Вера вытерла пот со лба и оглядела огород. Помидоры полила. Огурцы подвязала. Картошку окучила. А теперь — бегом к автобусу, потому что продукты сами в холодильник не запрыгнут.
— Мам, я поехала! — крикнула она в открытое окно дома.
— Хорошо, доченька, — отозвалась мать, не отрываясь от телевизора. — Творожку не забудь.
Творожку… Ага. И сметанки. И колбаски. И хлебушка. И мяса. Список в голове у Веры разрастался, как сорняк после дождя.
До автобусной остановки — километр пешком по пыльной дороге. Потом час тряски до районного центра. Потом рынок, очереди, таскание сумок… А обратно — та же песня, только с полными авоськами.
Но ничего. Привыкла уже.
В пятницу вечером на участке появился Николай — младший братец, городской житель со свежевыбритыми щеками и модными шортами.
— Сестренка! — он распахнул руки для объятий. — Как дела? У вас тут просто курорт какой-то!
Воздух, действительно, был… особенный. Чистый, настоящий. Пропитанный запахом сена и яблок. Николай с наслаждением вдохнул полной грудью и потянулся:
— Эх, городская пыль уже достала! А тут — благодать!
Мать заулыбалась, увидев сына:
— Николенька приехал! Веруша, ставь чайник!
И понеслось…
Николай разложился в доме, как на собственной даче. Матрас на чердак притащил — мол, там прохладнее спать. Гамак между яблонями натянул. Удочки достал.
— Завтра на зорьке на речку схожу, — сообщил он, уплетая Верины котлеты. — Говорят, карась хорошо клюет.
А Вера как обычно. В шесть утра встала, грядки прополола, завтрак сготовила. Николай в это время сладко посапывал на чердаке.
К обеду он спустился — свежий, выспавшийся.
Дни текли размеренно и предсказуемо. Николай рыбачил, загорал, читал детективы в тени. Мать вязала на веранде и нахваливала сына — мол, как хорошо отдыхает, как ему это нужно после трудовых будней.
А Вера носила воду из колодца, таскала сумки с продуктами, готовила, стирала, убирала.
— Слушай, — как-то вечером сказал Николай, покачиваясь в гамаке, — а не сходишь завтра до магазина? В холодильнике пусто. Надоели уже огурцы-помидоры. Колбаски бы.
Вера замерла с тряпкой в руках.
— А сам?
— Да что я там не видел в этих магазинах? — он зевнул. — У меня отпуск, между прочим. А ты же тут хозяйка.
Вот тут что-то внутри Веры дрогнуло. Хозяйка.
— Уезжать с дачи ты не хочешь, — медленно проговорила она. — А продукты кто покупать будет?
Николай впервые за все время посмотрел на сестру внимательно.
Рыбак и рыбачка, или кто кого ловит
На следующее утро Николай проснулся в привычном режиме — около десяти, когда солнце уже вовсю пекло чердак. Спустился, потягиваясь и зевая, а Вера как раз возвращалась с огорода с ведром помидоров.
— Доброе утро, трудяга, — улыбнулся он. — Я вот думаю… может, сегодня на дальнюю речку махнем? Там, говорят, щука водится.
— Махнем, — согласилась Вера, но в голосе ее звучала какая-то новая нотка.
— Отлично! Только сначала позавтракаем как следует. И провизии с собой возьмем.
— Возьмем, — кивнула сестра. — Только сам приготовишь.
Николай замер с чашкой в руках:
— В смысле?
— В прямом. Хочешь бутерброды — намажь. Хочешь яичницу — пожарь. Я уже позавтракала.
И Вера спокойно пошла поливать капусту, оставив брата стоять посреди кухни с открытым ртом.
Магазин как Эверест: покорить невозможно
К обеду холодильник действительно опустел. Творог закончился, хлеб превратился в сухарики, а из мяса оставалась только косточка от вчерашнего супа.
— Слушай, Вер, — Николай подошел к сестре, которая читала книжку в тени яблони. — А может, все-таки съездишь? Ну пожалуйста! Я же не знаю, что покупать.
— Хлеб, молоко, мясо, овощи, — перечислила Вера, не отрываясь от страницы. — Сложная наука?
— Да дело не в этом! Я же мужик, мне неудобно на рынке торговаться.
— А мне удобно?
— Ну… ты же женщина, у вас это как-то… естественно получается.
Вера медленно подняла глаза от книги. Посмотрела на брата так, что тот невольно отступил на шаг.
— Пешком пятнадцать минут, — произнесла она тихо. — Ты здоровый мужик. Или проблемы с ногами?
— Какие проблемы… Просто…
— Просто что? У тебя времени хоть отбавляй. Я же хозяйка.
Николай покраснел, услышав собственные слова.
Мамины сыночки не едят консервы
— Мам, в холодильнике пусто, — пожаловался Николай.
— Так сходи в магазин!
— Вера не хочет ехать.
— И ты не хочешь, — послышался спокойный голос сестры. — Получается, оба не хотим. Значит, будем голодать.
И она, действительно, продолжала читать, словно проблема ее не касалась.
Мать растерянно переводила взгляд с сына на дочь. Такого поворота событий она явно не ожидала.
Эпоха великих открытий: в магазине продают еду
К восьми вечера голод взял свое. Николай нехотя натянул кроссовки и поплелся к воротам.
— Если заблужусь по дороге, это будет на твоей совести! — крикнул он сестре.
— Навигатор в телефоне есть? — невозмутимо отозвалась Вера. — Значит, не заблудишься.
Через час он вернулся с тремя пакетами и видом человека, совершившего подвиг.
— Все! Купил! — торжественно объявил он, шумно вываливая покупки на стол.
Вера подошла посмотреть на «добычу» и едва не рассмеялась. Четыре батона хлеба, килограмм масла, упаковка пельменей, банка тушенки.
— А масла зачем столько?
— На всякий случай! Вдруг закончится!
— А овощей, мяса, молока не купил, потому что…?
— Забыл, — честно признался Николай.
Вера посмотрела на эту «закупку», потом на брата, потом снова на продукты.
— Будешь пельмени варить? — спросила она.
— А ты?
— Я уже поела. Яблоко и творог, который еще вчера припрятала.
И Николай впервые в жизни сам включил плиту, сам нашел кастрюлю и сам попытался разобраться, сколько варить эти самые пельмени.
Звонок другу: когда гордость дает трещину
На следующий день ситуация повторилась. Только теперь Николай не ждал, когда Вера предложит ехать за продуктами. Он сам, кряхтя и вздыхая, отправился в злополучный магазин.
Правда, перед этим позвонил сестре раза три:
— Вер, а сколько брать картошки?
— Килограмма два.
— А молоко какое? Жирное?
— Обычное, трехпроцентное.
— А мясо… Какое мясо ты обычно покупаешь?
— Говядину. Для борща.
— А где она там лежит?
— В мясном отделе, Николай. В мясном отделе.
Он вернулся уставший, но с правильными продуктами. Даже зелень не забыл.
— Ну что, борщ варить будешь? — поинтересовалась Вера.
— Ты же лучше умеешь.
— Умею. Но не буду.
И брат впервые в жизни сел за компьютер искать рецепт борща. А Вера, довольная, пошла читать на веранду.
Операция «Чемодан»
Утром во вторник Вера встала в привычные шесть утра, но вместо того чтобы идти к грядкам, достала из шкафа небольшой чемодан. Тот самый, которым не пользовалась уже два года.
Собирала молча, методично. Николай сладко спал на чердаке, а мать еще дремала.
Записку писала минут пять, тщательно подбирая слова:
«Картошка в погребе, суп на плите. Если не хватит — магазин знаешь где. Буду в среду вечером. Не волнуйтесь. Вера.»
Коротко и ясно. Без лишних эмоций.
Приклеила листок на холодильник и тихо вышла из дома. Автобус в город отходил в половине седьмого — как раз успевала.
Николай проснулся около десяти, как обычно. Спустился, потягиваясь, и сразу направился к холодильнику — проверить, что там на завтрак.
Холодильник оказался пуст. Точнее, почти пуст — только банка вчерашнего супа да пакет молока.
— Вера! — позвал он. — А завтрак?
Тишина.
— Вера, ты где?
Мать проснулась от его крика:
— Что ты орешь, Николенька?
— А где Вера? И почему холодильник пустой?
— Откуда я знаю… Может, в огород пошла?
Николай выглянул в окно. Огород был пуст. Грядки политы — это видно, а вот хозяйки нигде не наблюдалось.
— Странно как-то, — пробормотал он и пошел искать сестру по участку.
Обошел весь дом, заглянул в сарай, в баню. Нигде. И тут глаз упал на записку.
— Мама! — заорал он так, что у матери чуть не выпала вязка из рук. — Она уехала!
Школа выживания: урок первый
— Как это уехала? — мать не могла поверить. — Куда уехала?
— В город! На два дня! — Николай размахивал запиской, как знаменем. — А нас бросила!
— Ну и что теперь делать будем?
Вопрос повис в воздухе. Действительно, что?
Николай растерянно посмотрел на мать, мать — на него. Два беспомощных человека посреди цивилизованной дачи с водопроводом, электричеством и полным погребом картошки.
— Может, ей позвонить? — предложила мать.
— Да! — обрадовался Николай и схватился за телефон.
Первый звонок Вера сбросила. Второй тоже. На третий ответила:
— Да?
— Вер, ты что творишь?! Мы тут без тебя…
— Живы?
— Живы, но…
— Здоровы?
— Здоровы, но Вера…
— Тогда все отлично. Увидимся завтра.
И снова короткие гудки.
Кулинарные эксперименты
К обеду голод стал ощутимым. Николай героически разогрел вчерашний суп, но его хватило только на один раз.
— Мам, а что еще можно поесть?
— В погребе картошка есть…
— А как ее готовить?
— Ну… почистить для начала. Потом можно сварить.
— Понятно, — кивнул Николай и отправился в погреб.
Через полчаса он сидел на кухне с ножом в руках и смотрел на картофелину, как на инопланетный артефакт.
Еще полчаса ушло на то, чтобы почистить три картофелины. Они получились размером с грецкий орех — остальное ушло в очистки.
— Мам, а сколько варить?
— Минут двадцать.
Через час на столе стояла кастрюля с разваренной картофельной кашей. Посолить забыли.
— Есть можно, — философски заметила мать, пробуя результат. — Не отравимся.
Вечер выдался тяжелым. Николай попытался приготовить что-то еще, но сжег яичницу и порезал палец, открывая консервы.
— Мам, а Вера когда вернется?
— Завтра вечером, как написала.
— А если не вернется?
Этот вопрос заставил обоих задуматься. А что, если не вернется? Что если это не двухдневная поездка в город, а начало новой жизни?
К девяти вечера Николай сдался и снова набрал сестрин номер.
— Вера, ну прости меня! — завопил он в трубку, едва она ответила. — Я понял! Я все понял!
— Что именно понял?
— Что ты… что мы… Господи, как ты это все делаешь каждый день?!
— Никак. Просто делаю.
— Мы тут картошку варили два часа! И все равно невкусно получилось!
— Надо посолить в процессе.
— А! — Николай схватился за голову. — Точно! Вер… Ну когда ты вернешься? Мама уже места себе не находит.
Пауза. Долгая такая пауза.
— Завтра. Как и обещала.
Ночью Николай не спал. Лежал на чердаке и думал. Впервые за много лет — именно думал.
Вспоминал, как Вера каждое утро встает в шесть. Как таскает воду, полет грядки, ездит за продуктами. Как готовит завтрак, обед, ужин. Как стирает, убирает, следит за всем и всеми.
А он что? Рыбачит. Загорает. Читает детективы.
И еще имеет наглость жаловаться, что сестра не хочет в магазин сходить.
Утром, встав пораньше (в восемь!), он тихо прокрался в огород. Постоял между грядок, попытался понять, что и когда нужно поливать. Налил в лейку воды — тяжелее, чем казалось.
Полил помидоры. Неумело, обливая себя больше, чем растения, но полил.
А в девять отправился в магазин. Сам. Без звонков и консультаций.
Купил все как надо: мясо, овощи, хлеб, молоко. Даже цветы для Веры взял — мелкие полевые ромашки у бабки возле магазина.
Дома попытался приготовить борщ. По рецепту из интернета. Получилось… ну, съедобно.
— Николенька! — мать была в восторге. — Ты как Вера стал!
Нет, не как Вера. До Веры ему еще расти и расти.
Но начало было положено.
Возвращение блудной сестры
Вера вернулась в среду вечером, как и обещала. Вышла из автобуса с небольшим чемоданом и букетиком астр — купила себе на вокзале, просто потому что захотелось.
Два дня в городе, в тишине своей подруги Лены, где никто не требовал завтрак к восьми и ужин к семи, где можно было просто сидеть с чаем и болтать о всякой ерунде — это оказалось такой роскошью, о которой она и не подозревала.
У калитки остановилась, прислушалась. Из дома доносились обычные вечерние звуки: телевизор, разговор, звон посуды. Все как всегда.
Или не совсем?
— Вера приехала! — заорал Николай, едва она переступила порог.
Выскочил на крыльцо, обнял так, словно она вернулась из кругосветного путешествия.
— Как дела? — спросила она, оглядываясь. В доме было чисто. Посуда вымыта. На столе — остатки ужина, который явно готовил не повар высшей категории, но готовил.
— Нормально, — быстро ответил Николай. — Мы справились.
Дипломатия на кухне
— Садись, поужинаешь, — предложила мать. — Николенька борщ варил.
Вера попробовала. Пересоленный, свекла недоварена, но… съедобный. И главное — сварен не ею.
— Вкусно, — соврала она. — Почти как у меня.
Николай расплылся в улыбке, словно получил Нобелевскую премию по кулинарии.
— Завтра я блины попробую приготовить, — похвастался он. — В интернете рецепт нашел.
— Попробуй, — кивнула Вера и поставила тарелку в раковину.
— Не надо! — Николай подскочил. — Я сам помою.
И правда помыл. Неумело, оставив разводы на бокалах, но помыл.
Вера смотрела и молчала. Что-то произошло за эти два дня. Что-то изменилось.
На следующее утро Николай проснулся в половине восьмого. Сам. Без будильника.
Вера как раз возвращалась с огорода — успела полить самое необходимое.
— Доброе утро, — сказал он и, не дожидаясь ответа, добавил: — Я сегодня в магазин поеду. Список составишь?
— Составлю, — удивилась Вера.
— И готовить будем по очереди. Ты один день, я другой. Договорились?
Она посмотрела на брата внимательно. Нет, это не тот самый Николай, который неделю назад валялся в гамаке и требовал жареной рыбы.
— Договорились, — сказала она.
И впервые за много лет не спешила на кухню готовить завтрак для всей семьи.
Тихая революция без баррикад
Дни потекли по-новому. Странно, но… спокойнее.
Николай и правда готовил через день. Получалось у него плохо, но он старался. Изучал рецепты, звонил Вере с вопросами, портил продукты — но не сдавался.
Вера больше не таскала в одиночку сумки с рынка. Не стирала чужие рубашки. Не убирала за всеми подряд.
Мать поворчала первые дни, а потом привыкла. Оказалось, что сын тоже умеет заваривать чай и даже — о чудо! — мыть за собой чашку.
— Знаешь, — сказал как-то вечером Николай, сидя рядом с сестрой на веранде, — я никогда не думал, что у тебя такая тяжелая жизнь.
— Не тяжелая, — покачала головой Вера. — Просто… неправильная была. Когда один человек делает все, а остальные только пользуются.
— Прости меня.
— За что?
— За то, что был как ребенок. В сорок-то лет.
Вера улыбнулась:
— Ничего. Теперь ты подрос.
Эпилог без торжественной музыки
Через неделю Николай собирался уезжать в город. Отпуск заканчивался.
— Может, останешься еще? — предложила мать. — Так хорошо, когда вся семья вместе.
— Не могу, работа, — он пожал плечами, но добавил: — Зато теперь буду чаще приезжать. И не только отдыхать.
— А что еще? — удивилась Вера.
— Помогать, — просто ответил он. — Грядки копать, забор красить… Мужская работа, в конце концов.
В последний вечер он приготовил ужин — почти съедобные котлеты и вполне приличное картофельное пюре. Сам накрыл на стол, сам помыл посуду.
А Вера сидела на веранде с книжкой и чаем — просто так, ни о чем не думая.
Впервые за много лет она засыпала не измотанная, а спокойная.
