не совсем, — Виктор покачал головой. — Но я работаю над этим. Хожу к психологу. Пытаюсь понять, почему я такой… зависимый от её мнения.
— Рада за тебя, — искренне сказала Тина.
— Я скучаю по тебе, — вдруг выпалил он. — Может, попробуем ещё раз? Я изменился, правда.
Тина долго смотрела на него. Когда-то она любила этого человека, мечтала о жизни с ним. Но сейчас она видела в нём только слабость и неуверенность.
— Нет, Виктор, — мягко сказала она. — Не попробуем. Мне жаль, но я двигаюсь дальше.
— Из-за мамы? Но она больше не будет вмешиваться, клянусь!
— Не из-за неё, — покачала головой Тина. — А из-за тебя. Из-за того, что ты не смог выбрать — ни меня, ни себя. Пока ты не научишься стоять на своих ногах, ты не будешь готов к настоящим отношениям.
Виктор опустил голову.
— Я понимаю, — тихо сказал он. — Но я буду ждать. Сколько потребуется.
— Не нужно, — Тина собрала вещи и встала. — Я подала на развод две недели назад. Документы придут к тебе по почте.
Она положила деньги за кофе и направилась к выходу.
— Тина! — окликнул её Виктор. — Ты была права насчёт всего. Я просто понял это слишком поздно.
Она обернулась и улыбнулась:
— Лучше поздно, чем никогда. Надеюсь, ты найдёшь своё счастье, Виктор. Но это будет не со мной.
Выйдя на улицу, Тина глубоко вдохнула тёплый весенний воздух. Впереди её ждала новая жизнь — без свекрови, без слабого мужа, без компромиссов с собственным достоинством. И эта мысль наполняла её спокойной уверенностью. Иногда нужно потерять то, что казалось важным, чтобы найти то, что важно на самом деле — себя.
