— Мои родственники приезжают на выходные — просиял муж.
Я замерла с тарелкой в руках. Капли с мокрой посуды падали на пол.
— Я не участвую — сказала я. — К холодильнику маршрут знаешь. Готовую еду заказывать умеешь, развлекай их сам.
Он посмотрел на меня так… Будто я сказала что-то невероятное. Будто предложила слетать на Марс. За хлебом.
— Как это не участвуешь?
— А вот так. Не участвую.
Я поставила тарелку в сушилку. Резко. Она звякнула о другие тарелки. Хороший звук. Честный.
Знаете, есть моменты в жизни, когда понимаешь — всё. Хватит. Больше не могу. Не буду. И этот момент был именно таким.
Его мама. Его сестра с мужем и детьми. Его дядя, который всегда полупьяный, но «весёлый такой». Его тётя, которая знает, как всем жить.
Они приезжают. Садятся за мой стол. Едят мою еду. Оставляют мне горы посуды. И смотрят на меня как на прислугу.
— Танечка, а можно ещё чайку? — Танечка, а где у вас тут туалет? — Танечка, а что это за странный салат?
Танечка туда, Танечка сюда…
А он? Мой муж? Он сидит в кресле. Рассказывает анекдоты. Смеётся. Счастливый такой. У него семья собралась!
— Слушай — сказал он, — ну что ты?.. Они же не каждый день приезжают.
— Слава богу.
— Ты их не любишь?
Вот это вопрос… Люблю ли я их?
Его маму, которая каждый раз говорит:
«А вот Светочка из соседнего подъезда уже второго родила»? Люблю ли я её?
Его сестру, которая считает мои деньги лучше меня самой? «А сколько ты за это платишь? А мы покупаем дешевле!» Люблю ли я её?
— Дело не в любви — сказала я. — Дело в том, что я устала.
— От чего устала?
О господи… От чего я устала?
От того, что встаю в шесть утра. Завтрак, работа, магазин, ужин, уборка. И так каждый день. Как белка в колесе.
От того, что, когда они приезжают, я превращаюсь в невидимку. В руки, которые готовят еду. В ноги, которые бегают туда-сюда.
— Ты меня не слышишь — сказала я.
— Слышу. Но не понимаю.
Конечно, не понимает. Для него всё просто. Родные приехали — хорошо. Жена всё организует — ещё лучше. Он даже не думает, что я могу не хотеть.
Я взяла полотенце. Стала вытирать руки. Медленно. Каждый палец отдельно.
— Знаешь что? — сказала я. — Пусть приезжают. Но в гостиницу.
— В какую гостиницу?! Они же родные!
— Тогда к твоим родным пусть едут. К маме. У неё трёхкомнатная квартира.
— Мама не сможет так…
— А у нас что? Курорт?
Он молчал. Думал, наверное. Мысли в его голове ползали медленно…
— Хорошо — сказал он наконец. — Тогда я буду готовить.
Я засмеялась. Не смогла сдержаться.
— Ты? Готовить?
— А что такого? Я умею.
— Яичницу умеешь. И макароны. Это не готовка. Это выживание.
— Научусь!
В его голосе была такая решимость… Как у ребёнка, который решил стать космонавтом. Завтра.
— Ладно — сказала я. — Попробуй.
И знаете, в этот момент я почувствовала что-то странное. Не злость. Не усталость. Любопытство.
Интересно же. Как он будет?
***
Пятница. Вечер. Дверь распахнулась, и они ввалились в квартиру как лавина. С сумками, пакетами, криками.
— Где Танечка? — первым делом спросила его мама.
— Танечка отдыхает — сказал муж. — Я сегодня хозяин.
Повисла тишина. Такая, что слышно, как соседи сверху ходят.
— Как это отдыхает? — не поняла мама.
— А вот так. Сидит, книжку читает.
Я действительно сидела в спальне с книжкой. Слушала. И представляете — мне было смешно!
Через час он заглянул ко мне. Растерянный такой.
— Слушай… А как плов варить?
— В интернете посмотри.
— Посмотрел. Там написано «обжарить мясо до золотистой корочки». А какая она, эта корочка?
— Золотистая.
— Очень смешно…
Ещё через полчаса прибежал снова:
— А сколько риса на килограмм мяса?
— Сколько душа просит.
— Таня!
— Что «Таня»? Ты же хозяин сегодня.
Из кухни доносились странные звуки. Что-то шипело. Что-то булькало. Кто-то ругался матом. Негромко, но от души.
В семь вечера он сдался.
— Помоги… — сказал он жалобно. — Я не справляюсь.
Я вышла на кухню. Картина была… впечатляющая.
Рис пригорел. Мясо напоминало подошву сапога. Лук превратился в угольки. На плите, на полу, на стенах — следы кулинарной битвы.
— Ого — сказала я.
— Не смейся…
— Я не смеюсь.
Врала, конечно. Внутри смеялась до слёз.
— Что теперь делать? — спросил он.
— Заказывать пиццу.
— Серьёзно?
— А что ещё? Родня же не каждый день приезжает.
Мы заказали пиццу. Четыре больших. И китайскую лапшу. И роллы для разнообразия.
Когда все сели за стол, его мама спросила:
— А где плов?
— Сгорел — честно ответил муж.
— Как сгорел?
— А вот так. Весь. До последней рисинки.
Тишина была оглушительной.
— Ничего — сказал дядя и открыл пиво. — Пицца тоже еда.
И знаете что? Вечер прошёл замечательно. Никто не бегал по кухне. Никто не мыл гору посуды. Все сидели, ели, разговаривали.
А я… я сидела рядом с мужем. И чувствовала себя… гостьей. В собственном доме.
— Спасибо — шепнул он мне на ухо.
— За что?
— За урок.
— Какой урок?
— Теперь я знаю, как трудно быть Танечкой.
Я посмотрела на его лицо. Искреннее такое. И поняла — что-то изменилось. Может быть, не навсегда. Но изменилось.
Родня уехала поздно вечером. Довольные, сытые, с пакетами остатков пиццы.
А мы остались вдвоём. Сидели на кухне. Пили чай.
— Знаешь — сказал муж, — а может, в следующий раз действительно в гостиницу?
— Посмотрим — ответила я. — Посмотрим…
И впервые за долгое время я не планировала завтрашний день. Не думала о списке дел. Просто сидела. И пила чай.
С мужем.
Который наконец-то услышал слово «устала».
Прошло полгода
Вчера он позвонил с работы:
— Мама хочет на день рождения приехать. С тортом своим. Ты как?
Я стояла у окна. Смотрела, как во дворе дети играют в футбол. Мяч летал туда-сюда. Простая игра. Понятные правила.
— А ты как? — спросила я.
— Я думаю… может, в кафе пойдём? Все вместе. Там и торт съедим, и поговорим. А дома… дома пусть будет тихо.
— Согласна.
— Правда?
— Правда.
Он помолчал. Потом сказал:
— Знаешь, я начал понимать одну вещь…
— Какую?
— Дом — это не место, где все родственники должны чувствовать себя как дома. Дом — это место, где живут люди. У которых есть право на покой.
Я улыбнулась. Хотя он не мог этого видеть.
— Мудро.
— Да уж. Стал мудрым в свои сорок.
Вечером мы ужинали. Он сам приготовил макароны с сыром. Простые такие. Но вкусные.
— А помнишь — сказал он, — как я плов варил?
— Сжигал, ты хотел сказать.
— Сжигал… А знаешь, что я тогда понял?
— Что?
— Что я женился на волшебнице. Ты каждый день творишь чудеса. А я думал, что это просто… само собой.
Я посмотрела на него. На этого мужчину, с которым живу уже десять лет. И вдруг поняла — он изменился. Не кардинально. Не навсегда, может быть. Но изменился.
— Спасибо — сказала я.
— За что?
— За то, что услышал меня.
Он потянулся через стол. Взял мою руку.
— А спасибо тебе за то, что не ушла. Когда я был глухим.
Знаете, счастье — штука простая. Это когда тебя слышат. Когда понимают, что ты тоже устаёшь. Что у тебя тоже есть право сказать «не хочу».
Это когда муж сам моет посуду после ужина. Не потому, что надо. А потому что видит — ты устала.
Это когда родня приезжает в гости. А не захватывает твой дом.
Маленькие вещи. Простые. Но из них складывается жизнь.
Наша жизнь.
В которой есть место и для семьи, и для тишины. И для слова «нет», которое не означает «я тебя не люблю».
А означает просто: «Я тоже человек».
