— Я не поеду! И точка!
Голос дрожал, пальцы впились в край стола так, что побелели костяшки. Галина Петровна на другом конце провода на секунду замолчала — видимо, не ожидала, что тихая Алиса может так огрызнуться.
— Ты слышала, что я сказала? — продолжила свекровь ледяным тоном. — У меня завтра гости, а ты знаешь, как у меня болит спина. Полы должны блестеть.
— У меня совещание в девять утра, — сквозь зубы выдавила Алиса. — И вообще, у вас домработница.
— Домработница — для готовки, а не для грязи! — Галина Петровна резко вздохнула. — Максим!
Алиса закрыла глаза. Опять. Стоило ей попытаться выставить границы, как свекровь тут же переключалась на сына, будто Алиса была не женой, а неудачной прислугой, с которой нужно поговорить через начальство.
За спиной зашуршало — Максим вышел из ванной, мокрый, с полотенцем на плечах. Он взял трубку, не глядя на жену, и Алиса сразу поняла: будет как всегда.
— Да, мам… Нет, мам… Конечно, мам…
Он слушал, кивал, изредка бросая на Алису виноватые взгляды. Она отвернулась. За окном лил дождь, и капли стучали по подоконнику, словно торопливые пальцы, выбивающие : бе-ги, бе-ги, бе-ги.
— Ладно, — наконец вздохнул Максим, отключая звонок. — Алис…
— Если скажешь «она же стареет», я разобью эту вазу, — тихо проговорила Алиса, указывая на хрустальный подарок свекрови.
Максим потер переносицу.
— Она просто привыкла, что…
— Что я прыгаю по первому зову? Да? — Алиса резко встала, стул грохнулся на пол. — Я три года терплю её «Лена бы так не поступила», её «ой, у тебя опять ногти не так накрашены», её «Максим, почему у тебя жена до сих пор не родила?»
— Она не это имела в виду…
— Она именно это имела в виду! — голос сорвался на крик. — И ты знаешь что? Меня больше всего бесит не она. Бесишь ты. Потому что ты всегда — всегда! — стоишь в сторонке и делаешь вид, что это не твоя война.
Максим побледнел.
— Ты несправедлива.
— О, теперь заговорил! — Алиса истерично рассмеялась. — Ладно. Хочешь быть нейтральным? Отлично. Тогда передай маме, что её полы подождут. А лучше — пусть позовёт Лену.
Она видела, как дрогнули его веки. Странно. Обычно он просто отмахивался, когда она упоминала ту, «идеальную» невестку.
— При чём тут Лена? — слишком быстро спросил он.
Алиса замерла. — Максим… Ты что-то скрываешь.
Он резко отвернулся, но она уже поймала этот взгляд — испуганный, виноватый.
И в этот момент телефон Галины Петровны загорелся снова. На экране мелькнуло имя: **«Лена»**.
Алиса медленно подняла глаза.
— Кто это?
Максим не ответил. Он просто схватил ключи и вышел, хлопнув дверью.
А за окном дождь стучал всё громче.
Дверь захлопнулась, оставив в квартире гулкую тишину. Алиса стояла, сжимая телефон в руке, пока экран не погас. Всего одно слово — «Лена»— и Максим, обычно такой невозмутимый, вдруг превратился в испуганного мальчишку, сбегающего от вопроса.
Она медленно опустилась на стул. Лена. Та самая Лена, «идеальная» невестка, погибшая в аварии. Точнее — якобы погибшая.
— Так, стоп.
Алиса резко встряхнула головой. Может, она всё неправильно поняла? Может, это другая Лена? Но почему тогда Максим так отреагировал?
Она потянулась к ноутбуку, руки слегка дрожали. Соцсети, поиск, имя — Елена Сорокина, девичья фамилия Миронова. Бывшая жена старшего брата Максима, Дмитрия.
Фотографии. Молодая женщина с мягкими чертами лица, светлыми волосами, улыбкой, которая не доставала до глаз. Последнее фото — пять лет назад, за месяц до «аварии».
Алиса замерла.
— Почему нет некрологов?
Она углубилась в поиск. Ни одной статьи о смерти. Ни одного сообщения о похоронах. Только сухие строчки в старых новостях: «В ночь на 12 сентября на трассе М-4 произошло ДТП с участием автомобиля BMW. Водитель, 32-летний Дмитрий Сорокин, погиб на месте. Пассажирка, его супруга, получила тяжёлые травмы».
— Пассажирка получила травмы.
Значит, Лена не погибла.
Алиса откинулась на спинку стула, сердце колотилось где-то в горле. Почему Галина Петровна все эти годы говорила, что Лена мертва? Почему Максим никогда не поправлял её?
И главное — если Лена жива… где она сейчас?
Телефон в руке Алисы внезапно завибрировал, заставив её вздрогнуть. Неизвестный номер.
Она приняла вызов, не осознавая, зачем.
— Алло?
Тишина. Потом — лёгкий вздох.
— Ты… Алиса? — женский голос, тихий, неуверенный.
Ледяная волна прокатилась по спине.
— Кто это?
Пауза.
— Мы… нам нужно встретиться.
Алиса стиснула телефон так, что корпус затрещал.
— Лена?
Тишина в ответ была красноречивее любых слов.
— Где Максим? — вдруг спросила Лена, и в её голосе послышалась тревога.
— Он ушёл. После того как ты позвонила его матери.
На другом конце провода что-то упало, словно телефон выскользнул из рук. Потом шёпот, торопливый, почти панический:
— Слушай меня внимательно. Не иди к Галине Петровне. Ни сегодня, ни завтра. Никогда.
— Почему?
— Потому что она… — голос Лены дрогнул, — она не та, за кого себя выдаёт.
Щелчок. Вызов прервался.
Алиса сидела, ошеломлённая, в тишине квартиры. За окном стемнело, и теперь отражение в стекле казалось чужим — бледное лицо, широкие глаза, губы, сжатые в тонкую ниточку.
Она поднялась, машинально натянула куртку.
— Ладно, Галина Петровна, — прошептала она. — Давай познакомимся по-настоящему.
Ключи, сумка, шаг в тёмный подъезд.
Она не поедет драить полы.
Но она обязательно выяснит, что скрывает эта семья.
Дождь хлестал по лобовому стеклу, дворники едва успевали расчищать мутные потоки. Алиса припарковалась в пятидесяти метрах от дома свекрови — не подъезжая слишком близко, на всякий случай.
Серый трёхэтажный особняк Галины Петровны выглядел мрачно: ставни плотно закрыты, только в одном окне мерцал тусклый свет.
Алиса заглушила двигатель, сжала руль.
— И что ты собираешься делать? — прошептала себе. — Вломиться и потребовать правды?
Но Ленин голос в трубке звучал слишком испуганно, чтобы игнорировать.
Она вышла из машины, прячась под капюшон. Лужи брызгали под ногами, ветер бил в лицо.
Подойдя к калитке, Алиса замерла: входная дверь в дом была приоткрыта.
— Максим?
Ни ответа, ни шороха. Только капающая с крыши вода.
Она толкнула дверь, шагнула в темноту.
— Галина Петровна?
Тишина.
Прихожая была пуста, только знакомый запах лаванды и воска для паркета. Алиса двинулась дальше, на цыпочках.
Голоса. Из гостиной.
— Ты совсем с ума сошла! — шипел Максим. — Она уже всё знает!
— Ничего она не знает, — холодно ответила Галина Петровна. — Ты просто не умеешь врать.
Алиса прижалась к стене, сердце колотилось так громко, что казалось, его слышно в соседней комнате.
— Мама, хватит! Лена не вернётся, и Алиса…
— Алиса уйдёт, как только узнает, что её муж покрывал убийцу.
Лёд в жилах. Алиса едва сдержала вскрик.
За дверью раздались шаги. Она метнулась в ближайшую комнату — кабинет покойного отца Максима.
Темнота. Запах старых книг.
Алиса прикрыла за собой дверь, прислушиваясь.
— Где документы? — спросил Максим.
— Где всегда.
Шорох, звук открывающегося сейфа.
Алиса приоткрыла дверь на сантиметр.
Галина Петровна стояла у стены, держа в руках толстую папку. Максим листал какие-то бумаги.
— Ты уверена, что это всё?
— Он больше ничего не записывал.
— А вдруг Лена…
— Лена боится даже тени собственной, — свекровь усмехнулась. — Она не рискнёт.
Алиса потянулась за телефоном, чтобы сфотографировать документы. В этот момент под ногой скрипнула половица.
Шаги резко оборвались.
— Кто здесь?
Свет в коридоре вспыхнул.
Алиса застыла, понимая — бежать некуда.
Дверь распахнулась.
На пороге стояла Галина Петровна, её глаза сузились.
— Ну конечно. Нашёлся самый умный.
Максим побледнел.
— Алиса…
— Поздно, сынок, — свекровь перехватила папку. — Теперь она всё видела.
Алиса сделала шаг назад.
— Что вы скрываете?
Галина Петровна медленно улыбнулась.
— Правду о том, как на самом деле погиб мой старший сын.
За окном грянул гром.
И в этот момент в прихожей раздался звонок.
Все трое вздрогнули.
Галина Петровна нахмурилась.
— Кто это в такую погоду?
Шаги к двери. Щелчок замка.
— Здравствуйте, Галина Петровна, — раздался мягкий женский голос.
Алиса узнала его сразу.
Лена.
На пороге стояла живая «покойница» — бледная, в промокшем пальто, с трясущимися руками.
— Я… я пришла за своими вещами.
Галина Петровна замерла, потом медленно повернулась к Алисе.
— Ну что, дорогая? Теперь познакомлю вас официально. Это Лена. Та самая, идеальная.
Лена подняла глаза и увидела Алису.
В её взгляде читался ужас.
— Беги, — прошептала она.
Но было уже поздно.
Галина Петровна захлопнула дверь.
— Раз уж все в сборе… давайте поговорим.
Гулкий стук захлопнувшейся двери отозвался в тишине дома. Алиса почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Лена стояла, прижавшись к стене, её пальцы судорожно сжимали мокрый подол пальто.
— Ну что, — Галина Петровна медленно прошла в центр комнаты, — теперь мы все здесь. Как мило.
Максим нервно провёл рукой по лицу:
— Мама, хватит. Давай просто…
— Молчи! — свекровь резко обернулась к нему. — Ты и так наделал достаточно.
Алиса перевела взгляд на Лену. Та казалась призраком — прозрачная кожа, тёмные круги под глазами. Но больше всего пугал её взгляд — пустой, как после долгого кошмара.
— Почему ты сказала мне бежать? — тихо спросила Алиса.
Лена едва заметно покачала головой, но Галина Петровна перехватила инициативу:
— Потому что она знает, что будет, если правда выйдет наружу. — Она подошла к книжному шкафу, достала толстую папку. — Вот она, ваша правда.
Папка с глухим стуком упала на стол. Алиса увидела уголок фотографии, выглядывающий из-под обложки — чьё-то лицо, застывшее в крике.
— Дима не погиб в аварии, — прошептала Лена. — Он…
— Он получил то, что заслужил, — перебила Галина Петровна. — Мой сын. Мой первенец. — Её голос дрогнул. — Монстр.
Алиса почувствовала, как у неё перехватило дыхание. Максим стоял, уставившись в пол, его плечи были напряжены.
— Он бил тебя, — вдруг поняла Алиса, глядя на Лену. — И не просто бил.
Лена молча закатала рукав. На бледной коже четко выделялись старые шрамы — следы от ожогов, неровные линии порезов.
— Три года, — прошептала она. — Три года ада. А потом… тот вечер.
— Я нашла её в подвале, — неожиданно сказала Галина Петровна. — Связанную. С переломанными рёбрами. — Её пальцы сжали край стола. — И моего сына… с ножом в руке.
Алиса почувствовала, как её начинает тошнить.
— Вы… вы его…
— Я защищала её, — старуха подняла голову. — Он бросился на меня. Упал… ударился виском об угол стола. — Она закрыла глаза. — А потом мы сделали вид, что это авария.
Максим наконец поднял голову:
— Я помог им. Подделал документы. Устроил фальшивые похороны. — Его голос сорвался. — И жил с этим все эти годы.
Тишина повисла тяжёлым покрывалом. Алиса смотрела на троих людей перед собой — на мужа, который оказался незнакомцем, на свекровь-убийцу, на измученную женщину, которая выжила.
— Почему ты вернулась? — спросила она у Лены.
Та медленно подняла глаза:
— Потому что Галина Петровна начала мне угрожать. Она думала, я хочу рассказать правду. Но я… я просто хотела забрать свои дневники. Доказательства.
— Глупость! — свекровь резко хлопнула ладонью по столу. — Теперь у нас новый проблема. — Она посмотрела на Алису. — Она всё знает.
Максим резко шагнул вперёд:
— Мама, нет!
— Ты что, думал, я позволю ей разрушить всё? — Галина Петровна медленно потянулась к ящику стола.
Алиса почувствовала ледяной ужас — в этом движении было что-то слишком знакомое, слишком страшное.
— Бежим, — вдруг схватила её за руку Лена. — Сейчас же!
Раздался щелчок открывающегося ящика. Алиса инстинктивно рванулась к выходу, за ней — Лена. Максим бросился наперерез матери.
— Быстрее! — крикнула Лена, распахивая дверь.
Они выскочили под проливной дождь. Алиса не оглядывалась, ноги сами несли её к машине. Только когда двигатель взревел, она рискнула посмотреть в зеркало.
На пороге дома, освещённая вспышкой молнии, стояла Галина Петровна. В её руке что-то блестело.
А потом дом скрылся за поворотом, и остался только стук дождя по крыше и прерывистое дыхание Лены на соседнем сиденье.
— Куда… куда мы едем? — с трудом выговорила Алиса.
Лена повернула к ней своё измождённое лицо:
— Туда, где лежат мои дневники. Потому что теперь она пойдёт за нами обеими. До конца.
Машина мчалась по мокрому шоссе, дворники едва справлялись с потоками воды. Алиса сжимала руль так, что пальцы немели, а в голове стучала одна мысль: «Она хотела меня убить. Собственная свекровь».
— Следующий поворот направо, — прошептала Лена, прижимая к груди потрёпанную сумку. — Там будет заброшенный дачный посёлок.
Алиса резко свернула, колеса заскользили по грязи. В темноте едва виднелись контуры полуразрушенных домов.
— Почему здесь? — спросила Алиса, останавливая машину перед покосившимся забором.
— Потому что никто не ищет в местах, которые все забыли, — Лена вышла из машины и двинулась к третьему дому с выбитыми окнами.
Внутри пахло плесенью и пылью. Лена зажгла фонарик, луч выхватил из темноты облупившиеся обои и сломанную мебель.
— Здесь мы с Димой проводили лето в первый год брака, — её голос дрогнул. — Потом он превратил чердак в… свою «игровую комнату».
Алиса почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Она молча последовала за Леной по скрипучей лестнице.
На чердаке Лена отодвинула половицу и достала металлическую коробку.
— Всё здесь, — она протянула Алисе толстую тетрадь. — Читай.
Пожелтевшие страницы были исписаны ровным почерком. Алиса начала читать и через минуту почувствовала, как её охватывает ужас.
«15 июня. Сегодня он снова запирал меня в чулане. Говорит, так я стану послушнее. Галина Петровна приезжала, видела синяки. Сказала, что я сама виновата…»
Алиса подняла глаза:
— Она знала? С самого начала?
Лена кивнула, её пальцы нервно теребили край свитера:
— А потом помогла ему скрыть… последнее. — Она развернула газетную вырезку. — Вот официальная версия.
Заголовок гласил: «Трагическая гибель молодой женщины в результате несчастного случая». Дата — через неделю после «смерти» Димы.
— Они планировали меня убить, — прошептала Лена. — Но Галина Петровна в последний момент передумала. Сказала, что я «слишком красивая жертва».
Внезапно с улицы донёсся звук двигателя. Лена резко погасила фонарик.
— Они нашли нас, — её голос стал ледяным. — Это Максим. Только его машина так рычит на холостых.
Алиса прильнула к окну. Внизу действительно стоял знакомый внедорожник. Из него вышла… Галина Петровна. Одна.
— Где Максим? — выдохнула Алиса.
— Возможно, мёртв, — Лена судорожно сглотнула. — Она не оставляет свидетелей.
Старуха медленно шла к дому, в руке что-то блестело. Алиса отпрянула от окна.
— Задняя дверь. Быстро!
Они спустились по обваливающейся лестнице, когда снаружи раздался первый выстрел. Дробь посыпалась со стен.
— Беги к лесу! — крикнула Лена, толкая Алису в сторону черного хода.
Они выскочили под градом пуль, ноги вязли в грязи. Алиса споткнулась, упала, но тут же поднялась — где-то совсем близко слышался тяжёлый дыхание Галины Петровны.
— Дерево! — Лена указала на огромный дуб с дуплом. — Там!
Они спрятались, едва успев до того, как луч фонаря прорезал темноту.
— Я знаю, что вы здесь, — раздался спокойный голос свекрови. — Выходите, девочки. Давайте поговорим, как взрослые люди.
Алиса почувствовала, как Лена дрожит. Вдруг та резко встала.
— Я останусь. Беги, — прошептала она, сунув Алисе коробку. — Эти дневники должны попасть в полицию. Ради Максима.
— Но…
— БЕГИ!
Лена выскочила из укрытия. Раздался выстрел. Потом второй. Алиса, сжимая коробку, бросилась вглубь леса. За спиной слышались крики, ещё выстрелы, а потом… тишина.
Она бежала, не разбирая дороги, пока не вынырнула на трассу. Подняв руку, она остановила первую же машину.
— В полицию, — хрипло сказала она седому мужчине за рулём. — Срочно.
Когда машина тронулась, Алиса в последний раз взглянула на тёмную полосу леса. Где-то там остались Лена. Галина Петровна. И, возможно, Максим.
Она разжала пальцы — в руке был не только дневник. Среди бумаг лежал маленький диктофон с приклеенной запиской: «На всякий случай. Л.».
Алиса прижала находку к груди. Теперь она знала — игра ещё не окончена.
Полицейский участок встретил Алису ярким светом и гулким эхом шагов по линолеуму. Она сидела на жестком стуле, сжимая в руках металлическую коробку, пока следователь листал дневники Лены.
— Вы утверждаете, что ваша свекровь вооружена и сейчас преследует вас? — скептически спросил капитан с усталыми глазами.
— Она уже стреляла в нас! — Алиса стукнула кулаком по столу. — Посмотрите на эти записи! Послушайте диктофон!
Она достала маленькое устройство и нажала кнопку воспроизведения. Из динамика раздался хриплый голос Галины Петровны:
— …никто никогда не узнает правду. Максим, если ты посмеешь сказать Алисе…
Следователь резко поднял голову.
— Где сейчас ваш муж?
— Я не знаю, — голос Алисы дрогнул. — Он остался с ней. Возможно… возможно он уже…
Дверь кабинета распахнулась, и в проеме появился молодой полицейский.
— Капитан, вам срочно! Только что поступил вызов — на старой даче в Раменском слышались выстрелы. Сообщили, что видели пожилую женщину с ружьем.
Алиса вскочила.
— Это она! Мы должны ехать сейчас же!
Капитан вздохнул, доставая рацию.
— Экипаж, выезжаем. И вызовите подкрепление.
Машина мчалась по ночной дороге с включенной сиреной. Алиса сидела на заднем сиденье, глядя, как за окном мелькают огни. В голове крутилась одна мысль: «Держись, Максим…».
Когда они подъехали к дачному поселку, все было тихо. Слишком тихо.
— Останьтесь в машине, — приказал капитан, но Алиса уже выскочила наружу.
Она побежала к знакомому дому, сердце колотилось так, что казалось, его слышно в тишине. Дверь была распахнута настежь.
— Максим? Лена?
Внутри царил хаос — сломанная мебель, разбитые окна. И… кровь. Темные пятна на полу вели на чердак.
Алиса осторожно поднялась по лестнице. На последней ступеньке она замерла — перед ней стояла Галина Петровна. В одной руке ружье, в другой… диктофон.
— Алиса, дорогая, — ее голос звучал неестественно спокойно. — Как мило, что ты присоединилась к нашей семейной встрече.
В углу чердака сидел Максим, его лицо было бледным, а на виске — кровавая рана. Рядом лежала Лена, прижимая к груди окровавленную руку.
— Мама, остановись, — хрипло сказал Максим. — Все кончено.
— Ничего не кончено! — Галина Петровна вдруг закричала, размахивая ружьем. — Я защищала эту семью! Я делала все, чтобы…
— Чтобы скрыть правду о том, каким монстром был твой сын? — перебила Лена. — Или о том, что ты сама сделала его таким?
Старуха вздрогнула, как от удара. На мгновение в ее глазах мелькнуло что-то человеческое — боль, раскаяние. Но лишь на мгновение.
— Ты… ты ничего не понимаешь, — она подняла ружье. — И никогда не поймешь.
Раздался щелчок взведенного курка. Алиса зажмурилась…
Грохот выстрела оглушил ее. Но боли не было. Алиса открыла глаза и увидела — Галина Петровна лежит на полу, а в дверях стоят полицейские с пистолетами наготове.
— Руки за голову! — крикнул капитан.
Но старуха даже не пошевелилась. Ее глаза были широко открыты, а на груди расплывалось алое пятно. Она выстрелила в себя.
Максим с рыданием бросился к матери, но было поздно. Лена молча закрыла глаза, а Алиса стояла, чувствуя, как ее колени подкашиваются.
Капитан осторожно подошел к телу, затем взглянул на Алису.
— Вы в порядке?
Она кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Все произошло слишком быстро. Слишком страшно.
Максим поднял голову, его лицо было мокрым от слез.
— Прости… прости меня, Алиса. Я должен был сказать тебе правду.
Она смотрела на мужа, которого, как теперь понимала, совсем не знала. На Лену, пережившую ад. На тело женщины, которая предпочла смерть признанию.
— Я… я не знаю, — прошептала Алиса. — Я не знаю, сможем ли мы когда-нибудь оправиться от этого.
За окном забрезжил рассвет. Где-то вдали запел первый петух, будто возвещая конец этой страшной ночи. Но для Алисы это был не конец. Это было только начало — начало долгого пути осмысления, прощения и, возможно, исцеления.
