– Ты хочешь, чтобы я продала машину? Машину, которую я купила на свои деньги? – Дарья замерла с чашкой кофе в руке. Её голос звенел как натянутая струна.
Андрей кивнул, избегая её взгляда. Он смотрел куда угодно — в окно, на тарелку с недоеденным завтраком, на холодильник, обклеенный магнитами из разных стран, куда они ездили вместе. Только не на жену.
– Мама в тяжёлой ситуации, Даш. Мы должны помочь.
– Мы? – она поставила чашку на стол так резко, что кофе выплеснулся на белоснежную скатерть. – Или я? Потому что твой счёт почему-то не трогаем. И твоя новая дорогущая камера тоже остаётся при тебе, я правильно понимаю?
Семь лет брака. Семь лет, которые пролетели как один миг, и вот теперь этот миг застыл в напряжённой тишине кухни. Они оба чувствовали — сейчас произойдёт что-то непоправимое.
Ирина Сергеевна всегда умела появляться в их жизни как ураган — внезапно, сметая всё на своём пути.
– Андрюшенька! – её голос разнёсся по всей квартире ещё до того, как она переступила порог. – Сыночек, как же я соскучилась!
Дарья мысленно сосчитала до десяти. Свекровь не предупредила о визите, как обычно. Просто позвонила за час: «Я уже в такси, еду к вам».
– Здравствуйте, Ирина Сергеевна, – Дарья натянуто улыбнулась, принимая объёмный пакет с гостинцами. – Проходите.
– Дашенька, у тебя усталый вид, – тут же заметила свекровь, окидывая невестку оценивающим взглядом. – Работаешь слишком много. Андрюше нужно внимание, не забывай.
Так начинался каждый её визит — с завуалированных упрёков и непрошеных советов. Дарья давно научилась пропускать их мимо ушей. Но сегодня что-то было не так. Ирина Сергеевна выглядела напряжённой, а под слоем тонального крема проступали тени усталости.
– Мам, что случилось? – спросил Андрей, когда они сели за стол.
Ирина Сергеевна промокнула уголки глаз салфеткой.
– Ничего особенного, сынок. Просто небольшие финансовые затруднения.
«Небольшие финансовые затруднения» вылились в рассказ о кредите в три миллиона рублей, взятом под залог квартиры, в которой жила Ирина Сергеевна. Кредит, о котором ни Андрей, ни Дарья раньше не слышали.
– Я хотела помочь Вадику с бизнесом, – объяснила она, и Дарья едва сдержала вздох.
Вадик — новый ухажёр свекрови, моложе её на пятнадцать лет. Появился полгода назад и, по словам Ирины Сергеевны, был «надёжным человеком с перспективами».
– И где сейчас этот… бизнесмен? – не выдержала Дарья.
– Мы расстались, – Ирина Сергеевна поджала губы. – Он оказался не таким, как я думала.
– А деньги? – спросил Андрей.
– Деньги… – свекровь развела руками. – Вложены в его дело. Он обещал вернуть, но… сам понимаешь.
– И что теперь? – в голосе Андрея звучала тревога.
– Банк грозит забрать квартиру через два месяца, если я не начну платить. Мне негде жить, Андрюша.
В наступившей тишине Дарья отчётливо услышала, как захлопнулась ловушка.
– Мы можем снять ей квартиру, – предложила Дарья вечером, когда они остались одни. – Небольшую, но в нормальном районе. Я готова часть своей зарплаты отдавать на это.
Андрей покачал головой.
– Мама не переживёт потерю своего дома. Это квартира, в которой я вырос, Даш. Там похоронен отец.
– Твой отец умер двадцать лет назад, – мягко напомнила она. – А квартиру твоя мать чуть не потеряла из-за афериста, которого сама же и выбрала.
– Не говори так о ней, – в голосе мужа появились стальные нотки. – Она старалась для нас обоих. Когда отец умер, она одна тянула меня. Работала на двух работах.
Дарья знала эту историю наизусть. Героическая мать-одиночка, поднявшая сына несмотря на все трудности. История, которая словно высечена на камне и не подлежит обсуждению.
– Я понимаю, – сказала она. – Но три миллиона, Андрей. У нас нет таких денег.
– Есть твоя машина, – тихо произнёс он. – И мои сбережения. Если объединим, можем спасти мамину квартиру.
Вот так и прозвучало это предложение — продать машину Дарьи, автомобиль, который она купила до свадьбы, копив на него три года. И ради чего? Чтобы покрыть долги свекрови перед банком.
– Ты сказал маме «нет»? – Дарья стояла посреди гостиной, скрестив руки на груди.
Андрей отвёл взгляд, и этого было достаточно.
– Значит, не сказал, – констатировала она. – Трудно было позвонить и сообщить, что мы не станем платить её долги?
– Я сказал, что мы подумаем.
– Мы уже подумали, Андрей. И решили, что это невозможно.
– Нет, это ты решила, – возразил он. – А я считаю, что нужно помочь маме.
Дарья почувствовала, как внутри всё сжимается от обиды и гнева.
– Знаешь, что меня поражает? – спросила она. – То, как быстро ты превратился из моего мужа в «сыночка». Стоило маме щёлкнуть пальцами, и ты уже готов пожертвовать нашим будущим.
– Не драматизируй, – поморщился Андрей. – Речь о квартире моей матери. О крыше над её головой.
– А о нашей крыше ты подумал? О том, что мы откладывали на первый взнос за собственное жильё? Мы пять лет живём в съёмной квартире, Андрей. Пять лет я слышу от тебя, что скоро, совсем скоро мы купим своё жильё.
– Это другое…
– Нет, это то же самое! – повысила голос Дарья. – Выбор приоритетов. И твой приоритет — не наша семья.
Она развернулась и направилась к двери.
– Куда ты? – окликнул её Андрей.
– К Лене. Переночую у неё. Мне нужно пространство, чтобы подумать.
Елена, лучшая подруга Дарьи ещё со школьной скамьи, жила в соседнем доме. Удобно — можно прийти в любое время, когда жизнь даёт трещину.
– Он совсем с ума сошёл? – воскликнула Лена, разливая по чашкам крепкий чай. – Продать твою машину? Серьёзно?
– Он не видит других вариантов, – вздохнула Дарья, грея руки о горячую чашку. – Для него это вопрос долга перед матерью.
– А долг перед тобой? Перед вашей семьёй?
Дарья пожала плечами.
– Знаешь, я всегда понимала, что Ирина Сергеевна будет в нашей жизни. Я была к этому готова. Но я не думала, что однажды она потребует таких жертв.
Лена фыркнула.
– Она не требует. Она манипулирует. И у неё отлично получается. Андрей прыгает по щелчку её пальцев.
– Не говори так, – Дарья покачала головой. – Он правда любит свою мать. И у них действительно была тяжёлая жизнь после смерти его отца.
– Возможно, – согласилась Лена. – Но это не даёт ей права разрушать вашу семью. И не оправдывает то, что она сама влезла в эту историю с кредитом.
Дарья задумчиво смотрела в окно. В голове крутились обрывки мыслей, складываясь в неприятную картину.
– Знаешь, что самое странное? – спросила она наконец. – Я даже не уверена, что эта история с кредитом правдива.
Лена подняла брови.
– Думаешь, она врёт?
– Не знаю. Может быть, преувеличивает. Или недоговаривает. Я просто… не доверяю ей полностью.
– Тогда тебе нужно выяснить правду, – решительно заявила Лена. – Прежде чем принимать какие-то решения.
Утром Дарья вернулась домой. Андрей встретил её с виноватым видом.
– Прости меня, – сказал он, обнимая жену. – Я не должен был давить на тебя.
Она позволила себе на мгновение раствориться в его объятиях. Тепло, знакомый запах, ощущение дома. Но внутренний голос напоминал: ничего не решено.
– Нам нужно поговорить, – сказала она, отстраняясь. – Но сначала я хочу кое-что проверить.
– Что именно?
– Историю твоей мамы. С кредитом, с этим Вадимом, со всем остальным.
Андрей нахмурился.
– Ты не веришь ей?
– Я хочу знать, во что мы ввязываемся, прежде чем отдавать три миллиона.
Он колебался, и это колебание сказало Дарье больше, чем любые слова. Где-то глубоко внутри Андрей тоже сомневался в правдивости истории матери.
– Хорошо, – наконец согласился он. – Что ты предлагаешь?
– Для начала, давай позвоним в банк и уточним детали кредита. И найдём этого Вадима.
Звонок в банк принёс первый сюрприз: кредит действительно существовал, но сумма составляла не три, а полтора миллиона. И взят он был не под залог квартиры, а под обычный потребительский кредит с высокой процентной ставкой.
– Зачем она солгала о сумме? – недоумевал Андрей.
– Может быть, хотела перестраховаться? – предположила Дарья, но в глубине души уже знала ответ.
Второй сюрприз ждал их, когда они нашли Вадима через социальные сети. Молодой человек оказался вовсе не аферистом, а вполне успешным предпринимателем с небольшой сетью кофеен.
– Ирина? – удивился он, когда Андрей представился по телефону. – Да, мы встречались какое-то время. Но я не брал у неё денег. Наоборот, она просила меня вложиться в какой-то её проект, но я отказался. После этого она порвала со мной.
– А что за проект? – спросил Андрей, и в его голосе звучало напряжение.
– Понятия не имею. Она была очень скрытной на этот счёт. Говорила только, что это «золотая жила» и «гарантированная прибыль».
Когда разговор закончился, Андрей долго сидел молча, глядя в одну точку.
– Мама врёт, – произнёс он наконец. – Но зачем?
Дарья положила руку ему на плечо.
– Я думаю, нам нужно поговорить с ней. Лично. И узнать всю правду.
Ирина Сергеевна не ожидала их визита. Она открыла дверь в домашнем халате, с маской для лица, явно не готовая к серьёзному разговору.
– Андрюша! Дашенька! Какой сюрприз! – воскликнула она, пытаясь скрыть замешательство. – Проходите, я сейчас переоденусь.
Квартира свекрови выглядела как обычно — идеально убранная, с фотографиями Андрея на стенах, с коллекцией фарфоровых статуэток в серванте. Ничто не указывало на финансовые трудности или приближающееся выселение.
– Мама, нам нужно поговорить, – сказал Андрей, когда Ирина Сергеевна вернулась в гостиную, уже без маски и в нарядном платье.
– Конечно, сынок. Что-то случилось?
– Мы звонили в банк, – прямо сказала Дарья. – И разговаривали с Вадимом.
Лицо свекрови изменилось. Улыбка исчезла, а глаза сузились.
– Зачем вы это сделали? – спросила она холодно.
– Затем, что ты просишь у нас три миллиона рублей, – ответил Андрей. – Мы имеем право знать правду.
– Правду? – Ирина Сергеевна горько усмехнулась. – Правда в том, что я в беде, а мой сын и его жена вместо помощи устраивают мне допрос.
– Мама, прекрати, – твёрдо сказал Андрей. – Кредит полтора миллиона, не три. И он не под залог квартиры. И Вадим говорит, что ты не давала ему денег.
Ирина Сергеевна молчала, поджав губы. Наконец она вздохнула.
– Хорошо. Хочешь знать правду? Я проиграла эти деньги.
– Проиграла? – не поняла Дарья. – Где?
– Да, – Ирина Сергеевна опустила глаза. – Я начала играть год назад. Сначала по мелочи, потом ставки росли. Я была уверена, что вот-вот отыграюсь.
В комнате повисла тяжёлая тишина. Андрей смотрел на мать так, словно видел её впервые.
– Почему ты не сказала правду сразу? – спросил он.
– Потому что мне было стыдно, – призналась Ирина Сергеевна. – И я боялась, что ты откажешься помогать, если узнаешь, что я сама виновата.
– То есть ты решила солгать нам, – подытожила Дарья. – Придумать историю с аферистом, чтобы выглядеть жертвой обстоятельств.
– Я и есть жертва! – воскликнула свекровь. – Они специально заманивают людей, обещают выигрыши…
– Мама, – перебил её Андрей. – Ты взрослый человек. Ты сама принимала решения. И теперь ты хочешь, чтобы мы расплачивались за твои ошибки?
– Я твоя мать, Андрей, – в голосе Ирины Сергеевны появились стальные нотки. – Я одна вырастила тебя, дала тебе всё, что могла. Неужели ты откажешь мне в помощи?
Дарья видела, как муж борется с собой. Долг перед матерью, вбитый в него с детства, против осознания того, что она манипулирует и лжёт.
– Мы поможем тебе, – наконец сказал Андрей. – Но не деньгами. Тебе нужна помощь специалиста. Это болезнь.
– Мне не нужен психолог! – отрезала Ирина Сергеевна. – Мне нужны деньги, чтобы расплатиться с долгами. И если ты не можешь помочь своей матери, то…
– То что? – спросил Андрей.
– То грош цена тебе как сыну, – закончила она.
Обратно ехали молча. Андрей сидел за рулём, сжимая его так, что костяшки пальцев побелели. Дарья смотрела в окно, не зная, что сказать. Она понимала, что муж переживает самое настоящее предательство — предательство человека, которому он безоговорочно доверял всю жизнь.
Дома он первым нарушил молчание.
– Она всегда была такой? – спросил он, глядя в пространство перед собой. – И я просто не замечал?
Дарья присела рядом с ним на диван.
– Я не знаю, – честно ответила она. – Возможно, эта зависимость изменила её. Или просто раскрыла то, что всегда было внутри.
– Знаешь, что самое страшное? – Андрей повернулся к жене. – То, что я почти был готов отдать ей эти деньги. Продать твою машину, забрать наши сбережения… И всё это ради лжи.
– Ты любишь свою мать, – мягко сказала Дарья. – В этом нет ничего плохого.
– Но я должен был любить и уважать тебя больше, – возразил он. – А я был готов пожертвовать нашим будущим ради её прихоти.
В тот вечер они долго разговаривали — о своих отношениях, о границах, о том, как строить здоровую семью, не повторяя ошибок прошлого. И Дарья впервые за долгое время почувствовала, что их брак стоит на прочном фундаменте.
Через неделю Ирина Сергеевна позвонила сама.
– Андрей, – сказала она без приветствия. – Я подумала над твоими словами. И… ты прав. Мне нужна помощь.
В её голосе не было привычных манипулятивных ноток, только усталость и что-то похожее на смирение.
– Я рад это слышать, мама, – ответил Андрей. – Что я могу сделать?
– Ты говорил о специалисте. Можешь помочь найти хорошего?
Так начался долгий путь к восстановлению отношений. Ирина Сергеевна начала посещать группу поддержки для людей с игроманией. Андрей помог ей составить план реструктуризации долга, чтобы выплаты были посильными.
Дарья наблюдала за этими изменениями со смесью осторожного оптимизма и настороженности. Она не доверяла свекрови полностью, но видела, что та действительно пытается измениться.
Спустя месяц телефон Дарьи разразился звонком. Ирина Сергеевна.
– Слушаю, – ответила Дарья сухо.
– Дашенька, – голос свекрови звучал непривычно заискивающе. – Как ты? Давно не виделись.
– Нормально. Что-то случилось?
– Ничего особенного, просто… – Ирина Сергеевна сделала паузу. – Мне нужно с тобой поговорить. Без Андрея.
Дарья напряглась. Этого следовало ожидать.
– О чём?
– Не по телефону. Можем встретиться? Завтра, в кафе на Ленинском?
Любопытство взяло верх.
– Хорошо. В шесть вечера.
Ирина Сергеевна выглядела постаревшей. Морщины углубились, а под глазами залегли тёмные круги. Она нервно перемешивала ложечкой нетронутый кофе.
– Спасибо, что пришла, – начала она. – Я знаю, ты меня не любишь.
– Дело не в любви, – отрезала Дарья. – А в уважении. Которого вы ко мне никогда не проявляли.
Свекровь поджала губы, но промолчала.
– Я хотела поговорить о деньгах, – наконец произнесла она. – Банк грозит судом. А моей пенсии не хватает на выплаты.
– И вы решили обратиться ко мне? – Дарья усмехнулась. – Без Андрея?
– Он категорически отказался помогать, – призналась Ирина Сергеевна. – Сказал, что я должна сама разбираться со своими проблемами.
– И он прав.
– Но я могу потерять квартиру! – в голосе свекрови звучало отчаяние. – Мне некуда идти.
– А вы не думали о том, чтобы продать её? – спросила Дарья. – Купить что-то поменьше, а разницу использовать для погашения долга?
Ирина Сергеевна побледнела.
– Продать? Квартиру, где вырос Андрюша? Где похоронена память о его отце?
– Память не в стенах, – заметила Дарья. – А в сердце. И в фотографиях, которые можно взять с собой.
– Ты не понимаешь, – свекровь покачала головой. – Для меня эта квартира — всё. Это мой дом.
– Который вы едва не потеряли из-за азартных игр, – напомнила Дарья. – Почему бы вам не обратиться к родственникам? У вас есть сестра в Саратове.
– Мы не общаемся десять лет, – отмахнулась Ирина Сергеевна. – И потом, ты ведь тоже моя родственница. Жена моего сына.
– Которого вы воспитали так, что он готов был пожертвовать нашим будущим ради ваших долгов, – резко ответила Дарья. – Нет, Ирина Сергеевна. Я не дам вам денег. И не позволю Андрею сделать это.
Лицо свекрови исказилось.
– Так вот в чём дело, – процедила она. – Ты настроила его против меня. Манипулируешь им, чтобы оторвать от семьи.
Дарья покачала головой.
– Это вы манипулируете, – спокойно сказала она. – Всю его жизнь. И мою тоже — последние семь лет. Но этому пришёл конец.
Она встала из-за стола.
– Прощайте, Ирина Сергеевна. Желаю вам справиться с вашими проблемами.
– Представляешь, твоя мать приходила ко мне на работу, – сообщила Дарья, когда Андрей вернулся домой. – Устроила сцену перед коллегами.
Андрей побледнел.
– Что? Когда?
– Сегодня, около двух. Кричала, что я разрушила вашу семью, что из-за меня ты отказываешься помогать ей, и что она проклинает тот день, когда ты познакомился со мной.
– Господи, – Андрей опустился на стул. – Мне так жаль, Даш. Я поговорю с ней.
– Нет, – твёрдо сказала Дарья. – С меня хватит разговоров. Я подаю заявление в полицию о харассменте.
– Заявление? На мою мать? – он посмотрел на неё с ужасом. – Ты не можешь этого сделать!
– Могу и сделаю, – отрезала Дарья. – Это переходит все границы. Она угрожала мне, Андрей. Сказала, что я пожалею, если не дам ей денег.
– Она просто расстроена, – попытался оправдать мать Андрей. – Она не причинит тебе вреда.
– Я не хочу проверять, – Дарья скрестила руки на груди. – Либо ты решаешь этот вопрос, либо я обращаюсь в полицию. Выбирай.
В тот же вечер Андрей поехал к матери. Вернулся он поздно, с красными глазами и опущенными плечами.
– Что она сказала? – спросила Дарья.
– Что ты всё выдумала, – устало ответил он. – Что не приходила к тебе на работу и не угрожала.
Дарья молча достала телефон и включила запись.
«Ты ещё пожалеешь, девочка, – звучал резкий голос Ирины Сергеевны. – Я найду способ вернуть сына. А ты останешься ни с чем».
– Я записала наш разговор, – пояснила Дарья. – На всякий случай.
Андрей смотрел на неё с шоком.
– Почему она так поступает? – спросил он. – Что с ней произошло?
– Ничего, – пожала плечами Дарья. – Она всегда была такой. Просто раньше ты этого не замечал.
В течение следующей недели Ирина Сергеевна звонила им непрерывно. Андрей не брал трубку, но сообщения всё равно приходили — десятками.
«Сынок, прости меня. Я была не права».
«Я умираю от одиночества».
«Если ты не поможешь, мне останется только одно…»
Последнее сообщение заставило Андрея вздрогнуть.
– Думаешь, она может… – он не договорил, но Дарья поняла.
– Нет, – уверенно сказала она. – Это очередная манипуляция. Звони в скорую и полицию, пусть проверят. Но сам не езди.
Полиция нашла Ирину Сергеевну в полном порядке, смотрящей телевизор с бокалом вина. Она была возмущена вторжением и обвинила сына в том, что он натравил на неё «людей в форме».
– Видишь? – сказала Дарья. – Она играет с тобой. Использует твои чувства.
В ту ночь Андрей не мог уснуть. Он ворочался, вставал, пил воду, снова ложился.
– Я не знаю, что делать, – признался он. – Она моя мать. Но то, что она творит…
– Тебе нужно принять решение, – мягко сказала Дарья. – Либо мы вместе противостоим этому, либо…
– Либо что? – напрягся Андрей.
– Либо я ухожу, – просто ответила она. – Потому что я не могу так жить, Андрей. В постоянном стрессе, под угрозами, с чувством, что в любой момент ты можешь встать на сторону матери и предать меня.
Он долго молчал, глядя в потолок.
– Я выбираю тебя, – наконец сказал он. – Нас. Нашу семью.
Утром на пороге их квартиры появился участковый.
– У нас заявление от гражданки Верещагиной Ирины Сергеевны, – сообщил он. – Она утверждает, что вы удерживаете её сына против его воли и вымогаете у неё деньги.
Дарья рассмеялась от абсурдности обвинения.
– Серьёзно? Я удерживаю своего мужа? А деньги вымогаю у женщины, которая сама пыталась выманить у нас три миллиона?
– Мне нужно поговорить с Верещагиным Андреем Николаевичем, – невозмутимо продолжил участковый.
Андрей вышел из спальни, привлечённый голосами.
– Я Верещагин, – сказал он. – Что происходит?
Участковый объяснил ситуацию. Андрей слушал с каменным лицом.
– Моя мать солгала вам, – наконец сказал он. – Я нахожусь здесь добровольно. Это моя жена и мой дом.
– А насчёт вымогательства?
– Чистая фантазия, – Андрей покачал головой. – Наоборот, это она требовала у нас денег. У меня есть записи разговоров и свидетели.
Участковый кивнул.
– В таком случае, я рекомендую вам подать встречное заявление. И, если возможно, оформить запретительный ордер. Такие семейные конфликты могут перерасти в нечто серьёзное.
Оформление запретительного ордера стало для Андрея последней каплей. Он сидел в кабинете судьи, подписывая бумаги, и каждая подпись словно вырезала из его сердца кусок.
– Я никогда не думал, что буду просить закон защитить меня от собственной матери, – сказал он Дарье вечером. – Как мы до этого дошли?
– Мы не виноваты, – ответила она, гладя его по плечу. – Твоя мать сделала выбор. И теперь должна жить с его последствиями.
Ирина Сергеевна не сдавалась. Запретительный ордер не позволял ей приближаться к их дому и местам работы, но она нашла другие способы. Письма соседям с рассказами о «коварной невестке, разрушившей семью». Звонки родственникам и друзьям. Однажды она даже разместила в районной газете объявление о «пропавшем сыне, предположительно, удерживаемом в заложниках женой».
Андрей выглядел измученным. Он похудел, под глазами залегли тени, а на работе начались проблемы из-за постоянной рассеянности.
– Так не может продолжаться, – сказала Дарья одним вечером. – Нам нужно что-то решать.
– Что именно? – безжизненно спросил Андрей. – Мы уже испробовали всё.
– Не всё, – возразила она. – Мы можем уехать.
– Уехать? Куда?
– В другой город. Или даже страну. Начать с чистого листа, где нас никто не знает.
Андрей покачал головой.
– Бежать — не выход. Она найдёт нас.
– Тогда остаётся только одно, – Дарья глубоко вздохнула. – Нам придётся расстаться.
Андрей посмотрел на неё с ужасом.
– Что? Нет! Я не позволю ей разрушить нашу семью!
– Дело не в ней, – тихо сказала Дарья. – А в нас. В тебе. Ты не можешь выбрать между матерью и женой. И я не могу больше так жить.
– Я выбрал тебя! – воскликнул Андрей. – Я подписал этот чёртов ордер!
– Но ты несчастен, – возразила Дарья. – Каждый день ты смотришь на меня и думаешь, что я разлучила тебя с матерью.
– Это неправда.
– Правда, – она покачала головой. – Я вижу это в твоих глазах. Слышу в твоём голосе. Чувствую, когда ты отстраняешься от меня ночью.
Андрей молчал, и это молчание говорило громче любых слов.
Два дня спустя Дарья собрала вещи.
– Я поживу у Лены, – сказала она. – Пока не найду квартиру.
Андрей стоял в дверях, наблюдая, как она складывает одежду в чемодан. Его лицо было пустым, словно выгоревшим изнутри.
– Пожалуйста, не уходи, – наконец произнёс он. – Мы можем всё исправить.
– Нет, – покачала головой Дарья. – Не можем. По крайней мере, не сейчас.
Она застегнула чемодан и выпрямилась.
– Я любила тебя, Андрей. Всем сердцем. Но иногда этого недостаточно.
Он шагнул к ней, пытаясь обнять, но она отстранилась.
– Не надо. Так будет только больнее.
– Мы можем хотя бы… остаться друзьями? – в его голосе звучала детская беспомощность.
Дарья грустно улыбнулась.
– Нет. Не можем.
Она взяла чемодан и направилась к двери. На пороге обернулась в последний раз.
– Позвони своей матери, – сказала она. – Она победила.
Три месяца спустя Дарья сидела в кафе, просматривая объявления о работе. Свою прежнюю должность пришлось оставить — слишком много неприятных воспоминаний, связанных с местом, где Ирина Сергеевна устроила скандал.
Телефон завибрировал. Неизвестный номер.
– Слушаю, – настороженно ответила она.
– Дарья? Это Евгений, друг Андрея.
Она напряглась. Евгений был коллегой мужа, они несколько раз встречались на корпоративах.
– Что случилось?
– Андрей в больнице, – сказал Евгений. – Он просил позвонить тебе.
– В больнице? Почему? Что с ним?
– Инфаркт. Врачи говорят, от перенапряжения и стресса.
Дарья почувствовала, как холодеет внутри.
– Какая больница?
В палате пахло лекарствами и отчаянием. Андрей лежал на кровати, бледный, с трубками, подключенными к венам. Он выглядел постаревшим на десять лет.
– Даша, – прошептал он, увидев её. – Ты пришла.
– Конечно, – она присела на край кровати. – Как ты?
– Бывало и лучше, – он попытался улыбнуться, но вышла лишь гримаса. – Врачи говорят, мне нужен покой. Меньше нервничать.
– А ты нервничал?
– Каждый день, – признался Андрей. – Мама… она не оставляет меня в покое. Приходит каждый день, звонит по ночам. Рассказывает, как плохо ей живётся, как ужасно, что сын бросил её в трудную минуту.
Дарья покачала головой.
– А запретительный ордер?
– Истёк месяц назад. Я не стал продлевать, – он отвёл взгляд. – Она же моя мать.
– И что теперь? – спросила Дарья.
– Теперь… я понял, что ты была права, – тихо сказал Андрей. – Мы не можем быть вместе. Я никогда не смогу полностью оторваться от матери. А она никогда не примет тебя.
Дарья молчала, чувствуя, как к горлу подкатывает ком.
– Я хотел попрощаться по-человечески, – продолжил Андрей. – Сказать, что мне жаль. За всё. За то, что не смог выбрать тебя до конца. За то, что подвёл.
– Ты не подвёл, – возразила Дарья. – Ты просто оказался в невозможной ситуации.
– И всё равно сделал неправильный выбор, – он горько усмехнулся. – Знаешь, что самое ироничное? Даже сейчас, лёжа здесь с трубками в венах, я всё ещё боюсь её разочаровать. Всё ещё хочу быть хорошим сыном.
Дарья взяла его за руку.
– Ты и есть хороший сын, Андрей. Слишком хороший. Настолько, что готов пожертвовать собственным счастьем.
Он сжал её пальцы.
– Я люблю тебя, Даша. Всегда любил. Но…
– Но этого недостаточно, – закончила она за него. – Я знаю.
Выйдя из больницы, Дарья долго стояла на крыльце, не зная, куда идти. Небо хмурилось, обещая дождь. Как и её будущее — туманное, неопределённое.
Телефон снова завибрировал. На этот раз номер был знакомым.
– Лена? – ответила Дарья.
– Ты где? – голос подруги звучал взволнованно. – Я звоню тебе уже час!
– В больнице. У Андрея инфаркт.
– Боже! Он в порядке?
– Жить будет, – Дарья вздохнула. – В отличие от нашего брака.
– Что случилось?
– Долгая история. Расскажу при встрече.
– Приезжай ко мне, – предложила Лена. – У меня новости.
– Какие?
– Помнишь тот проект в Петербурге, о котором я говорила? Они приняли мою кандидатуру. И… я рассказала им о тебе. Им нужен человек с твоей квалификацией.
Дарья замерла.
– Петербург?
– Да. Новый город, новая жизнь. Возможность начать всё с чистого листа. Что скажешь?
Дарья посмотрела на серое небо, на больничное здание за спиной, на проезжающие мимо машины. Здесь было всё, что составляло её жизнь последние семь лет. Здесь же осталось и её разбитое сердце.
– Скажу, что мне нужно подумать, – ответила она. – Но, пожалуй, это именно то, что мне сейчас нужно.
Через месяц Дарья стояла на перроне Московского вокзала в Санкт-Петербурге. Холодный ветер с Невы трепал волосы, но на душе было легко. Впервые за долгое время она чувствовала себя свободной.
Телефон в кармане завибрировал. Сообщение от Андрея: «Надеюсь, ты будешь счастлива. Ты заслуживаешь этого. Прощай».
Она не стала отвечать. Некоторые прощания лучше оставлять без ответа.
Поезд тронулся, увозя её прошлое всё дальше и дальше. Впереди ждал новый город, новая работа, новые люди. И, возможно, когда-нибудь — новая любовь. Та, которая не потребует жертв и не разобьёт сердце.
А пока Дарья просто наслаждалась тишиной в голове и лёгкостью в груди. Впервые за долгое время она была одна — и этого было достаточно.
