Марина стояла на пороге родительской квартиры, сжимая в руках ключ, который больше не подходил к замку. Вместо знакомого щелчка — лишь глухой стук металла о металл. Она нажала на кнопку звонка, но дверь открылась не сразу.
— Кто там? — раздался резкий голос из-за двери.
— Это я, Марина.
Дверь приоткрылась, и в проёме показалось лицо свекрови — Людмилы Петровны. На ней был мамин халат, который та носила по утрам.
— А, это ты… — женщина недовольно сморщила нос. — Зачем приехала?
— Я хочу зайти в квартиру родителей.
— Сейчас неудобно.
Марина почувствовала, как по спине пробежал холодок.
— Почему неудобно? И почему вы поменяли замок?
Людмила Петровна тяжело вздохнула, будто объясняла что-то глупому ребёнку.
— После похорон надо было привести всё в порядок. А замок… так, на всякий случай. Вдруг какие-то посторонние ключи остались.
— Какие посторонние? Это моя квартира!
— Твоя? — свекровь фыркнула. — Ты же замужем, живёшь с мужем. А это теперь наследство Дмитрия.
Марина сжала кулаки.
— Родители оставили квартиру мне.
— Ну конечно, — Людмила Петровна скрестила руки на груди. — А где доказательства?
В этот момент из глубины квартиры раздался голос мужа:
— Марина, давай без скандалов. Заходи, поговорим.
Она шагнула внутрь и замерла. В гостиной стояла чужая мебель. На стене уже висели фотографии семьи Дмитрия, а родительские снимки куда-то исчезли.
— Вы… вы уже переехали сюда?
— Ну а что такого? — Дмитрий пожал плечами. — Маме одной тяжело в её квартире, а тут просторно.
— Без моего согласия?
— Ты что, жадина? — Людмила Петровна бросила на неё презрительный взгляд. — Мы же семья.
Марина медленно обвела взглядом комнату. На комоде лежали мамины серьги — те самые, золотые, с бирюзой.
— Это… мамины вещи.
— Ага, — свекровь небрежно махнула рукой. — Я просто прибрала. Всё равно тебе это не нужно.
— Отдайте.
— Ой, да возьми, если так приспичило! — Людмила Петровна швырнула ей серьги. — Только ключи от квартиры не проси. Они теперь мои.
Марина почувствовала, как внутри закипает ярость.
— Вы даже не дождались похорон…
— Похороны — это формальность, — перебила её свекровь. — А жизнь идёт.
Дмитрий потянулся к ней, пытаясь обнять.
— Марин, давай без истерик. Мы же родные люди.
Она резко отстранилась.
— Родные люди не грабят друг друга.
Людмила Петровна закатила глаза.
— Ну вот, начинается…
Марина развернулась и вышла, хлопнув дверью.
На лестничной площадке она достала телефон и набрала номер сестры.
— Алёна, ты где?
— В городе. А что?
— Наши уже здесь.
— Кто «наши»?
— Свекровь и Дмитрий. Они забрали квартиру.
В трубке повисло молчание.
— Ты шутишь?
— Приезжай. Быстрее.
Марина опустила телефон и посмотрела на дверь, за которой теперь жили чужие люди.
Она не собиралась сдаваться.
Дождь стучал по крыше похоронного бюро, когда Марина вошла внутрь. В холле пахло ладаном и дешёвым кофе. За стойкой сидела женщина с безразличным лицом и что-то печатала на компьютере.
— Я по поводу организации похорон родителей, — тихо сказала Марина.
Женщина подняла на неё глаза.
— Фамилия?
— Семёновы.
— А, вас уже ждут. Кабинет три.
Марина не успела сделать и шага, как сзади раздался резкий голос:
— Мы уже всё решили!
Она обернулась. Людмила Петровна в чёрном пальто и с мокрым зонтом в руке быстро подошла к стойке.
— Нам не нужны ваши дорогие гробы и лишние церемонии. Самый простой вариант.
— Мама, подожди, — попытался вмешаться Дмитрий, но свекровь отстранила его локтём.
Марина сжала зубы.
— Это мои родители. Я буду решать, как их хоронить.
Людмила Петровна фыркнула.
— На какие деньги? Ты же даже работу нормальную не можешь найти. А это всё стоит дорого.
— У меня есть сбережения.
— Ну конечно, — свекровь скривила губы. — На ветер их выбросишь.
Из кабинета вышел похоронный агент — молодой мужчина в чёрном костюме.
— Прошу пройти, обсудим детали.
В тесном кабинете за столом уже сидела Алёна. Она нервно теребила край шарфа и не поднимала глаз.
— Я предлагаю стандартный пакет услуг, — начал агент. — Гроб, катафалк, поминальный обед…
— Нам не нужно ничего лишнего, — перебила Людмила Петровна. — Кремация и всё.
Марина резко встала, стукнув коленкой о стол.
— Мои родители хотели традиционные похороны. В гробу.
— Ты что, не понимаешь, сколько это стоит? — зашипела свекровь.
— Мне плевать!
В кабинете повисла тяжёлая тишина. Агент нервно кашлянул.
— Может, найдём компромисс?
— Вот именно, — неожиданно встряла Алёна. — Давайте сделаем как проще. Всё равно они уже ничего не почувствуют.
Марина посмотрела на сестру с отвращением.
— Ты серьёзно?
— Ну а что? — Алёна пожала плечами. — Мама с папой всегда были экономными.
— Они были скромными, но не нищими!
Людмила Петровна хлопнула ладонью по столу.
— Хватит истерик! Мы решили — кремация.
Марина медленно обвела взглядом всех присутствующих: покорный Дмитрий, трусливая Алёна, властная свекровь.
— Хорошо, — неожиданно сказала она. — Но урны будут захоронены в семейной могиле. И поминки я организую сама.
— Какие ещё поминки? — фыркнула Людмила Петровна. — Выброшенные деньги.
— Это не обсуждается.
Агент поспешно записал что-то в блокнот, явно радясь, что конфликт хоть как-то улажен.
Когда они вышли из бюро, дождь усилился. Людмила Петровна сразу же направилась к машине Дмитрия.
— Я поеду с вами, — сказала Марина.
— В машине только три места, — буркнула свекровь.
— Тогда я сяду, а ты постой под дождём.
Дмитрий растерянно заморгал.
— Марин, не надо так…
— Всё, я поехала, — Алёна резко открыла дверь своей машины. — Разберётесь без меня.
Марина осталась стоять под дождём, глядя, как уезжают все трое. Она достала телефон и набрала номер подруги.
— Кать, ты не могла бы…
— Я уже еду, — перебила её подруга. — Вижу тебя.
Когда Катя подъехала, Марина молча села в машину.
— Ну как? — осторожно спросила подруга.
— Они хотят сжечь моих родителей, как мусор, — прошептала Марина и вдруг разрыдалась.
Катя молча обняла её за плечи.
— Всё будет хорошо.
Но Марина уже не верила в эти слова. Она смотрела в мокрое окно и думала только об одном — как отомстить.
Контора адвоката Юлии Сергеевны находилась в старом здании с облупившейся краской. Марина трижды перечитала отзывы в интернете, прежде чем решиться на визит.
Лифт не работал, пришлось подниматься пешком по скрипучим ступеням. На третьем этаже её встретила табличка «Юридические услуги» с потрёпанным краем.
— Проходите, садитесь, — женщина лет сорока в строгом костюме указала на стул. — Чем могу помочь?
Марина разложила перед ней документы: свидетельства о смерти, свою выписку из домовой книги, фотографии квартиры.
— Мои родители умерли, а свекровь с мужем захватили квартиру.
Юлия Сергеевна внимательно просмотрела бумаги.
— Вы единственная наследница?
— Нет, есть ещё сестра. Но она… — Марина замолчала, вспомнив предательское поведение Алёны.
— Нотариус уже открывал наследственное дело?
— Нет. Людмила Петровна — моя свекровь — утверждает, что имеет какие-то документы от родителей.
Адвокат сделала пометку в блокноте.
— Сначала нужно проверить, не оставили ли ваши родители завещание. Завтра сходите к нотариусу по последнему месту жительства.
— А если они его подделали?
— Для этого и нужна экспертиза, — Юлия Сергеевна достала прейскурант. — Мои услуги стоят…
Когда Марина вышла из здания, телефон завибрировал. Незнакомый номер.
— Алло?
— Это соседка ваших родителей, Клавдия Ивановна, — раздался старческий голос. — Мне нужно с вами поговорить.
Полчаса спустя Марина сидела на кухне в квартире снизу, где пахло лекарствами и пирогами.
— Ваша свекровь приходила с какими-то мужчинами, — старушка говорила шёпотом, хотя кроме них в квартире никого не было. — Несли папки с документами. Я в глазок смотрела.
— Когда это было?
— В день похорон, пока вы на кладбище были.
Марина почувствовала, как холодеют пальцы.
— Спасибо, что сказали.
— Ещё… — старушка заколебалась, — ваш муж приходил сегодня утром, выносил компьютер вашего отца.
Дома Марина сразу же позвонила Дмитрию. Тот ответил не сразу.
— Что случилось?
— Ты забрал папин компьютер?
Пауза.
— Ну… да. Маме нужен был.
— Ты что, совсем совесть потерял? — её голос дрожал. — Это же его личные файлы, фотографии!
— Марина, успокойся. Мы же семья, какая разница, чьё это теперь…
Она резко положила трубку.
На следующее утро в нотариальной конторе её ждал новый удар.
— Ваши родители оформили генеральную доверенность на… — нотариус посмотрел в документы, — Людмилу Петровну Зайцеву.
— Это невозможно!
— Вот подпись и печать.
Марина схватила бумагу. Подпись отца действительно была похожа, но…
— Они никогда бы не оставили квартиру чужому человеку!
— Если сомневаетесь, можете подать на экспертизу, — равнодушно ответил нотариус.
Выйдя на улицу, Марина прислонилась к стене, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Вдруг телефон снова зазвонил.
— Ну что, юрист уже всё объяснил? — язвительный голос Людмилы Петровны звучал победно. — Теперь поняла, что зря суетишься?
— Вы подделали документы.
— Какие ещё подделки? — свекровь фальшиво рассмеялась. — Всё по закону. Кстати, завтра придут оценщики — будем квартиру продавать.
Марина резко сбросила вызов.
Дрожащими руками она набрала номер адвоката.
— Юлия Сергеевна, они подделали доверенность.
— Записывайте: первое — пишите заявление в полицию о мошенничестве. Второе — подаём иск о признании доверенности недействительной.
— А если они уже успеют продать квартиру?
— Тогда будем требовать возмещения ущерба, — адвокат помолчала. — Но вам нужно срочно собрать доказательства. Фотографии, свидетельские показания…
Вечером Марина стояла у подъезда родителей, глядя на освещённые окна своей бывшей квартиры. Там двигались тени — её муж и свекровь праздновали победу.
Она достала телефон и сделала несколько фотографий, затем позвонила Клавдии Ивановне.
— Вам нужно будет дать показания.
— Я старая, мне лишние проблемы не нужны…
— Иначе они вышвырнут и вас, когда захотят расшириться.
В трубке повисло тяжёлое молчание.
— Ладно. Приходите завтра с этим вашим адвокатом.
Марина шла по тёмной улице, сжимая в кармане ключи от квартиры, которые больше не открывали дверь дома. Но теперь у неё появилось новое оружие — закон. И она была готова идти до конца.
Дождь стучал по подоконнику, когда Марина подошла к родительской квартире в сопровождении участкового. На этот раз у нее в руках было постановление о праве на доступ в жилое помещение до завершения наследственного дела.
— Откройте, полиция! — громко постучал участковый.
Дверь открылась не сразу. Людмила Петровна появилась в дверях в мамином халате, с мокрыми волосами — видимо, только что из душа.
— Это ещё что за цирк?
— У меня есть право войти, — твёрдо сказала Марина, показывая документ.
Свекровь попыталась захлопнуть дверь, но участковый ловко подставил ногу.
— Гражданка, не препятствуйте закону.
Квартира изменилась до неузнаваемости. В гостиной вместо папиного кресла стоял новый кожанный диван. На стенах — безвкусные репродукции вместо семейных фотографий.
— Где альбомы? — прошептала Марина.
— Какие ещё альбомы? — фыркнула Людмила Петровна. — Старый хлам выбросила.
Марина бросилась в спальню родителей. Кровать была переделана под современный стиль, а на тумбочке стояла фотография Дмитрия в армейской форме.
— Ты… ты выбросила их вещи?
— Ну и что? Теперь это моя квартира!
В этот момент из кухни вышел Дмитрий с бутербродом в руках. Увидев жену, он замер.
— Марин…
— Ты позволил ей это сделать? — голос Марины дрожал. — Выбросить память о моих родителях?
Он опустил глаза.
— Мама сказала, что тебе это не нужно…
Марина резко распахнула дверь балкона. На полу стояли чёрные мешки для мусора, доверху набитые вещами. Она упала на колени и стала их растаскивать.
Фотографии. Папины очки. Мамин свадебный сервиз, подаренный бабушкой. Всё было свалено в кучу, как ненужный хлам.
— Вы… маньяки, — она с трудом сдерживала слёзы.
— Хватит истерик! — крикнула Людмила Петровна. — Участковый, удалите эту истеричку из моего дома!
Участковый покачал головой.
— Гражданка, по документу она имеет право забрать личные вещи покойных.
Марина достала телефон и начала снимать на видео.
— Вот доказательства вашего вандализма.
— Прекрати снимать! — свекровь бросилась к ней, но участковый преградил путь.
— Не советую вам мешать, — сказал он строго.
Дмитрий вдруг вышел вперёд.
— Марина, давай поговорим…
— О чём? О том, как вы с мамочкой грабите мёртвых?
— Ты всё неправильно понимаешь…
— Я всё понимаю прекрасно, — она подняла с пола разбитую рамку с детской фотографией, где они с Алёной были в парке с родителями. — Вы даже не люди.
Людмила Петровна вдруг изменила тактику.
— Ну что ты раздуваешь скандал? Бери свои тряпки и уходи.
Марина методично собирала вещи в сумку, когда в дверях появилась Алёна.
— Что здесь происходит?
— А, вот и наша «любящая дочь» подъехала, — язвительно сказала Марина. — Пришла проверить, много ли можно украсть?
Алёна покраснела.
— Я пришла забрать свои вещи…
— Какие ещё вещи? Ты же пять лет здесь не появлялась!
— Девочки, не ссорьтесь, — неожиданно вступила Людмила Петровна, — Алёнушка, давай я тебе покажу, какие украшения твоя мама оставила…
Марина резко встала между ними.
— Ты не имеешь права ничего трогать!
Алёна растерянно смотрела то на сестру, то на свекровь.
— Может, действительно не надо…
— Как это не надо? — зашипела Людмила Петровна. — Это же твоё законное наследство!
Участковый устало вздохнул.
— Давайте без скандалов. Гражданка Семёнова забирает вещи, а вы, — он посмотрел на свекровь, — не мешаете.
Когда Марина выходила, нагруженная мешками, Алёна догнала её на лестничной площадке.
— Марин, подожди…
— Отстань.
— Я не знала, что они всё выбросят…
Марина резко обернулась.
— Ты знала. Ты просто решила, что твоя доля в квартире важнее памяти о родителях.
Алёна опустила голову.
— У меня кредиты…
— Иди к своей новой «мамочке», — Марина повернулась к уходить. — Только не удивляйся, когда она тебя тоже кинет.
На улице её ждала Катя на своей машине. Увидев мешки, подруга молча открыла багажник.
— Всё забрала?
— Не всё… — Марина сжала в руке уцелевшую фотографию. — Но главное осталось со мной.
Она посмотрела на освещённые окна бывшего дома. Там, за шторами, мелькали тени — Людмила Петровна что-то яростно доказывала Алёне, а Дмитрий стоял в стороне.
Марина медленно разжала пальцы. На фото вся их семья смеялась на даче в прошлом летом. Таким этот дом и останется в её памяти — полным света и тепла. А не тем жадным зверинцем, в который его превратили чужие люди.
— Поехали, — сказала она Кате. — Завтра начинается настоящая война.
Марина сидела в крохотной комнатке съемной квартиры, которую сняла на последние деньги. Перед ней на столе лежали собранные за неделю документы: акт о незаконном проникновении, фотографии выброшенных вещей, показания соседки. Юлия Сергеевна аккуратно разложила их по папкам.
— Завтра подаем иск. У нас достаточно доказательств, — адвокат отложила последнюю бумагу. — Но нужно быть готовой к грязной борьбе.
Телефон завибрировал. Неизвестный номер.
— Алло?
— Это из агентства недвижимости «Элит-Хоум». Вы продаете квартиру на улице Гагарина?
Марина похолодела.
— Нет. И не собираюсь.
— Странно… Нам позвонила Людмила Петровна, сказала, что вы совместные собственники и…
— Она лжет! Квартира в наследственном споре!
Агент на другом конце провода замялся.
— Извините, мы… мы разберемся.
Марина швырнула телефон на диван.
— Они уже начали!
Юлия Сергеевна тяжело вздохнула.
— Это стандартная тактика. Попытаются продать квартиру через подставных лиц, пока идёт суд. Надо срочно накладывать арест.
Вечером Марина зашла в родительский подъезд — проверить, не выносят ли вещи. У дверей квартиры стоял незнакомый мужчина в кожаном пальто.
— Вы кто? — насторожилась она.
Мужчина ухмыльнулся.
— Новый хозяин. Завтра подписываем договор.
— Какие ещё хозяева?! — Марина достала телефон. — Сейчас вызову полицию!
Дверь внезапно распахнулась. Людмила Петровна стояла на пороге с победным видом.
— О, наша «законная наследница» пожаловала! Иди, познакомься с будущим соседом.
Марина сжала кулаки.
— Вы не имеете права даже показывать квартиру! Завтра суд наложит арест.
— Успокойся, — свекровь снисходительно улыбнулась. — Мы же не продаём, а только… оформляем дарственную. На имя моего двоюродного брата.
Кожаный мужчина засмеялся.
— Да ладно, девка, чего ты нервничаешь? Тебе же муж квартиру в браке подарил.
Марина почувствовала, как земля уходит из-под ног.
— Какой… подарок?
Людмила Петровна достала из кармана халата бумагу.
— Вот, полюбуйся. Дмитрий дарит мне свою долю в совместно нажитом имуществе. А твой папа, оказывается, успел перед смертью оформить…
Марина выхватила бумагу. Перед глазами поплыли строчки: «…дарение 1/2 доли квартиры зятю Дмитрию Зайцеву…»
— Это подделка! — её голос сорвался на крик. — Папа никогда бы не…
В этот момент из квартиры вышел Дмитрий. Увидев жену, он побледнел.
— Марин… я…
Она молча подняла руку и дала ему пощечину. Звонко, на всю лестничную площадку.
— Ты… продал моих родителей. За квартиру.
Дмитрий потрогал покрасневшую щеку.
— Ты сама виновата! — неожиданно закричал он. — Вечно со своими принципами! «Это папино», «это мамино»! А я что, десять лет как придурок жил в чужой квартире?!
Людмила Петровна одобрительно кивнула сыну.
— Наконец-то заговорил как мужчина!
Марина медленно отступала к лифту. В глазах стояли слёзы, но она не давала им пролиться.
— Завтра в суде. Посмотрим, как вы запоёте там.
Когда лифт закрылся, она услышала за спиной смех и фразу Людмилы Петровны:
— Ничего у неё не выйдет. У меня все схвачено.
На улице Марина позвонила Юлии Сергеевне. Та выслушала и резко сказала:
— Срочно приезжайте. Будем писать заявление о мошенничестве.
Ночью Марина не могла уснуть. В голове крутились обрывки фраз, лица… Телефон снова зазвонил. Алёна.
— Марин… я… я нашла кое-что.
— Что ещё?
— Папин старый диктофон. Там… там запись.
Марина села на кровати.
— Какая запись?
— Они… Людмила и Дмитрий… обсуждали, как заставить папу подписать бумаги. Это было за неделю до… до аварии.
Марину бросило в дрожь.
— Ты где сейчас?
— Боюсь оставаться дома. Они могут…
— Езжай ко мне. Сейчас же!
Пока Марина ждала сестру, она в сотый раз пересматривала собранные доказательства. На столе лежала фотография родителей — единственная, которую ей удалось спасти.
— Простите, — прошептала она. — Я всё исправлю.
Дверь звонка заставила её вздрогнуть. Алёна на пороге была бледная, с синяками под глазами. В руках она сжимала старый диктофон.
— Они… они могли подстроить аварию, — шёпотом сказала она. — Надо идти в полицию.
Марина молча обняла сестру. Впервые за много лет они были снова вместе. Против общего врага.
За окном занимался рассвет. Сегодня будет суд. И теперь у неё появилось оружие пострашнее документов — правда.
Зал суда был переполнен. Марина сидела за столом истреца, сжимая в руках папку с документами. Рядом — Юлия Сергеевна, которая методично раскладывала последние доказательства.
Напротив, за столом ответчиков, расположилась Людмила Петровна в новом костюме и с победной ухмылкой. Дмитрий сидел, сгорбившись, избегая встречи взглядом с женой. В последнем ряду зала — Алёна, нервно теребящая диктофон в кармане.
Судья вошла в зал, и все встали.
— Слушается гражданское дело по иску Семёновой Марины Игоревны о признании недействительными…
Людмила Петровна нетерпеливо перебила:
— Ваша честь, у нас есть неопровержимые доказательства!
Судья холодно посмотрела на неё:
— Гражданка Зайцева, здесь слово даётся по очереди.
Юлия Сергеевна поднялась:
— Ваша честь, представляем новые доказательства. Во-первых, заключение почерковедческой экспертизы — подпись на доверенности подделана.
Людмила Петровна резко вскочила:
— Это ложь!
— Во-вторых, — продолжила адвокат, игнорируя её выкрик, — показания свидетеля Клавдии Ивановны о том, что ответчица проникала в квартиру ещё до смерти владельцев.
В зале пронёсся шёпот.
— И наконец, — Юлия Сергеевна сделала паузу, — аудиозапись, подтверждающая умысел ответчиков.
Алёна дрожащими руками передала диктофон судебному приставу.
Тишину зала разорвал голос Людмилы Петровны:
«Если старик не подпишет — найдём другой способ. У него же сердце больное…»
Голос Дмитрия в ответ:
«Мама, это же уголовщина…»
«А ты думаешь, они тебе квартиру просто так отдадут?!»
Запись оборвалась. В зале повисла гробовая тишина.
Дмитрий побледнел. Людмила Петровна вскочила, опрокидывая стул:
— Это подделка! Они всё смонтировали!
Судья ударила молотком:
— Тишина в зале!
Марина медленно поднялась.
— Ваша честь, мои родители погибли в странной аварии. Без свидетелей. Теперь у нас есть основания полагать…
— Это клевета! — завопила свекровь.
— Довольно! — судья повернулась к Людмиле Петровне. — На следующем заседании будут заслушаны показания свидетелей. А пока — суд накладывает арест на спорную квартиру.
Когда заседание закончилось, Марина вышла в коридор. За ней бросился Дмитрий:
— Марин, ты должна понять…
Она резко обернулась:
— Должна? Как ты должен был сохранить верность? Как она должна была остаться человеком?
Его лицо исказилось:
— Ты всё испортила! Мы могли жить нормально!
— На крови моих родителей?
Людмила Петровна вышла из зала с горящими глазами:
— Ничего у тебя не выйдет! У меня есть связи!
— У вас больше ничего нет, — тихо сказала Марина. — Только уголовное дело.
Алёна подошла и молча взяла сестру за руку. Впервые за много лет они стояли вместе против общего врага.
Внизу, у выхода из здания суда, их ждала Катя.
— Ну как?
— Начало конца, — ответила Марина, глядя, как Дмитрий и Людмила Петровна садятся в такси.
Она достала телефон и набрала номер участкового:
— Я хочу написать заявление о возбуждении уголовного дела по факту возможного убийства.
В трубке повисла пауза.
— Основания есть?
— Аудиозапись с обсуждением преступления. И странное совпадение — они говорили об этом за неделю до гибели родителей.
— Приезжайте завтра с доказательствами.
Марина закрыла глаза. Завтра будет новый бой. Но теперь она знала — правда на её стороне.
Алёна сжала её руку:
— Мы доведём это до конца.
— До самого конца, — кивнула Марина.
Они молча пошли к машине, оставляя позади здание суда, где начался закат карьеры Людмилы Петровны. Но главная битва была ещё впереди.
Дождь хлестал по крыше полицейского участка, когда Марина и Алёна выходили после дачи показаний. В руках Марина сжимала постановление о возбуждении уголовного дела по статье «Мошенничество» и «Подделка документов». Уголовное дело о возможном убийстве родителей еще расследовалось.
— Юрист говорит, квартиру нам вернут через неделю, — прошептала Алёна.
Марина молча кивнула. Слишком многое было потеряно, чтобы радоваться заранее.
На следующий день суд вынес решение: признать доверенность и договор дарения недействительными, вернуть квартиру законным наследникам. Когда судья ударила молотком, Людмила Петровна вскочила с места:
— Это беззаконие! Я подам апелляцию!
— На основании чего? — холодно спросила судья. — Ваши документы признаны поддельными.
Дмитрий сидел, уткнувшись взглядом в пол. Он даже не посмотрел в сторону жены, когда та выходила из зала.
Через три дня Марина стояла у дверей родительской квартиры с судебным приставом и новым замком в руках.
— Открывайте, — пристав постучал в дверь.
Из-за двери послышались шаги. Людмила Петровна открыла не сразу — видимо, пыталась собрать вещи.
— Вы обязаны освободить помещение в течение двух часов, — сухо сказал пристав.
Свекровь выглядела постаревшей на десять лет. Глаза красные, волосы всклокочены.
— Куда я пойду?
— Это не наша проблема, — ответила Марина, переступая порог.
Квартира была полупустая — ящики с вещами стояли упакованные посреди гостиной. Видимо, Людмила Петровна уже готовилась к переезду, надеясь на чудо.
— Где сервиз? — резко спросила Марина, осматривая кухню.
— Какой сервиз?
— Мамин, с голубыми цветами.
Людмила Петровна отвернулась:
— Разбился…
Марина сжала кулаки, но промолчала. Она методично обходила комнаты, проверяя, что осталось. Родительская спальня была опустошена — даже кровать вывезли.
Вдруг в дверях появился Дмитрий с двумя чемоданами.
— Мама, я всё погрузил… — он замолчал, увидев Марину.
Они молча смотрели друг на друга несколько секунд.
— Забрал всё, что хотел? — наконец спросила она.
— Марина…
— Просто уходи.
Людмила Петровна вдруг бросилась вперед:
— Ты счастлива? Разрушила семью!
— Какую семью? — Марина рассмеялась. — Семью воров и убийц?
Пристав вмешался:
— Гражданка Зайцева, не усложняйте.
Когда они наконец ушли, Марина опустилась на пол в пустой гостиной. Алёна осторожно села рядом.
— Мы… мы сделали это.
— Да, — Марина провела рукой по пыльному полу, где когда-то стоял папин диван. — Но они забрали слишком многое.
Алёна неожиданно заплакала:
— Прости меня… за всё…
Марина долго смотрела на сестру, затем обняла её.
— Мы всё восстановим. По фотографиям… по памяти…
Через неделю, когда в квартире появилась первая новая мебель, раздался звонок в дверь. На пороге стояла Клавдия Ивановна с коробкой в руках.
— Это ваше, — старушка протянула Марине коробку.
Внутри лежал мамин сервиз — целый и невредимый.
— Как…
— Они хотели его выбросить, но я забрала, — соседка улыбнулась. — Знала, что вы вернётесь.
Марина не смогла сдержать слёз.
— Спасибо…
— Не за что, родная.
Когда дверь закрылась, Алёна осторожно достала одну чашку:
— Помнишь, мама всегда пила из неё чай по утрам?
— Да… с мёдом и лимоном.
Сестры сидели на полу среди коробок и разбирали уцелевшие вещи. Квартира была пустой, но в ней снова появилась жизнь.
А внизу, у подъезда, стояла такси с Людмилой Петровной и Дмитрием. Они смотрели на освещённые окна, затем машина тронулась.
Марина подошла к окну и закрыла шторы.
— Всё, конец.
— Нет, — Алёна положила руку ей на плечо. — Это начало.
За окном шёл дождь, смывая следы чужих людей. А в квартире, где снова пахло домом, закипал чайник.
