Новость о помолвке Настеньки застала меня в самый неподходящий момент — когда я пыталась втиснуть свое уже немолодое тело в любимое платье, которое стало предательски узким в талии.
— Мама, мы с Максимом решили пожениться! — выпалила дочь, как только я открыла дверь. Она стояла на пороге нашей квартиры — сияющая, с блестящими глазами и кольцом на безымянном пальце.
Конечно, я была рада. Максим — парень серьезный, с образованием и перспективами. Но где-то внутри кольнуло беспокойство: свадьба — это деньги, большие деньги. А в нашей семье с финансами всегда было, мягко говоря, напряженно.
Когда вечером я рассказала мужу о планах дочери, Павел отреагировал неожиданно спокойно.
— Что ж, пора девочке замуж, двадцать шесть уже, — сказал он, не отрываясь от телевизора. — Справимся как-нибудь.
«Как-нибудь» — эти слова я слышала от него всю нашу совместную жизнь. «Как-нибудь» мы покупали квартиру, «как-нибудь» оплачивали учебу дочери, «как-нибудь» выкручивались из долгов после его неудачной попытки открыть свое дело. Обычно это «как-нибудь» означало, что основные заботы лягут на мои плечи.
Через неделю Настя пригласила нас в кафе — обсудить свадебные планы. Мы сидели за столиком в уютном заведении: я, Павел, Настя, Максим и его родители — Олег Петрович и Светлана Михайловна. Люди они были интеллигентные, но, как мне показалось, привыкшие к достатку. Светлана Михайловна работала заведующей в библиотеке, Олег Петрович преподавал в университете. Ничего сверхъестественного, но их квартира в центре города, машина и каждогодний отдых за границей говорили о том, что живут они куда свободнее, чем мы.
— Мы думаем о середине июня, — щебетала Настя. — Тепло, но не жарко, самое то для выездной регистрации.
— Выездной? — переспросила я, мысленно прикидывая, во сколько это может обойтись.
— Да, мама, на природе, под аркой из живых цветов, — мечтательно протянула дочь. — А потом банкет в ресторане «Ривьера».
Я чуть не поперхнулась чаем. «Ривьера» была одним из самых дорогих ресторанов города. Однажды Павел водил меня туда на годовщину свадьбы, и счет за ужин вдвоем почти опустошил нашу заначку.
— А не слишком ли это… масштабно? — осторожно поинтересовалась я.
— Ничего не масштабно! — вмешался Павел. — Свадьба у дочери бывает раз в жизни. Все будет, как вы хотите, ребята.
Настя просияла и обняла отца. А я вновь ощутила это противное беспокойство внутри.
Когда мы обсудили примерную смету — цветы, платье, костюм жениха, фотограф, ведущий, музыканты, декор, фуршет, основные блюда, алкоголь — сумма вышла астрономическая. Родители Максима предложили взять на себя половину расходов, и я с облегчением выдохнула. Но даже половина была для нас неподъемной.
— Ничего, справимся, — сказал Павел по дороге домой. — Кредит можно взять.
— Паша, у нас и так два кредита, — напомнила я. — За отпуск прошлогодний еще выплачиваем и за ремонт в ванной.
— Да брось, Лена, — отмахнулся он. — Найдем деньги. Может, премию дадут квартальную.
Я промолчала. Его квартальные премии обычно уходили на погашение текущих долгов.
Через две недели мы снова собрались с родителями Максима — теперь уже в нашей квартире. Настя с гордостью показывала эскизы свадебных платьев, а я украдкой рассматривала Светлану Михайловну. Стильная стрижка, дорогой маникюр, кашемировый джемпер, который, я была уверена, стоил как половина моего гардероба.
— Думаю, нужно определиться с конкретными суммами, — предложил Олег Петрович, когда с чаем и пирогами было покончено. — Мы можем внести свою часть в течение месяца.
— Да-да, конечно, — закивал Павел. — Мы тоже… вот-вот… сможем…
Я видела, как он нервно теребит пуговицу на рубашке.
— Есть небольшая проблема, — неловко начал он. — На работе задерживают зарплату, но мы что-нибудь придумаем.
— Может, отложим свадьбу? — предложила я, за что тут же поймала испепеляющий взгляд дочери.
— Нет, мама! Мы уже и дату выбрали, и ресторан забронировали!
— И фотограф наш любимый только в эти даты свободен, — добавил Максим.
— Не переживайте, — вмешался Олег Петрович. — Если нужно, мы можем одолжить вам необходимую сумму.
— Нет-нет, спасибо, — поспешно отказался Павел. Он всегда был гордым, особенно когда дело касалось денег. — Мы справимся.
Когда гости ушли, Павел долго ходил по квартире, задумчиво потирая подбородок.
— А что если… — начал он, но осекся.
— Что? — насторожилась я.
— Ничего, еще думаю.
Ответ на его размышления я получила через три дня, когда он вернулся с работы непривычно воодушевленный.
— Лена, я все придумал! — объявил он с порога. — Вопрос с деньгами решен!
— Неужели премию дали? — обрадовалась я.
— Нет, лучше. Машину продадим.
Я застыла с половником в руке. Наша машина — серебристый «Форд Фокус» — была нашей общей гордостью и спасением. На ней я ездила на работу в соседний район, возила маму по врачам, а по выходным мы выбирались на дачу.
— Машину? Но как же…
— Машину продаем, чтобы оплатить свадьбу моей дочери, — заявил муж, не зная, что она записана на мою мать.
Воцарилась тишина. Я медленно положила половник на стол и повернулась к мужу.
— Паша, машина не наша.
— В смысле? — он непонимающе уставился на меня.
— В том смысле, что она оформлена на маму.
— Как на маму? — Павел плюхнулся на стул. — Почему на маму?
Я вздохнула. История была давняя и неприятная. Четыре года назад, когда мы покупали машину, у Павла были проблемы с приставами из-за долга по неудачному бизнесу. Оформлять имущество на него было рискованно — могли арестовать. Тогда мы решили записать машину на мою маму. Потом долг погасили, но переоформлять не стали — лишние расходы.
— Помнишь, у тебя были проблемы с этим твоим компаньоном? — напомнила я. — Мы боялись, что приставы опишут имущество.
— Так это ж когда было! — воскликнул Павел. — Давно все уладили. И ты мне ничего не сказала!
— Говорила я тебе, — устало ответила я. — Дважды. Ты отмахивался, говорил — потом разберемся.
Он схватился за голову.
— И что теперь делать? Продать все равно можно. Поговори с матерью.
— Паша, я не буду просить маму продать машину ради свадьбы.
— Почему это? Это же наша машина, мы за нее деньги платили!
— Юридически — ее. И без ее согласия мы ничего не сможем сделать.
Павел вскочил и начал ходить по кухне.
— Так поговори с ней! Объясни ситуацию. Это же для Насти!
Мама жила в соседнем подъезде, в квартире, которую получила еще в советское время, работая на заводе. Теперь, в свои семьдесят два, она была на пенсии, но все еще бодра и активна. Когда я пришла к ней с этим разговором, она сидела у окна и вязала очередной шарф для местной благотворительности.
— Продать машину? — переспросила она, отложив вязание. — Зачем?
Я объяснила ситуацию со свадьбой, ожидаемыми расходами и нашими финансовыми трудностями.
— А что, других вариантов нет? — мама пристально посмотрела на меня. — Кредит взять или свадьбу попроще сделать?
— Паша против кредита, — вздохнула я, умолчав о том, что против кредита была скорее я. — А Настя уже настроилась на пышное торжество. Да и перед родителями Максима неудобно — они люди обеспеченные.
— Вот всегда у вас так, — покачала головой мама. — То перед кем-то неудобно, то что-то кому-то доказать нужно. Живете не по средствам.
Я промолчала, потому что возразить было нечего.
— И что, если я разрешу продать машину, на чем ты будешь на работу ездить? — спросила она. — На метро с тремя пересадками?
— Временно — да, — кивнула я. — А потом… потом что-нибудь придумаем.
— Угу, как обычно — «что-нибудь придумаем», — проворчала мама, но в ее голосе не было злости, скорее усталая ирония. — Ладно, я подумаю.
Паша воспринял мамин ответ как практически согласие. Тем же вечером он уже сидел за компьютером, изучая цены на подержанные «Форды» и прикидывая, сколько можно выручить за нашу машину.
— Тысяч семьсот дадут, не меньше, — оптимистично заявил он. — Хватит и на платье, и на половину банкета.
— Мама еще не согласилась, — напомнила я.
— Согласится, куда она денется, — отмахнулся он. — Это же для внучки.
Но через два дня мама огорошила нас своим решением.
— Я подумала, — сказала она, когда мы пришли к ней на ужин. — Машину продавать не будем.
Павел поперхнулся чаем.
— Как это не будем? — возмущенно спросил он. — Почему?
— Потому что она вам нужна, — спокойно ответила мама. — Лена на работу ездит, меня по врачам возит. И вообще, это не дело — продавать необходимую вещь ради одного дня.
— Это не просто день! — вскипел Павел. — Это свадьба вашей внучки!
— Знаю, — кивнула мама. — Я люблю Настю и хочу, чтобы у нее была хорошая свадьба. Но не ценой вашего комфорта на ближайшие годы.
— А что вы предлагаете? — Павел скрестил руки на груди. — У нас нет таких денег.
Мама хитро прищурилась.
— А я не сказала, что не помогу. Просто машину продавать не будем.
Мы с Павлом переглянулись.
— У меня есть сбережения, — продолжила мама. — Немного, но на половину вашей части должно хватить. А вторую половину… ну, может, и правда кредит небольшой взять придется. Или свадьбу чуть попроще сделать.
Я не поверила своим ушам. Мама никогда не говорила о сбережениях, жила очень скромно, и мысль о том, что у нее могли быть отложены деньги, казалась фантастической.
— Мам, откуда у тебя…
— Всю жизнь копила, — пожала плечами она. — По чуть-чуть. Думала, на похороны хватит и вам что-то останется. Но раз такое дело — пусть лучше на свадьбу уйдет. Веселее как-то.
Я обняла маму, чувствуя, как к горлу подкатывает ком.
— Спасибо, мам.
Павел выглядел растерянным, но тоже поблагодарил тещу, хотя и без особого энтузиазма. Я знала — его гордость уязвлена тем, что решение проблемы пришло не от него.
Вечером, когда мы вернулись домой, он все еще был мрачен.
— Она специально это сделала, — бурчал он. — Чтобы показать, какой я никчемный добытчик.
— Паша, перестань, — вздохнула я. — Мама искренне хочет помочь.
— А могла бы просто разрешить продать машину, — не унимался он. — Мы бы сами справились.
— И остались бы без машины, — напомнила я. — Так лучше, поверь.
Он пожал плечами и ушел в комнату, хлопнув дверью. Я знала — завтра отойдет, успокоится и примет мамину помощь. Паша был гордым, но не до абсурда.
Настя восприняла новости о финансовой поддержке бабушки с восторгом.
— Бабуля у нас просто клад! — восхищалась она по телефону. — Слушай, мам, а может, все-таки сократим список гостей? А то мне уже как-то неудобно, что вы все так напрягаетесь из-за меня.
Я улыбнулась. Моя девочка всегда была чуткой, просто в предсвадебной эйфории немного увлеклась мечтами о «свадьбе как в кино».
— Давай подумаем, — согласилась я. — Может, и правда стоит сделать торжество поскромнее, но для самых близких.
В итоге мы пересмотрели свадебный бюджет. От выездной регистрации отказались в пользу красивого зала в загородном отеле. Список гостей сократили с восьмидесяти до сорока человек. Вместо живых музыкантов ограничились хорошим диджеем. И платье Настя выбрала не от именитого дизайнера, а из новой коллекции местного свадебного салона — красивое, элегантное и в два раза дешевле изначально планируемого.
Свадьба получилась чудесной — теплой, душевной, без лишней помпезности, но со вкусом. Настя сияла от счастья, Максим не сводил с нее глаз, гости веселились от души. Даже Павел, изначально недовольный «урезанным бюджетом», признал, что все вышло отлично.
А через неделю после торжества мама пригласила нас на ужин и вручила Павлу конверт.
— Что это? — удивился он.
— Открой, — улыбнулась мама.
В конверте лежали документы на машину — переоформленные на его имя.
— Зачем? — растерялся Павел.
— Затем, что машина всегда была ваша, — просто ответила мама. — А теперь и по документам тоже. И хватит уже эти глупости про продажу. Живите спокойно.
Павел неловко обнял тещу, пряча смущение.
— Спасибо, Анна Николаевна.
— Не за что, — отмахнулась мама. — Только машину береги. И семью свою тоже.
По дороге домой мы ехали молча. Павел сосредоточенно смотрел на дорогу, а я думала о том, какое все-таки это чудо — когда рядом есть люди, готовые поддержать в трудную минуту, даже если ты не всегда делаешь правильные решения.
— Хорошая у нас дочка выросла, — наконец сказал Павел. — И мама у тебя… тоже хорошая. Прости, что я психовал из-за машины.
— Проехали, — улыбнулась я, сжав его руку. — В прямом и переносном смысле.
Он улыбнулся в ответ, и я поняла — все будет хорошо. Не «как-нибудь», а по-настоящему хорошо.
