Так получилось упала с табуретки. Лежу на полу. Нога болит. А муж собирается на день рождения.
К другу.
— Егор — кричу я. — Егор, кажется, у меня перелом.
А он рубашку гладит. Синюю. Которую я ему подарила на прошлый Новый год. Тогда мне казалось — она ему к лицу. Теперь думаю: может, зря покупала?
— Что? — не оборачивается.
— Нога. Болит очень.
Падала я глупо. Стояла на табуретке, протирала пыль на верхней полке. Табуретка качнулась. Я — вниз. Хруст какой-то был. Противный.
Егор выключил утюг. Наконец повернулся.
— Ушибла?
— Не знаю… Кажется, серьёзнее.
Он подошёл. Присел рядом. Потрогал мою лодыжку.
— Ай! — вскрикнула я.
— Ну да. Ушиб, наверное.
Ушиб?! Нога страшно болела.
— Приложи что-нибудь холодное — сказал Егор и встал. — Пройдёт.
— Куда ты?
— На день рождения же. К Максу. Помнишь? Я говорил.
Говорил. Неделю назад. Мельком. Между завтраком и новостями по телевизору.
— Егор…
— Что?
— А если это действительно перелом?
Он застёгивал рубашку. Медленно. Аккуратно. Как будто каждая пуговица — дело государственной важности.
— Не перелом — сказал он. — Я же посмотрел.
Ты посмотрел? Ты что — хирург? Травматолог? Или просто муж, который спешит к друзьям?
— Может, останешься? — попросила я. — Вдруг что-то случится?
Егор взял с комода одеколон. Брызнул на шею.
— Ничего не случится. Отлежишься — и всё пройдёт. Я не могу не пойти. Я обещал Максу.
Отлежусь… На полу, значит?
— Помоги мне хотя бы на диван перебраться.
— Сейчас… Только ключи найду.
Ключи лежали на столе. На видном месте.
— Вот они — показала я.
— А… точно.
Егор взял меня под руки. Поднял. Я попробовала встать на ноги — чуть сознание не потеряла от боли.
— Больно?
— Очень.
— Ну… потерпи.
Дотащил меня до дивана. Усадил. Принёс подушку под ногу.
— Вот. Теперь хорошо?
Хорошо… Сижу одна. Нога болит так, что слёзы наворачиваются. А муж собирается идти веселиться.
— Сколько ты там будешь? — спросила я.
— Не знаю. Часов до двенадцати, наверное.
До двенадцати?! Семь часов. Семь часов я буду сидеть здесь. Одна. С этой болью.
— А если мне совсем плохо станет?
— Вызови скорую.
Вызови скорую… Как просто он говорит. А сам уже у двери стоит.
— Егор. А если бы с тобой такое случилось… я бы никуда не пошла.
Он замер. На секунду. Только на секунду.
— Катя, ну что ты… Я же Максу обещал. Он день рождения отмечает. Тридцать лет. Юбилей.
Тридцать лет Максу. А мне — двадцать восемь. И я лежу на диване. С переломом. Может быть.
— Иди — сказала я тихо.
— Правда?
— Иди, конечно. Макс же ждёт.
Егор улыбнулся. Облегчённо так. Как будто я сняла с него тяжёлый груз.
— Я пошёл — сказал он. — Позвоню, если что.
Дверь хлопнула. Замок щёлкнул. Всё.
Тишина.
Я осталась одна. С болью. И с пониманием.
Понимаете, вдруг мне всё стало ясно. Сразу. Как будто кто-то включил яркий свет в тёмной комнате. И ты видишь — вот оно. Вот как всё на самом деле.
Егор выбрал день рождения друга. Выбрал веселье вместо того, чтобы помочь мне.
А я? Что выбрала я?
Молчание. Покорность. «Иди, конечно…»
Почему мы так делаем? Почему отпускаем тех, кто должен остаться? Говорим «ничего страшного», когда внутри всё кричит: «Останься! Мне нужна твоя помощь!»
Взяла телефон. Набрала номер скорой.
— Здравствуйте — сказала я дежурной. — У меня, кажется, перелом ноги.
— Адрес?
Продиктовала.
— Приедем в течение часа.
Час… Много это или мало? Когда болит — много. Когда думаешь о том, что муж предпочёл тебе чужой праздник, то…
Села поудобнее. Нога пульсировала. Болела. Но понимаете, что странно? Душа болела ещё больше.
А где-то сейчас Егор сидит за праздничным столом. Поднимает бокал за здоровье Макса. Улыбается. Рассказывает анекдоты.
Может, даже скажет: «А жена дома ногу ушибла. Ничего серьёзного…»
Ничего серьёзного?
Ну да. Для него — ничего серьёзного. А для меня?..
Звонок в дверь. Резкий. Настойчивый:
— Скорая помощь!
Господи… как быстро они приехали. А может, время быстро пролетело?
— Сейчас! — кричу я. — Ключи… ключи на столе!
Но как я дойду до двери? Нога не слушается. Совсем.
Попробовала встать — мир поплыл перед глазами. Снова села.
— Откройте, пожалуйста!
— Не могу! Нога сломана! — кричу я.
Пауза. Потом голоса за дверью. Совещаются.
— А где ваши родственники?
Где мои родственники… Хороший вопрос.
— Муж на дне рождения! — крикнула я. — А замок… попробуйте подтолкнуть сильнее дверь! Муж на ключ не закрывал… Замок не до конца защёлкивается!
Щёлкнул замок. Вошли двое — мужчина и женщина. В белых халатах.
— Что случилось? — спросила врач, присаживаясь рядом.
— Упала с табуретки…
Осмотрели ногу. Пощупали. Я старалась не кричать, но получалось плохо.
— Перелом — констатировал фельдшер. — Надо в больницу.
Перелом… Значит, я не преувеличивала. Значит, Егор ошибся.
— Муж где? — спросила врач.
— На празднике.
— Позвоните ему. Пусть встретит в больнице.
Набрала номер Егора. Долго не брал трубку. Музыка, видимо, громко играет.
— Алло? — наконец ответил. Голос весёлый. Немного пьяный уже.
— Егор, это я. Меня в больницу везут.
— Что?!
— Перелом. Врачи сказали — перелом.
Пауза. Потом музыка стала тише.
— Серьёзно?
— Очень.
— Я… я сейчас приеду.
— Нас везут в городскую больницу. В травматологию.
— Понял. Подъеду. Такси вызову…
Трубку положил. А я подумала: интересно, он хоть извинился перед Максом? Или просто встал и пошёл?
В машине скорой помощи было тесно. И странно тихо после всего этого шума.
— А муж-то где гулял? — спросила врач участливо.
— У друга день рождения.
— И бросил вас одну?
Я не ответила. А что тут скажешь?
— Мужики… — покачала головой она. — Все одинаковые.
В больнице суетились. Рентген, гипс, укол от боли… Всё как в тумане.
Егор появился, когда меня уже обработали и уложили в палату.
— Катя! — он ворвался запыхавшийся. Рубашка помятая. От него пахло алкоголем.
— Как ты? Что врачи говорят?
— Перелом — сказала я спокойно. — А ты уверял, что ушиб…
Он поморщился:
— Прости… я не подумал, что настолько серьёзно.
— Не подумал…
— Катя, ну что ты… Откуда мне было знать?
Откуда… А если бы подумал? Если бы остался? Просто остался рядом с женой, которой больно?
— Как там Макс? — спросила я. — Не расстроился, что ты ушёл?
— Да, при чём тут Макс?!
— А при том. Ты же так переживал, что обещал ему прийти…
Егор сел на край кровати. Взял мою руку:
— Катя, прости меня. Правда прости. Я поступил как последний…
— Эгоист — закончила я за него.
— Да.
Мы молчали. В коридоре скрипели каталки. Кто-то стонал в соседней палате.
— Знаешь, что я поняла? — сказала я тихо.
— Что?
— Когда лежала на полу… когда ты собирался и не смотрел на меня… я поняла: ты меня не замечаешь.
— Как это?
— Не замечаешь. Я для тебя — часть интерьера. Как диван. Или холодильник. Есть — и ладно.
— Катя, что за глупости…
— Не глупости. А если бы я сознание потеряла? Ну, от болевого шока, например?
Егор побледнел.
— Перестань!
— Что перестать? Говорить правду?
Он отпустил мою руку. Встал. Прошёлся по палате.
— И что теперь? — спросил он устало.
— А теперь… — я посмотрела на свою ногу в гипсе. — Теперь у нас есть время подумать.
— О чём?
— О том, кто мы друг другу. На самом деле.
За окном темнело. Первый день нового понимания заканчивался.
Егор ушёл поздно. Обещал завтра приехать с вещами и фруктами.
А я лежала и думала: странно как устроена жизнь. Иногда нужно сломать ногу, чтобы понять — что ещё в твоей жизни давно сломано.
И можно ли это починить?
Или лучше начать всё заново?
Утром врач сказал: «Срастётся хорошо. Кость молодая».
А я подумала: да… кость срастётся. Вопрос только — захочет ли срастаться всё остальное?
