Варенье из крыжовника получалось у Валентины Петровны особенным. Тягучее, с кислинкой, оно хранило в себе запах лета и солнца. Каждый июль она варила его по рецепту своей бабушки, разливала по баночкам и раздавала соседкам. В этот раз варенье не получилось — переварилось, превратилось в темную карамель. Как и вся ее жизнь за последние месяцы.
Нервно вытирая руки о фартук, Валентина поглядывала на часы. Почтальон обещал прийти после обеда. Письмо, которого она ждала, могло изменить всё или не изменить ничего.
Сергей, ее муж, дремал в кресле перед телевизором. Футбольный матч закончился, но он так и не выключил звук. Третий год без работы — сначала сокращение на заводе, потом неудачные собеседования, а после он и вовсе перестал пытаться. «Кому я нужен в пятьдесят три? Только на кладбище», — повторял он, опрокидывая рюмку за рюмкой.
Валентина уже привыкла быть единственной кормилицей. Ее зарплата медсестры в районной поликлинике была невелика, но на хлеб и коммуналку хватало. Иногда она подрабатывала уколами на дому у пожилых соседей, брала ночные смены.
Звонок в дверь прозвучал неожиданно громко. Сергей вздрогнул и открыл глаза.
— Кого там принесло?
Валентина торопливо прошла в прихожую. На пороге стоял почтальон с заказным письмом.
— Валентина Петровна Комарова? Распишитесь, пожалуйста.
Руки дрожали, когда она ставила подпись. Почтальон, заметив ее волнение, участливо спросил:
— Хорошие новости ждете?
— Не знаю, — честно ответила она. — Может, и хорошие.
Конверт был плотным, официальным, с печатями. Валентина закрыла дверь и прошла на кухню, где распечатала его, стараясь не порвать содержимое.
«Уведомляем вас, что согласно завещанию Комарова Василия Ивановича, вы являетесь единственной наследницей его имущества, включающего в себя: жилой дом в деревне Сосновка, земельный участок площадью 15 соток, а также денежные средства в размере…»
Цифра заставила ее сесть. Сумма была огромной. Дядя Вася, брат ее отца, которого она видела всего пару раз в жизни, оказался гораздо богаче, чем кто-либо мог предположить. Скромный инженер, всю жизнь проработавший на северных нефтяных месторождениях, никогда не хвастался деньгами. Валентина даже не знала, что он умер — они не общались последние годы.
— Что там? — Сергей стоял в дверном проеме, потирая заспанные глаза.
— Письмо, — Валентина спрятала документ в карман фартука. — От нотариуса. Дядя Вася умер.
— Это который в Тюмени? — Сергей зевнул. — Ты же с ним сто лет не виделась.
— Да, — кивнула Валентина. — Мне нужно ехать в нотариальную контору. Завтра.
— Зачем? — Сергей напрягся. — Что-то случилось?
— Наследство, — тихо произнесла она. — Дядя Вася оставил мне наследство.
Сергей изменился в лице. Он подошел ближе, протянул руку.
— Покажи письмо.
— Еще не прочитала до конца, — солгала Валентина. Впервые за долгие годы брака ей не хотелось делиться с мужем новостью. Что-то подсказывало: лучше промолчать, не говорить о сумме.
— Ну и что там? Дом какой-нибудь развалившийся в деревне?
— Да, дом в деревне Сосновка. И участок, — подтвердила она, умолчав о деньгах. — Нужно оформить документы.
Сергей хмыкнул.
— Деревенская развалюха. Только проблем добавится. Продашь — и дело с концом.
Валентина промолчала. Она не собиралась ничего продавать, пока не увидит дом своими глазами. Дядя Вася был аккуратным человеком. Если он оставил ей дом, значит, в нем можно жить.
Вечером, уложив мужа спать, Валентина перечитала письмо. Сумма, указанная там, могла обеспечить их безбедную жизнь на много лет вперед. Эти деньги могли изменить всё.
В нотариальной конторе ее встретил сухощавый мужчина в строгом костюме.
— Василий Иванович оставил вам письмо, — сказал нотариус, передавая конверт после подписания всех документов. — Он просил вручить его лично в руки.
Дрожащими пальцами Валентина вскрыла конверт. Почерк дяди был мелким, аккуратным.
«Дорогая Валюша!
Прости, что не общались все эти годы. Жизнь разбросала нас по разным углам, но я всегда помнил о тебе. Ты была любимой племянницей, так похожей на мою сестру, твою маму. Я следил за твоей судьбой издалека, знаю, что жизнь твоя сложилась непросто.
Всё, что я нажил тяжелым трудом, теперь твое. Дом в Сосновке — моя гордость, я строил его с любовью. Там хорошо, спокойно, можно начать жизнь с чистого листа. Деньги — это свобода, Валюша. Не позволяй никому отнять ее у тебя.
Будь счастлива. Твой дядя Вася».
Слезы наворачивались на глаза. Она почти не помнила дядю, лишь смутный образ высокого мужчины с добрыми глазами. А он помнил, следил, заботился по-своему.
Домой Валентина вернулась другим человеком. Уверенная походка, распрямленные плечи — нотариус объяснил, что теперь она владелица не только дома в деревне, но и значительного состояния.
Сергей встретил ее в прихожей. Чисто выбритый, в свежей рубашке — не иначе, что-то задумал.
— Ну что, оформила? — спросил он, пытаясь заглянуть в сумку.
— Да, всё в порядке. Дом теперь наш.
— А с деньгами что? — Сергей перешел к главному. — Должны же быть какие-то деньги? На содержание дома, на ремонт?
Валентина глубоко вдохнула.
— Есть немного. На первое время хватит.
— Сколько? — Сергей схватил ее за локоть. — Говори конкретно.
— Отпусти, — Валентина высвободила руку. — Давай сначала поужинаем, потом обсудим.
Сергей неохотно отступил, но весь ужин сверлил ее взглядом. Она молча разливала борщ, резала хлеб, избегая его глаз.
— Валя, не тяни кота за хвост, — не выдержал он наконец. — Сколько денег?
Она назвала сумму, намеренно занизив ее в несколько раз. Даже так глаза Сергея расширились от удивления.
— Серьезно? — он присвистнул. — А говоришь «немного». На эти деньги можно машину купить, ремонт сделать.
— И дом в деревне привести в порядок, — добавила Валентина.
Сергей отмахнулся.
— Забудь про эту развалюху. Продадим участок, и дело с концом. Нам и здесь хорошо.
— Я хочу сначала посмотреть, — возразила Валентина. — Дядя Вася построил этот дом сам. В письме написал, что это его гордость.
— Какое письмо? — Сергей напрягся.
— Личное. От дяди Васи.
Между ними повисла тишина. Раньше Валентина рассказала бы мужу всё, показала письмо, посоветовалась. Теперь что-то изменилось. Появилась граница, которую она не хотела пересекать.
— Ясно, — протянул Сергей. — Секреты пошли. Ну ничего, теперь всё изменится.
Он встал из-за стола и вышел на балкон, где закурил, хотя бросил много лет назад. Валентина убирала со стола, когда услышала, как он разговаривает по телефону.
— Да, Витек, всё отлично! Завтра созвонимся, обмоем это дело.
Сергей вернулся на кухню с улыбкой.
— Знаешь что, Валюша, — сказал он, обнимая ее за плечи. — Давай съездим в эту Сосновку на выходных. Посмотрим, что за дом такой.
Валентина кивнула. Показное внимание мужа настораживало.
В субботу они сели на пригородный автобус. Сосновка находилась в часе езды от города. Валентина смотрела в окно на проплывающие мимо поля и леса. Сергей, непривычно оживленный, строил планы.
— Продадим дом, купим машину. Я права восстановлю, буду тебя на работу возить. А потом, может, и сам работу найду, с транспортом-то проще.
Валентина молчала. Она еще не решила, что делать с наследством.
Сосновка оказалась красивой деревней на берегу озера. Ухоженные дома, аккуратные заборы — не то что заброшенные деревеньки, где избы стоят с провалившимися крышами.
Дом дяди Васи они узнали сразу — он выделялся среди соседних. Двухэтажный, с резными наличниками и большой верандой. Вокруг — яблони, кусты смородины, грядки с укропом и петрушкой.
— Ого, — присвистнул Сергей. — А дядька твой не бедствовал.
Ключ провернулся в замке легко, словно дверь только и ждала их прихода. Внутри было чисто и уютно. Деревянные полы, выкрашенные светлой краской, просторная кухня с печью, в гостиной — диван и кресла, накрытые чехлами. На стенах — фотографии в рамках.
Валентина подошла ближе. На одной из них — молодой дядя Вася рядом с ее мамой. На другой — сама Валентина, совсем маленькая, на руках у бабушки. Откуда у него эти снимки?
— Смотри, какая спальня! — крикнул Сергей из соседней комнаты. — Кровать дубовая, комод старинный. За такие деньги отдадут!
— Мы не будем ничего продавать, — твердо сказала Валентина.
Сергей вернулся в гостиную, удивленно подняв брови.
— В смысле? А что тогда делать с этим домом?
— Жить, — просто ответила она.
— Здесь? — Сергей засмеялся. — Ты шутишь? В деревне? А как же работа, друзья?
— Я устала, Сережа, — Валентина села в кресло, провела рукой по подлокотнику. — Устала от ночных смен, от постоянной экономии, от нашей тесной квартиры. Здесь тихо, красиво. До города час езды — можно найти работу.
— А я? — Сергей сложил руки на груди. — Меня ты спросила?
— А что изменится для тебя? — горько усмехнулась Валентина. — Ты и в городе не работаешь. Здесь хоть огород есть, рыбалка.
Сергей покраснел, на лице проступили желваки.
— Ты меня попрекаешь? Сейчас, когда у нас наконец-то появились деньги?
— У нас? — Валентина подняла глаза. — Это мне дядя Вася оставил наследство.
— Ты моя жена! — рявкнул Сергей. — Тридцать лет вместе! Всё, что твое — мое!
Он подошел вплотную, навис над ней.
— Теперь ты будешь жить по моим правилам, — заявил безработный муж, узнав о наследстве. — Продаем дом, покупаем машину, остальное кладем на счет. И никаких переездов в деревню!
Валентина смотрела на него снизу вверх. Как она могла не замечать раньше эту жадность в глазах, эту властность в голосе? Или она всегда была, просто не на чем было проявиться?
— Нет, — тихо, но твердо сказала она.
— Что?
— Я сказала «нет». Я не буду продавать дом. И жить по твоим правилам тоже не буду.
Сергей опешил. Такой тон от вечно уступчивой, мягкой Валентины он слышал впервые.
— Ты что, с ума сошла? — он нервно рассмеялся. — Думаешь, получила деньги и можешь теперь командовать?
— Не командовать, — покачала головой Валентина. — Просто жить. По-своему.
Она встала, прошла на кухню, где обнаружила старый чайник и банку с чаем. Всё было готово к приезду новых хозяев, словно дядя Вася знал, что она примет его подарок.
Сергей метался по дому, то угрожая, то пытаясь взять лаской.
— Валюш, ну ты подумай, — говорил он уже другим тоном. — В городе у нас квартира, друзья. Что мы забыли в этой глуши?
— Спокойствие, — ответила Валентина, разливая чай по чашкам. — Тишину. Возможность проснуться утром и услышать пение птиц, а не сигнализацию соседской машины.
Сергей сел за стол, взял чашку. Его трясло от злости, но он пытался держать себя в руках.
— А деньги? — спросил он прямо. — Сколько на самом деле?
Валентина молчала, глядя в окно на яблони.
— Дядя Вася был не бедным человеком, — сказала она наконец. — Но дело не в деньгах. Дело в свободе. Он так и написал: «Деньги — это свобода, не позволяй никому отнять ее у тебя».
— Это он обо мне? — вскинулся Сергей.
— Нет, — покачала головой Валентина. — Это он обо мне. О том, что я всегда боялась что-то менять. Жила по чужим правилам.
Они просидели на кухне до вечера. Сергей пытался убедить, давил, злился, а под конец начал угрожать разводом.
— Не выйдет у тебя откупиться от меня, — шипел он. — Половина — моя по закону! И дом этот тоже!
— Наследство не делится при разводе, — спокойно ответила Валентина. Нотариус объяснил ей все нюансы. — Но если хочешь развода — я не против.
Сергей осекся. Такой решимости от жены он не ожидал.
Домой они ехали молча. В городской квартире Сергей первым делом полез в шкаф за бутылкой.
— Праздновать будем, — с издевкой произнес он, наполняя стакан.
Валентина ничего не ответила. Она собирала вещи в старую дорожную сумку.
— Куда это ты? — спросил Сергей, заметив ее сборы.
— В Сосновку. Хочу провести там несколько дней, освоиться.
— Одна? — он расхохотался. — Ты шутишь? Да ты без меня никогда никуда не ездила!
— Пора начинать, — просто ответила Валентина.
Сергей выпил еще, глядя на жену исподлобья. Она не узнавала его — или впервые видела настоящим?
— Всё из-за этих денег, — пробормотал он. — Деньги людей портят.
— Не деньги, — покачала головой Валентина. — Страх. Я всю жизнь боялась. Остаться одной, без поддержки. А теперь поняла — я и так была одна. Просто не признавалась себе в этом.
— Философ нашелся, — скривился Сергей. — Ладно, поезжай. Остынешь, вернешься.
Она не стала спорить. Закрыла сумку, собрала документы.
Утром, когда Сергей еще спал, Валентина вышла из дома. Она оставила записку: «Буду в Сосновке. Телефон там не ловит, но есть городской. Номер на холодильнике. Если захочешь поговорить — звони».
В автобусе она смотрела на проплывающие мимо поля и думала о словах дяди Васи. Деньги — это свобода. Но настоящая свобода — это не счет в банке. Это возможность решать самой, как жить, с кем жить и по чьим правилам.
В Сосновке было тихо и солнечно. Валентина открыла окна в доме, впуская свежий воздух. На столе в гостиной она заметила еще одну фотографию в рамке, которую не видела вчера. На ней дядя Вася стоял у этого самого дома, широко улыбаясь в камеру. А рядом с ним — женщина, удивительно похожая на Валентину, только моложе. Она перевернула фото. На обороте было написано: «С Верой в нашем доме. Сосновка, 1975».
Вера — так звали маму Валентины. Она умерла, когда девочке было пять лет. Отец быстро женился снова, а Валентину воспитывала бабушка.
В ящике стола обнаружился альбом с фотографиями. Дядя Вася и мама, совсем молодые, счастливые. Почему она ничего не знала об этом? Почему никто не рассказывал?
Раздался стук в дверь. На пороге стояла пожилая женщина с пирогом в руках.
— Здравствуйте, — улыбнулась она. — Я Анна Михайловна, соседка. Увидела, что окна открыты, решила зайти познакомиться.
— Здравствуйте, — Валентина пригласила ее войти. — Я Валентина, племянница Василия Ивановича.
Они пили чай на веранде, и Анна Михайловна рассказывала о дяде Васе, каким хорошим он был соседом, как помогал всем в деревне.
— А вы так похожи на свою маму, — вдруг сказала она. — Я ведь Веру знала. Они с Василием Ивановичем дружили с детства. Влюблены были друг в друга.
— Влюблены? — удивилась Валентина.
— Да, всё село знало. Но потом она уехала в город, встретила вашего отца. А Василий Иванович так и не женился. Говорил — если не с Верой, то ни с кем.
Валентина смотрела на фотографии и не могла сдержать слез. Столько лет упущено, столько не сказано.
Вечером зазвонил старый телефон. Сергей. Его голос звучал непривычно мягко.
— Валя, ты как там? Всё в порядке?
— Да, всё хорошо, — ответила она.
— Слушай, я погорячился. Давай поговорим спокойно. Я приеду завтра, ладно?
Она помолчала, глядя на фотографию дяди Васи и мамы.
— Приезжай, если хочешь, — сказала наконец. — Только знай: я остаюсь здесь. Насовсем. И жить буду по своим правилам.
В трубке повисла тишина.
— Хорошо, — неожиданно согласился Сергей. — Я понял.
Положив трубку, Валентина вышла на крыльцо. Вечерело. Над озером кружили чайки, с соседнего участка доносился запах дыма — кто-то топил баню. Здесь, в доме, который строил влюбленный в ее маму дядя Вася, она впервые за долгие годы почувствовала покой.
Утром она встала рано и отправилась в сад. Яблони требовали обрезки, грядки — прополки. Работа нашлась сразу, и это была приятная работа — на своей земле, в своем доме.
Приедет ли Сергей? Сможет ли измениться? Валентина не знала. Но в одном она была уверена: теперь она будет жить по своим правилам. И это была настоящая свобода, настоящее наследство дяди Васи.
