Когда Максим заявил, что моё наследство нужно превратить в деньги, я поняла — свекровь добралась до самого сердца нашего брака. Её ядовитые речи о том, что я якобы хочу обмануть её драгоценного сына, звучали теперь из уст моего мужа. Три года совместной жизни рассыпались в прах от одного разговора с Валентиной Петровной, которая всегда считала меня недостойной своего отпрыска.
История началась гораздо раньше, когда мы с Максимом только мечтали о собственном жилье. Снимая квартиру уже третий год, мы постоянно обсуждали возможность купить что-то своё. Я знала о накопленных деньгах супруга — сумма была внушительной, достаточной для первоначального взноса по ипотеке.
— Слушай, а может, возьмём наконец жильё? У тебя ведь есть отложенные средства, — предложила я однажды.
— Не хочу всё тянуть в одиночку. Справедливо будет, если оба внесём свою долю, тебе не кажется? — ответил Максим встречным вопросом.
— Хорошо, тогда я тоже накоплю нужную сумму, — согласилась я.
Поначалу меня удивила такая расчётливость мужа. Будь у меня деньги, я без раздумий потратила бы их на первый взнос — в конце концов, мы семья, планируем провести вместе всю жизнь, растить детей. Но Максим, видимо, чего-то опасался. Возможно, его настраивала против меня свекровь.
Валентина Петровна невзлюбила меня с первой встречи. Высокомерная и капризная женщина смотрела на меня как на пустое место. Её раздражало абсолютно всё — мой стиль одежды, отсутствие высшего образования, профессия мастера маникюра. Она считала это занятие недостойным. Сама до выхода на пенсию преподавала физику в университете и чрезвычайно гордилась своим положением. Даже тот факт, что я работала в престижном салоне красоты и зарабатывала прилично, не смягчал её отношения.
Максим держал автосервис. Техническое образование он получил, но по специальности не работал ни дня, сразу занявшись предпринимательством. Талант к этому у него определённо был — бизнес приносил стабильную прибыль, жили мы вполне благополучно. Единственной нерешённой проблемой оставался жилищный вопрос, что безмерно раздражало свекровь.
— Три года в браке, а ни собственного угла, ни потомства. Даже животного не завели, — презрительно говорила она. — Словно временно сошлись. А ведь обоим уже почти тридцать. Пора бы серьёзно думать о перспективах.
— Мы просто не торопимся, — сухо отвечала я, избегая конфликтов.
Накануне Международного женского дня у меня была полная запись. Работала до изнеможения, приходила домой без сил. Зато деньги регулярно поступали на счёт, и я мечтала о собственном жилье, которое обустрою по своему вкусу. Вечерами, устроившись на диване в любимой пижаме с мишками, изучала мебельные каталоги, выбирала отделочные материалы, искала интересные интерьерные решения.
Всё изменилось, когда в выходной утром позвонила соседка мамы, тётя Нина.
— Ой, Алёнушка, беда какая. Пришла я к матери твоей, а она уже… — и женщина зарыдала в трубку.
Я помчалась к маме. Опоздала, не успела попрощаться. Мамы уже не было. Горе обрушилось на меня, лишив способности дышать и мыслить здраво. Смутно помню все необходимые процедуры. Плакала почти беспрерывно, ничего не могла есть, только пила горячий чай кружками. На нём и держалась. Максим был рядом, помогал во всём.
Теперь в этом мире я осталась без родственников. Бабушка с дедушкой ушли давно, отца тоже не было. В семье я была единственной дочерью, и вот теперь не стало мамочки. Тяжело осознавать, что больше не позвонишь родному человеку, не услышишь его голос, не поделишься радостями и печалями, не приклонишь голову к коленям, укрытым знакомым домашним платьем в мелкий горошек.
Мамина квартира теперь принадлежала мне. Всё в ней было до боли знакомо — очки с толстой пластиковой оправой, вечерняя газета, плед с бахромой на большом диване. Квартира была старенькой, требовала ремонта. Последние годы я предлагала помощь, но мама отвечала, что суета ей ни к чему. Словно предчувствовала свой уход, хотя на здоровье особо не жаловалась — разве что на погоду суставами реагировала, иногда спину беспокоило поясницу.
Когда острое горе немного отступило, спустя сорок дней, я подумала о том, что теперь нам с Максимом не нужно покупать жильё. Переедем в мамину квартиру, а накопления потратим на ремонт. Квартира была просторной, трёхкомнатной, с большим балконом и кладовой. Можно сделать настоящие хоромы. Решила обсудить это с мужем.
— Максим, давай переберёмся в мамину квартиру. Так будет практично для всех. Жильё ведь есть, зачем новое покупать?
— Действительно, — согласился Максим.
Муж как раз брился перед зеркалом — щёки покрывала белая пена для бритья.
— Ремонт постепенно своими руками сделаем. Я кое-что умею, да и ты мастерица. Наведём красоту в память о маме и для себя. Сразу детскую комнату предусмотрим. И плиту новую на кухню купим, и стиральную машину. Перед праздниками хорошо заработала и отложила.
— Ладно, Алёна. Мне пора ехать. Нужно заглянуть в автосервис, а потом к маме. Она просила полку для цветов повесить. Опять развела фиалки, теперь не знает, куда их пристроить.
— Тогда беги. Я после обеда тоже на работу пойду. Поработаю, хоть отвлекусь. А то иногда такая тоска нападает — хоть криком кричи.
Максим уехал, я попила чай, съела пару тонких бутербродов с копчёной колбасой и укропом, и тоже поспешила в салон. Он располагался в десяти минутах ходьбы от дома. Март стоял ещё холодный, хотя солнце уже сияло ослепительно ярко, предвещая скорую весну. Хотелось тепла, поскорее сменить надоевшие зимние куртки и тяжёлые сапоги на лёгкую обувь.
Идя по улице, мечтала о том, какие стены сделаю в прихожей маминой квартиры. Мечты снова и снова возвращали к воспоминаниям о маме — как она разговаривала со мной, как утешала, как смеялась и ела клубнику. Тонкие пальцы в морщинках, изящное запястье. Мама была очень хрупкой до последних дней. Никогда у неё не было лишнего веса, в питании предпочитала простоту и умеренность. Летом могла полдня прожить на помидорах с кусочком чёрного хлеба, а вечером выпить чашку крепкого мясного бульона.
Пока дошла до салона, готова была расплакаться. Но клиентка уже ждала, и я взяла себя в руки.
— Алёночка, сделай меня красавицей! У меня день рождения у невестки. Надо выглядеть на все сто! — объявила мне обаятельная Лидия Васильевна.
Она посещала меня много лет и всегда искренне восхищалась моим мастерством. Три года назад у неё женился младший сын, и женщина очень любила свою невестку. Повезло же кому-то со свекровями! Моя готова была меня со света сжить и свято верила, что я и мизинца Максима не стою. А Лидия Васильевна свою Анечку обожала, красочно про неё рассказывала. Невестке исполнялось двадцать восемь, она ждала первенца.
— Жду не дождусь внучка! Такие они милые маленькие. Буду приходить нянчиться.
— А имя уже выбрали? — чтобы поддержать беседу, спросила я, нанося на очередную прядь краску.
— Конечно! Артёмом будут называть. Ну, может, ещё передумают. Но Артём — прекрасное имя, — щебетала клиентка.
Через два с половиной часа я закончила. Довольная женщина поправляла причёску, вертелась перед зеркалом.
— Ну до чего же ты волшебница, Алёночка! Спасибо, дорогая моя. Все ахнут, когда меня увидят. Цвет изумительный получился.
— Вам очень к лицу. Сразу помолодели, и так прекрасно оттенок кожи подчеркнул! — искренне похвалила я.
Оставались ещё две женщины на стрижку, но это быстрее, чем окрашивание. Домой шла нарочно длинной дорогой, желая немного прогуляться. Забыла перчатки, и на холодном мартовском ветру пришлось засунуть руки в карманы.
Максим уже вернулся, сидел с телефоном и чашкой кофе.
— Привет. Как съездил к маме? — спросила я.
— Мама приказала, чтобы ты продала родительскую квартиру, и мы купили совместно нажитую — Заявил муж
— То есть как? Зачем? Есть же мамина квартира. Зачем её продавать? — я никак не могла понять.
— Потому что я отлично вижу, чего ты добиваешься, Алёна! Хитрая нашлась. Я сейчас кучу денег вложу в ремонт твоей квартиры, а потом ты мне укажешь на дверь, да?
— Откуда такие мысли? — я всё ещё не понимала.
— То есть ты даже отрицать не будешь, что именно так и планировала поступить? Тысячу раз мама была права! — окончательно разъярился Максим.
— Почему ты вообще такое от своей матери выслушиваешь и веришь? Зачем мне тебя куда-то выгонять? Я за тебя замуж вышла, не собираюсь разводиться. Ты постоянно матери своей наслушаешься, а потом думаешь чёрт знает что! — рассердилась и я.
— Всё с тобой ясно.
— Раз ясно, иди и живи со своей матерью, — я пошла собирать вещи.
Набросав наспех в спортивную сумку самое необходимое, демонстративно громко хлопнула дверью и уехала в мамину квартиру. Максим на этот раз действительно меня достал!
Он прислал СМС, что больше жить со мной не желает. Написала «Хорошо», отправила ему, твёрдо решив завтра же подать заявление на развод. Не могу жить с мужчиной, который постоянно слушает свою помешанную мамашу с её бредовыми идеями. Мне нужен супруг, а не маменькин сынок без собственного мнения.
Чтобы отвлечься, занялась уборкой. Перемыла всю посуду, разобрала старый шкаф, где мама хранила постельное бельё и разную мелочь. Так провозилась до вечера. Перед сном выбрала новую плиту — мамина давно отслужила своё. Завтра же поеду в магазин и куплю с доставкой. Теперь я почти свободная женщина, нужно обустраивать свой быт.
Ни общего имущества, ни детей у нас с Максимом не было, поэтому расставание прошло быстро и без осложнений. Я стала жить одна в просторной трёхкомнатной квартире в тихом спальном районе. Поблизости располагались красивые скверы, крупные торговые центры. Готовить для себя одной оказалось совсем недорого. Максиму нужно было обязательно что-то мясное, рыбное. Я же предпочитала больше овощей и супов. Мясо готовила редко, а рыбу, если покупала, то в основном на пару. Утром теперь были два яйца и тост с шоколадной пастой, вечером — чтение любимых книг.
Я уже успела поклеить обои в одной комнате, купить новую плиту, заменить кухонную мебель. Теперь копила на стиральную машину и обои в другую комнату. Часто вспоминала маму. Ей Максим никогда не нравился. Она прямо об этом не говорила, с зятем была приветлива и вежлива, но не раз намекала, что ненадёжный он человек. Права мама оказалась и тут. Она вообще была мудрой женщиной, часто видевшей то, о чём другие даже не подозревают. Я очень по ней скучала.
До сих пор не могла удалить её номер из мобильного телефона. Когда случайно натыкалась на него в контактах, плакала. Горечь пройдёт, время её заживит, но печаль и память навсегда останутся со мной.
Чтобы не было так пусто одной в квартире, завела кота. Всегда мечтала о сибирской породе. Выбрала рыжего, назвала Рыжиком. У Рыжика была очаровательная мордочка и роскошный пушистый хвост. Игривый и ласковый котёнок отлично знал лоток, ел нарезанное кубиками мясо и субпродукты, и очень радовал меня. Стало не так тоскливо по вечерам — котик шуршал игрушками, развлекаясь. Он почти не мяукал, а издавал звуки, похожие на воркование.
У мамы тоже когда-то был рыжий кот, но когда его не стало, нового мама заводить не решилась. Слишком горевала по своему Рыжему. А я радовалась, что взяла Рыжика. Мы даже на выставку с ним ездили и награды привезли. Образцовый представитель породы вырос в доброго восьмикилограммового красавца, мурчал, как мотор, и пока был единственным любимым самцом в моей жизни.
О Максиме я почти не думала. Словно он мне приснился. Даже черты лица и голос начали забываться. Тогда мне казалось, что выходила замуж по любви, а теперь с лёгкостью жила одна. Мы больше не созванивались и не переписывались. Разошлись, как чужие. Свекровь тоже исчезла с горизонта. Но от неё этого и следовало ожидать.
В целом я была готова к новым отношениям, но пока подходящего мужчину не встретила. Но это было делом времени, я прекрасно это понимала. Пока не нашла того, с кем будешь счастлива, нужно стать счастливой самой. Это я и делала — гуляла вечерами в сквере, вкусно питалась, крепко спала, работала на любимой работе и баловала обожаемого котяру.
