Светлана помешивала ложечкой остывающий чай и смотрела на маленький глянцевый буклет, лежащий на кухонном столе. На обложке, сияя хромом, красовался вишневый автомобиль. Их будущий автомобиль. Она знала о нем уже все: объем двигателя, расход топлива, комплектацию салона. Она мысленно уже сотни раз сидела за его рулем, чувствовала, как послушно он отзывается на малейшее движение, и видела дорогу, бегущую навстречу.
Эта машина была не просто средством передвижения. Она была их с Игорем общей, выстраданной мечтой. Два года они жили в режиме строжайшей экономии. Два года они отказывали себе буквально во всем. Забыли о походах в кино, о встречах с друзьями в кафе, о новой одежде. Игорь перестал покупать свои любимые журналы об охоте, а Светлана научилась делать маникюр сама, экономя на салоне. Каждый рубль, каждая сэкономленная сотня отправлялись в общую копилку — на специальный счет, который они так и назвали: «Наша ласточка».
Для Светланы эта машина была символом свободы. Свободы наконец-то без проблем навещать своих стареньких родителей, живущих за двести километров, в глухой деревне, куда автобус ходил два раза в неделю. Свободы не зависеть от расписания электричек и настроения таксистов. Она представляла, как приедет к маме не с тяжелыми сумками, оттягивающими руки, а выйдет из своей красивой машины, откроет багажник и достанет гостинцы. Эта картина согревала ее в самые трудные моменты и придавала сил. Им оставалось совсем немного, буквально пара месяцев, и нужная сумма была бы собрана.
Входная дверь щелкнула, и в квартиру влетел Игорь. Он был не просто в хорошем настроении. Он сиял. Его лицо светилось таким неподдельным, почти мальчишеским восторгом, что Светлана невольно улыбнулась ему навстречу.
— Светка, привет! У меня потрясающая новость! — выпалил он с порога, сбрасывая ботинки.
— Неужели премию дали больше, чем ты ожидал? — с надеждой спросила она. — Мы сможем внести всю сумму сразу?
— Лучше! Гораздо лучше! — он прошел на кухню, поцеловал ее в щеку и сел за стол. Его глаза горели. — Я сегодня с Дениской виделся, с братом моим. Он же предложение своей Кате сделал! Представляешь? Женятся!
— Ой, как здорово! — искренне обрадовалась Светлана. — Наконец-то он решился. Катя — девочка хорошая. Я так за них рада!
— Вот и я о том же! — подхватил Игорь. — Свадьбу хотят красивую, настоящую. С рестораном, с гостями. А ты же знаешь, какое у них сейчас финансовое положение. Оба на скромных зарплатах, ипотеку платят. Расстроился, говорит, придется делать все по-простому, или в долги залезать. Ну как я мог такое допустить? Это же единственный брат! Свадьба — раз в жизни!
Он говорил так горячо, так увлеченно, что Светлана слушала его, затаив дыхание, и еще не понимала, куда он клонит. В ее душе уже шевельнулось смутное, неприятное предчувствие, но она гнала его прочь.
— Ну, я и решил помочь, — продолжал Игорь, и его улыбка стала еще шире. — По-братски. По-мужски. Я же старший, я должен поддержать.
Он взял ее за руки, посмотрел ей в глаза с ожиданием восхищения и поддержки и произнес фразу, которая обрушила весь ее мир, расколола его на тысячи звенящих осколков.
— Наши накопления на машину я отдал брату, у него свадьба, а ты и без машины обойдешься, — радостно сообщил муж.
Светлана застыла. Она смотрела на него, на его сияющее лицо, на его счастливые глаза, и не могла поверить, что слышит это наяву. Этого не могло быть. Это была какая-то чудовищная, злая шутка.
— Что… ты сказал? — прошептала она, чувствуя, как леденеют пальцы.
— Говорю, деньги я Денису отдал. Все, до копейки, — с гордостью повторил он, не замечая ее состояния. — Ты бы видела его лицо! Он сначала отказывался, а потом чуть не прослезился. Сказал, что я его спас, что он мне всю жизнь благодарен будет. Свет, ну это же так важно — помочь родным в такой момент! А машина… Машина — это железка! Ну, поездишь еще годик на автобусе, не развалишься. Мы еще накопим. А свадьба у брата — это святое.
Он говорил, и с каждым его словом Светлана ощущала, как между ними растет стеклянная стена. Он не просто отдал их общие деньги. Он обесценил все. Ее мечту. Ее жертвы. Ее два года жизни, сотканные из отказов и ожиданий. Он единолично решил, что ее свобода, ее удобство, ее желание видеть родителей — все это менее важно, чем красивый ресторан для его брата. Он даже не подумал посоветоваться. Он просто пришел и поставил ее перед фактом, ожидая, что она разделит его радость.
Она молча встала, взяла со стола глянцевый буклет с вишневым автомобилем, медленно, аккуратно разорвала его пополам, потом еще раз, и еще. И бросила обрывки в мусорное ведро.
— Что ты делаешь? — удивленно спросил Игорь.
— Выбрасываю мусор, — ответила она тихим, мертвым голосом. — Кажется, вместе с ним я только что выбросила и два года своей жизни.
Она повернулась и вышла из кухни. Игорь остался сидеть один, в полном недоумении глядя на ее спину. Он так и не понял, что в этот самый момент отдал брату не только деньги на свадьбу. Он отдал ему что-то гораздо более ценное — доверие своей жены. И накопить его заново будет намного сложнее, чем на любую, даже самую дорогую, машину.
Игорь так и остался сидеть на кухне, озадаченно глядя на разорванный буклет в мусорном ведре. Он искренне не понимал, что произошло. В его картине мира он совершил благородный, великодушный поступок, достойный похвалы и восхищения. Он помог родному брату, укрепил семейные узы, проявил себя как настоящий старший брат, глава клана. Он ожидал, что Света, его любящая, понимающая жена, разделит с ним эту гордость. А вместо этого получил ледяное молчание и демонстративно уничтоженную мечту.
Он попытался поговорить с ней вечером. Вошел в спальню, где она сидела на кровати, отстраненно глядя в окно.
— Свет, ну что ты надулась, как мышь на крупу? — начал он с той неуклюжей лаской, которая сейчас казалась неуместной. — Я же для семьи старался. Для нашей общей семьи. Денис — он же мне не чужой.
Светлана медленно повернула к нему голову. В ее глазах не было ни слез, ни злости. Только холодная, бездонная усталость.
— Ты не понимаешь, Игорь. Ты отдал не просто деньги. Ты отдал мое время. Мои два года жизни. Ты помнишь, как я прошлой зимой в старых сапогах ходила, потому что новые — это была «лишняя трата»? А как мы летом не поехали к морю, потому что «каждая копейка на счету»? Ты помнишь, как я ночами брала подработку, переводила дурацкие статьи, чтобы приблизить нашу мечту? Так вот, вчера ты взял все это — мои стоптанные сапоги, мое несостоявшееся море, мои бессонные ночи — и подарил своему брату на свадьбу.
Она говорила тихо, но каждое слово было выверено и било точно в цель.
— Ты говоришь, я обойдусь без машины. А мои родители обойдутся без меня? Маме на следующей неделе нужно в областную больницу на обследование. Я планировала взять отгул и отвезти ее. На нашей машине. Теперь мне придется просить соседа-алкоголика дядю Витю, трястись с ней в душном автобусе с тремя пересадками. Вот цена твоей щедрости, Игорь. Неудобство — мое. А гордость и благодарность брата — твои. Очень выгодный обмен.
Игорь хотел возразить, сказать, что она преувеличивает, что можно вызвать такси. Но он осекся, потому что понял: он об этом даже не подумал. В его порыве осчастливить брата просто не было места для ее родителей, для ее планов, для ее чувств. Он впервые увидел ситуацию не со своей колокольни, а с ее. И вид этот ему не понравился.
На следующий день позвонил счастливый Денис. Игорь, уже чувствуя себя неуютно, включил громкую связь.
— Брат, привет! Еще раз спасибо тебе! Мы с Катей вчера уже ресторан заказали, самый лучший! Ты не представляешь, как она счастлива! Сказала, что ты святой! — щебетал он в трубку.
— Я рад за вас, Ден, — сухо ответил Игорь.
— Слушай, а Светка там как? Не ворчит? — понизив голос, спросил брат. — А то Катя переживает, говорит, нехорошо получилось, у вас же свои планы были.
— Нормально все, — буркнул Игорь, бросив виноватый взгляд на жену. — Она все понимает.
И в этот момент Светлана не выдержала. Она взяла у мужа телефон.
— Денис, привет. Это Света, — сказала она ровным, спокойным голосом. — Нет, я не ворчу. Я просто хочу, чтобы вы с Катей знали. Когда вы будете пить шампанское в вашем «самом лучшем» ресторане, просто вспомните, что каждый глоток — это мой несостоявшийся визит к больной матери. Когда вы поедете в свадебное путешествие, знайте, что каждый километр вашего пути — это моя бессонная ночь за работой. Я не желаю вам зла. Я просто хочу, чтобы вы понимали полную стоимость вашего счастья. Всего доброго.
Она отключила звонок и положила телефон на стол. В трубке еще что-то кричал ошарашенный Денис. Игорь смотрел на жену с ужасом и каким-то новым, незнакомым ему уважением.
Вечером он сел рядом с ней. Он долго молчал, подбирая слова.
— Я все понял, — сказал он наконец. — Я поступил как эгоистичный идиот. Я думал, что покупаю благодарность брата, а на самом деле продавал твое доверие. И я не знаю, что мне теперь делать.
— Я знаю, что делать мне, — тихо ответила Светлана. Она достала из ящика стола две банковские карты и положила их перед ним. — С сегодняшнего дня у нас раздельный бюджет. Вот это — твоя зарплатная карта. Ты можешь тратить эти деньги, как считаешь нужным: помогать брату, маме, покупать им хоть золотые унитазы. Я слова не скажу. А это — моя карта. Сюда я буду переводить свою зарплату и все подработки. И с этих денег я буду копить. На свою машину. На свои цели. На помощь своим родителям.
Она посмотрела ему прямо в глаза.
— Мы остаемся мужем и женой, Игорь. Мы будем вместе жить, вести быт. Но «мы», как общая финансовая единица, как команда, идущая к одной цели, — закончились. Ты сам разорвал этот контракт вчера.
Игорь смотрел на эти два кусочка пластика, которые символизировали пропасть, разделившую их. Он получил то, чего, казалось, и хотел — свободу распоряжаться своими деньгами. Но вместе с ней он получил и пустоту. Он мог сколько угодно быть спасителем для своей родни, но он перестал быть партнером для своей жены. Свадьба брата, которая должна была стать радостным семейным событием, теперь навсегда будет для него напоминанием о самой большой ошибке в его жизни. Он понял, что братская доля, которую он так щедро отрезал от их общего пирога, оказалась слишком большой. Она стоила ему половины его собственной семьи.
