— Мама опять звонила, спрашивала, когда мы переедем к ней жить, — произнёс Игорь, не отрываясь от телефона, едва Марина переступила порог их маленькой кухни после долгого рабочего дня в больнице.
Марина замерла, чувствуя, как усталость волной накатывает на плечи. Она медленно поставила сумку на стол и посмотрела на мужа. Третий раз за неделю. Третий раз свекровь Галина Петровна поднимала эту тему, и каждый раз Игорь преподносил это так, словно речь шла о чём-то само собой разумеющемся.
— Игорь, мы же обсуждали это, — Марина старалась говорить спокойно, хотя внутри уже закипало знакомое раздражение. — У нас есть своя квартира. Да, съёмная, но своя. Зачем нам переезжать?
Он наконец оторвался от экрана и посмотрел на неё с тем выражением лица, которое она научилась узнавать за три года брака — смесь вины и упрямства маленького мальчика, которого поймали на шалости.
— Мам говорит, что глупо платить за аренду, когда у неё огромная трёхкомнатная квартира. Мы бы могли откладывать эти деньги на что-то более важное.
«На что-то более важное», — мысленно повторила Марина. Например, на очередной подарок его матушке. На прошлой неделе это была дорогущая кофемашина, которую Галина Петровна «так давно хотела». А до этого — новый телевизор в её спальню, потому что старый «уже не тот».
— Игорь, твоя мама живёт на другом конце города. Мне до больницы добираться два часа в одну сторону. Это четыре часа в день только на дорогу.
— Можно найти работу поближе, — пожал плечами он, и в его голосе прозвучала та небрежность, с которой люди обычно предлагают сменить зубную пасту. — Мама говорит, в их районе есть несколько частных клиник.
Марина почувствовала, как что-то внутри неё натягивается, как струна. Она любила свою работу. Старшая медсестра в отделении кардиологии — это не просто должность, это годы опыта, уважение коллег, налаженные связи. И он предлагал ей всё это бросить, потому что «мама говорит».
— А что говорит твоя жена? — спросила она, присаживаясь напротив. — Или её мнение не имеет значения?
Игорь поморщился, словно она сказала что-то неприличное.
— Марин, ну что ты сразу так? Я просто предлагаю рассмотреть вариант. Мама одна, ей тяжело. К тому же, она обещала помочь нам с первоначальным взносом на собственную квартиру, если мы поживём у неё годик-другой.
«Годик-другой», — эхом отозвалось в голове Марины. Она прекрасно знала, как работают такие обещания. Её подруга Лена прожила со свекровью «временно» уже пять лет, и конца этому не было видно.
— Игорь, а ты помнишь, что случилось, когда мы гостили у твоей мамы на новогодние праздники? — Марина старалась говорить ровно, без обвинений. — Она каждое утро заходила к нам в комнату без стука, критиковала, как я готовлю, как убираю, даже как складываю твои рубашки.
— Она просто хотела помочь, — автоматически защитился Игорь. — У неё большой опыт ведения хозяйства.
На лице Игоря появилось страдальческое выражение. Он терпеть не мог, когда Марина припоминала конкретные случаи. Это нарушало его удобную картину мира, где его мама была просто заботливой женщиной, а жена — слишком обидчивой.
— Она пошутила неудачно. Мама признала, что погорячилась.
— Нет, не признала, — покачала головой Марина. — Она сказала, что я слишком чувствительная и не понимаю её юмора. Игорь, твоя мама не принимает меня. Она до сих пор сравнивает меня с твоей бывшей, той самой Алёной, дочкой её подруги.
При упоминании Алёны Игорь вздрогнул. Это была больная тема. Галина Петровна не упускала случая напомнить, какая прекрасная пара была бы у них с Алёной. «Девочка из хорошей семьи, с высшим юридическим, не то что…» — и многозначительный взгляд на Марину.
— Мама просто старой закалки, — пробормотал Игорь. — Ей нужно время, чтобы привыкнуть.
— Три года недостаточно? — Марина встала и подошла к окну. За стеклом темнел февральский вечер. — Знаешь, что она мне сказала в прошлое воскресенье, когда ты вышел в магазин? Что я должна быть благодарна судьбе, что такой парень, как ты, обратил на меня внимание. Что с моим происхождением и профессией медсестры я могла рассчитывать максимум на какого-нибудь слесаря.
Она обернулась и увидела, как Игорь сжался, словно пытаясь стать меньше. Он знал о выпадах своей матери, но предпочитал делать вид, что ничего не происходит. Это было проще, чем встать на защиту жены.
— Она не со зла, — пробормотал он. — У неё просто тяжёлый характер. После смерти отца она сильно изменилась.
Марина знала эту историю наизусть. Отец Игоря умер десять лет назад, и с тех пор Галина Петровна превратила сына в центр своей вселенной. Вернее, в заложника своего одиночества и страхов. Она звонила ему по пять раз в день, обижалась, если он не приезжал к ней каждые выходные, и откровенно саботировала любые попытки молодой семьи построить независимую жизнь.
— Игорь, я понимаю, что она твоя мама и ты её любишь, — Марина вернулась к столу и села рядом с мужем. — Но у нас своя семья. И мы имеем право жить так, как нам удобно. Не так, как удобно ей.
— Ты говоришь так, словно она какой-то тиран, — обиделся Игорь. — Она просто одинокая женщина, которая хочет быть ближе к сыну. Что в этом плохого?
— Плохо то, что она не признаёт границ, — Марина старалась подбирать слова. — Помнишь, как она приехала к нам без предупреждения в прошлом месяце и застала нас… ну, не в самый подходящий момент? И вместо того, чтобы извиниться, начала отчитывать меня за то, что я «совращаю» её сына среди дня?
Игорь покраснел до корней волос. Тот инцидент был особенно неприятным. Галина Петровна использовала запасные ключи, которые Игорь дал ей «на всякий случай», и ворвалась в квартиру как раз когда они с Мариной позволили себе редкую близость в выходной день.
— Она больше так не сделает, — пробормотал он. — Я с ней поговорил.
— Поговорил? — Марина покачала головой. — Ты сказал ей, что она была неправа? Что должна звонить перед приходом? Или просто промямлил что-то невнятное и дал ей понять, что всё в порядке?
Молчание Игоря было красноречивее любых слов. Марина почувствовала знакомую горечь. Каждый раз одно и то же. Свекровь переходила все границы, Игорь обещал поговорить с ней, но в итоге разговор сводился к тому, что он извинялся перед матерью за «неудобства».
— Послушай, — Игорь взял её за руку. Его ладонь была влажной и холодной. — Давай попробуем. Всего на пару месяцев. Если не получится, мы съедем обратно. Но мама действительно может помочь нам с квартирой. Это же наше будущее.
Марина смотрела на их сплетённые руки. Когда-то эти руки казались ей самым надёжным убежищем в мире. Теперь она чувствовала в этом прикосновении только слабость и неуверенность.
— А что, если я скажу нет? — спросила она тихо. — Что, если я не хочу жить с твоей мамой? Что тогда?
Игорь отдёрнул руку, словно обжёгся. На его лице появилось выражение обиженного ребёнка, которого лишили любимой игрушки.
— Значит, моя мама для тебя важнее нашего будущего? — в его голосе зазвучали знакомые обвинительные нотки. — Ты даже не хочешь попробовать ради нас?
— Ради нас? — Марина почувствовала, как внутри поднимается волна гнева. — Или ради того, чтобы твоей маме было удобнее контролировать каждый наш шаг? Игорь, она уже сейчас диктует нам, как жить. Что будет, если мы окажемся под одной крышей?
— Ты преувеличиваешь, — упрямо сказал Игорь. — Мама просто заботится о нас. Да, она бывает навязчивой, но это от любви.
— От любви? — Марина встала так резко, что стул качнулся. — Когда она сказала, что я неправильно глажу твои рубашки, это от любви? Когда критикует мою причёску, макияж, манеру одеваться — это забота? А когда намекает, что я недостаточно хороша для её сына — это что?
— Она так не говорила!
— Говорила, Игорь. Просто ты предпочитаешь этого не слышать. Как не слышишь многого другого. Например, как она называет меня «эта твоя» вместо имени. Или как закатывает глаза, когда я рассказываю о работе.
Игорь молчал, уставившись в стол. Марина видела, как на его лице борются разные эмоции — желание защитить мать, понимание правоты жены, страх конфликта и, главное, полная неспособность принять решение.
— Знаешь что? — Марина подошла к плите и включила чайник. Ей нужно было занять руки чем-то, чтобы не сорваться окончательно. — Давай сделаем по-другому. Пусть твоя мама приедет к нам на неделю. Поживёт, посмотрим, как оно будет. А потом решим.
Игорь оживился. Компромисс — это было то, что он умел и любил. Не нужно никого обижать, все довольны.
— Отличная идея! Я ей позвоню прямо сейчас!
— Подожди, — остановила его Марина. — Есть условия. Она спит в гостиной, а не лезет к нам в спальню. Не трогает мои вещи. Не переставляет мебель. И главное — не критикует меня при каждом удобном случае. Договорились?
— Конечно, конечно, — закивал Игорь, хватаясь за телефон. — Я ей всё объясню.
Марина отвернулась к плите, пряча усмешку. Она прекрасно знала, что никаких условий Галине Петровне он не поставит. Максимум — робко попросит «быть полегче с Мариной». И свекровь воспримет это как сигнал к действию.
Пока Игорь вышел в другую комнату звонить матери, Марина заварила себе крепкий чай и села у окна. В отражении стекла она видела усталую женщину двадцати восьми лет, с тёмными кругами под глазами и опущенными уголками губ. Когда она успела превратиться из весёлой, уверенной в себе девушки в эту измученную тень?
Из комнаты доносился оживлённый голос Игоря. Судя по интонациям, Галина Петровна была в восторге от идеи. Ещё бы — плацдарм для наступления обеспечен.
Неделя. Марина дала себе неделю. Если за это время ничего не изменится, если Игорь снова не сможет защитить их семью от материнского вмешательства, она примет решение. Окончательное.
Телефон на столе завибрировал. Сообщение от подруги Лены: «Ну что, уговаривает переехать к свекрови?»
Марина усмехнулась. Лена знала её слишком хорошо.
«Хуже. Она приезжает к нам на неделю», — напечатала в ответ.
Три точки, показывающие, что Лена печатает. Потом: «Держись, подруга. Помни — ты не обязана это терпеть».
Марина отложила телефон и сделала глоток обжигающего чая. Нет, не обязана. Но пока ещё готова дать последний шанс. Не Галине Петровне — та своих шансов не заслуживала. Игорю. Мужчине, которого она всё ещё любила, несмотря ни на что. Мужчине, который должен был наконец решить, кто для него важнее — мать или жена.
В дверях появился сияющий Игорь.
— Мама так рада! Она приедет в субботу утром. Обещала привезти свои фирменные пирожки!
Марина кивнула, не оборачиваясь. Суббота. Через три дня начнётся её личный ад. Или, возможно, развязка этой затянувшейся драмы.
— И знаешь что? — продолжал Игорь, явно не замечая её настроения. — Она сказала, что поможет тебе с готовкой. У неё столько прекрасных рецептов!
«Поможет с готовкой», — мысленно повторила Марина. То есть встанет над душой, будет критиковать каждое движение и рассказывать, как «правильно» резать лук. Прекрасно.
— Игорь, — она наконец повернулась к нему. — Ты помнишь об условиях?
— А? Да, конечно! Я сказал маме, чтобы она… ну, была аккуратнее.
— Аккуратнее, — эхом повторила Марина. — И это всё?
— Ну, я не мог ей приказывать, — оправдывался Игорь. — Она же моя мать. Но она обещала стараться.
Марина закрыла глаза и досчитала до десяти. Всё шло именно так, как она и предполагала. Никаких чётких границ, никаких правил. Просто туманная просьба «быть аккуратнее».
Оставшиеся до субботы дни пролетели в тревожном ожидании. Марина убирала квартиру до блеска, понимая, что всё равно найдётся, к чему придраться. Покупала продукты, зная, что все они окажутся «не те». Готовила гостиную для свекрови, прекрасно осознавая, что та всё переделает по-своему.
И вот наступила суббота. Звонок в дверь раздался ровно в восемь утра. Галина Петровна была пунктуальна до педантичности.
— Игорёк, сыночек! — раздался из прихожей громкий голос. — Как ты похудел! Эта твоя совсем тебя не кормит!
Марина стояла в дверях кухни, наблюдая, как свекровь обнимает сына, словно они не виделись годы, а не неделю назад. Галина Петровна была крупной женщиной с жёстким лицом и цепким взглядом. Её седые волосы были уложены в тугой пучок, а на губах играла снисходительная улыбка.
— Здравствуйте, Галина Петровна, — Марина вышла навстречу.
Свекровь окинула её оценивающим взглядом с головы до ног.
— Марина, — кивнула она так, словно делала огромное одолжение. — Что-то ты бледная. Витамины пьёшь?
— Спасибо, всё в порядке.
— Ну-ну, — Галина Петровна прошла в гостиную, по-хозяйски оглядываясь. — Игорь, помоги с вещами. Я привезла кое-что из продуктов. Нормальных, не то что вы тут едите.
Марина прикусила язык. Началось.
Первый день прошёл относительно спокойно. Галина Петровна обосновалась в гостиной, переставила там мебель «как удобнее», раскритиковала выбор штор и постельного белья, но в целом вела себя сдержанно. Игорь порхал вокруг неё бабочкой, исполняя каждое желание.
— Мариночка, — обратилась к ней свекровь за ужином. От этого уменьшительного имени у Марины сводило зубы. — А что это у нас на второе?
— Куриные котлеты с гречкой.
— Котлеты? — Галина Петровна подозрительно ткнула вилкой в тарелку. — А почему такие сухие? Ты что, хлеб не добавляла?
— Добавляла, — терпеливо ответила Марина.
— Мало, видимо. Я научу тебя, как правильно. И вообще, гречка — это так скучно. Игорёк любит картофельное пюре, правда, сынок?
— Ну, мам, гречка тоже ничего, — робко заметил Игорь.
— Ничего? — возмутилась Галина Петровна. — Да я тебе такое пюре делала — пальчики оближешь! С маслицем, с молочком. Не то что эта сухомятка.
Марина молча доедала свою порцию. Первый день, напоминала она себе. Осталось шесть.
На второй день Галина Петровна перешла в наступление. Утром Марина обнаружила её на кухне, где свекровь уже вовсю хозяйничала.
— Ой, ты уже встала? — удивилась Галина Петровна. — А я думала, поспишь подольше. В выходные-то можно.
— Я всегда встаю рано, — ответила Марина, доставая свою чашку.
— И правильно! Хозяйка должна вставать первой. Хотя какая из тебя хозяйка, если ты мужа прокормить не можешь. Посмотри, как мой Игорёк исхудал!
Марина взглянула на Игоря, мирно посапывающего в спальне. За три года брака он набрал килограммов пять, никак не меньше.
— Я приготовила настоящий завтрак, — продолжала Галина Петровна. — Блинчики, как Игорёк любит. С мясом, с творогом, с вареньем. А не твои мюсли с йогуртом.
День тянулся бесконечно. Свекровь критиковала всё: как Марина моет посуду («не так держишь губку»), как гладит бельё («складки остаются»), как поливает цветы («заливаешь, они же сгниют»). К вечеру у Марины начала болеть голова от постоянного потока замечаний.
— Игорь, — обратилась она к мужу, когда они на минуту остались вдвоём. — Поговори с мамой. Она обещала не критиковать.
— Да она же не критикует, — удивился Игорь. — Просто советует. Из лучших побуждений.
— Советует? Она час рассказывала мне, как правильно протирать пыль!
— Ну и что? Может, её способ действительно лучше. Мам опытная хозяйка.
Марина посмотрела на него долгим взглядом. Безнадёжно.
На третий день случилось то, чего Марина боялась больше всего. Галина Петровна добралась до их спальни.
— Мариночка, а что это за бардак у вас тут? — раздался возмущённый голос из-за двери.
Марина выскочила из душа, наспех завернувшись в халат.
— Галина Петровна, мы же договаривались…
— Договаривались? — свекровь стояла посреди спальни с видом генерала, инспектирующего казарму. — О чём договаривались? Чтобы мой сын жил в свинарнике?
Марина оглядела комнату. Кровать была заправлена, вещи убраны. Разве что на тумбочке лежала её книга и стакан воды.
— Это не свинарник, — сказала она, стараясь сохранять спокойствие.
— Нет? А это что? — Галина Петровна ткнула пальцем в приоткрытый шкаф. — Вещи как попало свалены! А пыль на полках? А окна когда последний раз мыли?
— Галина Петровна, пожалуйста, выйдите из нашей спальни.
Свекровь выпрямилась во весь свой немаленький рост.
— Это ещё что за тон? Я мать Игоря и имею право знать, в каких условиях живёт мой сын!
— Мама, в чём дело? — в дверях появился Игорь.
— В том, что твоя жена не умеет поддерживать порядок! — заявила Галина Петровна. — И ещё смеет мне грубить!
— Я не грубила. Я попросила выйти из нашей личной комнаты.
— Личной? — фыркнула свекровь. — В семье не должно быть секретов!
— Мам, может, правда пойдём на кухню? — неуверенно предложил Игорь. — Марине нужно одеться.
— Вот! — торжествующе воскликнула Галина Петровна. — Стоит полуголая средь бела дня! Стыда нет совсем!
Марина почувствовала, как внутри что-то лопнуло. Словно натянутая до предела струна наконец порвалась.
— Всё, — сказала она тихо, но в её голосе звучала сталь. — Достаточно.
— Что достаточно? — опешила свекровь.
— Ваше хамство, Галина Петровна. Ваше вмешательство. Ваше неуважение. Мне достаточно.
— Да как ты смеешь! — взвизгнула Галина Петровна. — Игорь, ты слышишь, что она говорит?
Марина повернулась к мужу. Он стоял в дверях, бледный, растерянный, мечущийся взглядом между женой и матерью.
— Игорь, — сказала она, глядя ему прямо в глаза. — Выбирай. Прямо сейчас. Или твоя мать уезжает из нашего дома немедленно, или уезжаю я. Третьего не дано.
— Марина, ну что ты… — забормотал он. — Давайте успокоимся…
— Нет, — отрезала она. — Я спокойна. Я даю тебе пять минут на решение. Кто для тебя важнее — мать или жена?
— Это шантаж! — завопила Галина Петровна. — Игорёк, она тебя шантажирует! Гони её! Найдёшь себе нормальную жену, которая будет уважать свекровь!
Марина молча прошла к шкафу, достала джинсы и свитер. Оделась, не обращая внимания на возмущённые вопли свекрови. Потом взяла с полки небольшую сумку и начала складывать самое необходимое.
— Марина, остановись, — Игорь попытался взять её за руку. — Давай поговорим спокойно.
— Мы говорили, — ответила она, убирая руку. — Три года говорили. Результат видишь сам. Время вышло, Игорь.
— Вот и правильно! — не унималась Галина Петровна. — Пусть уходит! Мы с тобой прекрасно проживём вдвоём! Я о тебе позабочусь, сыночек!
И тут произошло неожиданное. Игорь, всегда такой мягкий, нерешительный, вдруг выпрямился и посмотрел на мать так, что та осеклась на полуслове.
— Мама, — сказал он твёрдо. — Собирайся. Ты уезжаешь.
— Что? — Галина Петровна не поверила своим ушам. — Игорёк, ты в своём уме?
— В своём, мам. Наконец-то в своём. Марина права. Ты переходишь все границы. И я это позволял. Но хватит.
— Да она тебя околдовала! — взвыла свекровь. — Настроила против родной матери!
— Нет, мам. Она просто открыла мне глаза. Я взрослый мужчина, у меня есть жена, своя семья. И я больше не позволю тебе разрушать мою жизнь.
Марина замерла с сумкой в руках. Она не ожидала такого поворота. Игорь стоял между ней и матерью, и впервые за три года она видела в нём мужчину, а не маменькиного сынка.
— Ты пожалеешь! — прошипела Галина Петровна. — Она тебя бросит, вот увидишь! А я не прощу!
— Это твой выбор, мам, — ответил Игорь. — Я буду рад видеть тебя в гостях. Но только в гостях. И только если ты научишься уважать мою жену.
Следующий час прошёл в сборах и взаимных обвинениях. Галина Петровна то плакала, то угрожала, то пыталась давить на жалость. Но Игорь оставался непреклонен. Он сам вызвал такси, сам отнёс её вещи, сам проводил до машины.
Когда дверь за свекровью закрылась, в квартире воцарилась звенящая тишина. Марина всё ещё стояла посреди спальни с сумкой в руках, не веря в произошедшее.
— Прости меня, — Игорь подошёл к ней и осторожно взял за плечи. — Прости за эти три года. За то, что был тряпкой. За то, что не защищал тебя.
Марина подняла на него глаза. Он выглядел уставшим, но в его взгляде появилось что-то новое. Решимость. Взрослость. Ответственность.
— Ты правда выбрал меня? — спросила она тихо.
— Я выбрал нас, — ответил Игорь. — Нашу семью. Наше будущее. Мама… она привыкнет. Или нет. Но это уже её проблемы, не наши.
Марина медленно поставила сумку на пол. Потом шагнула к мужу и обняла его. Впервые за долгое время она чувствовала, что обнимает не мальчика, цепляющегося за мамину юбку, а мужчину, готового защищать свою семью.
— Она вернётся, — предупредила Марина. — Будет звонить, манипулировать, давить на чувство вины.
— Знаю, — кивнул Игорь. — Но я больше не дам ей разрушать нашу жизнь. Обещаю.
За окном садилось солнце, окрашивая комнату в тёплые тона. Марина прижалась к мужу, чувствуя, как уходит напряжение последних дней. Да, впереди их ждали сложные разговоры, обиды свекрови, попытки вернуть всё на круги своя. Но главное уже произошло. Игорь сделал выбор. Правильный выбор.
И Марина впервые за три года позволила себе поверить, что у их семьи есть будущее. Настоящее будущее, без токсичного вмешательства, без постоянной критики, без необходимости доказывать своё право на существование. Просто они вдвоём против всего мира. Как и должно быть в настоящей семье.
Телефон Игоря зазвонил. На экране высветилось «Мама». Он посмотрел на жену, потом решительно нажал отбой.
— Поговорим завтра, — сказал он. — А сегодня… сегодня давай просто побудем вдвоём. Первый раз за три года по-настоящему вдвоём.
Марина улыбнулась и крепче обняла мужа. Да, им предстояла долгая дорога восстановления доверия и построения границ. Но первый, самый важный шаг был сделан. И это давало надежду.
