— Мама, завтра к восьми утра будешь у нас, — Кира даже не спросила, констатировала факт.
— Александр улетает в командировку, а мне нужно быть в офисе к девяти.
Нина посмотрела на дочь поверх очков. Только что она планировала завтрашний день: встреча с Валентиной, новый спектакль в театре по пушкинской карте, которую недавно оформила через приложение.
— А если я не смогу? — тихо спросила она.
— Как это не сможешь? — Кира удивилась искренне, не отрываясь от телефона. — Ты же на пенсии. Это же твои внуки, твой долг. Все бабушки сидят с внуками.
Нина молчала, разглядывая дочь. Когда успела Кира стать такой уверенной в том, что мамино время принадлежит не маме? Когда материнство превратилось в пожизненную повинность?
— Я понимаю, что тебе тяжело, — осторожно начала Нина. — Но у меня тоже есть планы.
— Какие планы? — Кира наконец подняла глаза от экрана и засмеялась. — Ты пенсионерка, мам. Твой главный план должен быть — помощь детям и внукам.
Пробуждение
Вечером Нина долго не могла заснуть. Она вспоминала, как тридцать два года назад качала малышку Киру по ночам, ходила на работу с недосыпом, готовила, убирала, стирала.
Муж помогал, но основная нагрузка лежала на ней. И никто не говорил тогда: «Это твой долг, все матери так делают».
А теперь выходит, что она должна всё повторить сначала? В шестьдесят лет, когда наконец-то появилось время подумать о себе?
Нина встала, заварила ромашковый чай и села у окна. За стеклом мерцали огни ночного города, где-то ехали последние автобусы, курьеры развозили поздние заказы. Жизнь не останавливалась. А она почти сорок лет словно стояла на месте.
Сначала — институт, работа, замужество. Потом — ребёнок, бесконечные простуды, школа, институт уже дочери. Развод. Снова работа, чтобы поднять Киру одной.
И вот теперь, когда можно было наконец выдохнуть, дочь снова требует жертв.
«Все бабушки сидят», — повторила она слова Киры. А может, не все хотят сидеть?
Мудрость подруги
— Валя, а помнишь, как ты своему сыну объяснила про внучку? — спросила Нина на следующий день, устраиваясь в кафе рядом с театром.
Валентина отложила программку спектакля и внимательно посмотрела на неё.
— Какое объяснение?
— Ну, когда у Димы дочка родилась, он же тоже рассчитывал…
— Рассчитывал, — кивнула Валентина. — Приходит и говорит: мама, ты теперь свободная, будешь с Машкой сидеть. Я ему и отвечаю: Дим, а с чего ты взял, что я свободная? У меня, между прочим, своя жизнь есть.
— И что он?
— Сначала не понял. Говорит: так ты же не работаешь теперь. А я ему: не работаю — не значит не живу. Я растила тебя двадцать пять лет. Теперь ты растишь свою дочь. А я могу помочь, когда захочу, а не когда от меня этого потребуют.
Нина задумалась, медленно размешивая сахар в кофе. Правда, кто эти «все»? Её соседка Марина водит внука только по выходным и то не каждые. Лидия Петровна из соседнего подъезда вообще купила дачу в Подмосковье и проводит там полгода.
— А как он это воспринял?
— Удивился поначалу, — Валентина усмехнулась. — Но потом понял, что его жена вполне может сама справляться с ребёнком. Или искать няню. Или просить свою маму — это и её внучка, кстати.
Валентина взяла программку, но не открывала.
— Знаешь, Нин, я поняла одну простую вещь. Когда ты всегда говоришь «да», твоё «нет» становится скандалом. А когда ты иногда говоришь «нет», твоё «да» становится подарком.
Первое «нет»
Дома Нина долго ходила по квартире. Валентина права. За все годы материнства она не помнила случая, чтобы сказала дочери твёрдое «нет». Не могу, не хочу, не буду — этих слов словно не существовало в их семейном словаре.
Она подошла к зеркалу в прихожей. Посмотрела на себя внимательно. Когда успела стать такой… удобной? Волосы аккуратно убраны, одежда неброская, руки всегда готовы что-то делать для других. Даже стояла она как-то покорно.
Нина расправила плечи. Сняла резинку с волос, слегка взъерошила их пальцами. В зеркале отразилась другая женщина — живая, с искоркой в глазах.
Телефон зазвонил в восемь вечера.
— Мам, ты помнишь, что завтра к восьми? — голос Киры звучал устало и одновременно требовательно.
— Кира, мне нужно с тобой поговорить.
— Мам, не сейчас, пожалуйста. У меня презентация завтра, дети капризничают, а Александр как всегда пропал в своих делах.
— Кира, послушай меня внимательно. Завтра я не смогу сидеть с детьми.
Пауза затянулась. Даже детский плач на фоне прекратился, словно все замерли.
— Что значит «не смогу»? — наконец произнесла дочь ледяным тоном.
— Это значит, что у меня есть собственные планы. И моё время принадлежит мне.
— Какие планы? Какое время? — голос Киры становился всё выше. — Ты пенсионерка! Твоё время — это время для семьи!
— Моё время — это время для моей жизни, — спокойно ответила Нина. — А семье я буду помогать тогда, когда посчитаю нужным.
— Я не верю своим ушам! — Кира была в ярости. — Ты бросаешь собственных внуков! Ты стала совершенной эгоисткой!
— Я не бросаю внуков. Я просто перестаю быть удобной.
Испытание на прочность
— Все нормальные бабушки…
— Кира, — перебила её Нина, и в голосе прозвучала новая интонация. — А ты помнишь, кто сидел с тобой, когда ты была маленькой?
— Ты сидела, конечно.
— Правильно. Я сидела. Потому что ты была мой ребёнок, моя ответственность. А Матвей и Дашенька — твои дети. Твоя ответственность.
— Но я же работаю!
— И я работала. Тридцать восемь лет в школе. И растила тебя одна после развода. И почему-то не требовала от бабушки Оли ежедневного дежурства с внучкой.
— Это совсем другое! — голос Киры срывался. — Тогда были другие времена!
— Да, — согласилась Нина. — Тогда матери сами воспитывали своих детей.
Кира несколько секунд молчала, явно подбирая аргументы.
— А что я буду делать завтра утром? — наконец выдавила она. — Я не могу опоздать на презентацию!
— То же самое, что делают миллионы работающих матерей. Договариваться с мужем. Искать няню. Просить помощи у свекрови.
— Александр не может, у него важная встреча! А его мать живёт в другом конце города!
— Значит, няню, — спокойно ответила Нина. — Или отложить презентацию. Выбор за тобой.
Своя жизнь
На следующий день Кира не звонила. Нина провела утро в фитнес-центре — недавно записалась на аквааэробику для людей элегантного возраста. После обеда встретилась с Валентиной, они гуляли по парку и обсуждали планы на выходные.
Вечером Нина впервые за много лет включила сериал, который хотела посмотреть, и ни у кого не спрашивала разрешения.
Кира объявилась через три дня. Пришла без предупреждения, с красными глазами и измученным видом.
— Мне пришлось взять отгул, — сказала она вместо приветствия. — Презентацию перенесли. Руководство недовольно.
Нина молча поставила чайник.
— Александр говорит, что я сама виновата. Что надо было заранее договариваться с няней.
— Мудрый мужчина твой Александр.
— Я не понимаю, что с тобой происходит, — Кира смотрела на мать растерянно. — Ты же всегда была готова помочь. Всегда ставила семью на первое место.
— Ставила, — кивнула Нина. — Сорок лет ставила. А теперь хочу поставить на первое место себя. Хотя бы на несколько лет.
— Но это же эгоизм!
— А что плохого в здоровом эгоизме? — Нина села напротив дочери. — Кира, посмотри на меня внимательно. Что ты видишь?
Дочь растерянно оглядела мать. Действительно, что-то изменилось. Нина выглядела… более живой что ли. Новая стрижка, лёгкие кремовые брюки вместо привычных тёмных юбок, даже осанка другая.
— Ты изменилась, — неуверенно сказала Кира.
— Я начала жить. Впервые за очень долгое время.
Свои правила
Прошла неделя. Кира нашла няню через приложение — молодую студентку, которая могла сидеть с детьми по утрам. Свекровь согласилась забирать внуков два раза в неделю после садика. Александр перестроил график и стал работать из дома по пятницам.
— Знаешь, — сказала Кира, когда они в очередной раз пили чай на Нининой кухне, — оказывается, это всё было решаемо. Просто я привыкла, что ты всегда…
— Всегда была под рукой, — закончила Нина. — И я тоже к этому привыкла. Думала, что так и должно быть.
— А теперь?
— А теперь я понимаю, что помогать близким — это выбор, а не обязанность. И когда это выбор, помощь становится радостью, а не повинностью.
Кира задумчиво крутила в руках телефон.
— Мам, а можно тебя попросить посидеть с детьми на выходных? Мы с Александром хотим сходить в кино. Первый раз за полгода.
Нина улыбнулась.
— Конечно. Буду рада провести время с внуками. Только предупреждай заранее, у меня теперь довольно насыщенная жизнь.
— Какая жизнь? — с любопытством спросила Кира.
— Вязание на четверг, аквааэробика по вторникам и пятницам. Валя уговорила записаться на курсы финансовой грамотности — оказывается, есть много способов приумножить пенсию. А ещё я думаю купить абонемент в филармонию.
Дочь смотрела на мать с удивлением.
— Мам, а ты… счастлива?
Нина подумала.
— Знаешь, кажется, да. Впервые за очень долгое время я чувствую, что живу свою жизнь. Не чужую, не для кого-то. Свою.
Вечером, проводив дочь, Нина села у окна. За стеклом светились огни города, где-то торопились люди, строили планы, принимали решения. И она теперь тоже была частью этого живого мира, а не сторонним наблюдателем.
Она подумала о том, что научить взрослого ребёнка уважать границы — это тоже материнский долг. Может быть, самый важный из всех. Потому что уважение к чужим границам начинается с умения их видеть.
Нина открыла приложение театров и стала выбирать спектакль на завтра.
Жизнь продолжалась. Её собственная жизнь.
