Чтоб духу твоей мамаши тут не было! – Анна стояла посреди кухни, сжимая в руках сломанную игрушку дочери. – Ты слышишь меня, Сергей? Я больше не могу!
Сергей замер в дверном проеме, словно окаменев. Он смотрел на жену и не узнавал ее. Всегда сдержанная, спокойная Анна сейчас выглядела загнанным зверем – раскрасневшееся лицо, растрепанные волосы, глаза, полные отчаяния и гнева.
– Аня, давай не будем… – начал он, но жена перебила его.
– Не будем что? Терпеть? Молчать? Я три года это делаю! Три года она командует в моем доме, критикует каждый мой шаг, каждое решение! А теперь еще и вещи Маши выбрасывает!
Она подняла игрушку – потрепанного плюшевого зайца с оторванным ухом, которого восьмилетняя Маша обожала и без которого не ложилась спать.
– Она сказала, что он грязный и старый. Просто взяла и выбросила! И еще переставила всю мебель в детской. Без спроса, Сергей! Это мой дом, моя дочь!
– Наша дочь, – тихо поправил Сергей.
– Вот именно! Наша! Не твоей матери! – Анна тяжело дышала, пытаясь справиться с эмоциями. – Я больше не могу. Либо она, либо я.
Сергей молчал, чувствуя, как внутри нарастает тяжесть. Конфликт между матерью и женой, тлевший годами, наконец превратился в открытый пожар.
– Где мама сейчас? – спросил он после паузы.
– Повела Машу в парк. Сказала, что мне нужно отдохнуть. – Анна горько усмехнулась. – Отдохнуть! Как будто я какая-то истеричка, которая не справляется с собственным ребенком.
Сергей осторожно подошел к жене и обнял ее за плечи. Она не отстранилась, но и не расслабилась в его объятиях.
– Мы что-нибудь придумаем, – пообещал он, сам не очень веря своим словам.
– Уже ничего не нужно придумывать, – Анна высвободилась из его рук. – Я все решила. Я не хочу больше жить с твоей матерью под одной крышей. Я измотана, Сергей. Я чувствую себя гостьей в собственном доме.
В этот момент входная дверь открылась, и в прихожей послышались голоса. Веселый смех Маши и размеренный, поучительный тон Валентины Николаевны.
– Мама, папа! Смотрите, что мы с бабушкой купили! – Маша влетела на кухню, размахивая яркой книжкой.
Следом вошла Валентина Николаевна – подтянутая, с идеально уложенными седеющими волосами и выражением вечного снисходительного терпения на лице.
– Анечка, я купила Машеньке новую книгу про динозавров. Она так просила, – Валентина Николаевна улыбнулась, но улыбка не коснулась ее глаз. – А еще мы зашли в магазин игрушек и выбрали новую куклу. Правда, дорогая?
Маша кивнула, но потом ее взгляд упал на зайца в руках матери.
– Бублик! – воскликнула она, подбегая к Анне. – Ты его нашла!
– Да, милая, – Анна погладила дочь по голове, бросив быстрый взгляд на свекровь. – Нашла в мусорном ведре.
Валентина Николаевна поджала губы.
– Это же старая тряпка, вся в пыли. Я просто хотела… – она перевела взгляд на сына. – Сережа, скажи ей, что нельзя ребенку давать такие грязные игрушки.
Сергей переводил взгляд с матери на жену, чувствуя, как давление внутри нарастает. Маша обнимала найденного зайца, не обращая внимания на новую куклу, которую Валентина все еще держала в руках.
– Мама, это любимая игрушка Маши, – наконец произнес он. – Не нужно было ее выбрасывать.
Валентина Николаевна изменилась в лице. Сын редко осмеливался ей возражать.
– Я думала только о здоровье ребенка, – сказала она с обидой в голосе. – Там столько бактерий…
– Маша, пойдем в твою комнату, – Анна взяла дочь за руку. – Нам нужно вернуть Бублика на место.
Когда они ушли, Валентина Николаевна повернулась к сыну.
– Что это было, Сережа? Ты при ребенке поддерживаешь свою жену против меня?
Сергей вздохнул.
– Мама, давай просто…
– Нет, не давай! – Валентина поставила пакеты на стол. – Я чувствую, что между вами что-то произошло. Опять она жаловалась? Что я опять сделала не так?
Сергей молчал, не зная, как начать этот разговор. Он любил мать, был благодарен ей за все, что она для него сделала. После смерти отца она одна тянула его и младшую сестру, работала на двух работах, чтобы они ни в чем не нуждались. Но сейчас он не мог не видеть, как невыносимо стало ее присутствие для Анны.
– Мам, Аня очень расстроилась из-за игрушки. И из-за того, что ты переставила мебель в детской.
– Я просто хотела помочь! – Валентина всплеснула руками. – Стол стоял не на том месте, свет падал неправильно. Я же учительница с сорокалетним стажем, я знаю, как должно быть организовано рабочее место ученика!
Сергей потер висок.
– Но нужно было сначала спросить.
– Спрашивать о каждой мелочи? В своей семье? – Валентина покачала головой. – Я что, чужая?
– Нет, мама, конечно, нет, – Сергей чувствовал, как все его существо сопротивляется предстоящему разговору. – Но это квартира Ани тоже. Она имеет право решать, как здесь все должно быть устроено.
Валентина Николаевна прищурилась.
– А, вот оно что. Значит, я здесь лишняя.
– Я не это сказал, – Сергей начал раздражаться. – Почему ты всегда переворачиваешь мои слова?
– Потому что я прекрасно понимаю, к чему ты клонишь! – Валентина повысила голос. – Три года я помогаю вам с Машей, готовлю, убираю, забираю ее из школы, пока вы оба на работе. И что я получаю взамен? Упреки от невестки и теперь от тебя!
В этот момент на кухню вернулась Анна. Она остановилась в дверях, глядя на Валентину.
– Валентина Николаевна, я благодарна вам за помощь с Машей, правда, – начала она ровным голосом. – Но вы должны уважать наши решения по поводу воспитания дочери и обустройства нашего дома.
– Нашего дома, – повторила Валентина с горечью. – То есть не моего. Я здесь на птичьих правах, так?
– Мама, прекрати, – вмешался Сергей. – Никто так не говорит.
– Но думают именно так! – Валентина схватила сумку. – Хорошо, я поняла. Я мешаю вашему счастью. Может, мне лучше уйти?
Сергей бросил быстрый взгляд на жену. Анна смотрела прямо на свекровь, не отводя глаз.
– Может быть, это было бы лучшим решением для всех, – произнесла она тихо, но твердо.
Глаза Валентины Николаевны расширились от удивления и обиды.
– Сережа, ты слышал? Твоя жена выгоняет твою мать из дома! – она перевела взгляд на сына. – И что ты скажешь?
Сергей стоял между двумя женщинами, которых любил больше всего на свете, и чувствовал себя так, словно его разрывают на части.
– Я… – начал он, но Валентина не дала ему договорить.
– Все ясно, – она направилась к двери. – Я иду собирать вещи.
Когда Валентина вышла, Анна посмотрела на мужа.
– Прости, но я не могла больше молчать.
Сергей обессиленно опустился на стул.
– И что теперь? Куда она пойдет?
– Может позвонить Ольге, – предложила Анна. – Твоя сестра давно зовет ее к себе.
– В другой город? – Сергей покачал головой. – Она будет чувствовать себя выброшенной из семьи.
– А я чувствую себя никем в собственной семье, – парировала Анна. – Каждый день, Сергей. Каждый день последние три года.
В тот вечер в квартире стояла гнетущая тишина. Валентина демонстративно собирала чемоданы, не разговаривая ни с кем. Маша не понимала, что происходит, и спрашивала, почему бабушка складывает вещи. Сергей пытался объяснить дочери, что бабушка поедет в гости к тете Оле, но сам не верил своим словам.
Поздно вечером, когда Маша уже спала, Валентина вышла из своей комнаты с собранным чемоданом.
– Я позвонила Оле, она согласна принять меня, – сказала она сухо. – Уеду завтра утренним поездом.
– Мама, может, не нужно так… – начал Сергей, но Валентина перебила его.
– А как нужно? Остаться там, где меня не хотят? Где мой родной сын позволяет своей жене так обращаться с его матерью?
– Валентина Николаевна, – вмешалась Анна. – Я никогда не говорила, что не хочу вас видеть. Я только прошу уважать мои границы.
– Границы! – фыркнула Валентина. – Модное словечко. В мое время в семьях не было границ. Была взаимопомощь и уважение к старшим.
– Уважение должно быть взаимным, – тихо ответила Анна.
Валентина покачала головой.
– Все ясно. Я лягу пораньше, завтра рано вставать, – она повернулась к сыну. – Надеюсь, ты хотя бы проводишь меня на вокзал.
– Конечно, мама, – Сергей выглядел измученным.
Утро началось с суеты и натянутого молчания. Маша плакала, не понимая, почему бабушка уезжает. Валентина собиралась с видом мученицы, не упуская случая вздохнуть и бросить обиженный взгляд на невестку. Анна старалась держаться в стороне, чтобы не усугублять ситуацию.
Перед самым уходом Валентина позвала всех на кухню.
– Я приготовила завтрак, – сказала она с достоинством. – Возможно, последний в этом доме.
За столом Валентина рассказывала внучке, как ей будет хорошо у тети Оли, и что она будет часто звонить. Анна молчала, Сергей механически жевал, избегая смотреть на жену и мать.
– Машенька, когда ты вырастешь, – сказала вдруг Валентина, глядя на внучку, – никогда не позволяй, чтобы кто-то встал между тобой и твоими родителями. Семья – это самое важное.
Анна резко поднялась из-за стола.
– Маша, иди собирайся в школу, – сказала она, стараясь говорить спокойно. – Я помогу тебе с рюкзаком.
Когда они вышли, Сергей повернулся к матери.
– Зачем ты это сказала? При ребенке?
– А что такого? – Валентина выглядела искренне удивленной. – Я сказала только правду. Твоя жена встала между нами, и теперь наша семья разрушена.
Сергей покачал головой.
– Мама, это не Аня встала между нами. Это ты не даешь нам жить нашей жизнью. Я люблю тебя, но ты должна понять – у нас с Аней своя семья. И мы имеем право принимать решения сами.
Валентина смотрела на сына с недоверием.
– Значит, ты выбираешь ее, а не меня? После всего, что я для тебя сделала?
– Я не выбираю между вами! – Сергей повысил голос, затем, спохватившись, продолжил тише. – Почему ты ставишь вопрос так? Почему я должен выбирать между матерью и женой?
– Потому что она заставляет тебя выбирать, – Валентина поджала губы. – Она сказала тебе: «Чтоб духу твоей мамаши тут не было», не так ли?
Сергей вздрогнул. Он не думал, что мать слышала эти слова. Видимо, она вернулась домой раньше, чем они думали.
– Аня была расстроена, – начал он оправдываться. – Она не это имела в виду.
– Нет, именно это, – Валентина встала из-за стола. – Пора ехать, Сережа. Не хочу опоздать на поезд.
Проводы были тяжелыми. Маша плакала, Валентина держалась с достоинством, но в ее глазах стояли слезы. Анна осталась дома, решив, что ее присутствие только ухудшит ситуацию.
Когда Сергей вернулся с вокзала, он нашел жену на кухне. Она сидела, глядя в окно, с чашкой остывшего чая.
– Уехала? – спросила Анна, не поворачиваясь.
– Да, – Сергей сел напротив. – Ты довольна?
Анна повернулась к нему, в ее глазах была боль.
– Думаешь, мне легко? Думаешь, я хотела, чтобы все так вышло?
– А как ты хотела? – Сергей чувствовал, как внутри поднимается злость. – Что я должен был сделать? Выбросить собственную мать на улицу?
– Я не просила выбрасывать ее на улицу! – Анна тоже начала злиться. – Я просто хотела, чтобы она уважала меня в моем доме! Чтобы советовалась со мной, прежде чем что-то менять! Чтобы не подрывала мой авторитет перед дочерью!
Они смотрели друг на друга через стол, два человека, которые любили друг друга, но сейчас, казалось, говорили на разных языках.
– Она помогала нам с Машей, – сказал Сергей уже тише. – Без нее нам будет сложно.
– Справимся, – Анна вздохнула. – Наймем няню на полдня, если нужно. Я знаю, что она помогала. Но какой ценой, Сережа? Ценой моего душевного спокойствия, моей уверенности в себе как в матери?
Сергей молчал. Он понимал, что жена во многом права, но чувство вины перед матерью не давало ему полностью встать на сторону Анны.
Первая неделя без Валентины была странной. С одной стороны, Анна чувствовала облегчение – никто не комментировал, как она готовит, убирает, воспитывает дочь. С другой – было сложнее с Машей, которая скучала по бабушке и часто спрашивала, когда та вернется.
Сергей стал молчаливым, замкнутым. Он регулярно звонил матери, проверяя, как она устроилась у Ольги, но после этих разговоров становился еще более мрачным.
Через две недели Ольга позвонила брату сама.
– Сережа, нам нужно поговорить о маме, – сказала она без предисловий. – Она не может оставаться у меня вечно. У меня своя семья, маленькая квартира.
– И что ты предлагаешь? – спросил Сергей устало. – Мама не может вернуться к нам. Анна…
– При чем тут Анна? – перебила Ольга. – Сережа, мама сама создала эту ситуацию. Я пыталась с ней поговорить, но она не слышит. Она считает, что это твоя жена настроила тебя против нее, что она виновата во всем.
– А ты как думаешь? – спросил Сергей с горечью.
– Я думаю, что мама не может смириться с тем, что ты вырос и у тебя своя семья, – ответила Ольга после паузы. – Она всегда была властной, всегда знала, как лучше для своих детей. Но мы уже не дети, Сережа. И Анна не обязана терпеть то, что мама лезет в вашу жизнь.
Сергей был удивлен. Ольга всегда была ближе к матери, чем он.
– Ты защищаешь Аню?
– Я никого не защищаю, – вздохнула Ольга. – Я просто вижу ситуацию со стороны. И, честно говоря, не знаю, как нам быть дальше. Маме нужно свое жилье.
– Где я его возьму? – Сергей почувствовал, как на него наваливается тяжесть. – У нас нет денег на покупку второй квартиры.
– А дача? – предложила Ольга. – Вы же собирались ее продавать. Может, использовать эти деньги?
Сергей задумался. Продажа дачи планировалась для того, чтобы улучшить их собственные жилищные условия – двухкомнатная квартира становилась тесной для растущей Маши. Но, возможно, это был выход.
Вечером он рассказал Анне о разговоре с сестрой.
– Оля права, – неожиданно согласилась Анна. – Твоей маме нужно свое жилье. И если продажа дачи поможет решить эту проблему, я согласна.
Сергей смотрел на жену с удивлением.
– Правда? Но мы же хотели купить трешку.
– Подождем еще, – Анна пожала плечами. – Важнее сейчас решить вопрос с твоей мамой. Не могу видеть, как ты мучаешься.
В этот момент Сергей почувствовал огромную благодарность к жене. Несмотря на все конфликты со свекровью, она все еще заботилась о его чувствах.
На следующих выходных Сергей поехал на дачу, чтобы оценить, в каком она состоянии, и подготовить к продаже. Работая в саду, он услышал голос соседа.
– Сергей Иванович! Давно вас не видел. Как поживаете?
Михаил Петрович, вдовец шестидесяти пяти лет, жил в соседнем доме уже много лет. Он всегда был добр к их семье и особенно хорошо относился к Валентине Николаевне.
– Здравствуйте, Михаил Петрович, – Сергей отложил инструменты. – Да вот, готовлю дачу к продаже.
– Продаете? – Михаил Петрович выглядел огорченным. – Жаль. А как Валентина Николаевна? Давно ее не видел.
Сергей замялся, не зная, что ответить.
– Мама сейчас у сестры погостить уехала, – наконец сказал он.
– Передавайте ей привет, – улыбнулся сосед. – Скажите, что мои розы уже зацвели, она хотела посмотреть.
Когда Михаил Петрович ушел, Сергей задумался. Его мать и сосед всегда хорошо ладили. Возможно…
По возвращении домой Сергей поделился с Анной новой мыслью.
– Я думаю, маме не обязательно переезжать в город. Может быть, ей будет лучше на даче?
– На нашей даче? – Анна нахмурилась. – Но как же продажа?
– Не на нашей, – покачал головой Сергей. – Помнишь Михаила Петровича, соседа? Он вдовец, живет один в большом доме. И он всегда хорошо относился к маме.
Анна медленно улыбнулась, понимая, к чему клонит муж.
– Думаешь, у них может что-то получиться?
– Не знаю, – Сергей пожал плечами. – Но попробовать стоит, разве нет?
На следующий день Сергей позвонил матери и рассказал о встрече с соседом. Валентина Николаевна пыталась звучать безразлично, но сын слышал в ее голосе интерес.
– Он спрашивал о тебе, – сказал Сергей. – Говорил, что розы уже зацвели, а ты хотела посмотреть.
– Да, я обещала ему помочь с подвязкой кустов, – вздохнула Валентина. – Но теперь, когда я здесь…
– Может, приедешь на выходных? – предложил Сергей. – Я могу тебя отвезти на дачу, заодно продолжу готовить ее к продаже.
После некоторых колебаний Валентина согласилась.
В то время как Сергей работал со своей дачей, Валентина провела весь день у Михаила Петровича, помогая ему с розами. Вечером, когда Сергей зашел за матерью, он был удивлен, увидев ее оживленной и словно помолодевшей.
– Михаил Петрович приглашает нас на чай с пирогами, – сообщила она. – У него такой чудесный сад, Сережа! И он все сделал своими руками.
За чаем Михаил Петрович рассказывал о своих планах по расширению сада, а Валентина давала советы по уходу за растениями. Сергей наблюдал за ними и видел то, чего не замечал раньше – между матерью и соседом явно была симпатия.
По дороге домой Валентина была непривычно молчалива.
– Все в порядке, мам? – спросил Сергей.
– Да, конечно, – она помолчала, затем добавила. – Знаешь, Михаил Петрович предложил мне пожить в его доме. Там много места, а ему трудно одному справляться с садом.
Сергей едва не съехал на обочину от удивления.
– И что ты ответила?
– Сказала, что подумаю, – Валентина отвернулась к окну. – Не хочу быть обузой для кого-то еще.
– Мама, ты не обуза, – Сергей почувствовал укол совести. – Просто нам с Аней было сложно…
– Я знаю, Сережа, – неожиданно мягко сказала Валентина. – Оля многое мне объяснила. Может быть, я действительно слишком вмешивалась в вашу жизнь.
Это признание, пусть и частичное, поразило Сергея. Возможно, расставание с семьей сына дало Валентине возможность взглянуть на ситуацию по-новому.
Вскоре после этого визита Валентина сообщила, что принимает предложение Михаила Петровича и переезжает к нему на дачу. Отношения между ними развивались быстро – оба были одиноки, оба нуждались в компании и поддержке.
Для Сергея и Анны эти новости стали облегчением. Напряжение в их отношениях постепенно спадало. Они все еще планировали продать дачу, но теперь не так срочно – Валентина нашла свое место, и это сняло с них часть ответственности.
Когда пришло время отмечать день рождения Маши, встал вопрос, приглашать ли Валентину Николаевну. Анна сама предложила позвать свекровь вместе с Михаилом Петровичем.
– Уверена? – спросил Сергей с сомнением. – Вдруг снова начнутся конфликты?
– Нужно пытаться наладить отношения, – ответила Анна. – Ради Маши, ради тебя. И, знаешь, я начинаю думать, что проблема была не только в твоей маме, но и во мне. Я могла быть более терпимой.
День рождения прошел лучше, чем кто-либо мог ожидать. Валентина Николаевна, казалось, изменилась – она была менее критичной, больше слушала, чем говорила. Михаил Петрович явно хорошо влиял на нее. Они с Машей вместе подготовили сюрприз. Домик для Бублика, плюшевого зайца, который стал невольной причиной их конфликта.
После праздника, когда гости ушли, Анна и Валентина Николаевна остались вдвоем на кухне, убирая посуду. Повисло неловкое молчание – впервые за долгое время они оказались наедине.
– Маша так выросла, – наконец произнесла Валентина. – Уже совсем большая девочка.
– Да, – согласилась Анна, расставляя чашки. – Скоро в третий класс пойдет.
Снова молчание. Валентина протирала стол, явно собираясь с мыслями.
– Анна, – наконец сказала она, – я хотела поговорить с тобой. Без Сережи.
Анна напряглась, но кивнула.
– Я вас слушаю, Валентина Николаевна.
– Знаешь, эти месяцы отдельно от вас многое мне прояснили, – Валентина сложила полотенце аккуратными движениями. – Ольга была… откровенна со мной. И Михаил тоже высказал свое мнение. Они помогли мне увидеть то, чего я раньше не замечала.
Анна молча ждала продолжения, не зная, чего ожидать.
– Я слишком сильно вмешивалась в вашу жизнь, – Валентина произнесла эти слова с видимым усилием. – И я понимаю, почему тебе это было тяжело.
Анна застыла с чашкой в руках, не веря своим ушам.
– Когда Сережа был маленьким, я все решала за него, – продолжала Валентина. – Это вошло в привычку. Мне было трудно принять, что он вырос, что у него своя семья, свои решения. И… – она запнулась, – мне было страшно.
– Страшно? – удивилась Анна.
– Да. Страшно оказаться ненужной, – Валентина впервые за все время разговора посмотрела Анне прямо в глаза. – Мой муж умер, Ольга далеко со своей семьей. Сережа – все, что у меня осталось. И мне казалось, что ты забираешь его у меня.
– Я никогда не хотела забрать его у вас, – тихо ответила Анна. – Я просто хотела, чтобы у нас была своя семья, свои правила.
– Теперь я это понимаю, – кивнула Валентина. – Знаешь, когда ты сказала Сереже: «Чтоб духу твоей мамаши тут не было», я была в прихожей. Я вернулась раньше, чем вы думали, и услышала. Это было… больно.
Анна покраснела от стыда.
– Я не должна была так говорить. Простите.
– А я не должна была выбрасывать игрушку Маши и переставлять мебель без спроса, – неожиданно улыбнулась Валентина. – Мы обе наделали ошибок, правда?
Анна кивнула, чувствуя, как напряжение, копившееся годами, начинает отпускать.
– Теперь у меня есть Михаил, – продолжала Валентина. – Оказывается, в моем возрасте еще возможно начать что-то новое. Кто бы мог подумать?
– Он хороший человек, – искренне сказала Анна. – Я рада за вас.
– Спасибо, – Валентина помолчала. – Я не прошу, чтобы мы стали лучшими подругами. Но, может быть, мы могли бы… начать сначала? Ради Сережи и Маши.
Анна почувствовала, как к горлу подступает комок. Она никогда не ожидала такого разговора от своей властной свекрови.
– Я бы этого хотела, – ответила она.
Валентина неловко кивнула и вернулась к уборке. Они больше не говорили о прошлом, но что-то изменилось между ними – появилось новое понимание, которого раньше не было.
Когда Сергей вошел на кухню, он застал удивительную картину: его мать и жена спокойно беседовали о школьной программе Маши. Не было привычного напряжения, не было колких замечаний, только нормальный, человеческий разговор.
– Все в порядке? – спросил он осторожно.
– Да, – ответила Анна, улыбнувшись ему. – Мы просто разговариваем.
В тот вечер, провожая мать и Михаила Петровича, Сергей чувствовал, как тяжесть, давившая на него последние месяцы, начинает отступать. Он поцеловал мать на прощание, и она крепко обняла его.
– Прости меня, сынок, – шепнула она. – Я не хотела усложнять вашу жизнь.
– Все хорошо, мам, – Сергей погладил ее по спине. – Главное, что ты счастлива.
Позже, когда они с Анной укладывали Машу спать, дочь вдруг спросила:
– Папа, а бабушка больше не будет жить с нами?
Сергей замялся, не зная, что ответить.
– Нет, милая, – мягко сказала Анна. – Бабушка теперь живет с Михаилом Петровичем. Но мы будем часто видеться.
– Потому что вы поссорились? – проницательно спросила Маша.
– Иногда взрослым нужно пространство, – ответил Сергей. – Бабушке лучше иметь свой дом, а нам – свой. Но мы все равно остаемся семьей.
Когда Маша наконец уснула, обнимая своего Бублика, Сергей и Анна вышли в гостиную. Они сели на диван, уставшие, но с чувством, что преодолели что-то важное.
– Я никогда не думала, что твоя мама способна так измениться, – призналась Анна.
– А я не думал, что ты найдешь в себе силы начать все сначала, – ответил Сергей, беря ее за руку. – Спасибо тебе.
– За что? – удивилась Анна.
– За терпение. За то, что не сдалась. За то, что дала моей маме второй шанс.
Анна положила голову ему на плечо.
– Знаешь, когда я сказала те слова… про «духу твоей мамаши»… я не это имела в виду. Я просто была на пределе.
– Я знаю, – Сергей обнял ее. – И мама теперь тоже знает.
– Мы правильно сделали, – сказала Анна после паузы. – Ей нужно было свое пространство, своя жизнь. И нам тоже.
Сергей кивнул, глядя на семейную фотографию на стене – они с Анной, Маша и Валентина Николаевна, все улыбаются в камеру во время прошлогоднего отпуска.
– Иногда расстояние помогает стать ближе, – сказал он задумчиво.
Через два месяца после дня рождения Маши Михаил Петрович сделал Валентине предложение. Они решили расписаться без пышной церемонии, но Валентина настояла, чтобы семья сына присутствовала.
В день регистрации Анна помогала свекрови с прической и макияжем. Это был странный, но важный момент для обеих женщин.
– Никогда не думала, что в моем возрасте буду волноваться как девочка, – призналась Валентина, глядя на себя в зеркало.
– Вы прекрасно выглядите, – искренне сказала Анна. – Михаил Петрович очень счастливый человек.
Валентина встретилась с ней взглядом в зеркале.
– Спасибо, Аня. И не только за прическу.
Они обе понимали, что имеется в виду.
После регистрации был небольшой праздничный обед. Валентина и Михаил Петрович светились от счастья. Маша с гордостью называла Михаила Петровича «дедушкой Мишей», а он расцветал от этого.
– Никогда бы не подумал, что у нас все так обернется, – сказал Сергей жене, наблюдая, как его мать смеется над шуткой своего нового мужа.
– Я тоже, – Анна улыбнулась. – Но я рада. За всех нас.
Вечером, когда праздник закончился, Валентина отвела Анну в сторону.
– Я хотела сказать тебе кое-что, – начала она серьезно. – Мы с Михаилом решили, что после нас дача перейдет Маше. Мы уже оформили завещание.
Анна растерялась.
– Валентина Николаевна, это слишком…
– Нет, – твердо сказала Валентина. – Это правильно. Я хочу, чтобы у моей внучки было место, где она всегда будет чувствовать себя как дома. Где она будет помнить своих бабушку и дедушку.
Анна обняла свекровь, впервые сделав это искренне, от всего сердца.
– Спасибо вам.
– И еще, – добавила Валентина, отстраняясь. – Можешь называть меня просто Валя. Все эти «Валентина Николаевна» звучат слишком официально для семьи, не находишь?
Анна рассмеялась от неожиданности.
– Хорошо… Валя.
Когда они ехали домой – Сергей за рулем, уставшая Маша дремлет на заднем сиденье, Анна рядом с мужем – Сергей вдруг спросил:
– О чем вы так долго говорили с мамой?
– О будущем, – ответила Анна, глядя на дорогу. – О том, как важно иметь свой дом и свою жизнь. И о том, что иногда нужно пройти через конфликт, чтобы найти настоящее понимание.
Сергей взял ее за руку.
– Я люблю тебя, – сказал он просто. – Спасибо, что не сдалась.
Анна сжала его руку и подумала о том, как одна фраза, сказанная в гневе – «Чтоб духу твоей мамаши тут не было» – чуть не разрушила их семью, но в итоге привела к неожиданным изменениям, которые сделали всех счастливее.
– Иногда нужно высказать все, что накипело, – сказала она. – Даже если это больно. Иначе ничего не изменится.
Сергей кивнул, и они продолжили путь домой – туда, где теперь действительно был их дом, только их, без лишнего вмешательства, но с новым, более здоровым пониманием того, что значит быть семьей.
А на заднем сиденье спала Маша, обнимая своего потрепанного зайца Бублика – молчаливого свидетеля семейной истории, которая началась с конфликта, но закончилась примирением и новым счастьем для всех.
***
Пока Анна и Сергей наслаждались восстановленным семейным спокойствием, за городом в саду Валентины и Михаила расцветали не только розы, но и новые отношения. Жаркое июльское солнце, запах спелых ягод, свежие овощи с грядки — дачный сезон был в разгаре. Но не все соседи радовались лету. Через забор, в большом доме с синими ставнями, появилась новая хозяйка — Наталья Викторовна, бывшая свекровь Елены, которую все в поселке обходили стороной. Что скрывалось за ее суровым взглядом и почему она каждый вечер подолгу смотрела в окна дома Валентины? «Анна, ты не поверишь, что я узнала от соседки о той женщине в синем доме…»
