— Нам нужно поговорить, — тихо произнесла Надя, опустив взгляд в остывшую чашку чая.
Денис продолжил листать новости в телефоне, лишь слегка кивнув головой. Последние полгода их разговоры начинались именно так — с этой фразы, за которой обычно следовало что-то неприятное: просроченный кредит, проблемы на работе, очередная ссора с матерью.
— Я серьезно, Денис. Отложи телефон, — в её голосе послышались стальные нотки.
Он поднял глаза. Надя сидела напротив, сжимая чашку так, будто от этого зависела её жизнь. Её обычно живое лицо казалось застывшей маской, только в уголках глаз собрались морщинки — признак того, что она держится из последних сил.
— Бабушка требует, чтобы мы к среде освободили её квартиру, — выдавил из себя Денис, опередив жену. — Звонила час назад.
Надя моргнула. Раз, другой. Затем медленно поставила чашку на стол.
— Какую среду она имела в виду? Следующую неделю? Месяц?
— Эту среду. Послезавтра.
В комнате повисла тяжелая тишина, нарушаемая только тиканьем старых настенных часов, доставшихся от родителей Дениса. Эти часы переехали вместе с ними три года назад, когда бабушка Клавдия Петровна, мать отца Дениса, предложила им пожить в своей «двушке» в спальном районе Ярославля. Сама она тогда перебралась в деревню, в дом, доставшийся ей от сестры.
— Она не может так с нами поступить, — прошептала Надя. — У нас договоренность. Мы делаем ремонт в её квартире, платим коммуналку, а взамен живем здесь, пока не накопим на первоначальный взнос за ипотеку. Мы же всё обсудили!
Денис потер переносицу. У него начиналась мигрень — верный признак стресса. Бабушка никогда не отличалась покладистым характером, но последние годы, после смерти деда, стала совсем невыносимой. Властная, с острым языком, она умела добиваться своего любым путем.
— Она сказала, что передумала. Ей надоело жить в деревне, особенно после того, как умерла соседка, тётя Маша. Теперь она хочет вернуться в город.
— Куда нам деваться? У нас двое детей, Денис! — Надя повысила голос, и из детской комнаты тут же послышался плач Алисы, их младшей.
— Ты разбудила ребенка, — устало произнес Денис, поднимаясь из-за стола.
— Нет, это твоя чертова бабушка разбудила ребенка! — Надя вскочила и быстрым шагом направилась в детскую.
Клавдия Петровна появилась на пороге квартиры во вторник вечером, на день раньше срока. Невысокая, сухощавая, в старомодном платье и с неизменной сумкой-тележкой, которую она таскала за собой повсюду. На лице — выражение человека, готового сражаться до последнего.
— Что, не ждали? — она окинула прихожую критическим взглядом. — А я вот решила приехать пораньше, проконтролировать процесс. Знаю я вас, молодежь, до последнего будете тянуть.
Денис стоял, не зная, что сказать. Они действительно не были готовы к переезду. Более того, им некуда было ехать.
— Клавдия Петровна, мы не успеваем к среде, — наконец произнес он. — Нам нужно хотя бы две недели.
Старуха фыркнула и протиснулась мимо внука в квартиру.
— Две недели? Может, сразу два года? Я своё решение не поменяю. К среде чтобы духу вашего здесь не было.
В этот момент из кухни вышла Надя. Увидев свекровь, она замерла, затем медленно выдохнула, пытаясь успокоиться.
— Здравствуйте, Клавдия Петровна. Мы не ждали вас сегодня.
— Ещё бы! Небось думали, что я передумаю или задержусь в дороге. Не дождетесь! — старуха прошла в гостиную и с видимым удовольствием опустилась в кресло. — Надежда, поставь чайник. С дороги устала.
Надя сжала губы, но молча направилась на кухню. Денис последовал за ней.
— Что мы будем делать? — прошептала она, когда они оказались вдвоём.
— Не знаю, — честно ответил он. — Можно попробовать у моего друга Витьки пожить неделю-две, пока не найдем что-то подходящее.
— С двумя детьми? У Витьки однокомнатная хрущевка и кот, от которого у Алисы аллергия!
— Тогда к твоей маме.
— В Кострому? А как же твоя работа? Как школа Кирилла? Ты в своем уме вообще?
Их разговор прервал требовательный голос Клавдии Петровны:
— Долго я ещё чай ждать буду? Артроз совсем замучил, а они там шепчутся!
К вечеру вторника атмосфера в квартире накалилась до предела. Клавдия Петровна ходила из комнаты в комнату, критикуя всё, что попадалось ей на глаза: от расстановки мебели до выбора обоев.
— И это вы называете ремонтом? — она презрительно указала на стену в коридоре, где обои немного отклеились. — Я вам доверила квартиру, а вы её в хлев превратили!
— Бабушка, мы три года поддерживали здесь порядок, — не выдержал Денис. — Всё оплачивали, следили за трубами, даже кухню отремонтировали за свой счет.
— За свой счет? — старуха всплеснула руками. — А жили вы тут бесплатно! Другие за такую квартиру платят тысяч двадцать в месяц, а то и больше!
— Мы договаривались…
— Договаривались, договаривались! — передразнила его Клавдия Петровна. — Я передумала. Имею право. Моя квартира — что хочу, то и делаю.
В этот момент из детской вышел Кирилл, их девятилетний сын. Светловолосый, серьезный не по годам, он остановился в дверях, наблюдая за ссорой.
— Пап, можно я у Димки переночую? — спросил он тихо. — У него новая приставка, и родители разрешили.
Денис бросил взгляд на бабушку, затем на сына.
— Конечно, иди, — он потрепал мальчика по голове. — Только позвони, когда придешь к ним.
Когда Кирилл ушел, Клавдия Петровна хмыкнула:
— Бегут с тонущего корабля. Умный мальчик, весь в меня.
Надя, до этого момента молчавшая, вдруг резко развернулась к свекрови:
— Знаете что, Клавдия Петровна? Вы просто жестокая, бессердечная женщина. Ваш собственный внук с семьей оказывается на улице, а вам хоть бы что!
— Не драматизируй, — отмахнулась старуха. — Найдете куда деться. Молодые, здоровые. А мне в моем возрасте нужен покой и комфорт.
— Вам в деревне было недостаточно покойно? — не унималась Надя.
— Нет, не достаточно! — вдруг взорвалась Клавдия Петровна. — Знаешь, каково это — просыпаться в пустом доме? Топить печь, когда руки скрутило от артрита? Ходить за водой к колонке зимой по гололеду? А главное — ни души рядом! Тётя Маша хоть заходила иногда, а теперь и её нет…
На мгновение в её глазах мелькнуло что-то похожее на уязвимость, но она тут же выпрямилась и снова стала прежней — железной Клавдией Петровной.
— В общем, решено. Завтра чтоб съехали.
Ночь выдалась бессонной. Денис лежал, глядя в потолок, пока Надя тихо плакала рядом, отвернувшись к стене. Из соседней комнаты доносился храп Клавдии Петровны, которая заняла детскую, вытеснив Алису к родителям.
— Может, попросить кредит и снять квартиру? — прошептала Надя.
— У нас уже есть кредит на машину. Второй не потянем, — ответил Денис. — Я завтра поговорю с ней ещё раз. Попробую убедить дать нам хотя бы месяц.
— Она не согласится. Ты знаешь её.
Денис знал. Клавдия Петровна никогда не меняла своих решений. Упрямство — семейная черта, как говорил его отец. Сам отец был таким же — решительным до безрассудства. Может, поэтому они с матерью Дениса и развелись, когда ему было всего пять.
— Знаешь, о чем я думаю? — вдруг сказал Денис. — О том, что она одинока. Поэтому и вернуться хочет.
— Не оправдывай её, — огрызнулась Надя. — Она прекрасно знает, что делает.
— Я не оправдываю. Я пытаюсь понять.
— Понять? — Надя приподнялась на локте. — Тут нечего понимать. Она эгоистка, которая думает только о себе. Всегда такой была.
Денис промолчал. Что он мог сказать? Надя была права. Но что-то подсказывало ему, что за жесткостью бабушки скрывалось нечто большее — страх, одиночество, может быть, даже отчаяние.
Утро среды началось с грохота на кухне. Клавдия Петровна решила устроить ревизию шкафчиков, безжалостно выбрасывая на стол всё, что считала ненужным.
— Это что такое? — она держала в руках набор формочек для выпечки. — Зачем столько?
— Это мое, — устало ответила Надя, заходя на кухню с заплаканными глазами. — Я пеку иногда.
— Пустая трата времени, — бабушка отложила формочки в сторону. — И места. Одной формы достаточно.
Денис появился следом, неся на руках сонную Алису. Трехлетняя девочка тёрла глаза кулачками и хныкала.
— Хочу кашу, — пробормотала она.
— Сейчас, солнышко, — Надя забрала дочь у мужа и посадила на детский стульчик.
— Только не рассыпайте крупу, — тут же предупредила Клавдия Петровна. — Я вчера видела, сколько у вас на полу валяется. Неряхи.
Денис глубоко вздохнул.
— Бабушка, нам нужно поговорить.
— Говори, я слушаю, — она продолжала перебирать кухонную утварь.
— Мы физически не можем съехать сегодня. У нас нет жилья. Нам некуда идти с детьми.
Клавдия Петровна замерла, затем медленно повернулась к внуку:
— А это уже не мои проблемы.
— Как это не твои? — не выдержала Надя. — Мы твоя семья!
— Семья? — старуха усмехнулась. — Семья — это когда звонят, спрашивают, как дела. Приезжают не только когда что-то нужно. За три года, что я в деревне жила, вы сколько раз навестили меня? Два? Три?
— У нас работа, дети, — начал оправдываться Денис.
— У всех работа, у всех дети, — отрезала бабушка. — Дело не в этом. Вы просто забыли о моем существовании, как только получили крышу над головой.
В её словах была доля правды, и это жалило сильнее всего. Они действительно редко навещали её, отговариваясь занятостью. Изредка звонили, но и то по праздникам или когда нужно было что-то уточнить по квартире.
— Мы исправимся, — тихо сказал Денис. — Обещаю. Только дай нам время найти жилье.
Клавдия Петровна некоторое время смотрела на него, затем на Надю, хлопочущую у плиты, на маленькую Алису, болтающую ногами на стульчике.
— Три дня, — наконец произнесла она. — У вас есть три дня. В субботу чтобы духу вашего здесь не было.
В тот же день Денис взял отгул и начал лихорадочно обзванивать знакомых и просматривать объявления о сдаче квартир. Надя, оставив Алису с бабушкой, поехала в агентство недвижимости.
К вечеру стало ясно, что найти что-то подходящее за три дня почти невозможно. Либо цены были заоблачными, либо условия неприемлемыми для семьи с детьми.
— Может, всё-таки к твоей маме? — предложил Денис, когда они сидели на кухне после ужина, который прошел в гробовой тишине.
— На неделю максимум, — вздохнула Надя. — Дольше мы там не выдержим. Ты же знаешь мою маму.
Мать Нади, Валентина Сергеевна, была женщиной властной, чем-то напоминающей Клавдию Петровну. Возможно, поэтому свекровь и невестка никогда не ладили — слишком похожи были.
— Хоть неделю передохнем, — устало сказал Денис. — А там что-нибудь придумаем.
В этот момент в кухню вошла Клавдия Петровна. Она остановилась в дверях, опираясь на трость, которую начала использовать после падения прошлой зимой.
— Ну что, нашли что-нибудь? — спросила она без особого интереса.
— Нет, — коротко ответил Денис.
— Как я и думала, — кивнула бабушка. — Вы никогда ничего не планируете наперед. Живете одним днем.
— А что нам планировать? — вдруг взорвалась Надя. — Мы живем от зарплаты до зарплаты. У нас двое детей. Знаете, сколько стоит детский сад? А одежда? А еда? Мы не можем позволить себе снимать квартиру и одновременно копить на свою. Поэтому и согласились на ваше предложение. И вот теперь…
Она не договорила, закрыв лицо руками. Денис обнял жену за плечи.
Клавдия Петровна молча наблюдала за ними, постукивая тростью по полу. Затем неожиданно произнесла:
— Я тоже жила в коммуналке, когда ваш отец родился. Шесть семей, одна кухня, один туалет на всех. Муж на заводе пахал в две смены, я на фабрике. Думаете, легко было?
— Времена были другие, — заметил Денис.
— Времена всегда одинаковые, — отрезала бабушка. — Это люди меняются. Раньше семьи друг другу помогали, а сейчас каждый сам за себя.
— Вот именно! — воскликнула Надя. — Вы же сами только что сказали про взаимопомощь, а теперь выгоняете нас на улицу!
Клавдия Петровна поджала губы.
— Я никого на улицу не выгоняю. Я просто хочу вернуться в свою квартиру. Это моё право.
С этими словами она развернулась и вышла из кухни, оставив Дениса и Надю наедине с их проблемами.
Четверг принес новые сложности. Кирилл, узнав о предстоящем переезде, закатил истерику. Он не хотел уезжать от друзей, от привычной школы, от своего района, где знал каждый угол.
— Я не поеду к бабе Вале! — кричал он, стоя посреди комнаты. — Там скучно и интернет тормозит!
— Это временно, сынок, — пытался успокоить его Денис. — Всего на пару недель, пока мы не найдем новую квартиру.
— Всегда так говорите! Сначала на пару недель, потом навсегда!
Клавдия Петровна, наблюдавшая эту сцену из кресла, вдруг подала голос:
— А ты, Кирюша, можешь остаться со мной, если хочешь.
Все замолчали и повернулись к ней.
— Что? — переспросил Денис.
— Говорю, пусть остается, если хочет, — повторила бабушка. — Мне всё равно одной скучно будет. А так хоть помощник.
Кирилл подозрительно посмотрел на прабабушку:
— А драить полы заставлять не будете?
— Буду, — честно ответила Клавдия Петровна. — И посуду мыть тоже. Но и мультики смотреть разрешу. В меру.
Мальчик задумался, взвешивая все «за» и «против».
— А интернет у вас какой будет?
— Такой же, как сейчас. Я ничего менять не собираюсь.
— Тогда остаюсь, — решительно заявил Кирилл.
— Подожди-ка, — вмешалась Надя. — Мы ещё ничего не решили. Кирилл, выйди, пожалуйста, нам нужно поговорить с прабабушкой.
Когда мальчик неохотно удалился, она повернулась к Клавдии Петровне:
— Что за игры вы затеяли? Сначала выгоняете нас, теперь пытаетесь разделить семью?
— Никого я не разделяю, — спокойно ответила старуха. — Просто предлагаю компромисс. Мальчику будет лучше остаться в привычной обстановке. А вы сможете быстрее найти жилье без него.
— Бабушка, — начал Денис, — ты серьезно предлагаешь нам оставить Кирилла с тобой?
— А что такого? Я его прабабушка, между прочим. Не чужой человек.
Денис и Надя переглянулись. В предложении была своя логика. Кирилл действительно тяжело переносил перемены. К тому же, возможно, это был шанс наладить отношения с бабушкой.
— Мы подумаем, — наконец сказал Денис.
Вечером того же дня, когда Кирилл уже спал, а Алису уложили в импровизированную кроватку из кресла в гостиной, Денис решился на серьезный разговор с бабушкой.
Он нашел её в спальне. Клавдия Петровна сидела на кровати, перебирая старые фотографии, которые достала из шкафа.
— Можно? — Денис постучал по открытой двери.
— Заходи, — кивнула бабушка, не отрываясь от своего занятия.
Он присел рядом и заглянул в альбом. На пожелтевших от времени снимках была запечатлена молодая Клавдия Петровна с мужем и маленьким сыном — отцом Дениса.
— Красивая ты была, — искренне сказал Денис.
— Была, — согласилась бабушка без ложной скромности. — Твой дед с ума по мне сходил. Каждый день цветы таскал, хоть и копейки получал.
Она перевернула страницу. На новом фото семья стояла на фоне того самого дома в деревне, куда много лет спустя переехала Клавдия Петровна.
— Помню этот дом, — сказал Денис. — Мы с родителями приезжали туда на выходные. Я ещё боялся печки — думал, что внутри живет дракон.
Бабушка неожиданно усмехнулась:
— А твой отец в детстве верил, что на чердаке живет домовой. Каждый вечер оставлял ему молоко и печенье.
— Правда? — удивился Денис. — Он мне никогда об этом не рассказывал.
— Ещё бы, — фыркнула Клавдия Петровна. — Он же потом таким серьезным стал. Инженером, директором. Всё хотел доказать, какой он взрослый и самостоятельный.
В её голосе послышалась горечь. Денис знал, что отношения отца с бабушкой испортились много лет назад, хотя причину этого разрыва ему никто так и не объяснил.
— Бабушка, — осторожно начал он. — Я хотел спросить… Почему ты на самом деле решила вернуться именно сейчас?
Клавдия Петровна закрыла альбом и некоторое время молчала, глядя в окно на темнеющее небо.
— Потому что я устала, — наконец произнесла она. — Устала быть одна. В деревне уже почти никого не осталось — кто умер, кто в город перебрался. Дом большой, холодный. А тут… тут хоть стены родные.
Она провела рукой по покрывалу.
— Знаешь, сколько воспоминаний в этой квартире? Здесь твой отец вырос. Здесь твой дед последние годы жил. Здесь я хочу… закончить свой путь.
Последние слова она произнесла так тихо, что Денис едва расслышал их.
— Что ты имеешь в виду? — напрягся он.
Бабушка махнула рукой:
— Ничего особенного. Просто в моем возрасте уже думаешь о таких вещах.
— Ты больна? — прямо спросил Денис.
— Нет, — отрезала она. — То есть, ничего серьезного. Обычные старческие болячки.
Но что-то в её взгляде заставило Дениса усомниться.
— Бабушка, если тебе нужна помощь…
— Мне не нужна помощь, — перебила она. — Мне нужна моя квартира. И точка.
Пятница стала днем паники и спешных сборов. Надя металась по квартире, упаковывая самое необходимое. Денис договорился с другом, который обещал одолжить свою «Газель» для перевозки вещей в Кострому.
— Мы едем завтра утром, — сообщил он жене. — Витька будет в восемь.
— Хорошо, — кивнула Надя, складывая детскую одежду в чемодан. — Поговори с Кириллом ещё раз. Я не уверена, что оставлять его здесь — хорошая идея.
Денис нашел сына в его комнате. Мальчик сидел на полу, сортируя конструктор.
— Эй, чемпион, — Денис присел рядом. — Ты точно решил остаться с прабабушкой?
Кирилл кивнул, не отрываясь от своего занятия:
— Точно. Не хочу в Кострому.
— Но ты понимаешь, что прабабушка… она иногда бывает строгой. И у неё свои правила.
— Знаю, — мальчик пожал плечами. — Зато она не заставляет есть суп с луком, как мама.
Денис невольно улыбнулся:
— И то верно. Слушай, если что-то пойдет не так, ты сразу звони, хорошо? Мы приедем за тобой в тот же день.
— Окей, — Кирилл наконец поднял глаза. — Пап, а вы скоро вернетесь?
— Как только найдем квартиру здесь, — пообещал Денис. — Я уже договорился на просмотр нескольких вариантов на следующей неделе.
— Поклянись, — вдруг потребовал мальчик.
— Клянусь, — серьезно ответил Денис. — Честное слово.
Вечером, когда основные вещи были упакованы, а дети уложены спать, Денис вышел на балкон покурить. Он редко позволял себе эту слабость, но сегодня нервы были на пределе.
Неожиданно скрипнула балконная дверь. Обернувшись, он увидел Клавдию Петровну. Она медленно вышла на балкон, опираясь на трость, и остановилась рядом, глядя на ночной город.
— И давно ты куришь? — спросила она, не поворачивая головы.
— Только когда нервничаю, — ответил Денис, затушив сигарету о перила.
— Вредно, — коротко заметила бабушка.
Они стояли молча, наблюдая, как в окнах соседних домов гаснет свет. Где-то вдалеке проехала машина с сиреной — то ли скорая, то ли полиция.
— Знаешь, — вдруг произнесла Клавдия Петровна, — твой отец тоже всегда выходил курить на балкон, когда нервничал. Думал, я не знаю.
— Я не знал, что отец курил, — удивился Денис.
— Многого ты о нем не знаешь, — бабушка усмехнулась. — Он был упрямым. Весь в меня.
— Да, это у нас семейное, — не удержался Денис.
Клавдия Петровна покосилась на него, но промолчала. Вместо этого она достала из кармана халата конверт и протянула внуку:
— Вот, держи.
— Что это? — Денис взял конверт, на ощупь в нем были какие-то бумаги.
— Документы на дом в деревне, — сухо ответила бабушка. — Дарственная. Теперь он твой.
Денис застыл с конвертом в руках:
— Бабушка, я не понимаю…
— Чего тут непонятного? — она пожала плечами. — Мне он больше не нужен. А вам пригодится. Крыша над головой всё-таки.
— Но мы не можем жить в деревне. У меня работа здесь, у Кирилла школа…
— Никто и не говорит, что вы должны там жить постоянно, — перебила его Клавдия Петровна. — Продайте его, если хотите. Или сдавайте. Или на дачу ездите. Меня не касается. Я своё дело сделала.
Она повернулась, чтобы уйти, но Денис осторожно взял её за локоть:
— Подожди. Почему ты не сказала об этом раньше? Мы бы не паниковали, не собирались впопыхах…
— А зачем? — бабушка высвободила руку. — Чтобы вы неделями тянули, откладывали, придумывали отговорки? Нет уж. Так надежнее.
— Но это… это манипуляция, — растерянно произнес Денис.
— Называй как хочешь, — Клавдия Петровна направилась к двери. — Главное, что результат есть. Завтра уезжаете, как договорились.
Утро субботы выдалось пасмурным. Мелкий дождь стучал по крыше «Газели», которую Витёк пригнал ровно в восемь, как и обещал. Денис и друг грузили последние коробки, пока Надя одевала сонную Алису.
Клавдия Петровна сидела в кресле, наблюдая за сборами с непроницаемым выражением лица. Рядом, на диване, устроился Кирилл, листая комикс и время от времени поглядывая на родителей.
— Кажется, всё, — Денис закрыл последнюю коробку. — Надя, мы готовы?
— Да, — она вышла из ванной, ведя за руку Алису. — Только попрощаемся и можно ехать.
Надя подошла к Кириллу и крепко обняла его:
— Будь умницей, слушайся прабабушку. Звони каждый день, хорошо?
— Хорошо, — мальчик неловко высвободился из объятий. — Мам, я же не навсегда тут остаюсь, чего ты?
— Знаю, — она улыбнулась сквозь слезы. — Просто я буду скучать.
Денис тоже обнял сына, затем повернулся к бабушке:
— Ну, мы поехали. Спасибо за… за всё.
Клавдия Петровна кивнула:
— Езжайте. Дорога дальняя.
Она не встала проводить их до двери, оставшись в своем кресле. Только когда они уже выходили из квартиры, неожиданно окликнула:
— Денис! Ключи от дома в конверте, не потеряй.
— Не потеряю, — он похлопал по нагрудному карману, где лежали документы.
Входная дверь захлопнулась. Клавдия Петровна и Кирилл остались одни в внезапно опустевшей квартире.
— Ну что, Кирюша, — произнесла старуха после долгой паузы, — будем обживаться. Для начала наведем здесь порядок. Не люблю, когда вещи разбросаны.
Мальчик вздохнул и отложил комикс:
— А мультики?
— После уборки, — отрезала прабабушка, поднимаясь с кресла. — Сначала дела, потом развлечения. Так и запомни.
Дорога до Костромы заняла почти четыре часа. Алиса капризничала всю дорогу, а Надя сидела молча, глядя в окно на проплывающие мимо пейзажи.
— О чем думаешь? — спросил Денис, когда они остановились на заправке.
— О том, что всё пошло не так, как мы планировали, — ответила она. — Три года псу под хвост. Опять начинать с нуля.
— У нас есть дом, — напомнил Денис. — Это уже что-то.
— Дом в деревне, в глуши, без удобств, — горько усмехнулась Надя. — Замечательно. Променяли квартиру в городе на развалюху.
— Мы можем его продать, — предложил Денис. — Или сдать. Бабушка права, это всё-таки актив.
— Кому мы его сдадим? Кому продадим? — Надя покачала головала. — Думаешь, много желающих жить в деревне, где даже магазина нет?
Денис не нашел, что ответить. Они оба знали, что дом в умирающей деревне — не самое ликвидное имущество. Но это было всё, что у них теперь было.
— Поживем у твоей мамы пару недель, — сказал он после паузы. — Я найду квартиру в Ярославле, заберем Кирилла и начнем заново. Всё будет хорошо.
Надя посмотрела на мужа долгим взглядом:
— Знаешь, что самое обидное? Что твоя бабушка всё равно добилась своего. Она хотела вернуться в квартиру — и вернулась. Хотела избавиться от нас — и избавилась. При этом ещё и благодетельницу из себя строит — дом нам подарила, надо же! А мы должны быть благодарны.
— Мы никому ничего не должны, — твердо сказал Денис. — И она тоже.
— Вот именно, — кивнула Надя. — Каждый сам за себя. Как она и сказала.
Они вернулись в машину. Витёк, делавший вид, что не слушает их разговор, завел мотор.
— Поехали дальше? — спросил он.
— Поехали, — ответил Денис. — Дорога ещё длинная.
Через несколько дней после переезда Денис отправился в деревню посмотреть на дом, который теперь принадлежал им. Ехал он один — Надя наотрез отказалась сопровождать его, а Алису оставлять было не с кем.
Дом оказался именно таким, каким он его помнил с детства: старый, но крепкий, с покосившимся крыльцом и выцветшими наличниками. Внутри пахло сыростью и одиночеством — запах нежилого помещения, который не выветривается за пару месяцев.
Денис обошел все комнаты, осмотрел печь, проверил крышу на предмет протечек. Для своего возраста дом был в неплохом состоянии, но требовал серьезного ремонта, чтобы стать по-настоящему пригодным для жизни.
На кухонном столе лежал конверт с его именем. Внутри оказалась записка, написанная размашистым почерком Клавдии Петровны:
«Дениска! Если читаешь это, значит, всё-таки приехал. Молодец. В подполе банки с вареньем и соленьями, не пропадать же добру. Печку топи аккуратно, она дымит, если заслонку рано закрыть. В сенях инструменты — дед хорошие оставил, не то что нынешний ширпотреб. И не вздумай дом продавать — это наша земля, наши корни. Твоя прабабка здесь родилась, и твой отец здесь бегал мальчишкой. Клавдия.»
Денис сложил записку и сел на старый скрипучий стул. За окном шелестели листья яблонь в заросшем саду, где-то вдалеке лаяла собака. Тишина, непривычная для городского жителя, давила на уши.
Он достал телефон и набрал номер Кирилла. После нескольких гудков сын ответил:
— Алло, пап?
— Привет, чемпион. Как дела? Как бабушка?
— Нормально, — голос мальчика звучал немного устало. — Мы сегодня всю квартиру перебрали. Прабабушка говорит, что у нас слишком много хлама.
— И много выбросили?
— Кучу всего. Мои старые игрушки, твои книжки… Она сказала, что если вещь не используешь год, значит, она не нужна.
Денис вздохнул. Его библиотека, которую он собирал годами, видимо, тоже попала под раздачу.
— А как в школе?
— Нормально, — повторил Кирилл. — Прабабушка заставляет делать уроки сразу после школы. Говорит, дисциплина важнее всего.
— Она права, — машинально согласился Денис.
— Пап, вы скоро вернетесь? — вдруг спросил мальчик.
— Скоро, — пообещал Денис, хотя сам не верил своим словам. — Я уже смотрю квартиры. Как только найду подходящую, сразу приедем за тобой.
— Хорошо, — Кирилл помолчал, затем добавил: — Прабабушка зовет ужинать. Мне пора.
— Конечно, иди. Я люблю тебя, сынок.
— И я тебя, пап.
Связь прервалась. Денис ещё некоторое время смотрел на потухший экран, затем медленно убрал телефон в карман.
Дом, доставшийся им от Клавдии Петровны, мог стать новым началом или тяжелым бременем — всё зависело от того, как они распорядятся этим неожиданным наследством. Но одно Денис знал точно: легких решений больше не будет. Их жизнь изменилась бесповоротно, и никакие сантименты не помогут вернуть прежнее ощущение стабильности.
Он встал, закрыл окна и двери и вышел во двор. Посмотрев в последний раз на старый дом, Денис направился к машине. Ему предстояла долгая дорога обратно в Кострому, где его ждали жена и дочь — и будущее, которое теперь придется строить заново…
