— Да пошла она к чёрту! — рявкнула Оксана, швыряя сумочку на обувную полку в прихожей. Ключи со звоном полетели на пол.
Артём выглянул из гостиной, где смотрел футбол. По лицу жены сразу понял — очередная встреча со свекровью прошла не лучшим образом.
— Что на этот раз? — устало спросил он, глуша телевизор.
— Что, что! — Оксана яростно стягивала сапоги, едва не падая. — Твоя драгоценная мамочка опять меня воспитывала! Посреди магазина! При всех!
Она разогнулась, лицо пылало от ярости и унижения.
— Представляешь, подходит ко мне в очереди и начинает: «Оксаночка, а что это за платье на тебе такое? Слишком коротко, не по возрасту!» — Оксана передразнивала свекровь, утрируя её интонации. — А потом ещё и кассирше заявила, что это её невестка, и мол, молодёжь сейчас совсем распустилась!
Артём внутренне поёжился. Мать действительно любила делать замечания в самый неподходящий момент.
— А я не собираюсь подчиняться твоей матери, она мне чужая! — продолжала Оксана, распаляясь всё больше. — У неё есть муж и сын, вот и пусть ими командует!
Артём тяжело вздохнул. Этот разговор повторялся каждую неделю, как заезженная пластинка. Мать действительно любила давать советы, особенно Оксане. И жена, гордая и независимая от природы, каждый раз взрывалась.
— Оксан, она же не со зла…
— Не со зла?! — Оксана развернулась к нему всем телом, руки уперла в бока. — Она мне прямо сказала, что суп я варю неправильно, что квартиру убираю кое-как, а вчера ещё и намекнула, что пора бы уже внуков подарить!
В коридоре послышались шаги. Тяжелые, размеренные. Артём узнал походку отца.
— Тёма, ты дома? — раздался знакомый голос Ивана Викторовича.
Оксана побледнела. Свёкор пришёл не один — за его спиной маячила внушительная фигура Лилии Васильевны в своём неизменном тёмно-синем костюме. Женщина, привыкшая командовать. Тридцать лет проработала завучем в школе, и эта привычка управлять въелась в неё навсегда.
— Здравствуйте, — сухо произнесла Оксана, не двигаясь с места.
— Оксаночка, — Лилия Васильевна прошла в кухню, оценивающе оглядываясь по сторонам. — А я вот принесла тебе рецепт плова. Помнишь, ты говорила, что у тебя не получается? Так вот, секрет в том, что…
— Лилия Васильевна, — перебила её Оксана, и в её голосе прозвучали нотки холодной стали. — Мой плов прекрасный. Артём его обожает. Правда, дорогой?
Артём почувствовал, как земля уходит из-под ног. Между двумя самыми важными женщинами в его жизни снова разгоралась война. А он, как всегда, оказался посередине.
Лилия Васильевна приподняла бровь — тот самый жест, который когда-то заставлял дрожать нерадивых учеников.
— Конечно, Оксаночка. Просто хотела поделиться опытом. Я ведь готовлю уже сорок лет, а ты… — она многозначительно помолчала, — ещё учишься.
Оксана сжала кулаки. В детстве она была самой младшей в семье, и все постоянно её поучали. Теперь, в тридцать два года, она не намерена терпеть это от посторонней женщины, пусть даже и материи мужа.
— Учусь? — переспросила она опасно тихо. — А может, это вы учитесь принимать тот факт, что ваш сын вырос и завёл свою семью?
Иван Викторович неловко переступил с ноги на ногу. Он прекрасно знал характер жены — Лилия никогда не отступала первой. И Оксану тоже успел изучить за три года знакомства. Девушка напоминала ему молодую версию собственной супруги — такая же принципиальная и несгибаемая.
— Девочки, может, не будем… — начал было он.
— Какие мы девочки, Иван Викторович, — отрезала Оксана. — Я замужняя женщина. И в своём доме имею право готовить так, как считаю нужным.
Артём видел, как напрягается мать. Её губы сжались в тонкую линию — верный признак приближающейся бури.
— В своём доме… — медленно повторила Лилия Васильевна. — Интересно. А кто квартиру покупал? Кто первоначальный взнос вносил?
Удар пришёлся точно в цель. Оксана вспыхнула, как спичка.
— Так! Теперь и деньги припомнили! — она повернулась к Артёму. — Вот видишь? Вот её истинное лицо! Помощь с условиями!
— Никто ничего не припоминал, — возразила свекровь. — Просто считаю, что благодарность…
— Благодарность? — Оксана рассмеялась, но смех получился горький. — За что? За то, что вы вмешиваетесь в нашу жизнь? За то, что каждый день звоните и критикуете?
В этот момент в квартире хлопнула входная дверь. Послышался знакомый голос:
— Привет, семейство! Я к вам в гости!
Илья. Младший сын, любимчик Лилии Васильевны. Тот самый, которого она всегда ставила в пример старшему брату.
Оксана мысленно простонала. Ещё один свидетель семейного скандала. Илья появился в дверях кухни — высокий, улыбчивый, с букетом цветов в руках.
— О, мама уже здесь! — обрадовался он. — А я как раз хотел поговорить… — Илья замолчал, почувствовав накал страстей. — Что-то случилось?
— Ничего особенного, — натянуто улыбнулась Лилия Васильевна. — Просто обсуждали ведение хозяйства.
— Обсуждали, — эхом отозвалась Оксана. — Называется, обсуждали.
Илья вопросительно посмотрел на брата. Артём лишь беспомощно развёл руками.
— Мам, а помнишь, ты обещала научить готовить твой фирменный салат «Оливье»? — попытался перевести тему Илья. — На Новый год хочу удивить…
— Конечно, солнышко! — тут же оживилась Лилия Васильевна. — Записывай рецепт. Главное — майонез домашний, не магазинный…
Оксана наблюдала за этой сценой и чувствовала, как внутри всё закипает. Вот оно — показательное различие в отношении. С младшим сыном — «солнышко», готовность поделиться рецептами. С невесткой — критика и поучения.
— Как мило, — не удержалась она. — А мне почему-то советы навязываете, а Илье с радостью рассказываете.
Лилия Васильевна повернулась к ней:
— Илья — мой сын. Он просит помощи, а не огрызается на каждое слово.
— Мама! — предостерегающе произнёс Артём.
Но было уже поздно. Оксана схватила со стола ключи от машины.
— Всё. Я ухожу. Разбирайтесь тут со своей мамочкой сами.
— Оксан, подожди…
Но она уже неслась к выходу. Хлопнула дверь, и в кухне повисла тяжёлая тишина.
Иван Викторович первым нарушил молчание:
— Лиля, может, действительно не стоит так…
— Что не стоит? — вспыхнула жена. — Заботиться о сыне? Переживать, что он женился на истеричке?
— Она не истеричка, мам, — тихо сказал Артём. — Она просто… гордая.
— Гордая, — фыркнула Лилия Васильевна. — А я, значит, не гордая? Сорок лет прожила с твоим отцом, двоих детей вырастила, и никому слова поперёк не сказала!
— Мам, ты же сама знаешь, какая ты, — вмешался Илья, пытаясь разрядить обстановку. — Ты у нас генерал в юбке. А Оксана тоже не подарок — характер как у…
— Как у кого? — грозно спросил Артём.
— Да ладно, брат, не злись. Я же не со зла. Просто они с мамой — два сапога пара. Обе командиры по натуре.
Лилия Васильевна поджала губы. В словах младшего сына была доля истины, но признаваться в этом она не собиралась.
— Я никем не командую. Я просто хочу, чтобы мой сын был счастлив.
— А он счастлив, — возразил Артём. — Пока вы не начинаете…
Он не договорил, но все поняли.
За окном завёлся двигатель — это Оксана уезжала. Артём бросился к окну, но было поздно. Красная «Мазда» уже сворачивала за угол.
Куда она поедет? К подруге Марине? К родителям? Артём судорожно соображал. С Мариной они поругались месяц назад из-за какой-то ерунды. Родители живут в другом городе…
Телефон зазвонил. Артём схватил трубку:
— Оксан?
— Не Оксан, — раздался незнакомый мужской голос. — Это из автосервиса. Ваша жена попала в небольшое ДТП…
Мир качнулся. Артём ухватился за стенку.
— Что… как… она жива?
— Жива, не волнуйтесь. Лёгкие ушибы. Но машина пострадала. Приезжайте, пожалуйста, по адресу…
Артём записал адрес дрожащими руками. Лилия Васильевна побледнела:
— Что случилось?
— Авария. Я еду. — Он схватил куртку.
— Мы с тобой, — сказал отец.
— И я, — добавил Илья.
Только Лилия Васильевна осталась стоять посреди кухни, сжимая в руках листок с рецептом плова.
Оксана сидела на стуле в приёмной автосервиса, прижимая к ушибленному плечу пакет со льдом. Лицо бледное, взгляд отсутствующий.
Когда в дверях появился Артём, она подняла глаза. И в них он прочитал не только боль от ушибов, но и что-то другое. Решимость.
— Как ты? — он кинулся к ней.
— Живая. — Голос звучал ровно, без эмоций.
— Что случилось?
— Ехала, плакала. Не заметила, как на красный… — она пожала плечами и тут же поморщилась от боли.
Артём обнял её, осторожно, стараясь не причинить боль.
— Прости. Прости меня, прости маму…
— Артём, — она отстранилась и посмотрела ему в глаза. — Мне нужно кое-что сказать.
— Конечно. Говори.
— Но не здесь. Дома. Когда останемся одни.
Он кивнул, не понимая, что скрывается за её спокойным тоном. Но что-то подсказывало: этот день изменит их жизнь навсегда.
Через час они всё ещё разбирали случившееся в автосервисе. Оксана молчала, отвечая односложно на вопросы механика. Артём заполнял бумаги, украдкой поглядывая на жену.
— Поехали домой, — сказал он, когда формальности были улажены. — Тебе нужно отдохнуть.
По дороге они молчали. Оксана смотрела в окно, Артём нервно барабанил пальцами по рулю. Слова, которые она хотела ему сказать, висели между ними невидимой стеной.
Дома их ждал сюрприз. На пороге стояли чемодан и дорожная сумка.
— Что это? — спросил Артём.
— Мои вещи, — спокойно ответила Оксана, проходя мимо него в гостиную.
— Как это — твои вещи?
Она села в кресло, поморщившись от боли в плече, и посмотрела на него внимательно.
— Артём, я ухожу.
Слова повисли в воздухе, как гром среди ясного неба. Артём опустился на диван напротив.
— Из-за сегодняшней ссоры? Оксан, это же глупо…
— Не из-за сегодняшней. Из-за трёх лет ежедневного унижения. — Голос звучал ровно, без истерики. — Из-за того, что ты каждый раз выбираешь её, а не меня.
— Я никого не выбираю! Я просто пытаюсь сохранить мир в семье!
— Мир? — она горько усмехнулась. — Артём, какой мир? Твоя мать считает меня неподходящей парой для сына. Она это повторяет при каждой встрече, только разными словами.
— Она привыкнет…
— За три года не привыкла. И не привыкнет. — Оксана встала, подошла к окну. — А знаешь, что самое больное? Что ты её понимаешь. Ты тоже думаешь, что я не дотягиваю до ваших стандартов.
— Это неправда!
— Правда, Артём. Когда она критикует мою готовку — ты молчишь. Когда делает замечания о моём внешнем виде — ты находишь оправдания. Когда намекает на детей — ты кивал.
Артём растерянно смотрел на жену. Неужели он действительно был таким? Неужели не заметил, как больно ей было все эти годы?
— Я думал, вы со временем найдёте общий язык…
— Мы с ней слишком разные. И главное — она не хочет принимать меня такой, какая я есть. А ты не готов за меня заступиться.
В этот момент зазвонил телефон. На экране высветилось: «Мама».
Оксана посмотрела на мужа:
— Отвечай. Наверняка переживает, как там её драгоценный сыночек.
Артём колебался. Потом сбросил вызов.
— Оксан, давай поговорим спокойно. Что произошло сегодня в магазине?
Она вернулась в кресло, устало откинулась на спинку.
— Я покупала продукты. Встретила твою мать случайно. Она сразу начала осматривать меня с ног до головы. Потом заявила, что платье слишком яркое для замужней женщины. Что нужно одеваться скромнее, солиднее.
— И что ты ответила?
— А что я могла ответить? Что мне тридцать два года, а не пятьдесят? Что у меня есть право носить то, что нравится? — голос дрогнул. — Она на меня так посмотрела… Как на что-то неприличное.
Артём закрыл глаза. Мать действительно могла быть резкой в оценках. Особенно когда дело касалось «приличий» и «правил».
— А потом она ещё и кассирше сказала: «Это моя невестка. Молодежь нынче совсем не понимает, что прилично носить в общественных местах». — Оксана сжала кулаки. — Представляешь, как мне было стыдно?
Телефон снова зазвонил. Снова мама.
— Возьми, — тихо сказала Оксана. — Расскажи ей про аварию. Пусть знает, до чего довела.
Артём нажал на «отклонить» ещё раз.
— Нет. Сначала мы с тобой разберёмся.
— Разберёмся? — в её голосе появились нотки прежней злости. — Что тут разбираться, Артём? Три года я терплю её хамство, а ты делаешь вид, что ничего не происходит!
— Я не делаю вид…
— Делаешь! Каждый раз, когда она меня унижает, ты находишь объяснение её поведению. «Она волнуется», «она хочет как лучше», «она привыкла командовать». А про то, что мне больно, ты не думаешь!
Оксана встала, прошлась по комнате. Движения резкие, нервные.
— А сегодня в машине, когда я плакала и не заметила красный свет… Знаешь, о чём я думала?
Артём покачал головой.
— О том, что лучше разбиться, чем каждый день чувствовать себя лишней в собственной семье.
— Оксан!.. — он вскочил, хотел обнять её.
— Не надо. — Она отстранилась. — Я уже всё решила. Еду к сестре в Москву. На время. Нам нужна пауза.
— На какое время?
— Не знаю. Может, на месяц. Может, навсегда.
Слово «навсегда» ударило Артёма, как пощёчина.
— Оксан, но мы же любим друг друга…
— Любим. Но этого мало. — Она подняла на него глаза, полные слёз. — Любви мало, когда один человек постоянно должен жертвовать своим достоинством ради мира в семье.
Телефон зазвонил в третий раз. На этот раз Артём взял трубку.
— Мам, не сейчас…
— Сыночек, что случилось? Ты так странно говоришь! И почему не отвечал?
— У нас проблемы. Серьёзные.
— Какие проблемы? Что-то с Оксаной?
Артём посмотрел на жену. Она стояла у окна, обняв себя руками.
— Да, мам. С Оксаной. И со мной. И с нами всеми.
— Я не понимаю…
— Оксана хочет уйти. Из-за того, что ты сегодня устроила в магазине.
Молчание. Потом:
— Что я устроила? Я ничего не устраивала! Просто сделала замечание…
— Мам, ты её унизила при посторонних людях.
— Артём, я твоя мать! У меня есть право…
— Нет! — впервые за три года он повысил голос на мать. — У тебя нет права унижать мою жену!
Оксана обернулась, удивлённо посмотрела на мужа.
— Как ты со мной разговариваешь? — возмутилась Лилия Васильевна.
— Так же, как ты с моей женой. — Артём чувствовал, как внутри что-то переворачивается. — Мам, Оксана собирает чемодан. Понимаешь? Она уходит от меня.
— И правильно делает! Значит, не любит по-настоящему, если из-за такой ерунды…
— Это не ерунда! — крикнул Артём. — Это три года постоянных унижений! Три года, когда я молчал и давал тебе растаптывать человека, которого люблю!
Оксана смотрела на него во все глаза. Такого Артёма она не знала.
— Артём, что с тобой? — растерянно спросила мать.
— Со мной? Ничего. Просто я наконец понял, что выбираю жену. А не маму.
— Как ты можешь…
— Легко. Мам, я тебя люблю. Но если ты не научишься уважать Оксану, то больше не увидишь ни меня, ни внуков, которых ты так ждёшь.
— Артём! — ахнула Лилия Васильевна.
— Всё, мам. Поговорим, когда ты остынешь.
Он положил трубку и повернулся к жене.
— Оксан…
Она плакала. Но не от горя — от облегчения.
— Неужели ты правда выбрал меня?
Он обнял её, прижал к себе.
— Прости, что так долго соображал. Прости, что позволял ей…
— Тише, — прошептала она. — Главное, что ты понял.
— Чемодан можно распаковать?
Оксана отстранилась, посмотрела ему в глаза:
— А ты серьёзно готов поссориться с матерью из-за меня?
— Не из-за тебя. Ради нас. Ради нашего брака.
Она кивнула.
— Тогда да. Можно распаковать.
Но впереди их ждало ещё много испытаний. Лилия Васильевна не собиралась сдаваться без боя. А в семейных войнах, как известно, не бывает победителей — бывают только выжившие.
На следующее утро Артём проснулся от звука ключей в замке. Оксана ещё спала, прижавшись к нему спиной. Вчерашний разговор по телефону с матерью всё ещё отдавался в висках тупой болью.
— Тёма! — раздался громкий шёпот из прихожей. — Ты дома?
Илья. Артём осторожно выскользнул из-под одеяла, накинул халат и вышел к брату.
— Ты чего так рано?
— Мама всю ночь не спала, — Илья выглядел встревоженным. — Плакала. Говорит, что ты от неё отрёкся. Что выбрал чужую женщину вместо родной матери.
Артём потёр лоб. Началось.
— Она не чужая. Она моя жена.
— Тём, ну что ты творишь? — Илья прошёл на кухню, включил чайник. — Мама же старая уже. У неё сердце больное. А ты её так расстроил…
— А Оксану кто расстраивал три года подряд?
— Так то другое дело! Оксана молодая, здоровая, выдержит. А мама…
— Илья, — Артём сел за стол, устало посмотрел на брата. — Мама не хрустальная ваза. Она взрослая женщина, которая умеет отвечать за свои слова.
— Но она же не со зла! Просто беспокоится за тебя!
— Беспокойство не даёт права унижать людей.
Илья заварил чай, поставил две кружки на стол.
— Послушай, может, поговоришь с Оксаной? Пусть она извинится перед мамой…
— За что? — Артём чуть не подавился чаем.
— Ну, за грубость там… За то, что нагрубила…
— Илья, ты был вчера в магазине? Слышал, что происходило?
— Нет, но мама рассказала…
— Мама рассказала свою версию. А я поверю жене.
Брат покачал головой:
— Тёма, семью разрушаешь из-за бабьих капризов.
— Я семью сохраняю. А капризы тут только у одного человека.
В дверях появилась Оксана в домашнем халате, растрёпанная, с заспанными глазами.
— Доброе утро, — тихо сказала она Илье.
— Доброе, — сухо ответил тот.
Оксана налила себе воды, встала у окна. Молчание становилось неловким.
— Оксан, — наконец заговорил Илья. — Может, стоит поговорить с мамой? Она очень переживает…
— А я не переживаю? — она обернулась. — Три года переживаю.
— Ну так вы же взрослые женщины! Неужели не можете договориться?
— Договориться? — Оксана горько усмехнулась. — А о чём договариваться, Илья? О том, что я должна терпеть хамство? О том, что в тридцать два года обязана отчитываться перед свекровью за каждую купленную вещь?
— Мама просто хочет, чтобы ты была достойной женой…
— Достойной? — голос Оксаны стал опасно тихим. — А кто решает, достойна я или нет? Твоя мама?
Артём встал, подошёл к жене:
— Илья, хватит. Не лезь не в свое дело.
— Как это не в свое? Я же вижу, что семья разваливается!
— Семья разваливалась три года. Только никто не хотел этого замечать.
— Тём, ты правда готов поссориться с родителями из-за неё?
— Из-за неё? — вспыхнул Артём. — Илья, это моя жена! Женщина, с которой я собираюсь прожить всю жизнь! А вы все обращаетесь с ней, как с временным неудобством!
— Да не кричи ты!
— Буду кричать! Надоело! — Артём почувствовал, как внутри поднимается волна ярости. — Надоело слушать про маму-старушку! Мама не старушка, Илья! Ей пятьдесят четыре года, она здоровая, активная женщина, которая привыкла всеми командовать!
— Тёма!
— И если она не научится уважать мою семью, то пусть живёт одна со своими принципами!
Илья отставил кружку, встал:
— Ладно. Вижу, что с тобой бесполезно разговаривать. Жена тебе мозги промыла.
— Илья, — предостерегающе произнёс Артём.
— Что Илья? Правду говорю! Три года ты был нормальным человеком, а теперь на родную мать лаешь!
— Вон! — рявкнул Артём, указывая на дверь.
Илья хмыкнул:
— Ещё и выгоняешь. Ладно, пойду. Но знай — мама теперь слегла. Давление поднялось. Папа врача вызывал.
Он ушёл, хлопнув дверью. Оксана подошла к мужу, обняла его за плечи.
— Не вини себя, — тихо сказала она. — Это эмоциональный шантаж.
— А вдруг правда плохо ей?
— Артём, посмотри на меня. — Она взяла его лицо в ладони. — Если каждый раз уступать таким манипуляциям, то мы никогда не будем жить своей жизнью.
Телефон зазвонил. Папа.
— Артём, — голос Ивана Викторовича звучал устало. — Приезжай. Мама в больнице.
Сердце ёкнуло.
— Что случилось?
— Гипертонический криз. Давление под двести поднялось. Врачи говорят, стресс.
Артём закрыл глаза. Оксана сжала его руку.
— Мы сейчас приедем, — сказал он.
— Лучше один, — тихо ответил отец. — Она… она не хочет видеть Оксану.
— Тогда никто не приедет.
— Сын…
— Пап, или мы приезжаем вместе, или никто. Оксана — моя жена. И если мама это не принимает, то пусть лечится одна.
Повисла долгая пауза.
— Хорошо, — наконец сказал Иван Викторович. — Приезжайте.
В больничном коридоре пахло хлоркой и лекарствами. Лилия Васильевна лежала в палате интенсивной терапии, бледная, с капельницей в руке. Увидев невестку, она отвернулась к стене.
— Мам, как ты? — Артём подошёл к кровати.
— Прекрасно, — сухо ответила она, не поворачивая головы. — Сын предпочёл жену матери, здоровье отличное.
— Лилия Васильевна, — Оксана шагнула вперёд. — Мне очень жаль, что так получилось.
— Не надо, — отрезала свекровь. — Не надо притворяться.
— Я не притворяюсь. Мне действительно жаль.
Лилия Васильевна наконец повернула голову, посмотрела на невестку:
— Жаль? А вчера было жаль, когда ты называла меня чужой?
— Вчера мне было больно. И я сказала то, что думала.
— Ах, то, что думала! — Лилия Васильевна попыталась приподняться. — А думала ты, что старая дура мешает твоему счастью!
— Мам, полежи, — Артём мягко надавил ей на плечи.
— Не мам! Ты уже сделал свой выбор!
— Лилия Васильевна, — снова заговорила Оксана. — Можно мне сказать несколько слов?
Свекровь презрительно фыркнула, но промолчала.
— Я не считаю вас старой дурой. И не хочу отнимать у вас сына. Просто… — Оксана подыскивала слова. — Мне тяжело постоянно чувствовать себя неправильной. Неподходящей.
— А кто сказал, что ты подходящая?
— Артём. Он меня выбрал. Не вы, не я — он.
Лилия Васильевна молчала, переваривая услышанное.
— И если вы хотите видеть сына счастливым, — продолжала Оксана, — то примите его выбор. Не обязательно меня любить. Но хотя бы терпеть можно?
— Терпеть… — медленно повторила свекровь.
— Да. Ради Артёма. Ради семьи.
Лилия Васильевна закрыла глаза. В палате повисла тишина, нарушаемая только писком медицинских приборов.
— Хорошо, — наконец сказала она. — Попробуем. Но с условием.
— Каким?
— Ты тоже будешь терпеть. Мои замечания, мои советы. Не будешь огрызаться, как вчера.
Оксана посмотрела на мужа. Артём почти незаметно кивнул.
— Договорились, — сказала она. — Но и вы постарайтесь… потише. Я не ваша ученица и не дочка. Я взрослая женщина.
— Увидим, — буркнула Лилия Васильевна.
Это было не примирение. Это было перемирие. Но для начала и этого хватало.
Когда они выходили из больницы, Артём взял жену за руку:
— Спасибо.
— За что?
— За то, что согласилась попробовать.
— А у меня был выбор? — она улыбнулась. — Это твоя мама. И если мы собираемся быть вместе, то нужно научиться с ней жить.
— А если не получится?
Оксана остановилась, посмотрела ему в глаза:
— Получится. Обязательно получится. Потому что теперь я знаю — ты на моей стороне.
А это уже немало.
Но перемирие продлилось ровно две недели.
Всё началось с телефонного звонка в семь утра в субботу.
— Артём, немедленно приезжай! — голос Лилии Васильевны звучал властно, как в лучшие завучские времена. — Я купила вам подарки, нужно, чтобы вы их забрали!
— Мам, сейчас суббота, мы ещё спим…
— А я уже два часа на ногах! В магазине с утра была, для вас старалась!
Оксана открыла один глаз, посмотрела на часы и простонала в подушку. Артём погладил её по спине.
— Мам, приедем после обеда, хорошо?
— После обеда у меня дела! Приезжайте сейчас, пока свободна!
— Но мы же договорились…
— Мы договорились, что я буду потише, а не что стану спрашивать разрешения у этой… у Оксаны, когда мне видеть собственного сына!
Артём сел в кровати. Оксана тоже поднялась, услышав знакомые интонации.
— Мам, мы договорились об уважении. К обеим сторонам.
— Это она меня не уважает! Вчера в аптеке встретила, так даже не поздоровалась толком! Кивнула и прошла мимо!
— Мам, я был в командировке, не знаю, что происходило…
— А я знаю! — голос становился всё более истерическим. — Она считает, что теперь может меня игнорировать! Что ты её поддержал, значит, можно нос задирать!
Оксана закатила глаза и пошла в ванную. Артём слышал, как она включила душ — громко, демонстративно.
— Мам, может, поговорим вечером? Спокойно…
— Вечером будет поздно! Я требую, чтобы ты приехал прямо сейчас! И чтобы твоя жена извинилась за вчерашнее поведение!
— За какое поведение?
— За то, что прошла мимо меня, как мимо столба! За то, что даже не спросила о моём самочувствии после больницы!
Артём потёр виски. Головная боль нарастала.
— Мам, я не буду требовать от жены извинений за то, что она не устроила тебе сцену счастливой встречи в аптеке.
— Значит, не приедешь?
— Приеду. Но не сейчас. И без извинений.
— Тогда вообще не приезжай! — Лилия Васильевна швырнула трубку.
Оксана вышла из ванной, завернувшись в полотенце.
— Опять?
— Опять. Теперь ты её в аптеке неправильно поприветствовала.
— Артём, я её вообще не видела в аптеке. Была там позавчера, покупала витамины. Если она там была — не заметила.
— А она считает, что ты её проигнорировала.
Оксана села на кровать, устало вздохнула:
— Понимаешь, что происходит? Она ищет поводы. Специально.
— Зачем?
— Чтобы доказать: я плохая, неблагодарная, неуважительная. Чтобы ты понял свою «ошибку» и выбрал её.
Артём молчал. В глубине души он понимал, что жена права.
— Что будем делать? — спросил он.
— Не знаю. Честно не знаю.
Телефон зазвонил снова. На этот раз звонил Илья.
— Тёма, что ты наделал? Мама рыдает, говорит, что ты её бросил окончательно!
— Илья, мама требовала, чтобы мы приехали к ней в семь утра в субботу…
— И что? Нельзя было приехать?
— Можно. Но не по требованию. И не для того, чтобы жена извинялась за несуществующие провинности.
— Какие провинности?
— Спроси у мамы. Она лучше расскажет.
— Тёма, ты же понимаешь, что дело идёт к разрыву? Мама говорит, что больше звонить не будет. Что если ты выбрал чужую тётку…
— Стоп! — рявкнул Артём. — Ещё раз назовёшь мою жену чужой тёткой — получишь в морду, брат или не брат!
— Да что с вами всеми творится? — растерянно спросил Илья.
— С нами ничего не творится. Мы просто хотим жить спокойно. А нам не дают.
— Но это же семья!
— Да, семья. Моя семья — это я и Оксана. А всё остальное — родственники. И если родственники мешают семье, то нужно выбирать.
Артём положил трубку и посмотрел на жену.
— Оксан, я принял решение.
— Какое?
— Мы переезжаем. В другой город.
Она удивлённо посмотрела на него:
— Серьёзно?
— Серьёзно. У меня есть предложение о работе в Питере. Хорошее предложение. Раньше не рассматривал, потому что не хотел оставлять маму. Но теперь…
— А как же твои родители? Твой брат?
— Оксан, я тридцать пять лет пытался быть хорошим сыном. Теперь хочу просто быть счастливым мужем.
Она обняла его:
— А ты уверен? Потом не будешь жалеть?
— Не буду. Знаешь почему? Потому что мама сама сделала выбор. Я предложил ей мир — она предпочла войну. Я пытался найти компромисс — она требовала капитуляции.
— И что мы скажем всем?
— Правду. Что переезжаем, потому что хотим начать новую жизнь. Без ежедневных скандалов и упрёков.
Через месяц они упаковывали последние вещи. Лилия Васильевна так и не позвонила — видимо, ждала, что сын первый придёт просить прощения. Илья заходил пару раз, пытался уговорить остаться, но безрезультатно.
Иван Викторович пришёл проводить в последний день.
— Жалею, что так получилось, — сказал он, обнимая сына.
— Пап, а ты попробуй с ней поговорить. Объясни, что материнская любовь — это не контроль. И не собственность.
— Попробую. Но ты знаешь её характер…
— Знаю. Поэтому и уезжаю.
Оксана подошла к свёкру:
— Иван Викторович, простите, что так вышло.
— Да не извиняйся ты, девочка. Лилька сама во всём виновата. Просто она… она боится остаться ненужной. Всю жизнь кем-то командовала — сначала учениками, потом детьми. А теперь дети выросли, и она не знает, кем быть.
— А может, просто бабушкой? — тихо спросила Оксана. — Доброй, любящей бабушкой?
— Может. Когда внуки появятся — может, поймёт.
— Появятся, — улыбнулась Оксана. — Обязательно появятся.
Питер встретил их дождём и серым небом, но настроение было солнечным. Маленькая квартира в центре, работа, которая нравилась, и главное — тишина. Никто не звонил с утра до вечера, не давал советов, не критиковал.
Через полгода Оксана призналась мужу, что беременна.
— Теперь точно нужно мириться с родителями, — сказала она. — Ребёнку нужны бабушка и дедушка.
— Нужны. Но не любой ценой.
— А если позвонить? Сказать новость?
Артём подумал. Потом достал телефон и набрал номер.
— Мам? Это Артём. Да, из Питера. У нас новость… Ты будешь бабушкой.
Молчание. Потом:
— Когда?
— Через четыре месяца.
— И что вы от меня хотите?
— Ничего, мам. Просто сообщили.
Снова пауза.
— Можно… можно я приеду посмотреть на внука?
— Можно. Если будешь вести себя прилично.
— Буду. Обещаю.
— Тогда приезжай. Мы будем рады.
Когда он положил трубку, Оксана спросила:
— Веришь, что изменится?
— Хочу верить. Материнский инстинкт — штука сильная. Может, ради внука научится быть просто бабушкой, а не командиром.
— А если нет?
— Тогда будем растить ребёнка без токсичной бабушки. Не самый плохой вариант.
Оксана кивнула. Они сидели на диване, она положила голову ему на плечо, а он гладил её ещё не заметный животик.
— Знаешь, что самое главное? — сказала она.
— Что?
— То, что ты меня выбрал. По-настоящему выбрал. И теперь я знаю — что бы ни случилось, мы справимся. Вместе.
— Вместе, — согласился Артём.
За окном шёл дождь, но в их маленькой квартире было тепло и уютно. Они начинали новую жизнь — свою собственную, без чужих правил и указаний. И это было прекрасно.
Лилия Васильевна действительно приехала, когда родился внук. Держала себя в руках, почти не критиковала, даже помогала с малышом. Но через неделю не выдержала и начала давать советы — как кормить, как пеленать, как воспитывать.
— Мам, — тогда сказал Артём. — У тебя есть выбор. Либо ты просто любящая бабушка, которая приезжает в гости. Либо ты не приезжаешь вообще.
Она выбрала первое. Не сразу, не без борьбы, но выбрала. И это было уже победой.
Семью не выбирают. Но способ общения с ней — выбирают. И Артём наконец научился делать правильный выбор.
