— Ты что, берега попутала?! Моя мать просит занять, а ты деньги припрятала?! — взбесился муж.
Лена отложила нож, которым резала овощи для салата, и повернулась к Виктору. Его лицо покраснело от злости, кулаки сжались. Она знала этот взгляд — когда он так смотрел, лучше было не спорить. Но сегодня что-то щелкнуло внутри.
— Припрятала? — тихо переспросила она. — Виктор, мы копили эти деньги два года. На ремонт кухни. Помнишь?
— Какой, к черту, ремонт! — заорал он, ударив кулаком по столу. — Моей матери нужны деньги на лечение! А ты тут со своими кухнями!
Лена вздохнула. Свекровь и правда болела, но это уже в который раз за год она просила «занять» крупную сумму. И ни разу не вернула.
— Виктор, послушай меня, — начала Лена, стараясь говорить спокойно. — Твоя мама за последний год взяла у нас сто двадцать тысяч. Помнишь, в марте на «срочную операцию»? Потом в июне на «лекарства»? В августе на «анализы»?
— И что? — огрызнулся муж. — Мать больна!
— Но операцию она так и не сделала, — продолжала Лена. — А деньги потратила на новый телевизор и поездку к сестре в Сочи.
— Ты следишь за моей матерью? — в голосе Виктора звучали нотки угрозы.
— Я просто помню, куда уходят наши сбережения, — ответила Лена, не отводя взгляда. — И теперь она снова просит пятьдесят тысяч. На что на этот раз?
Виктор замолчал на секунду, потом буркнул:
— На обследование в частной клинике.
— В какой именно? — спросила Лена.
— Какая тебе разница?
— Мне разница, потому что это наши деньги. Наши с тобой. Которые мы откладывали на нашу квартиру.
Виктор схватил стул и швырнул его в сторону. Стул с грохотом упал, задев вазу с цветами.
— Ты эгоистка! — кричал он. — Моя мать умирает, а тебя волнует только твоя драгоценная кухня!
Лена присела на корточки, чтобы собрать осколки вазы. Руки дрожали, но она старалась не показывать, как сильно расстроена.
— Твоя мать не умирает, Витя, — тихо сказала она, не поднимая головы. — Она прекрасно себя чувствует. На прошлой неделе ездила на дачу копать картошку. Помнишь, как хвасталась?
— Она старается не показывать, как плохо ей!
Лена встала, держа в руках осколки.
— Виктор, я устала, — сказала она. — Устала от того, что каждые два месяца мы эту сцену разыгрываем. Твоя мама придумывает очередную болячку, ты прибегаешь домой в панике, требуешь деньги, мы ссоримся, а потом оказывается, что деньги ушли на что-то совсем другое.
— Ты ненавидишь мою мать! — обвинил ее Виктор.
— Нет, — покачала головой Лена. — Я не ненавижу Галину Петровну. Но я не хочу больше участвовать в этом спектакле.
— Какой спектакль? Она болеет!
— Виктор, — Лена подошла к нему ближе. — Давай я тебе расскажу, на что потратила твоя мама наши деньги за последний год. Хочешь?
Он угрюмо кивнул.
— В марте мы дали ей тридцать тысяч на «срочную операцию» по удалению желчного пузыря. Через неделю она показывала соседкам новый телевизор за двадцать восемь тысяч. Операцию так и не сделала, сказала, что «передумала».
Виктор хотел что-то возразить, но Лена продолжала:
— В мае — пятнадцать тысяч на «дорогие лекарства от давления». В тот же день купила путевку в санаторий для своей сестры.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что твоя тетя Зина звонила благодарить за подарок. Думала, что это мы оплатили ей отдых.
Виктор побледнел.
— В июне, — продолжала Лена, — двадцать тысяч на «анализы в хорошей лаборатории». Никаких анализов она не сдавала. Зато купила новое пальто и сапоги.
— Мать имеет право одеваться!
— Конечно, имеет. Но не на наши деньги, которые мы копим на ремонт, — спокойно ответила Лена. — И не под видом лечения.
Виктор опустился на диван, потирая лоб.
— В августе, — продолжала жена, — двадцать пять тысяч на «срочное обследование сердца». Обследования не было. Зато была поездка к сестре в Сочи на две недели.
— Может, ей нужен был отдых для здоровья, — слабо возразил Виктор.
— Может быть. Но тогда пусть так и говорит: «Дети, дайте денег на отпуск». А не врет про болезни.
В комнате повисла тишина. Виктор сидел, уставившись в пол.
— И сейчас, — тихо добавила Лена, — она снова просит пятьдесят тысяч на «обследование в частной клинике». Витя, у нас на счету осталось как раз пятьдесят тысяч. Это все, что мы смогли накопить за два года.
— Но она же мать, — глухо проговорил Виктор.
— Да, она мать. И я никогда не буду против того, чтобы помочь ей, если помощь действительно нужна. Но я не буду давать деньги на обман.
Виктор поднял голову:
— А вдруг на этот раз она правда заболела?
— Тогда пусть покажет нам результаты обследований. Пусть даст номер клиники, имя врача. Мы сами заплатим за лечение напрямую в больницу.
— Она обидится.
— А я обижаюсь, когда со мной обращаются как с дурочкой, — жестко сказала Лена. — Витя, я работаю наравне с тобой. Встаю в шесть утра, добираюсь на другой конец города, весь день на ногах в больнице. Прихожу домой и готовлю ужин, убираю, стираю. Мои деньги так же тяжело зарабатываются, как и твои.
Виктор кивнул.
— И когда твоя мама тратит наши сбережения на развлечения, выдавая их за лечение, она крадет не только мои деньги. Она крадет мое время, мой труд, мои надежды на лучшую жизнь.
— Лен, ну что ты так…
— Нет, Витя, не «что я так». Я устала готовить на этой кухне, где даже повернуться негде. Устала от того, что у нас плесень в ванной, потому что вентиляция не работает уже третий год. Устала от окон, которые не открываются, и от водопровода, который течет каждые две недели.
Лена села рядом с мужем на диван.
— Мы с тобой мечтали сделать ремонт. Помнишь, как планировали, выбирали плитку, обои? Ты даже чертежи рисовал, как мы перепланировку сделаем.
— Помню, — тихо сказал Виктор.
— А теперь наша мечта каждые два месяца тает на двадцать-тридцать тысяч. И все ради театральных представлений твоей мамы.
— Может, она просто привыкла, что мы помогаем, — предположил Виктор. — И не знает, как по-другому попросить денег.
— Возможно. Но тогда нужно с ней честно поговорить.
— Она скандал устроит.
— И что? — пожала плечами Лена. — Мы что, всю жизнь будем бояться ее скандалов? У нас своя семья, свои планы, свои проблемы.
Виктор встал и подошел к окну.
— Знаешь, — сказал он через минуту, — иногда мне кажется, что мама завидует нам.
— В смысле?
— Ну… мы молодые, у нас вся жизнь впереди. А у нее пенсия маленькая, живет одна в старой квартире. Может, ей хочется почувствовать себя… нужной? Важной?
Лена задумалась.
— Может быть. Но есть другие способы почувствовать себя нужной. Ей можно помочь с выбором мебели для нашей кухни. Или пригласить нас погостить, когда тут будет ремонт.
— Да, ты права.
— А вместо этого она придумывает болезни и вымогает деньги. Это не делает ее нужной. Это делает ее… обузой.
Виктор болезненно скривился:
— Не говори так о матери.
— Прости, — мягко сказала Лена. — Я не хотела ее обижать. Но ситуация должна измениться.
— И что ты предлагаешь?
— Давай поговорим с ней честно. Скажем, что любим ее и готовы помогать, но только в реальных ситуациях. И больше никаких денег на мифические болезни.
— А если она действительно заболеет? По-серьезному?
— Тогда мы ее поддержим. Но с документами от врачей, с направлениями, с результатами анализов. Как нормальные люди.
Виктор долго молчал, потом сказал:
— Мне страшно с ней говорить. Она может разозлиться и перестать со мной общаться.
— А ты не боишься, что я разозлюсь и перестану с тобой общаться? — спросила Лена.
— Ты бы так не сделала.
— Витя, я терпеливый человек. Но терпение не бесконечно.
Он повернулся к ней:
— Ты что, хочешь сказать…?
— Я хочу сказать, что устала быть дойной коровой для твоей мамы. И если ты не готов это изменить, то мне придется менять свою жизнь.
— В смысле?
— В смысле, что я открою отдельный счет и буду откладывать деньги туда. И ты больше не будешь иметь к ним доступа.
Виктор испугался:
— Лен, ну что ты! Мы же семья!
— Да, семья. Но семья — это мы с тобой. А не ты, я и твоя мама с ее выдуманными болезнями.
— Хорошо, — наконец сдался Виктор. — Завтра поговорю с мамой.
— Нет, — покачала головой Лена. — Поговорим вместе. Сегодня вечером.
— Сегодня? Но я не готов…
— Витя, чем дольше мы тянем, тем хуже будет. Твоя мама уже привыкла к тому, что может получить от нас любую сумму под любым предлогом. Если мы не остановим это сейчас, через год у нас не будет вообще никаких сбережений.
Виктор тяжело вздохнул:
— А что мы ей скажем?
— Правду. Что мы ее любим, но больше не можем давать деньги без объяснений и документов. Что у нас есть собственные планы и мечты. И что мы готовы помочь в реальных ситуациях, но не участвовать в спектаклях.
— Она устроит истерику.
— Пусть устраивает. Мы взрослые люди, и нас нельзя шантажировать истериками.
Виктор сел обратно на диван и обнял жену:
— Прости меня. Я не должен был на тебя кричать.
— Витя, я понимаю, что тебе трудно. Но мы должны быть одной командой. А то получается, что ты на стороне мамы, а я — враг.
— Ты не враг. Ты права. Просто мне сложно идти против матери.
— А мне сложно идти против собственных интересов ради чужих капризов.
— Хорошо. Давай сегодня к ней съездим и поговорим.
— Давай.
Через час они стояли у двери квартиры Галины Петровны. Виктор нервно теребил ключи, Лена спокойно ждала.
— Витенька! Леночка! — обрадовалась свекровь, открыв дверь. — Как хорошо, что приехали! Я как раз хотела вам позвонить.
— Мам, нам нужно поговорить, — сказал Виктор, проходя в квартиру.
— Конечно, сынок. Садитесь, я чай поставлю.
— Галина Петровна, не нужно чай, — остановила ее Лена. — Мы ненадолго.
Свекровь удивленно посмотрела на нее, но села в кресло напротив дивана.
— Мам, — начал Виктор, — мы знаем, что ты просила денег на обследование.
— Да, сынок! Мне врач сказал, что нужно срочно проверить сердце. В частной клинике, конечно, дорого, но зато быстро и качественно.
— Какой врач? — спросила Лена. — Как его зовут?
Галина Петровна растерялась:
— А… зачем тебе?
— Мы хотели бы с ним поговорить. Узнать подробности о процедуре.
— Это… это не нужно. Я сама все узнаю.
— Мама, — вмешался Виктор, — мы больше не можем давать деньги без объяснений.
— Как это без объяснений? Я же объясняю — мне нужно обследование!
— Галина Петровна, — мягко сказала Лена, — за последний год вы взяли у нас больше ста тысяч рублей на лечение. Но никакого лечения не было.
Свекровь покраснела:
— Это неправда!
— В марте — тридцать тысяч на операцию. Операции не было, появился новый телевизор.
— Врач сказал, что операция не нужна!
— В мае — пятнадцать тысяч на лекарства. Но деньги ушли на путевку для тети Зины.
— Я имею право помочь сестре!
— Конечно, имеете. Но не под видом покупки лекарств.
Галина Петровна встала и начала ходить по комнате:
— Вы следите за мной! Подсчитываете каждую копейку!
— Мы просто помним, куда уходят наши сбережения, — спокойно ответила Лена.
— Ваши сбережения? — возмутилась свекровь. — А я что, чужая? Я мать твоего мужа!
— И именно поэтому мы готовы тебе помогать, — сказал Виктор. — Но честно. Без обмана.
— Какой обман? Я не обманываю!
— Мам, ты просишь деньги на лечение, а тратишь их на другое. Это и есть обман.
Галина Петровна села обратно в кресло и заплакала:
— Вы меня не любите! Вам жалко для матери денег!
— Галина Петровна, — терпеливо сказала Лена, — мы вас любим. И готовы помочь в любой трудной ситуации. Но мы не готовы финансировать ваши капризы.
— Капризы? — всхлипнула свекровь. — Я старая, больная женщина!
— Если вы больны, давайте лечиться по-настоящему. Идите к врачу, делайте обследования, покупайте лекарства. Мы поможем. Но честно, с документами, с рецептами.
— А если мне просто нужны деньги? На жизнь? — неожиданно спросила Галина Петровна.
— Тогда так и говорит, — ответил Виктор. — Мам, если тебе не хватает пенсии, мы поможем. Но не нужно врать про болезни.
— Мне стыдно просить просто так, — призналась свекровь.
— А обманывать не стыдно? — удивилась Лена.
— Я думала, что так легче. Что вы скорее дадите на лечение, чем на… на жизнь.
— Мам, — сел Виктор рядом с матерью, — ты наша семья. Если тебе трудно, мы поможем. Но давай без спектаклей, хорошо?
— А вы не будете считать меня обузой?
— Нет, не будем, — заверила Лена. — Но и мы не хотим быть дойными коровами.
— Я не понимаю.
— У нас есть свои планы. Мы копим на ремонт. Хотим детей. Планируем будущее. И когда наши сбережения постоянно уходят на ваши выдуманные болезни, у нас не остается средств на собственную жизнь.
Галина Петровна задумалась:
— А сколько вы копите на ремонт?
— Два года копили пятьдесят тысяч, — ответил Виктор.
— А остальное ушло на меня?
— Почти все.
— Боже мой, — прошептала свекровь. — Я не думала… Мне казалось, что у вас много денег.
— Мам, мы обычные люди с обычными зарплатами, — объяснил Виктор. — Каждая тысяча дается нам трудом.
— Простите меня, — заплакала Галина Петровна. — Я правда не хотела вам навредить.
— Мы понимаем, — мягко сказала Лена. — Главное, что теперь мы можем говорить честно.
— А что мне делать, если действительно понадобятся деньги?
— Звонить нам и объяснять ситуацию. Без выдумок, — ответил Виктор. — Мы всегда поможем.
— А сейчас… сейчас мне правда нужны деньги, — тихо сказала свекровь. — Но не на обследование.
— На что? — спросила Лена.
— Соседка предлагает купить у нее холодильник. Недорого, почти новый. А мой совсем сломался.
— Сколько стоит? — поинтересовался Виктор.
— Восемь тысяч.
— Хорошо, мам. Завтра привезем деньги на холодильник.
— Правда? — обрадовалась Галина Петровна.
— Правда. Но только скажи честно — тебе действительно нужен холодильник?
— Да! Мой сломался три дня назад, продукты негде хранить.
— Тогда завтра решим этот вопрос, — пообещал Виктор.
Уезжая от свекрови, супруги молчали. Только когда сели в машину, Лена сказала:
— Как думаешь, она поняла?
— Кажется, да. Она даже не стала требовать пятьдесят тысяч на мифическое обследование.
— А холодильник действительно нужен?
— Проверим завтра. Но восемь тысяч — это не пятьдесят.
— И потратим на то, что действительно нужно.
— Лен, спасибо тебе.
— За что?
— За то, что не дала мне сойти с ума. За то, что заставила увидеть ситуацию здраво.
— Мы семья, Витя. Должны быть одной командой.
— Теперь будем.
Приехав домой, они снова принялись планировать ремонт кухни. Правда, теперь у них было еще на восемь тысяч меньше денег, но зато появилась надежда, что остальные сорок два тысячи никто не заберет под выдуманными предлогами.
— А знаешь, — сказала Лена, рассматривая каталог кафельной плитки, — мне кажется, твоя мама просто одинока. Вот и придумывает болезни, чтобы привлечь внимание.
— Возможно. Может, стоит чаще ее навещать? Не только когда она денег просит.
— Хорошая идея. Давай по воскресеньям к ней ездить. На обед или просто в гости.
— Давай. И пусть она нам с ремонтом поможет. Советы даст, что-то выберет.
— Отличная мысль. Тогда она почувствует себя нужной по-настоящему.
Вечером Виктор позвонил матери:
— Мам, а ты не хочешь завтра с нами поехать выбирать плитку для кухни? Твоя помощь не помешает.
— Правда? — обрадовалась Галина Петровна. — А я смогу посоветовать?
— Конечно! Ты же у нас эксперт по домашнему хозяйству.
— Ой, как интересно! А во сколько поедем?
— В одиннадцать заберем. И заодно посмотрим на тот холодильник.
— Спасибо, сынок. Я так рада, что мы поговорили сегодня.
— И я рад, мам.
Повесив трубку, Виктор обнял жену:
— Кажется, все наладится.
— Надеюсь, — улыбнулась Лена. — Главное, чтобы честность стала нормой в наших отношениях.
— Будет. Я прослежу.
— Мы проследим. Вместе.
И в первый раз за долгое время Лена поверила, что их маленькая семья действительно может быть счастливой, если все будут говорить правду и уважать границы друг друга.
