«Заканчивай ремонт сама! Я свою часть выполнил — деньги принёс, квартиру обеспечил. Не мужское это дело — стены шкурить!» — с этими словами муж Кирилл хлопнул дверью и уехал на дачу к друзьям на все выходные. Я молча кивнула, глядя на разруху в нашей новой квартире. Я действительно взяла в руки шпатель, но когда через месяц Кирилл привез свою мамочку, Светлану Игоревну, чтобы похвастаться «своим» дизайнерским ремонтом, она вошла в гостиную и беззвучно открыла рот…
***
«Все, Марина, я устал! Я пашу на работе как проклятый, чтобы эту ипотеку тянуть, а ты тут в пыли сидишь и ничего не делаешь!» — Кирилл бросил ключи от машины на пыльный подоконник.
«Кирилл, я не сижу. Я сегодня три мешка штукатурки…»
«Да что твои мешки! — он махнул рукой. — Ты пойми, я — добытчик! Моя задача — принести мамонта, то есть деньги. А твоя — создать уют. Так что давай, заканчивай ремонт сама!»
Он произнес это с такой гордостью, будто только что совершил подвиг. Я посмотрела на его чистые руки, на модные джинсы без единого пятнышка. А потом на свои — в цементе, с обломанными ногтями.
«Хорошо, — тихо ответила я. — Как скажешь, Кирилл. Твоя квартира — твои правила».
Он ждал скандала. Он обожал, когда я начинала плакать, доказывать, что я тоже устала, что у меня спина болит. Это давало ему повод для лекции о том, как тяжело ему живется и как я не ценю его труд.
Но я молчала. Просто смотрела на него. В его глазах промелькнуло удивление, а потом — самодовольная усмешка. Он победил.
«Вот и умница. А я на дачу, на рыбалку. Заслужил отдых. Вернусь в воскресенье вечером, проверю, что ты тут наработала», — он подмигнул мне и вышел.
Дверь хлопнула. Я осталась одна посреди нашей «двушки» в новостройке. Голые бетонные стены, мешки со строительными смесями, торчащие из стен провода. Мы купили ее полгода назад. Кирилл взял ипотеку, гордо заявив, что «настоящий мужчина должен обеспечить семью жильем».
Все полгода я, работая удаленно бухгалтером на полставки, занималась этим ремонтом. Искала бригады, ругалась с прорабами, закупала материалы по акциям, таскала на себе плитку и обои. Кирилл приезжал по вечерам, смотрел и давал «ценные указания».
«Нет, этот цвет слишком бледный. Я хочу что-то посолиднее, — говорил он, тыча пальцем в каталог. — И почему рабочие так медленно двигаются? Ты их контролируешь вообще?»
Две недели назад рабочие, не выдержав его постоянных придирок и задержек с оплатой, просто собрали инструменты и ушли, оставив нас с недоделанной электрикой и кривыми стенами.
И вот теперь я должна была заканчивать все сама.
Я прошла по квартире. Кухня, спальня, гостиная. Везде разруха. Я села на мешок с цементом и заплакала. Не от обиды, а от усталости.
А потом встала, вытерла слезы и подошла к стене, разделяющей кухню и гостиную. Взяла кусок мела и провела черту прямо по полу. От стены до стены.
Слева — кухня и наша спальня. Справа — гостиная и будущий «кабинет» Кирилла. Я усмехнулась. Раздельный бюджет, говоришь? Ну что ж. Поиграем по твоим правилам.
***
Все выходные я не прикасалась к инструментам. Я спала, смотрела сериалы, заказывала еду на дом. Впервые за полгода я позволила себе ничего не делать. Телефон разрывался от звонков Кирилла.
«Ну что, как там наш ремонт? Стены уже ровные?» — бодро кричал он в трубку.
«В процессе, — спокойно отвечала я. — Работа кипит».
Он был доволен. В воскресенье вечером он вернулся, пахнущий шашлыком и пивом, и с порога спросил: «Ну, показывай фронт работ!»
Я молча повела его на кухню. Там ничего не изменилось. Те же бетонные стены, те же мешки.
«Э-э-э… А ты что делала все выходные?» — протянул он.
«Отдыхала. Набиралась сил, — я улыбнулась. — Ты же сказал, мне теперь одной все делать. Я решила распределить нагрузку, чтобы не сорвать спину».
Он нахмурился, но промолчал. Видимо, решил, что я коплю силы для большого рывка.
В понедельник я начала действовать. Я нашла в интернете видеоуроки по штукатурке, шпатлевке, укладке плитки. Составила четкий план. Моя зона — кухня и спальня. Его — все остальное.
Я вставала в семь утра, надевала рабочий комбинезон и начинала. Шкурила, грунтовала, выравнивала. Пыль стояла столбом. Вечерами я отмывалась под ледяным душем (горячей воды еще не было) и садилась за ноутбук — моя работа бухгалтера никуда не делась.
Кирилл приходил с работы, заглядывал на кухню, где я возилась со стенами, и одобрительно кивал.
«Во, другое дело! Сразу видно, хозяйка взялась за ум. Давай, давай, скоро новоселье будем праздновать!»
Он не замечал, что я работаю только в одной части квартиры. Он проходил в гостиную, садился на старый диван, который мы привезли с дачи, включал на ноутбуке фильм и отдыхал после «тяжелого трудового дня».
Через неделю первая стена на кухне была идеально ровной. Я покрыла ее белоснежной шпатлевкой и любовалась своей работой. Это было невероятное чувство.
Кирилл, увидев стену, цокнул языком: «Неплохо, неплохо. Даже почти профессионально. Я же говорил, что у тебя получится, если захочешь».
«Спасибо за веру в меня», — сказала я, не отрывая взгляда от стены.
В тот же вечер позвонила его мама, Светлана Игоревна. Она жила в другом городе и еще не видела нашу квартиру.
«Кирюша, сынок, как вы там? Ремонт движется? Я так хочу посмотреть, что у вас получается! Может, я приеду на следующие выходные?» — ворковала она.
«Мама, еще рано! — замахал руками Кирилл. — У нас тут пока разруха. Вот когда Марина все закончит, тогда и приедешь. Я хочу, чтобы ты увидела уже готовую красоту, которую мы создали!»
Я, стоявшая рядом, едва сдержала смех. «Мы создали».
***
Прошел еще месяц. Моя половина квартиры преображалась на глазах. На кухне я сама положила фартук из красивой плитки, которую нашла на распродаже. Собрала кухонный гарнитур — простой, из ИКЕА.
В спальне я поклеила обои нежного персикового цвета, и комната сразу стала теплой и светлой. Повесила шторы, поставила кровать. У нас появился свой уголок рая посреди строительного хаоса.
Кирилл был в восторге.
«Маринка, ты у меня просто золото! Какую красоту навела! Я всем на работе хвастаюсь, какая у меня жена рукодельница!» — говорил он, уплетая ужин за новым кухонным столом.
Он по-прежнему не замечал главного. Его гостиная и его «кабинет» оставались в первозданном виде — голый бетон, пыль и мешки со строительным мусором. Меловая черта на полу давно стерлась, но невидимая граница стала только крепче.
Иногда он пытался нарушить ее.
«Слушай, а может, ты в гостиной стену начнешь? А то неудобно как-то, друзья придут, а у нас тут сарай», — говорил он.
«Кирилл, я не успеваю, — спокойно отвечала я. — У меня еще в спальне плинтуса не прибиты. Ты же хотел, чтобы я все сделала сама? Вот я и делаю. Постепенно».
Он хмурился, но спорить не решался. Ведь он сам установил эти правила.
Однажды вечером он пришел особенно довольный.
«Марина, готовься! В субботу к нам приедет моя мама! Я ей по телефону так все расписал, она сгорает от нетерпения посмотреть на наш дворец!»
У меня внутри все похолодело. Светлана Игоревна была женщиной властной. Она обожала своего «Кирюшу» и считала, что ему досталась не самая лучшая жена. Я всегда чувствовала себя перед ней как на экзамене.
«Кирилл, может, не надо? — осторожно начала я. — Ремонт ведь не закончен…»
«Ничего страшного! — отмахнулся он. — Главное — покажем ей кухню и спальню. Она увидит, какую красоту ты навела. А про гостиную скажем, что там у нас будет грандиозный дизайн-проект, поэтому пока не трогаем».
Он был так горд и так слеп, что мне стало его почти жаль. Почти.
«Хорошо, — сказала я. — Как скажешь. Пусть приезжает».
Всю неделю Кирилл ходил как именинник. Он звонил маме каждый день, рассказывая ей, какие у нас шикарные обои в спальне и какая стильная плитка на кухне.
«Мама, ты обалдеешь! Марина, конечно, молодец, но с моим руководством и моим вкусом у нее все получилось идеально!» — вещал он в трубку.
Я слушала это и молча шкурила последнюю стену в спальне. Руководитель. Дизайнер. Ну-ну. Суббота обещала быть интересной.
***
В пятницу вечером Кирилл привез огромный торт и бутылку дорогого шампанского.
«Это для завтрашнего вечера. Отметим приезд мамы и наше почти новоселье!» — гордо объявил он.
Я прибралась на своей половине. Вымыла полы, протерла пыль. Кухня и спальня сияли чистотой и уютом. Я даже купила маленький букетик цветов и поставила его на стол.
В гостиной я ничего не трогала. Горы мусора, мешки, старый диван, покрытый слоем пыли. Я просто плотно прикрыла дверь в эту часть квартиры.
«Слушай, а может, хоть мусор из гостиной вынесем? — с сомнением спросил Кирилл, заглянув в щель. — Как-то не очень выглядит».
«У меня нет сил, Кирилл. Я весь день на ногах», — устало ответила я. И это была чистая правда.
Он вздохнул, но спорить не стал. «Ладно, прорвемся. Главное — эффект от кухни и спальни».
В субботу утром он проснулся в отличном настроении. Надел свою лучшую рубашку, надушился парфюмом.
«Так, я поехал за мамой на вокзал. А ты тут давай, наведи финальный лоск. Чтобы все блестело!» — скомандовал он и ушел.
Я вздохнула и посмотрела на свое отражение в зеркале. Уставшая женщина с темными кругами под глазами. Но в глазах — стальной блеск. Сегодня будет мой день.
Я испекла яблочный пирог. Аромат корицы и печеных яблок наполнил нашу уютную кухню. Я накрыла на стол, достала красивые чашки.
Когда раздался звонок в дверь, у меня даже сердце не екнуло. Я была абсолютно спокойна.
На пороге стоял сияющий Кирилл и его мама, Светлана Игоревна. Женщина в элегантном пальто, с идеальной укладкой и цепким, оценивающим взглядом.
«Мамочка, проходи! Добро пожаловать в наше гнездышко!» — распахнул перед ней двери Кирилл.
Светлана Игоревна вошла в прихожую, брезгливо оглядев голые стены. «Ну, здравствуй, Марина. Что-то у вас тут не очень уютно».
«Здравствуйте, Светлана Игоревна. Проходите на кухню, я как раз пирог испекла», — я улыбнулась ей своей самой милой улыбкой.
Кирилл повел ее на кухню. Когда они вошли, Светлана Игоревна ахнула.
«Ого! А здесь… здесь очень даже мило! Какая плитка красивая! И гарнитур… Неужели это ты, Кирюша, все сам придумал?»
«Ну а кто же! — расправил плечи мой муж. — Я Марине говорил: слушай меня, и все будет идеально. Но это еще что! Пойдем, я тебе спальню покажу!»
***
Он с гордым видом распахнул дверь в спальню. Светлана Игоревна снова была впечатлена.
«Какая прелесть! Какие обои нежные! Кирюша, ты просто дизайнер от бога! А ты, Марина, молодец, что слушаешься мужа. Сразу видно, кто в доме хозяин».
Я молча улыбалась. Шоу только начиналось.
«Ну а теперь, — Кирилл сделал театральную паузу, — гвоздь программы! Наша будущая гостиная! Там будет огромный диван, домашний кинотеатр…»
Он распахнул дверь в правую часть квартиры.
И наступила тишина. Такая густая, что, казалось, ее можно потрогать.
Светлана Игоревна застыла на пороге, как вкопанная. Ее взгляд скользил по бетонным стенам, по мешкам со строительным мусором, по старому пыльному дивану. Ее лицо вытянулось.
«Кирилл… — прошептала она. — Что… что это такое?»
Кирилл и сам был в шоке. Он-то, видимо, думал, что я хотя бы прибралась. Он растерянно смотрел то на мать, то на меня.
«Мам, это… это у нас тут творческий беспорядок, — пролепетал он. — Мы тут планируем грандиозный проект…»
«Какой проект, сынок?! — голос Светланы Игоревны зазвенел от негодования. — Тут как после бомбежки! Ты же говорил, у вас ремонт почти закончен!»
И тут я решила, что пора вступать.
«Светлана Игоревна, Кирилл просто немного приукрасил, — сказала я мягко. — Ремонт у нас идет полным ходом. Просто мы его… разделили».
«Что значит разделили?» — не поняла она.
«Ну, Кирилл решил, что раз он обеспечивает семью, то ремонт — это женское дело. Он поручил мне закончить все самой. Я, как послушная жена, согласилась. Но поскольку я тоже работаю, да и силы у меня не бесконечные, я решила делать все постепенно. Сначала — нашу общую территорию, кухню и спальню. А это… — я обвела рукой гостиную, — это половина Кирилла. Он сказал, что займется ей сам, когда у него будет вдохновение».
Лицо Кирилла стало белым, потом красным, потом снова белым. Он смотрел на меня с ненавистью.
Светлана Игоревна перевела взгляд с меня на сына. Ее глаза сузились.
«Кирилл. Это правда?» — ледяным тоном спросила она.
«Мама, она все врет! — взорвался он. — Она специально это устроила, чтобы меня опозорить!»
«Я не вру, — спокойно ответила я. — Я сделала ровно то, что ты мне сказал. Я работала каждый день, без выходных, пока ты отдыхал на рыбалке. Я сделала нашу спальню и кухню уютными. Я думала, ты тоже приложишь руку к общему дому. Но тебе, видимо, было не до этого».
Светлана Игоревна подошла к сыну вплотную.
«Значит, ты, вместо того чтобы помочь жене, свалил на нее всю грязную работу, а сам приехал хвастаться ее трудом передо мной? Ты считаешь, это по-мужски?»
«Мама, но я же деньги зарабатываю!» — закричал Кирилл.
«Деньги! — фыркнула она. — А твоя жена, по-твоему, воздухом питается? Она и работает, и ремонт делает! Я всегда знала, что ты эгоист, но чтобы до такой степени… Позора на мою седую голову не оберешься!»
Она развернулась и, не сказав больше ни слова, направилась к выходу.
«Светлана Игоревна, может, чаю с пирогом?» — крикнула я ей в спину.
Она остановилась, обернулась и впервые за все время посмотрела на меня с уважением.
«Спасибо, Марина. Но аппетита что-то нет. А тебе… тебе я советую подумать, нужен ли тебе такой «добытчик».
Дверь за ней захлопнулась.
***
Мы остались одни в оглушительной тишине. Кирилл стоял посреди гостиной, похожий на побитую собаку.
«Ты… ты меня опозорила! — прошипел он. — Уничтожила! Перед собственной матерью!»
«Нет, Кирилл, — я подошла к нему. — Ты опозорил себя сам. Своей ленью, своей гордыней, своим враньем».
«Я хотел как лучше! Хотел, чтобы мама порадовалась за нас!»
«Тогда нужно было не хвастаться, а взять в руки шпатель и помочь мне. Этот ремонт — наш общий. Эта квартира — наш общий дом. Или ты уже забыл?»
Он молчал, опустив голову. Вся его спесь, вся его напускная важность слетели, как шелуха. Передо мной стоял растерянный, жалкий человек.
«Что… что мне теперь делать?» — тихо спросил он.
«Для начала — вынести мусор», — сказала я и вышла из комнаты.
Весь вечер он молча таскал из гостиной мешки. Он работал так, как я не видела его работающим ни разу за всю нашу совместную жизнь. Я не помогала, только наблюдала со стороны.
Когда последний мешок был вынесен, он вошел на кухню, сел за стол и закрыл лицо руками.
«Прости меня, — прошептал он. — Я был таким идиотом. Я правда думал, что раз я плачу ипотеку, то все остальное должно делаться само собой. Твоими руками».
«Не само собой, Кирилл. Ничего не делается само собой».
«Я знаю. Я теперь знаю. Я видел твои руки… все в мозолях. А я… я даже гвоздя не забил».
Он поднял на меня глаза. В них стояли слезы.
«Марин, давай начнем сначала? Я все исправлю. Я сам доделаю гостиную. Я научусь».
Я смотрела на него и не чувствовала ни злорадства, ни триумфа. Только огромную усталость и слабую надежду.
«Хорошо, — сказала я. — Только не ты сам. А мы вместе».
Он кивнул.
В тот вечер мы впервые за долгое время говорили. Не о ремонте, не о деньгах. О нас. О том, как мы потеряли что-то важное и как теперь это найти.
***
На следующее утро Кирилл встал раньше меня. Когда я вошла на кухню, он уже стоял в рабочем комбинезоне и смотрел видеоурок «Как выровнять стены для начинающих».
«Доброе утро», — сказал он, не оборачиваясь.
«Доброе», — ответила я.
Мы начали работать вместе. Это было сложно. Он все делал неуклюже, медленно. Разводил не так раствор, криво держал шпатель. Несколько раз он впадал в отчаяние, бросал инструменты и кричал, что у него ничего не получится.
Я терпеливо показывала ему снова и снова. Подбадривала, хвалила за малейшие успехи. И постепенно у него стало получаться.
Мы работали все выходные. Мы почти не разговаривали, но это молчание было другим. Это было молчание двух людей, занятых общим делом.
В воскресенье вечером позвонила Светлана Игоревна. Кирилл долго не решался взять трубку, но я настояла.
«Да, мам», — глухо сказал он.
Я слышала ее голос, но не могла разобрать слов. Кирилл слушал, кивал.
«Да, мам. Ты права. Я все понял. Мы… мы теперь вместе делаем. Да, и Марина тоже рядом. Передаю».
Он протянул мне трубку.
«Марина, — голос у свекрови был уставший. — Я хотела извиниться перед тобой. За то, что слепа была. Что такого балбеса вырастила. Ты уж прости его, если сможешь. Он не плохой, он просто… избалованный».
«Я не держу на него зла, Светлана Игоревна».
«Я знаю. В тебе стержень есть. Ты его научишь жизни. А я… я вам денег на ремонт вышлю. Купите себе хороший диван. Вы заслужили».
После этого звонка что-то изменилось. Кирилл стал увереннее. Он больше не боялся ошибиться. Он начал вносить свои предложения, он стал партнером.
Через два месяца мы закончили ремонт. Гостиная получилась светлой и просторной. В центре стоял огромный, невероятно удобный диван, который мы выбирали вместе.
Мы устроили новоселье. Пригласили друзей и, конечно, Светлану Игоревну. Она ходила по квартире, трогала стены, цокала языком и с гордостью смотрела на сына.
Вечером, когда все гости разошлись, мы с Кириллом сидели на нашем новом диване и пили чай.
«Знаешь, — сказал он, — я рад, что так все получилось. Этот ремонт… он не только квартиру изменил. Он нас изменил».
«Я знаю», — я положила голову ему на плечо.
Квартира пахла свежей краской и нашим общим будущим. И я знала, что этот фундамент мы заложили на совесть.
Как вы считаете, стоило ли давать Кириллу второй шанс или его поступок был непростителен?
