Море и выбор
— Маринка, твой отпуск отменяется, — объявил Вова за ужином, растягивая губы в самодовольной улыбке. Он явно наслаждался моментом. — Я маме путёвку купил. Она всю жизнь о море мечтала, понимаешь? Вот пусть теперь вместо тебя поедет, развеется наконец. Она заслужила.
Марина медленно подняла глаза от тарелки. Посмотрела на мужа долгим, изучающим взглядом. И ничего не сказала. Только слегка улыбнулась — не зло, не ехидно, а как-то удивительно спокойно.
И вот эта-то улыбка Вову и насторожила. Он ведь был морально готов к скандалу, к воплям, к летящим в его сторону тарелкам. А тут — тишина. И эта странная, непонятная улыбка.
— Так… а ты что, не против? — переспросил он, уже с меньшей уверенностью в голосе. — Правда?
— Нет, что ты, дорогой, — ласково ответила Марина, продолжая есть, словно ничего не произошло. — Конечно, я не против. Если мама мечтала о море, значит, пусть её мечта исполнится. А как же иначе?
Вова откровенно растерялся. Откуда этот ангельский тон? Неужели всё прошло так гладко? «Вот это да, — подумал он с облегчением. — А Маришка-то у меня, оказывается, понятливая».
Вера Александровна уехала через три дня. Путёвка в Турцию, новый купальник, чемодан, набитый под завязку, и счастливое, сияющее лицо. Она щебетала без умолку:
— Смотри, Мариночка, как мне эта шляпка идёт! Это я у соседки Тамары выпросила, а обратно не отдам — пусть завидует. Вовочка, сынок, спасибо тебе огромное! Ты у меня настоящий мужчина. А ты, Мариночка, не скучай особо. Хотя… — она хихикнула, — а то тебя, небось, совесть замучает, что я одна на курорте отдыхаю, а ты в этой душной квартире торчишь.
Юмор у свекрови был своеобразный, но Марина только кивала и улыбалась.
В тот вечер Вова не спеша попивал пиво перед телевизором, наслаждаясь футболом. Чувствовал себя настоящим героем: и маме приятное сделал, и скандала дома избежал. «Вот она, — думал он с удовлетворением, — зрелая, спокойная семейная жизнь. Всё под контролем».
А потом началось.
На следующий вечер Марина домой не вернулась. Телефон не отвечал. Вова начал волноваться только к полуночи, когда заглянул в ванную и обнаружил, что её зубная щётка исчезла. Потом он бросился к шкафу — половина одежды пропала. С туалетного столика исчезли её духи, крема, и даже тот самый новый купальник, который она купила для отпуска.
Словно Марины никогда и не было.
На следующий день пришло сообщение: «Прощай, Вовчик. Если ты мне море обеспечить не можешь, то я, как красивая женщина, обеспечу его себе сама. Так что не скучай и сильно не пей — ты и трезвый не подарок. Марина.»
А ниже — фотография. Марина на фоне бирюзового моря, в широкополой шляпе, в коротком платье с вызывающим декольте, с коктейлем в руке. И рядом — высокий бородатый мужчина в белоснежной рубашке. У обоих счастливые, влюблённые улыбки.
Вова смотрел на экран и не мог поверить. Как это понимать? Она что, сбежала с каким-то мужиком? А как же дом, семейный очаг, штамп в паспорте, в конце концов?
Три дня он сидел в квартире и пил. Сначала пиво, потом водку, а под конец что-то тёмное в пластиковой бутылке — сам не помнил, что покупал. Телевизор молчал. Тишину нарушало только жалобное мяуканье голодной кошки, которая питалась исключительно тем, что воровала со стола, пока хозяин был в отключке.
Марина исчезла, словно растворилась в воздухе.
На седьмой день в квартиру вернулась Вера Александровна — загорелая, бодрая, в солнцезащитных очках и с магнитиком в виде верблюда.
— Сынок, я дома! — радостно объявила она. — Ты не поверишь, как там хорошо! Море — чистейшее, еда — как в ресторане. Правда, я объелась винограда и сутки просидела в номере, но зато какой номер! Вид на бассейн потрясающий. Кстати, а где Мариночка?
Вова сидел в кресле — небритый, опухший, в трусах и застиранной майке. Перед ним стояла пустая бутылка и миска с холодными макаронами.
— Мариночка… на море, — хрипло ответил он. — С любовником укатила. На второй день после твоего отъезда, мамочка, она и пропала. Сообщение прислала — мол, уехала, потому что я ей море не обеспечил. А потом фото… Там она с каким-то бородатым под коктейльчик обнимается.
Вера Александровна застыла как вкопанная. Минуту стояла молча, а потом заорала:
— Да что ж это такое?! Что за чушь собачья?! И что ты, тюфяк, позволил жене сбежать? Ты мужик или кто? И что это за бородач такой? Где ты был, когда она вещи собирала?
— Пил.
— Ну конечно! Что я спрашиваю-то? Конечно, пил. А она тем временем — ноги в руки и в тёплые края с любовничком. Ничего святого у неё нет. А ты сидишь, как дохлая курица. Тьфу на тебя! Вставай немедленно, поезжай за ней, ищи!
— А зачем, мама? — криво усмехнулся Вова. — Она же ясно написала: «Прощай». Тут без вариантов. И потом… — У неё теперь всё есть: и деньги, и загранпаспорт, и, наверное, счастье.
— Ой, Володька, Володька… Дурак же ты, дурак… И я, дура старая. — Вера Александровна опустилась на табуретку и уставилась в пол. — Это же я всё испортила. Надо было вам с Мариной путёвку покупать, а не мне.
Прошёл месяц. Марина так и не вернулась.
Из фотографий в социальных сетях Вера Александровна узнала, что Марина вовсе не в Турции, а на Кипре. Потом в Риме. Затем в Париже. На каждом снимке она улыбалась, смеялась, позировала на фоне Эйфелевой башни в платье цвета копчёного лосося. Бородатого мужчину звали Андрей — разведён, бизнесмен, живёт в Европе.
Под одной из фотографий Марина написала: «Когда женщина перестаёт ждать чуда от мужа, она находит чудо сама».
А вскоре пришли документы на развод. Вова их даже не читал — просто расписался, как автомат, и отнёс обратно на почту.
На кухне сидела Вера Александровна, вся поседевшая за эти недели, и шептала:
— А я ведь хотела, чтобы сыну хорошо было… А получилось, что он остался один. Вот так на море захотелось, а теперь — одиночество и стыд…
Прошло ещё две недели. Однажды в дверь позвонили.
Вова нехотя открыл. На пороге стояла Марина — красивая, ухоженная, в стильной кофточке и с лёгким средиземноморским загаром. Он просто не мог поверить глазам.
— Привет, Вовчик! — сказала она и вошла в квартиру, словно никуда и не исчезала. — Мне нужно кое-что забрать — старые фотографии, документы. Ты не против?
Он молча кивнул. Постоял, помолчал, а потом всё-таки спросил:
— Ты… ты счастлива с этим Андреем?
— Конечно, счастлива. И даже очень. Но самое главное — он меня уважает. А ты меня никогда не уважал.
— Это из-за того, что я тогда маме путёвку купил, а не тебе?
— Да нет, Вова. Потому что ты всегда выбирал маму вместо меня. Всегда. И с машиной, и с отпуском, и даже когда я просила провести вечер вдвоём, ты всё равно приглашал на ужин свою маму.
Он хотел возразить, но не смог — потому что всё это было чистой правдой.
— А знаешь, почему я тогда не закатила тебе скандал? — вдруг спросила она с хитрой улыбкой. — Когда ты объявил, что мой отпуск отменяется?
Володя опустил глаза. Он уже догадывался, что она скажет.
— Потому что я поняла: если ты не можешь выбрать между женой и мамой, то лучше я сама уйду. Без криков, без истерик. По-женски, с достоинством.
Она взяла старый альбом с фотографиями, посмотрела на него последний раз и тихо сказала:
— Ну что ж… Прощай, Вова.
И ушла.
А он так и остался стоять в коридоре.
На кухне сидела мама. Она даже не выходила, надеясь, что сын с Мариной как-то помирятся.
— Сынок, я не подслушивала… Что там? Как дела? — дрожащим голосом спросила она.
— Да ничего особенного. Просто попрощались.
Вера Александровна закрыла лицо руками:
— Господи… Лучше бы я не ездила тогда на это проклятое море…
Прошло полгода. Вова стал тише, молчаливее, пить бросил. Как-то вдруг понял, что алкоголь не заменит человека, которого он так глупо потерял. Он устроил свой холостяцкий быт с матерью: ходил на работу, а по вечерам сидел у окна и смотрел на закат.
А в одной далёкой стране Марина жила новой жизнью. С Андреем они ездили в горы и на море, пробовали экзотическую кухню, учились танцевать танго и собирались завести собаку.
— Слушай, а ты не жалеешь, что всё так получилось? — спросил её однажды Андрей.
— Нет, конечно, — ответила Марина. — Потому что впервые в жизни я почувствовала себя достойной любви. Не обязанностей, не компромиссов — а просто настоящей любви.
Они шли по набережной, держась за руки. Море шумело и ласково обнимало берег. Было тепло и удивительно хорошо.
Точно как в тот день, когда эта злополучная путёвка заставила её принять давнее приглашение тайно влюблённого в неё мужчины. Приглашение, которое она хранила в сердце долгие годы, ожидая лишь повода сказать «да» новой жизни.
И повод нашёлся сам.
