Дина варила кашу, когда зазвонил телефон.
— Доченька, у меня новость, — в голосе матери звучало что-то праздничное.
— Мам, я тебя слушаю.
— Мы решили продать дачу. Степану квартира нужна.
Дина опустилась на табурет. В животе заворочался ребёнок — третий триместр давался тяжело.
— А как же дом, который мы хотели строить? Материнский капитал…
— Дина, подумай головой. Девочки к мужьям уходят, а мальчик семью приводит. Это справедливо.
— Справедливо, — повторила Дина и посмотрела на документы в руках.
— И ещё. Тебе нужно выписаться из квартиры. Мне прописаться туда надо, а по квадратуре не проходим.
— Понятно.
— Ты же не обидишься? Мы вас с Степаном одинаково любим.
— Конечно, мам. Одинаково.
— Мама, а дядя Степан завтра придёт? — четырёхлетняя Софья тянула её за подол.
— Придёт, солнышко. На твой день рождения все придут.
— А подарки будут?
— Будут.
День рождения начался с капризов именинницы. Степан пришёл первым — с огромной коробкой и виноватой улыбкой.
— Привет, сестрёнка. Родители через час подтянутся.
— Дядя Степа! — Софья повисла у него на ноге.
Из коробки появилась говорящая кукла размером с годовалого ребёнка. Дина вспомнила свои четыре года — ей дарили конфеты в красивом фантике. Степану тогда купили велосипед.
— Степа, поговорить нужно.
В кухне он сразу заговорил:
— Если про квартиру, то я не просил. Мама сама решила.
— А ты как относишься?
— Ну… я же мужик. Наследник типа.
— У тебя есть девушка?
— Пока нет.
— Работа?
— Ищу подходящую.
— Понятно. А у меня две дочери, третий ребёнок в животе, ипотека, кредиты. Но я не наследник.
— Дин, не драматизируй. Нас же одинаково любят.
— Да, вижу эту одинаковую любовь.
Родители пришли с цветами и тортом. Мать сразу подхватила Софью:
— С днём рождения нашу принцессу!
За столом отец травил анекдоты, Степан фотографировал, мать восхищалась куклой. Обычная семейная картина.
— Мам, — Дина резала торт. — А когда документы подавать?
— Какие документы?
— На выписку. Ты же просила.
— А, это… Не спеши. Может, и так прокатит. Но если что — придётся. Ты же понимаешь, Степану нужнее.
— Почему нужнее?
Мать удивлённо посмотрела на неё:
— Ну как почему? Он же мужчина. Продолжатель рода.
— А я что?
— А ты… ты уже состоялась. Квартира у тебя есть, дети есть.
— А у него ничего нет.
— Ну так мы ему и помогаем. Родители должны детям помочь.
— Всем детям или только сыновьям?
Отец поднял бокал, прерывая разговор:
— Давайте за семью! За то, чтобы всегда были вместе!
Все чокнулись. Дина смотрела на эти довольные лица и понимала: «всегда вместе» — это они трое. А она здесь проездом.
— И за Степана! — добавила мать. — Пусть скорее своё жильё получит!
— У меня есть кое-что для вас, — Дина встала и вышла в прихожую.
Вернулась с папкой документов. За столом все замолчали.
— Заявление на выписку, — она положила бумаги перед матерью. — Готовое.
— Дина, что ты делаешь?
— То, что вы хотели.
Мать схватила документы:
— Это шутка?
— Никакая не шутка. Раз я не семья, зачем мне семейная квартира?
— Ты с ума сошла!
— Наоборот. Впервые за тридцать лет пришла в себя.
Степан попытался встать:
— Сестрёнка, мы же не враги…
— Не враги. Но и не равные. Ты получаешь всё за то, что родился мальчиком. А я должна заслуживать каждую крошку внимания.
— Мы тебя любим! — голос матери дрогнул.
— По-своему любите. Условно.
Дина подошла к стене с семейными фотографиями. На каждой она стояла чуть в стороне — как будто случайно попала в кадр.
Сняла детское фото:
— Мне здесь три года. Помнишь, мам, я спросила: «А ты меня любишь?» Ты ответила: «Конечно, только Степан маленький, ему больше внимания нужно».
— Ну он же младше был…
— Двадцать два года прошло. Он всё ещё младше?
— Дина, успокойся. Ты беременная, нервы…
— Папа, я тридцать лет жду, когда вы заметите, что у вас не один ребёнок.
Софья вдруг заплакала:
— Мама, почему дедушка кричит?
Дина взяла дочь на руки:
— Никто не кричит, солнце. Просто взрослые выясняют отношения.
— Дина, ты не можешь так уйти! — мать вскочила. — Это день рождения внучки!
— День рождения внучки, которой через двадцать лет объяснят, что брат важнее, потому что он мальчик.
В прихожей Дина одевала Софью, когда подошёл Степан:
— Сестрёнка, я же не просил эту квартиру.
— Степа, ты вообще ничего в жизни не просил. Тебе всё само падало в руки.
— А что мне теперь делать?
— Взрослеть, наверное.
— А если я откажусь от квартиры?
Дина остановилась, посмотрела на брата:
— А ты откажешься?
Степан опустил глаза:
— Ну… мне же правда квартира нужна.
— Вот и ответ.
На улице Софья спросила:
— Мама, а мы больше к бабушке не пойдём?
— Пойдём, малыш. Но всё будет по-другому.
— А как по-другому?
Дина остановилась, присела перед дочерью:
— Так, чтобы никто никогда не говорил тебе, что ты меньше значишь, чем твоя сестра или брат.
— А у меня будет брат?
Дина погладила живот:
— Не знаю пока. Мальчик или девочка — неважно. Этого ребёнка будут любить просто за то, что он есть.
Дома зазвонил телефон. Мать. Потом ещё раз. Степан написал в мессенджер: «Сестрёнка, ну давай мириться».
Дина не отвечала. Впервые за много лет ей было всё равно, что они думают.
Укладывала Софью спать, когда девочка спросила:
— Мам, а дядя Степан хороший?
— Он не плохой, солнышко. Просто… избалованный.
— А что это значит?
— Это когда человеку всю жизнь всё дают просто так. И он думает, что так и должно быть.
— А мне дашь просто так?
Дина улыбнулась:
— Тебе дам любовь просто так. А остальное будешь заслуживать своими поступками.
— А любовь дяде Степе тоже дают просто так?
— Да, Софьюшка. Ему дают всё просто так.
— Это нехорошо?
— Это неправильно.
Ночью Дина лежала и думала. Завтра мать, наверное, придёт мириться. Будет говорить: «Ну что ты как маленькая», «Мы же семья», «Нельзя так из-за квартиры ссориться».
Но дело не в квартире. Дело в том, что тридцать лет она была дочерью второго сорта. Удобной, непритязательной, благодарной за крошки внимания.
А теперь — нет.
В животе толкнулся малыш. Мальчик это или девочка — уже неважно. Важно, что этот ребёнок никогда не узнает, что такое делить родительскую любовь пополам. Потому что любовь не делится — она либо есть целиком, либо её нет.
Утром позвонил Степан:
— Дин, мама плачет. Говорит, ты с ними больше не общаешься.
— А ты как думаешь, почему?
— Ну… из-за квартиры?
— Степа, если ты до сих пор не понял, то объяснять бесполезно.
— Дина, ну давай встретимся, поговорим нормально.
— О чём говорить?
— Ну… я могу отказаться от квартиры.
— Можешь?
Долгая пауза.
— Теоретически могу.
— А практически?
— Практически… мне же жить где-то надо.
— Понятно. До свидания, Степа.
Через неделю пришла мать. Без звонка, с тортом и виноватым видом.
— Дина, ну хватит дуться. Мы же семья.
— Мам, присаживайся. Поговорим.
За чаем мать пыталась делать вид, что ничего не произошло:
— Софья как? Растёт небось. А животик какой большой стал!
—Бабуль, — Дина прервала её. — Ты пришла зачем?
— Как зачем? Проведать дочку. Мы же поругались глупо.
— Мы не поругались. Я просто перестала играть в вашу игру.
— В какую игру?
— В игру «Степан — король, а Дина — прислуга».
Мать поставила чашку:
— Ну что ты такое говоришь? Мы вас одинаково…
— Мам, стоп. Не надо. Мне тридцать лет, у меня трое детей будет. Я взрослая женщина, которая наконец поняла: я вам не дочь. Я донор для сына.
— Дина!
— Всю жизнь я должна была быть тише, скромнее, благодарнее. Потому что главный ребёнок в семье — Степан. А я так, довесок.
— Это неправда!
— Тогда ответь честно: если бы у вас была одна квартира и двое детей — кому бы досталась?
Мать замолчала.
— Вот и ответ, — сказала Дина.
— Хорошо, — мать встала. — Пусть будет по-твоему. Но подумай о внуках. Они же бабушку потеряют.
— Не потеряют. Просто наши отношения будут честными. Никто никому ничего не должен.
— А если Степан откажется от квартиры?
Дина усмехнулась:
— Мам, мы обе знаем, что этого не будет.
— Ну а вдруг?
— Тогда поговорим. Но пока этого не произошло — всё остаётся как есть.
Мать ушла, но через час прислала сообщение: «Степан готов отказаться от квартиры. Только скажи — и всё будет как прежде».
Дина набрала номер брата:
— Степа, ты правда готов отказаться?
— Ну… если очень надо…
— А жить где будешь?
— Ну как-нибудь устроюсь. Может, комнату сниму.
— Понятно. А дачу тоже мне отдашь?
— Какую дачу?
— Ту, которую должны продать под твою квартиру.
Долгое молчание.
— Дин, ну это уже перебор…
— Вот и договорились.
Через месяц родился сын. Маленький, сморщенный, с крепкими кулачками. Дина смотрела на него и думала: этому мальчику никогда не будут говорить, что он лучше сестёр просто потому, что родился мужчиной.
Степан прислал поздравление в мессенджере. Родители — цветы через курьера. Издалека. Безопасно.
— Мама, — Софья гладила братика по голове. — А его тоже будут любить больше, чем нас?
— Нет, солнышко. Его будут любить ровно столько же.
— А дедушка с бабушкой?
Дина посмотрела в окно. Где-то там живёт её бывшая семья — мать, отец и вечно юный сын. Они наверняка думают, что она ещё вернётся. Попросит прощения. Согласится на роль дочери второго сорта.
— Не знаю, — честно ответила она. — Но это уже не наша проблема.
