– Твоя мать требует долю в нашей квартире? Пусть докажет, что вложила хоть копейку, — усмехнулась я, скрестив руки на груди.
Сергей нахмурился, перекладывая документы на столе. Летнее солнце било сквозь окно, подчеркивая морщинки возле его глаз. Муж выглядел измотанным и растерянным после телефонного разговора.
– Анна, не начинай. Она говорит, что деньги на первоначальный взнос были частично ее. И она может это подтвердить.
– Спустя пятнадцать лет? Серьезно? Где она была все это время? — я не могла сдержать возмущения. – Мы тут горбатились, ремонт делали, все силы вложили. А теперь, когда у нее проблемы с деньгами, она вспомнила про квартиру?
Сергей подошел к окну и распахнул его, впуская шум летнего города. Июльская жара стояла невыносимая, но раздражение заставляло меня ощущать ее еще острее.
– Папа не стал бы врать в документах, – тихо произнес он. – Если там указано, что часть денег мамина, значит, так и было.
– Ну конечно, встань на ее сторону! – я повысила голос, тут же пожалев об этом. Из своей комнаты выглянул Мишка, настороженно глядя на нас. Я заставила себя говорить тише. – Сереж, она бросила вас с отцом. Ушла к другому мужчине. А теперь, когда тот ее бросил, решила доить нас?
Сергей молчал, и это молчание было хуже любых слов. Я понимала, что для него ситуация намного сложнее, чем для меня. Как бы там ни было, Вера Петровна оставалась его матерью.
– Мам, пап, вы опять ругаетесь? – Миша вошел в кухню, держа в руках планшет. В свои четырнадцать он иногда казался мне мудрее нас обоих.
– Нет, солнышко, мы просто обсуждаем, – я попыталась улыбнуться. – Иди к себе, нам нужно поговорить.
Когда сын ушел, я подошла к мужу и коснулась его плеча.
– Сереж, давай подумаем. Твоя мать пятнадцать лет не проявляла к тебе никакого интереса. Не звонила, не приезжала. Мишку видела всего два раза в жизни. И вдруг ей срочно нужны деньги. Не кажется странным?
– Кажется, – он вздохнул. – Но что мне делать? Просто послать ее?
– Пусть идет в суд, если уверена в своей правоте, – отрезала я.
Вечером раздался звонок. Ольга, сестра Сергея, всегда звонила в самый неподходящий момент.
– Сережа, ты совсем с ума сошел? – без приветствия начала она. – Мама плачет, говорит, ты отказываешься ей помогать!
Я закатила глаза, слыша ее голос даже на расстоянии. Сергей включил громкую связь.
– Оля, успокойся. Я не отказываюсь помогать. Но требовать долю в квартире через пятнадцать лет – это уже слишком.
– Она твоя мать! – воскликнула Ольга. – Ты забыл, как она на двух работах пахала, чтобы вы с отцом могли купить эту квартиру?
– Не забыл, – тихо ответил Сергей. – И то, как она нас бросила, тоже не забыл.
– Ой, да это все Анькины штучки! – фыркнула Ольга. – Она тебя против матери настраивает. Мама сейчас у меня живет, еле сводит концы с концами. Этот козел Валерий все деньги забрал и свалил. А ты что, хочешь, чтобы мать на улице оказалась?
Я не выдержала и выхватила телефон.
– Оля, хватит давить на жалость. Если Вере Петровне нужна помощь, мы можем обсудить разумную сумму. Но шантажировать нас – это нечестно.
– А отобрать у матери последнее – это, по-твоему, честно? – огрызнулась Ольга. – Вот увидишь, мы дойдем до суда. У мамы есть документы.
Она бросила трубку. Сергей сидел, опустив голову.
– Вот и поговорили, – пробормотал он.
– Она манипулирует тобой, неужели ты не видишь? – я присела рядом. – Слушай, давай позвоним моему отцу. Он юрист, пусть посмотрит документы и скажет, есть ли у твоей матери реальные основания.
Через два дня мы сидели в квартире моих родителей. Отец, Николай Иванович, внимательно изучал пожелтевшие бумаги, которые Сергей привез из старого гаража.
– Так-так, – бормотал он, протирая очки. – Договор купли-продажи от 1998 года… Расписка от Климова Виктора Семеновича о получении денежных средств от Климовой Веры Петровны в размере…
Он поднял глаза на нас.
– Сергей, здесь действительно указано, что твоя мать внесла треть суммы первоначального взноса. И есть ее подпись.
У меня внутри все оборвалось. Значит, у свекрови действительно есть основания.
– И что теперь? – спросила я. – Она может претендовать на долю?
– Теоретически – да, – кивнул отец. – Но есть нюансы. Во-первых, квартира была оформлена только на отца Сергея. Во-вторых, после развода Вера Петровна не предъявляла претензий и не включила квартиру в раздел имущества. В-третьих, прошло пятнадцать лет. Срок исковой давности – три года.
– То есть она опоздала? – с надеждой спросила я.
– Не совсем, – покачал головой отец. – Срок исчисляется с момента, когда человек узнал о нарушении своих прав. Она может заявить, что узнала только сейчас.
Сергей сидел молча, глядя в одну точку.
– А что если… – начал он, но замолчал.
– Что? – спросила я.
– Что если мы предложим ей деньги? Не полную стоимость доли, а ту сумму, которую она когда-то вложила, с учетом инфляции.
Я хотела возразить, но отец меня опередил:
– Это разумное предложение, Анна. Судебные тяжбы могут затянуться на годы. А нервы и время дороже денег.
На следующий день мы договорились встретиться с Верой Петровной. Ольга настояла на том, чтобы встреча прошла у нее дома.
Я не видела свекровь несколько лет и была поражена, как она изменилась. Некогда эффектная женщина с огненно-рыжими волосами превратилась в поблекшую, усталую даму с глубокими морщинами. Но глаза – яркие, зеленые, как у Сергея – смотрели все так же пронзительно.
– Здравствуй, сынок, – произнесла она, когда мы вошли в маленькую квартиру Ольги. Меня она проигнорировала.
– Здравствуй, мама, – Сергей неловко обнял ее. – Давай поговорим.
Ольга суетилась вокруг, расставляя чашки с чаем.
– Присаживайтесь, гости дорогие, – с наигранной любезностью произнесла она. – Только не знаю, поместимся ли все за столом. У меня не хоромы, как у некоторых.
– Оля, – одернула ее Вера Петровна. – Не начинай.
Мы сели за маленький кухонный стол. Я чувствовала, как бешено колотится сердце. Сергей положил перед матерью папку с документами.
– Мама, я посмотрел бумаги. Ты действительно вложила деньги в первоначальный взнос. Треть суммы.
Вера Петровна кивнула, поджав губы.
– Наконец-то ты вспомнил об этом.
– Но квартира была оформлена только на отца, – продолжил Сергей. – И ты не претендовала на нее при разводе.
– Потому что твой отец угрожал мне, что отсудит тебя, если я заикнусь о квартире, – горько произнесла она. – А потом я по глупости поверила Валерию, что у нас все будет хорошо. И вот, пожалуйста, осталась у разбитого корыта.
– Мам, но почему ты вспомнила об этом только сейчас? – тихо спросил Сергей. – Пятнадцать лет прошло.
– Потому что мне деваться некуда! – она повысила голос. – Я не молодею, работу найти не могу. Валерий все забрал и ушел к молоденькой. А вы с отцом всегда были заодно против меня!
– Никто не был против тебя, – возразил Сергей. – Ты сама ушла.
– Да, ушла! – Вера Петровна стукнула ладонью по столу. – Потому что невозможно было жить с твоим отцом! Он только о работе и думал, а меня в упор не видел. Я человек, а не мебель!
Я смотрела на эту женщину и вдруг поняла, что за гневом скрывается боль. Многолетняя, застарелая боль человека, которого предали.
– Вера Петровна, – я решилась вступить в разговор. – Мы понимаем ваше положение. И готовы помочь. Но не таким способом.
– А каким же? – она впервые посмотрела на меня.
– Мы можем выплатить вам ту сумму, которую вы вложили, с учетом инфляции. И помогать ежемесячно.
– Подачки? – фыркнула Ольга. – Маме нужно жилье, а не подачки!
– Оля, помолчи, – одернула ее мать. – Сколько вы предлагаете?
Сергей назвал сумму – немаленькую для нас, но гораздо меньшую, чем стоимость доли в квартире.
– И плюс ежемесячная помощь, – добавил он. – Но с условием, что ты официально откажешься от претензий на квартиру.
Вера Петровна долго молчала, глядя на свои руки.
– Хорошо, – наконец произнесла она. – Я согласна.
Ольга вскочила.
– Мама, ты с ума сошла? Это же копейки по сравнению с тем, что тебе положено!
– Оля, мне надоело судиться и ругаться, – устало ответила Вера Петровна. – Я хочу спокойно жить оставшиеся годы.
Дома нас ждал Миша. Он сразу понял по нашим лицам, что разговор прошел не слишком гладко.
– Ну как, договорились с бабушкой? – спросил он.
– Вроде того, – кивнул Сергей, опускаясь в кресло. – Но твоя тетя Оля очень недовольна.
– А чего она вообще лезет? – нахмурился Миша. – Это же не ее дело.
Я удивленно посмотрела на сына. Обычно он не вмешивался во взрослые разговоры.
– У тети Оли свои интересы, – вздохнула я. – Она рассчитывала, что часть денег достанется и ей.
Сергей резко поднял голову.
– С чего ты взяла?
– Сереж, это же очевидно, – я села рядом с ним. – Оля сама недавно потеряла работу. А теперь вдруг так активно защищает интересы матери.
– Не говори глупостей, – отмахнулся он. – Оля просто беспокоится о маме.
– Пап, мама права, – вдруг произнес Миша. – Тетя Оля вчера звонила и спрашивала меня, сколько стоит наша квартира.
Мы с Сергеем переглянулись.
– И что ты ответил? – спросил муж.
– Что не знаю, – пожал плечами Миша. – Но она стала расспрашивать про ремонт, про мебель. Это было странно.
На следующий день позвонил мой отец.
– Анна, я поговорил с твоей свекровью, – сообщил он.
– Что? – я чуть не выронила телефон. – Зачем?
– Хотел понять, что за человек, – спокойно ответил отец. – И выяснить детали ситуации.
– И что выяснил? – с опаской спросила я.
– Интересные вещи, – хмыкнул он. – Во-первых, твоя свекровь не так проста, как кажется. Она действительно вложила деньги в квартиру и имеет на нее определенные права. Но дело не столько в деньгах, сколько в обиде.
– В обиде?
– Она считает, что Сергей предал ее, выбрав сторону отца при разводе. И что вы с ним пятнадцать лет не проявляли к ней никакого интереса.
– Но она сама ушла! – возмутилась я.
– В этом и проблема семейных конфликтов, – вздохнул отец. – Каждый видит ситуацию по-своему. Для нее это выглядит иначе.
– А что с Ольгой? – спросила я.
– А вот Ольга – это отдельная история, – в голосе отца появились нотки раздражения. – Она действительно подталкивает мать к конфликту. И не только из-за денег. Она завидует вам с Сергеем.
– Завидует? Чему?
– Всему. Квартире, стабильной семье, сыну. У Ольги ничего этого нет.
Вечером я рассказала Сергею о разговоре с отцом. Он долго молчал, а потом предложил:
– Давай устроим общий разговор. Соберем всех: маму, Олю, твоего отца, нас. И Мишу тоже.
– Мишу? – удивилась я. – Зачем втягивать ребенка?
– Он уже втянут, – грустно улыбнулся Сергей. – И потом, иногда дети видят то, чего не замечают взрослые.
В воскресенье мы собрались у нас дома. Атмосфера была напряженной. Вера Петровна сидела прямо, как струна, Ольга нервно постукивала ногой, мой отец задумчиво крутил в руках очки. Миша молча сидел в углу дивана, уткнувшись в планшет.
– Итак, – начал Сергей. – Мы собрались, чтобы окончательно решить вопрос с квартирой.
– Тут нечего решать, – перебила Ольга. – Мама имеет право на свою долю.
– Оля, дай договорить, – одернула ее Вера Петровна.
– Я изучил все документы, – продолжил Сергей. – И готов признать, что мама действительно вложила деньги в покупку квартиры. Треть первоначального взноса.
– Вот! – торжествующе воскликнула Ольга.
– Но, – Сергей поднял руку, – квартира была оформлена только на отца. И после развода мама не претендовала на нее.
– Потому что твой отец мне угрожал! – воскликнула Вера Петровна.
– Неправда, – тихо произнес Сергей. – Я помню тот разговор. Отец предлагал тебе деньги вместо доли в квартире. А ты отказалась, сказала, что уходишь к человеку, который обеспечит тебе другое жилье.
Вера Петровна побледнела.
– Ты не мог этого слышать. Тебя не было дома.
– Я вернулся раньше и стоял под дверью, – Сергей смотрел ей прямо в глаза. – И слышал, как ты сказала отцу, что он неудачник, а Валерий – настоящий мужчина с перспективами.
В комнате повисла тяжелая тишина.
– Хорошо, – наконец произнесла Вера Петровна. – Было и такое. Я наговорила много лишнего. Но это не отменяет факта, что я вложила деньги.
– Никто этого не отрицает, – вмешался мой отец. – Но есть и другие обстоятельства. Например, то, что вы пятнадцать лет не интересовались ни квартирой, ни сыном.
– Это не так! – возмутилась Вера Петровна. – Я звонила, но Сережа не хотел со мной разговаривать!
– Мама, ты позвонила три раза за пятнадцать лет, – устало произнес Сергей. – И каждый раз просила денег.
– А что мне оставалось делать? – в голосе Веры Петровны послышались слезы. – Валерий забрал все, что у меня было!
– И теперь ты хочешь забрать все, что есть у нас? – я не выдержала. – Мы с Сергеем десять лет выплачивали кредит за ремонт. Экономили на всем. А теперь должны отдать треть квартиры?
– Не треть, а половину! – вмешалась Ольга. – Мама имеет право на половину!
– С какой стати половину? – изумился мой отец. – Даже если признать ее право, речь может идти максимум о трети доли Виктора Семеновича, а это одна шестая квартиры.
– Вы все против нас! – Ольга вскочила. – Богатые только и думают, как обобрать бедных!
– Богатые? – я усмехнулась. – Оля, мы с Сергеем работаем как лошади, чтобы обеспечить семью. У нас ипотека, кредиты. Какие мы богатые?
– У вас есть квартира! – крикнула Ольга. – А у нас с мамой ничего нет!
– У тебя есть квартира, – тихо произнес Сергей. – Ту, что тебе оставила бабушка.
Ольга осеклась.
– Она маленькая, – пробормотала она. – И в ужасном состоянии.
– Но она есть, – настаивал Сергей. – И ты могла бы ее отремонтировать, а не снимать другую.
– На какие деньги? – огрызнулась Ольга. – Я без работы!
– А мама могла бы жить с тобой, – продолжал Сергей. – Но вместо этого вы решили затеять войну за нашу квартиру.
– Потому что это справедливо! – крикнула Ольга. – Мама всю жизнь работала, а теперь должна ютиться в съемной комнате!
– Справедливо? – Сергей повысил голос. – А справедливо то, что она бросила нас с отцом? Что не интересовалась мной пятнадцать лет? Что видела внука два раза в жизни?
– Сереженька, – Вера Петровна заплакала. – Я совершила ошибку. Но я твоя мать…
– Да всем плевать на ваши семейные разборки! – вдруг выкрикнула Ольга. – Дело в деньгах! Нам нужны деньги!
Все замолчали, пораженные ее откровенностью.
– Вот и выяснилась правда, – тихо произнес мой отец.
– Какая правда? – огрызнулась Ольга. – Что бедным людям нужны деньги? Это не новость!
– Нет, – покачал головой отец. – Правда в том, что вы используете Веру Петровну, чтобы получить деньги. А она использует давнюю обиду на сына и бывшего мужа.
– Неправда! – воскликнула Вера Петровна, но как-то неуверенно.
И тут неожиданно заговорил Миша.
– Бабушка, – он поднял глаза от планшета. – А почему ты раньше не приходила к нам? Почему не звонила? Мне вот интересно было бы с тобой познакомиться.
Вера Петровна растерянно посмотрела на внука.
– Я… думала, что вы не захотите меня видеть.
– Почему? – искренне удивился Миша. – Ты же бабушка. Мои друзья со своими бабушками в парк ходят, в кино. А я тебя почти не знаю.
Глаза Веры Петровны наполнились слезами.
– Прости, малыш, – прошептала она. – Я была неправа.
– Мне стыдно за вас, – продолжил Миша, оглядывая всех по очереди. – Вы все взрослые люди, а ругаетесь как маленькие. Если бабушке нужна помощь, надо помочь. Но не ценой того, что моя семья развалится.
В комнате повисла тишина. Никто не ожидал такой мудрости от подростка.
– Мальчик прав, – наконец произнес мой отец. – Давайте искать компромисс, а не воевать.
После долгих переговоров мы пришли к соглашению. Вера Петровна получила компенсацию – сумму, которую когда-то вложила, с учетом инфляции. Сергей обязался ежемесячно помогать матери небольшой суммой. А Вера Петровна официально отказалась от претензий на квартиру.
Ольга, видя, что ее план провалился, неожиданно расплакалась.
– Простите меня, – всхлипывала она. – Я правда осталась без работы и без денег. И решила, что это шанс…
– Ты могла просто попросить помощи, – тихо произнес Сергей. – Я бы не отказал.
– Я не могла, – Ольга вытерла слезы. – Гордость не позволяла.
– Глупая гордость, – покачал головой Сергей. – Мы же семья.
Прошел месяц. Наша жизнь постепенно налаживалась. Сергей регулярно навещал мать, иногда брал с собой Мишу. Вера Петровна, получив помощь и внимание сына, заметно смягчилась и даже предложила иногда присматривать за внуком.
Ольга, пристыженная своим поведением, нашла новую работу и начала ремонт в бабушкиной квартире, чтобы мать могла переехать к ней.
Однажды вечером, когда мы с Сергеем сидели на балконе, наслаждаясь теплым летним вечером, он вдруг произнес:
– Знаешь, я благодарен тебе.
– За что? – удивилась я.
– За то, что ты не настаивала на полном разрыве с мамой, хотя имела на это право. За то, что позволила Мише узнать бабушку.
Я улыбнулась.
– Семья есть семья, со всеми ее сложностями.
– И еще я понял одну вещь, – задумчиво произнес Сергей. – Иногда нужен хороший кризис, чтобы понять, что действительно важно.
– И что же важно? – спросила я.
– То, что у нас есть, – он взял меня за руку. – Друг друг, Мишка, дом. Все остальное – просто стены и деньги.
Я прижалась к его плечу, чувствуя, как уходит напряжение последних недель. Может быть, этот конфликт действительно был нужен, чтобы расставить все по своим местам.
В комнате включил музыку Миша. Из открытой двери балкона доносились звуки его любимой группы. Где-то вдалеке гудели машины. Город жил своей обычной летней жизнью. А мы сидели, держась за руки, и понимали, что преодолели еще одно испытание. Вместе.
***
Прошло три года. Анна с удовольствием наводила порядок на даче — летние хлопоты всегда приносили ей радость. Сергей с Мишей уехали на рыбалку, а она наслаждалась тишиной и ароматом спелых помидоров. Телефонный звонок прервал эту идиллию. «Анна Владимировна? Это Карина из агентства недвижимости. Помните, вы интересовались участком рядом с вашим? Так вот, он выставлен на продажу, но есть одна странность — документы на него оформлены на вашу свекровь, Веру Петровну. Она утверждает, что вы в курсе этой сделки…»
