День рождения свекрови обещал стать катастрофой еще с утра. Анна готовила салаты с шести утра, пекла торт, накрывала стол на двенадцать человек. Все родственники Михаила должны были прийти поздравить главу семейства.
Валентина Ивановна восседала в кресле как королева, раздавая указания невестке. То соль недосолена, то майонеза мало, то скатерть неправильно расстелена. Анна молча исправляла замечания, привыкнув за три года брака к такому отношению.
Гости начали собираться к обеду. Тети, дяди, двоюродные братья и сестры Михаила — все они относились к Анне снисходительно. Простая учительница младших классов, зарплата копеечная, красоты особой нет. Что Миша в ней нашел — загадка для всей родни.
За столом разговор традиционно свелся к деньгам. Кто сколько зарабатывает, кто что купил, чьи дети устроились лучше. Анна сидела тихо, подливала чай, убирала грязную посуду.
— А наша Анечка по-прежнему детишек учит, — ехидно заметила тетя Зоя. — Небось и двадцати тысяч не получает.
— Восемнадцать, — уточнила свекровь с довольной улыбкой. — Хорошо хоть Миша нормально зарабатывает на заводе, а то жили бы как церковные мыши.
Михаил работал мастером смены на крупном предприятии. Получал прилично, но до богатства было далеко. Однокомнатная квартира, подержанная машина, отпуск раз в два года на дачу у тещи — такой была их семейная жизнь.
— Анна, принеси еще салфеток, — скомандовала свекровь.
В кухне Анна достала пачку бумажных салфеток из шкафа. Руки дрожали от накопившейся усталости и унижения. Каждый семейный праздник превращался в демонстрацию ее неполноценности.
Вернувшись в комнату, она услышала, как дядя Виктор рассказывает о своих успехах в бизнесе. Новая машина, ремонт в квартире, планы на отдых в Турции. Все слушали с завистью и восхищением.
— А у нас тут красота, — вздохнула свекровь. — Невестка на шее сидит, ничего в дом не приносит. Одни расходы с нее.
Анна поставила салфетки на стол и хотела вернуться в кухню, но Валентина Ивановна остановила ее жестом.
— Сиди уж, раз мы про тебя говорим. Расскажи родственникам, сколько ты в месяц тратишь на свои прихоти.
— Я почти ничего не трачу…
— Как ничего? А косметика? А одежда? А твои книжки дурацкие?
Анна покупала самую дешевую косметику, одежду носила годами, книги брала в библиотеке. Но объяснять это при всех было унизительно.
— Паразитка, — продолжала свекровь, входя в раж. — Живет за счет мужа, а еще претензии имеет.
— Мама, хватит, — вмешался Михаил, но голос его звучал неуверенно.
— Не хватит! Надоело на нее смотреть! Думает, красавица, а сама как серая мышь!
Валентина Ивановна встала из-за стола, взяла тарелку с остатками салата и со всей силы швырнула в Анну. Фарфор разбился о стену, осколки разлетелись по полу.
— Убирайся отсюда! Надоела твоя жалкая рожа!
Анна молча собрала осколки, вытерла пол и ушла в ванную. В зеркале отражалось бледное лицо с красным пятном на щеке — туда попал кусочек разбитой тарелки.
Гости продолжали сидеть за столом, делая вид, что ничего особенного не произошло. Михаил пил пиво и разговаривал с двоюродным братом о футболе. Никто не заступился за униженную женщину.
Анна провела остаток вечера в кухне, мыла посуду и убирала со стола. Родственники разошлись поздно, оставив после себя гору грязных тарелок и стаканов.
Валентина Ивановна легла спать довольная. Показала невестке место, поставила на место перед всеми родственниками. Теперь та знает, кто в доме хозяин.
Утром Анна как обычно встала в семь утра, приготовила завтрак мужу и свекрови. Михаил собирался на работу, когда в дверь позвонили.
На пороге стояли два мужчины в строгих костюмах с папками в руках.
— Анна Владимировна дома? — спросил старший из них. — Мы из управляющей компании завода металлоконструкций. Нужно срочно обсудить производственные вопросы.
Михаил удивленно посмотрел на жену. Какая связь между учительницей младших классов и промышленным предприятием?
— Проходите, — сказала Анна, пропуская мужчин в квартиру.
Валентина Ивановна вышла из своей комнаты в халате, недовольно хмурясь. Что за гости в такую рань?
— Анна Владимировна, у нас проблема с документооборотом, — начал старший мужчина. — Бухгалтерия запрашивает подпись на премиальных выплатах сотрудникам. Без вашего разрешения мы не можем никого поощрить.
Михаил смотрел на происходящее как на театральную постановку. Его жена и премии сотрудникам завода? Бред какой-то.
— Сколько человек в списке? — деловито спросила Анна.
— Триста двадцать. Общая сумма два миллиона восемьсот тысяч рублей.
— Утверждаю. Переведите через бухгалтерию до конца недели.
Анна взяла из папки документы, внимательно прочитала и поставила подпись. Мужчины поблагодарили и ушли.
В квартире повисла мертвая тишина.
— Что это было? — хрипло спросил Михаил.
— Рабочие вопросы, — спокойно ответила Анна, наливая себе чай.
— Какие рабочие вопросы? Ты же учительница!
— Учительница тоже. По совместительству.
Валентина Ивановна медленно опустилась на стул. Лицо ее стало землистого цвета.
— Ты что, работаешь на заводе? — недоумевал Михаил.
— Не работаю. Владею.
— Владеешь чем?
— Заводом. Металлоконструкций им. Калинина. Предприятие, где ты работаешь мастером смены.
Михаил почувствовал, как земля уходит из-под ног. Завод, на который он каждый день ездил на работу, где получал зарплату, где его уважали коллеги — принадлежал его жене?
— Не может быть, — прошептала свекровь.
— Может, — Анна достала из сумочки папку с документами. — Завещание от дедушки. Он умер пять лет назад, оставил мне завод. Я тогда еще за тебя не вышла замуж.
Валентина Ивановна схватила бумаги дрожащими руками. Печати, подписи, регистрационные номера — все настоящее. Анна Владимирова Краснова значилась единственным владельцем предприятия с уставным капиталом в двести пятьдесят миллионов рублей.
— Почему молчала? — Михаил сел на диван, не веря происходящему.
— А зачем было говорить? Ты же работящий, самостоятельный. Сам себя обеспечиваешь, жену содержишь. Разве не так вчера мама говорила?
Анна листала документы с видом человека, обсуждающего погоду. Справки о доходах, банковские выписки, отчеты правления — цифры там были внушительные.
— Значит, все эти годы ты… — Михаил не мог закончить фразу.
— Получала прибыль с завода. Немного. Около пятнадцати миллионов в год чистыми.
Свекровь схватилась за сердце. Пятнадцать миллионов в год получала женщина, которую она вчера называла паразиткой и швыряла в нее тарелками.
— Но ты же ходишь в школу! Детей учишь!
— Люблю детей. И зарплата учителя идет на благотворительность. Помогаю многодетным семьям, покупаю учебники, оплачиваю экскурсии.
Анна убрала документы обратно в папку. Движения у нее были спокойные, будто она рассказывала о походе в магазин.
— Миша, а ты знаешь, что твоя зарплата на заводе? — спросила она мужа с невинным видом.
— Сорок пять тысяч, — растерянно ответил он.
— Это оклад мастера смены. А премии, доплаты, тринадцатая зарплата — все это я тебе доплачиваю лично. Чтобы получалось восемьдесят тысяч в месяц.
Михаил открыл рот, но не нашел слов. Три года он гордился своей хорошей зарплатой, хвастался перед друзьями успешной карьерой. А оказывается, жена его подкармливала из жалости.
— Зачем ты это делала? — прошипела Валентина Ивановна.
— Хотела, чтобы Миша чувствовал себя мужчиной. Кормильцем семьи. Главой дома. Разве плохо?
Свекровь понимала — каждое слово Анны было издевательством. Мягким, вежливым, но беспощадным издевательством над их гордостью.
— А вчера ты сказала, что я паразитка, — продолжала Анна тем же спокойным тоном. — Что живу за счет мужа. Швырнула в меня тарелкой при всех родственниках.
— Я не знала…
— Знала ли ты или нет — не важно. Важно, что ты считаешь возможным унижать человека из-за денег.
Анна встала с кресла, подошла к окну. На улице начинался обычный рабочий день, люди спешили на службу. В том числе на завод, который принадлежал тихой учительнице.
— Валентина Ивановна, у вас есть час, чтобы собрать вещи и уехать из этой квартиры.
— Как уехать? Куда уехать? Это же наш дом!
— Квартира снимается на мои деньги уже два года. Договор оформлен на меня. Можете посмотреть документы.
Анна показала свекрови еще одну бумагу. Договор аренды жилья, где Анна Краснова значилась нанимателем, а Валентина Ивановна — прописанным жильцом.
— Но я тебе как мать! — взвыла свекровь.
— Вы мне никто. И после вчерашнего особенно.
Валентина Ивановна упала на колени, схватила невестку за подол платья. Слезы, мольбы, клятвы исправиться — все смешалось в отчаянной попытке удержать привычную жизнь.
— А ты, Миша, можешь остаться, — обратилась Анна к мужу. — Если готов жить без мамочки.
Михаил сидел с каменным лицом. В голове не укладывалось произошедшее. Жена, которую он считал обузой, оказалась богаче всех его родственников вместе взятых.
— Ты специально молчала? Хотела нас унизить?
— Хотела построить нормальную семью. Где муж работает, жена ведет хозяйство, свекровь помогает и поддерживает. Не получилось.
— Прости, Аннушка! — рыдала Валентина Ивановна. — Я не буду больше! Буду хорошей! Ты же добрая!
— Была добрая. Три года была очень добрая.
Анна подняла с пола валяющийся осколок вчерашней тарелки. Маленький кусочек фарфора с синими цветочками — память об унижении.
— Знаете, что больше всего обидело вчера? Не то, что вы бросили в меня посуду. А то, что никто не заступился. Сидели, смотрели и молчали.
Михаил опустил голову. Он действительно не защитил жену от материной злобы. Постеснялся перечить маме при гостях.
— Час, Валентина Ивановна. Потом вызываю охрану.
— Какую охрану?
— Заводскую. У меня личный состав службы безопасности. Очень эффективные ребята.
Свекровь поняла — шутить Анна не будет. Поплелась в свою комнату собирать пожитки, всхлипывая и причитая.
Михаил остался с женой наедине. Хотел что-то сказать, но слова застревали в горле. Как объяснить три года равнодушия к ее чувствам?
— Останешься? — спросила Анна.
— А ты хочешь, чтобы я остался?
— Хочу, чтобы ты сам решил. Без мамочкиных подсказок.
Михаил молчал. В тридцать лет делать выбор между женой и матерью казалось ему невыносимо сложным.
— Тогда езжай с мамой, — решила за него Анна. — Снимите что-нибудь на двоих. На твою настоящую зарплату.
— А работа?
— Работа останется. Но премий больше не будет. Сорок пять тысяч в месяц — это твой реальный заработок мастера смены.
Валентина Ивановна вышла из комнаты с двумя сумками. Лицо опухшее от слез, руки трясутся. Еще час назад она была хозяйкой положения, могла унижать невестку безнаказанно. Теперь оказалась на улице.
— Анночка, может, поговорим? — в последний раз попыталась она.
— Не о чем говорить.
— Но я же извинилась!
— Поздно извиняться. Надо было думать раньше.
Михаил взял куртку, помог матери донести сумки. На пороге обернулся к жене.
— А если я передумаю? Захочу вернуться?
— Посмотрим. Может, через годик подумаю.
— Через год?
— Или через два. Или никогда. Как получится.
Дверь закрылась. Анна осталась одна в квартире, которую снимала два года на свои деньги. Для мужа, который считал себя ее кормильцем.
Она подошла к телефону, набрала номер.
— Алло, Светлана Петровна? Это Анна Краснова. Да, с завода. Нужно внести изменения в штатное расписание. Премиальные выплаты мастеру смены Михаилу Краснову отменить с завтрашнего дня.
Через неделю Анна переехала в собственный дом за городом. Двухэтажный особняк с садом, который купила три года назад, но не решалась показать мужу. Боялась, что он почувствует себя неполноценным.
Михаил с матерью снимали однокомнатную квартиру на окраине. Зарплаты мастера смены едва хватало на жизнь. Валентина Ивановна больше не чувствовала себя королевой — теперь она была обычной пенсионеркой, зависящей от сына.
На заводе коллеги сначала не понимали, почему Михаил стал таким мрачным. Потом прошел слух, что он развелся с женой-миллионершей. Отношение к нему изменилось — кто же бросает богатую жену ради капризной матери?
Анна тем временем устроилась в частную школу. Зарплата там была в разы выше, дети воспитаннее, коллеги приятнее. Прибыль с завода она тратила на благотворительность и путешествия. Впервые за много лет могла жить для себя.
Родственники Михаила, узнав правду, перестали с ним общаться. Тетя Зоя при встрече только головой качала — как можно было потерять такую жену из-за маминых капризов?
Валентина Ивановна пыталась дозвониться до бывшей невестки, писала письма, просила прощения. Анна не отвечала. Некоторые поступки не заслуживают второго шанса.
Через полгода Михаил попробовал вернуться. Приехал к дому с цветами, стоял у ворот два часа. Анна видела его из окна, но дверь не открыла. Время упущенных возможностей не возвращается.
Еще через месяц он женился на коллеге — молодой инженерше с завода. Девушка была бедная, неопытная, готовая терпеть свекровь ради семейного счастья. Валентина Ивановна довольна — наконец сын выбрал подходящую жену.
А Анна больше не скрывала свое благосостояние. Водила хорошую машину, одевалась со вкусом, ездила отдыхать в красивые места. И никого не стеснялась — ни бедности, ни богатства.
История с тарелкой, разбитой о стену, стала для нее поворотным моментом. В тот день она поняла — достоинство важнее семейного мира. Уважение к себе дороже чужого одобрения.
Завод продолжал работать, приносить прибыль, обеспечивать рабочие места. Михаил так и остался мастером смены с зарплатой сорок пять тысяч рублей. Иногда он смотрел на директорский кабинет и думал о том, что его бывшая жена принимает там важные решения.
Валентина Ивановна состарилась за несколько месяцев. Мечты о красивой жизни рухнули вместе с осколками той тарелки. Теперь она экономила на продуктах и лекарствах, завидовала соседкам, у которых дети удачно женились.
А в частной школе дети обожали новую учительницу. Анна Владимировна всегда находила нужные слова, помогала решить проблемы, поддерживала в трудную минуту. Она научилась ценить искренние отношения больше, чем вынужденные.
Иногда бывшие одноклассники спрашивали, не жалеет ли она о разводе. Анна отвечала честно — жалеет только о потраченном времени. О трех годах жизни, когда притворялась слабой ради чужого самолюбия.
Урок оказался жестоким, но необходимым. Нельзя строить отношения на лжи, даже если эта ложь кажется благородной. Правда всегда всплывает наружу — и тогда расплата бывает особенно болезненной.
