— Я не поеду! И точка! — выкрикнула я, когда свекровь в очередной раз потребовала, чтобы я бросила всё и примчалась к ней убираться перед днём рождения её внука.
Телефон в моей руке дрожал от напряжения. На другом конце провода Валентина Петровна, моя свекровь, тяжело дышала, готовясь к новой атаке.
— Ты обязана! Ты теперь часть нашей семьи! — прошипела она таким тоном, что по спине пробежали мурашки.
Я стояла посреди своего офиса, а коллеги украдкой поглядывали в мою сторону. Третий звонок за утро. И это только начало дня.
— Валентина Петровна, я на работе. У меня важная презентация через час…
— Мне плевать на твою работу! Ты должна приехать и помочь! Или ты думаешь, что раз вышла замуж за моего сына, так теперь можешь нос задирать?
Я закрыла глаза, считая до десяти. Три года замужества научили меня одному — спорить с ней бесполезно. Но сегодня что-то внутри меня сломалось.
— Я сказала — нет. До свидания.
И я нажала отбой.
Руки тряслись, сердце колотилось как бешеное. Я знала, что это только начало. Валентина Петровна не из тех, кто сдаётся после первого отказа.
Телефон тут же взорвался сообщениями. Я не читала их, просто видела, как одно за другим появляются уведомления. Потом начали звонить с незнакомых номеров — она явно привлекла всех родственников.
К обеду я выключила телефон совсем. Презентация прошла успешно, начальство было довольно, но внутри меня всё сжималось от предчувствия беды.
Вечером я ехала домой на такси — машину Андрей взял, сказал, что нужно съездить к матери. Я не возражала, думала, что он поговорит с ней, объяснит, что я не домработница, чтобы по первому свистку бросать всё и мчаться драить её квартиру.
Дома было подозрительно тихо. Обычно Андрей встречал меня в коридоре, но сегодня квартира казалась пустой.
— Андрей? — позвала я, снимая туфли.
Тишина.
Я прошла в гостиную и замерла. На диване сидел мой муж, а рядом с ним — его мать. Оба смотрели на меня так, словно я преступница, пойманная с поличным.
— Наконец-то явилась, — процедила свекровь, поднимаясь с дивана.
— Что вы здесь делаете? — спросила я, стараясь сохранять спокойствие.
— Я пришла поговорить с тобой о твоём поведении, — Валентина Петровна медленно подошла ко мне. — Андрей мне всё рассказал.
Я перевела взгляд на мужа. Он сидел, опустив голову, и не смотрел мне в глаза.
— Что именно он рассказал?
— Что ты стала невыносимой. Что не помогаешь по дому, не уважаешь семью, ставишь свою работу выше всего.
— Это неправда! — возмутилась я. — Андрей, скажи ей!
Но муж молчал.
— Андрей! — я подошла к нему, но он отвернулся.
— Не трогай моего сына! — свекровь схватила меня за руку. — Ты его совсем замучила! Бедный мальчик не знает, как с тобой справиться!
— Да что вы несёте?! — я вырвала руку. — Андрей, что происходит?
— Мама права, — тихо сказал он, всё так же не поднимая головы. — Ты изменилась, Лена. Стала какой-то… холодной.
Мир словно рухнул. Я смотрела на мужа, за которого вышла замуж по любви, с которым прожила три года, и не узнавала его.
— Ты серьёзно?
— Я же говорила, что она не пара тебе, — победно заявила Валентина Петровна. — Надо было на Марине жениться. Вот та — настоящая женщина! И готовит прекрасно, и детей любит, и старших уважает!
Марина. Бывшая девушка Андрея, которую так обожала его мать. Казалось, эта тема закрыта навсегда, но нет.
— Знаете что, — я выпрямилась, глядя свекрови прямо в глаза. — Идите вон из моего дома.
— Что ты сказала?! — она побагровела.
— Я сказала — вон отсюда! Это моя квартира, между прочим! Я её покупала до замужества!
— Андрей! — взвизгнула Валентина Петровна. — Ты слышишь, как она со мной разговаривает?!
— Лена, извинись перед мамой, — монотонно произнёс муж.
— Извиниться? За что? За то, что не хочу быть бесплатной прислугой? За то, что у меня есть работа и своя жизнь?
— Вот! Вот оно, твоё истинное лицо! — торжествовала свекровь. — Эгоистка! Думаешь только о себе!
— А вы думаете о ком? О себе любимой! Вам нужна не невестка, а рабыня!
— Как ты смеешь?!
— А вот так! Три года я терпела ваши выходки! Три года выслушивала, какая я плохая жена, плохая хозяйка, плохая невестка! Три года сравнений с Мариной! Хватит!
— Андрей!
— Мам, может, правда пойдём? — неуверенно предложил муж.
— Никуда я не пойду! — свекровь уселась обратно на диван. — Это мой сын, и я имею право находиться там, где он живёт!
— Тогда пусть он забирает свои вещи и идёт жить к вам, — холодно сказала я.
— Лена! — Андрей наконец поднял голову. — Ты что, с ума сошла?
— Нет, это вы все с ума сошли! Ты привёл свою мать в наш дом, чтобы она меня унижала! Ты сидишь и молчишь, когда она врёт про меня! Какой ты мне муж после этого?
— Не смей так разговаривать с моим сыном!
— А вы не смейте указывать мне, как разговаривать в моём доме!
Валентина Петровна вскочила и бросилась ко мне. Я успела отскочить, но она схватила вазу со стола и замахнулась.
— Мама! — Андрей вскочил и перехватил её руку. — Что вы делаете?!
— Отпусти! Я проучу эту дрянь!
— Всё, хватит! — я достала телефон. — Или вы сейчас же уходите, или я вызываю полицию.
— Ты не посмеешь!
— Ещё как посмею! У меня есть свидетели того, что вы пытались меня ударить. Камеры в подъезде зафиксировали, как вы сюда пришли. И я уверена, что соседи всё слышали.
Как по команде, в дверь позвонили. Я пошла открывать. На пороге стояла соседка Нина Сергеевна.
— Лена, у вас всё в порядке? Такие крики…
— Спасибо, Нина Сергеевна. У нас тут… семейное собрание.
— Если что, зовите, — она обеспокоенно заглянула в квартиру. — Я дома.
Когда я вернулась в гостиную, Валентина Петровна уже надевала пальто.
— Это ещё не конец, — прошипела она. — Ты пожалеешь об этом дне!
— Мам, пойдёмте, — Андрей взял её под руку.
— И ты туда же иди, — сказала я мужу. — Подумай хорошенько, с кем ты — с женой или с мамочкой. Когда определишься, тогда и поговорим.
Они ушли. Я закрыла дверь на все замки и прислонилась к ней спиной. Ноги подкашивались, руки дрожали. Но внутри было странное чувство облегчения. Словно тяжёлый камень свалился с души.
Ночь я провела одна. Андрей не звонил, не писал. Я тоже не искала встречи. Нужно было всё обдумать.
Утром меня разбудил настойчивый звонок в дверь. Я посмотрела на часы — половина седьмого.
— Кто там? — спросила я через дверь.
— Открывай, негодница! — раздался голос свекрови.
— Уходите, или я вызову полицию!
— Попробуй только! Я мать! Я имею право!
Я набрала номер участкового — его визитка лежала у меня ещё с прошлого раза, когда соседи сверху затопили квартиру.
— Алло, Павел Иванович? Извините за ранний звонок. Это Елена Дмитриева с Садовой, 15. У меня тут женщина ломится в дверь, угрожает…
— Сейчас буду, — коротко ответил участковый.
Свекровь продолжала барабанить в дверь и выкрикивать оскорбления. Соседи начали выглядывать из своих квартир.
— Что за безобразие в такую рань! — возмутился сосед с третьего этажа.
— Это к ней претензии! — указала на мою дверь Валентина Петровна. — Она моего сына выгнала! Разлучница!
— А может, есть за что? — парировала Нина Сергеевна. — Я вчера слышала, как вы тут орали. И вазой замахивались!
— Не ваше дело!
— Моё, когда в нашем подъезде дебош устраивают!
Минут через пятнадцать появился участковый. Валентина Петровна сразу кинулась к нему с жалобами, но он её остановил.
— Так, спокойно. Документы предъявите.
— Какие ещё документы?! Я мать!
— Мать — не мать, а нарушаете общественный порядок. Елена Дмитриевна, откройте, пожалуйста.
Я открыла дверь. Участковый вошёл, оставив свекровь в коридоре.
— Рассказывайте, что случилось.
Я коротко изложила вчерашние события и сегодняшнее утро.
— Понятно. Заявление писать будете?
— Если она не оставит меня в покое — да.
— Хорошо. Сейчас поговорю с ней.
Он вышел в коридор. Я слышала, как он что-то спокойно объяснял Валентине Петровне, та возмущалась, но постепенно её голос стих.
— Уйдите по-хорошему, — донёсся голос участкового. — И больше сюда не приходите без приглашения хозяйки. Иначе будем оформлять протокол.
Свекровь что-то пробурчала и, судя по звукам, ушла. Участковый вернулся ко мне.
— Пока ушла. Но вы будьте осторожны. Такие как она могут на всякое пойти. Если что — сразу звоните.
Я поблагодарила его и закрыла дверь. День только начинался, а я уже чувствовала себя выжатой как лимон.
На работе я работала на автомате. Мысли возвращались к вчерашнему вечеру. Неужели наш брак разрушился? Неужели Андрей всегда был маменькиным сынком, а я просто не хотела этого видеть?
К обеду пришло сообщение от мужа: «Нам надо поговорить».
Я ответила: «Приходи вечером. Один».
Весь день я готовилась к разговору. Что я скажу? Готова ли я к разводу? А если он выберет мать?
Андрей пришёл около восьми. Выглядел он неважно — помятый, с красными глазами.
— Привет, — тихо сказал он.
— Проходи.
Мы сели в гостиной. Там, где вчера всё началось.
— Лена, я… Прости меня. Я вёл себя как последний трус.
— Это точно.
— Мама всю ночь мне мозг выносила. Говорила, что ты меня не любишь, что используешь, что…
— И ты ей веришь?
— Нет! То есть… Я запутался. Она моя мать, понимаешь? Я привык её слушаться.
— Андрей, тебе тридцать два года. Ты взрослый мужчина. У тебя есть жена. Семья. Когда ты наконец перережешь эту пуповину?
— Я понимаю, что ты права. Но это сложно. Она одна меня растила, всем жертвовала…
— И теперь выставляет счёт? Это не любовь, Андрей. Это манипуляция.
Он опустил голову.
— Она сказала, что если я не разведусь с тобой, она… она сделает так, что меня уволят.
— Что?
— У неё есть знакомые в нашей фирме. Она пригрозила, что напишет на меня заявление, что я её обворовываю.
— Она с ума сошла!
— Лена, я не знаю, что делать. С одной стороны мама, с другой — ты. Я люблю тебя, но…
— Но маму ты боишься больше, чем любишь меня.
Он вздрогнул как от удара.
— Это не так!
— А как? Андрей, посмотри правде в глаза. Твоя мать никогда не примет никакую невестку. Ей не нужна жена для сына. Ей нужен вечный мальчик, который будет плясать под её дудку.
— Что ты предлагаешь?
— Я предлагаю тебе выбрать. Или ты ставишь чёткие границы с матерью, или мы расходимся. Я не могу больше жить в этом кошмаре.
— Но как я могу бросить маму?
— А я не прошу тебя её бросать! Просто определи границы. Она твоя мать, а не жена. Пусть живёт своей жизнью, а мы — своей.
— Она этого не поймёт.
— А это уже её проблемы. Андрей, я устала бороться за наш брак одна. Если ты не готов быть мужем, а не сыном, то нам правда лучше расстаться.
Он молчал долго. Потом поднял голову и посмотрел мне в глаза.
— Дай мне время. Несколько дней. Я всё обдумаю.
— Хорошо. Несколько дней.
Он ушёл. А я осталась сидеть в пустой квартире, гадая, вернётся ли он вообще.
Следующие три дня прошли как в тумане. Андрей не звонил, не писал. Валентина Петровна тоже притихла. Это настораживало ещё больше.
На четвёртый день, возвращаясь с работы, я увидела у подъезда Андрея. Он стоял с чемоданом.
— Ты уходишь? — спросила я, стараясь говорить ровно.
— Нет. Я возвращаюсь. Если ты позволишь.
— А твоя мама?
— Я поговорил с ней. Сказал, что если она не прекратит вмешиваться в нашу жизнь, то потеряет сына. Она устроила истерику, грозилась всем чем можно, но я стоял на своём.
— И?
— И я сменил замки в нашей квартире. Ключи только у нас. Заблокировал её номер в телефоне. И предупредил на работе о её угрозах.
Я смотрела на него, не веря своим ушам.
— Ты серьёзно?
— Абсолютно. Лена, я понял, что чуть не потерял самое дорогое из-за того, что не мог вовремя повзрослеть. Прости меня. Дай мне шанс всё исправить.
— Андрей…
— Я знаю, что одними словами ничего не докажешь. Но я буду стараться. Каждый день доказывать, что ты для меня важнее всего.
Я смотрела на него — помятого, с чемоданом в руке, но с таким решительным взглядом, какого раньше не видела.
— Ладно. Попробуем. Но если ты снова…
— Не снова. Обещаю.
Мы поднялись в квартиру. Андрей действительно сменил замки — показал новые ключи. Рассказал, как съездил к юристу, чтобы узнать, что делать, если мать попытается выполнить свои угрозы.
— Он сказал, что у неё нет никаких оснований. И если она попробует что-то предпринять, мы можем подать на неё в суд за клевету.
— Надеюсь, до этого не дойдёт.
— Я тоже.
Первые недели были сложными. Валентина Петровна пыталась прорваться к Андрею через его друзей, коллег, даже через моих родителей. Но муж держался. Он вежливо, но твёрдо пресекал все попытки манипуляций.
Постепенно жизнь наладилась. Мы словно заново учились быть семьёй — только вдвоём, без постоянного присутствия свекрови.
Прошло полгода. Как-то вечером раздался звонок в дверь. Я посмотрела в глазок — никого. Открыла — на коврике лежал конверт.
«Елена, мне нужна ваша помощь. Валентина Петровна.»
— Андрей, иди сюда, — позвала я мужа.
Он прочитал записку и нахмурился.
— Что ей нужно?
— Не знаю. Может, ловушка?
— Или правда что-то случилось.
Мы переглянулись. За эти полгода Валентина Петровна ни разу не пыталась с нами связаться напрямую.
— Позвони ей, — предложила я. — С заблокированного номера.
Андрей набрал номер матери. Она ответила сразу.
— Алло?
— Мам, это я. Что случилось?
— Андрюша! Сынок! Я… я в больнице.
— Что?!
— Сердце. Врачи говорят, нужна операция. Я… я боюсь.
Андрей побледнел. Я взяла у него телефон.
— Валентина Петровна, это Елена. В какой вы больнице?
— В третьей городской. Палата 205.
— Мы приедем.
Я отключилась. Андрей смотрел на меня с благодарностью и тревогой.
— Спасибо, — прошептал он.
— Она твоя мать. Конечно, мы поедем.
В больнице мы нашли её в палате. Она действительно выглядела плохо — бледная, осунувшаяся.
— Мама, — Андрей сел рядом с её кроватью.
— Сынок… Прости меня. Я была неправа.
Я стояла в стороне, не зная, что сказать.
— Елена, — Валентина Петровна посмотрела на меня. — Я должна извиниться и перед вами. Я вела себя ужасно. Просто… я так боялась потерять сына.
— И чуть не потеряли из-за этого страха, — тихо сказала я.
— Да. Я это поняла. Когда полгода не видела Андрюшу, не слышала его голоса… Это было хуже любой болезни.
— Мам, не надо сейчас об этом, — Андрей погладил её руку. — Отдыхай. Мы всё решим с операцией.
Следующие недели мы провели в больнице. Операция прошла успешно. Валентина Петровна шла на поправку. И что удивительно — она действительно изменилась. Никаких попыток манипулировать, никаких претензий. Она была благодарна за каждый наш визит, но не требовала постоянного присутствия.
— Знаете, — сказала она однажды, когда я принесла ей домашний суп. — Когда лежишь вот так и думаешь, что можешь не встать, многое переосмысливаешь.
— Главное — выздоравливайте.
— Елена, я правда сожалею. Я так хотела контролировать всё, что чуть не разрушила счастье собственного сына.
— Валентина Петровна, давайте не будем о прошлом. Важно, что мы все сделали выводы.
Она кивнула и впервые улыбнулась мне искренне, без подвоха.
После выписки мы помогли ей устроиться дома. Андрей предложил нанять сиделку, но Валентина Петровна отказалась.
— Я справлюсь. А вы живите своей жизнью. Приезжайте, когда сможете. Я буду рада, но не буду требовать.
Это был переломный момент. Свекровь действительно держала слово. Она звонила раз в неделю, интересовалась нашими делами, но не лезла с советами. Приглашала в гости, но не обижалась, если мы не могли приехать.
А через год произошло то, чего я никак не ожидала. Мы сидели у неё за праздничным столом — отмечали её день рождения. И вдруг Валентина Петровна подняла бокал.
— Я хочу сказать тост. За мою невестку. За Елену. Которая оказалась мудрее и сильнее меня. Которая не дала мне разрушить семью сына. Спасибо тебе, доченька.
Я чуть не расплакалась. Андрей сжал мою руку под столом.
— Спасибо, Валентина Петровна.
— Может, уже просто мама? — неуверенно предложила она.
Я улыбнулась.
— Хорошо, мама.
Так закончилась наша война. Не сразу, не просто, через боль и слёзы. Но мы справились. Все трое. И теперь у нас действительно была семья. Не идеальная, но настоящая. Где каждый знал своё место и уважал границы других.
А когда через два года у нас с Андреем родилась дочка, Валентина Петровна стала прекрасной бабушкой. Заботливой, но не навязчивой. Любящей, но уважающей наши правила воспитания.
— Знаешь, — сказал как-то Андрей, глядя, как его мать играет с внучкой. — Я рад, что всё так сложилось.
— Даже после всего того кошмара?
— Именно поэтому. Мы прошли испытание и стали сильнее. Все мы.
Я обняла мужа. Он был прав. Иногда нужно пройти через бурю, чтобы научиться ценить солнце. И мы это сделали. Вместе.
