Маргарита Степановна всегда держалась с невесткой ровно и холодно. Их общение состояло из ритуализированных фраз, произносимых за семейными ужинами, и обмена новогодними открытками.
Поэтому, когда свекровь внезапно проявила живой интерес к здоровью Алины, та почувствовала легкую тревогу, смешанную с недоумением.
Это началось в один из воскресных вечеров. За чаем с лимонным кексом, который Алина испекла сама, Маргарита Степановна, отложив вилку, устремила на невестку свой пронзительный взгляд.
— Алина, дорогая, — начала она с непривычной мягкостью, — ты как себя чувствуешь? Не жалуешься ли на что? У Сергея, моего Сереженьки, ведь с детства жуткая аллергия, то на пыльцу, то на кошачью шерсть. Я так переживаю, чтобы и тебя не дай Бог не коснулось. Вдруг у тебя тоже есть какая-то скрытая аллергия?
Алина, поймав на себе встревоженный взгляд мужа, поспешила успокоить свекровь.
— Спасибо, Маргарита Степановна, все в порядке. Я вроде бы ни на что не жалуюсь.
— Ну, ты не стесняйся, — не унималась свекровь, и в ее голосе зазвучали почти материнские нотки. — Если что, ты мне сразу говори. Мы ведь одна семья. Аллергия — штука серьезная. Может, на какие-то продукты реагируешь? На цитрусовые? На орехи? На мед, например?
Мысль о том, что мать мужа, действительно, беспокоится о ее благополучии, показалась Алине трогательной.
Она даже на мгновение умилилась. Но что-то в этом настойчивом допросе, в этом взгляде, выискивающем неискренность, заставило ее внутренне сжаться.
Не желая углубляться в тему и выдумывать несуществующие болезни, она, чтобы просто закрыть вопрос, брякнула первое, что пришло ей в голову. Легкая, почти шутливая улыбка тронула губы Алины.
— Ну, если только на красные розы и на мед, — бросила она небрежно. — Представляете, такой романтичный букет — и чихаю до слез. А мед — вообще катастрофа. Горло сразу опухает.
Маргарита Степановна замерла. Ее глаза, обычно такие неподвижные, блеснули каким-то странным, быстрым огоньком. Он погас так же мгновенно, как и появился.
— Понятно, — произнесла она с достоинством, отхлебнув чаю. — Красные розы и мед. Как интересно. Надо же, какие бывают странности у организма.
Больше в тот вечер тема аллергии не поднималась. Алина благополучно забыла об этом разговоре, списав его на свекровино чудачество.
Жизнь потекла своим чередом. Муж Сергей лишь покачал головой, когда она пересказала ему этот диалог.
— Мама что-то странная в последнее время, — заметил он. — То тебя игнорирует, то с расспросами набрасывается. Не обращай внимания.
Но Алина все равно обратила. Причина для внезапной заботы раскрылась самым прозаическим образом.
Через неделю она случайно услышала, как Маргарита Степановна разговаривала по телефону со своей старой подругой.
— Да, представляешь, Людочка, у нее, оказывается, аллергия! — с каким-то странным торжеством проговорила свекровь. — Я так и думала! Не может быть человек абсолютно здоров, не бывает этого. У Сережи столько проблем было, а она — как огурчик. Нет, теперь ясно. Слабое место есть. На розы красные и на мед. Смешно, конечно, но что поделаешь, поколение нынче хилое.
В тот момент Алину будто окатили холодной водой. Это была не забота, а охота за ее изъяном, за подтверждением того, что невестка — не идеальна и что у нее есть свое уязвимое место.
Дни шли, приближался день рождения Алины. Маргарита Степановна позвонила сыну и сказала, что обязательно придет с подарком.
И вот настал день рождения. Гости стали помаленьку собираться в уютной квартире супругов.
Воздух был наполнен смехом, музыкой и ароматом праздничного ужина. Маргарита Степановна пришла самая последняя.
В ее руках был громоздкий, роскошный и самый безвкусный букет из темно-бардовых роз, который Алина когда-либо видела.
— С днем рождения, дорогая! — провозгласила свекровь, протянув цветы. Ее глаза снова заблестели хищным огоньком. — Я помнила о твоей… особенности. Но подумала, что в такой день можно и потерпеть. Красота ведь требует жертв.
Алина, покраснев от неловкости, приняла от матери мужа цветы.
— Спасибо, Маргарита Степановна, — пробормотала она. — Очень… неожиданно.
— Подожди, это еще не все! — свекровь торжествующе подняла указательный палец и из сумки извлекла большую коробку.
Открыв ее, она показала великолепный, украшенный засахаренными орехами и цветами, медовый торт.
— От самого лучшего кондитера в городе. Настоящий, густой мед. Твой любимый, я помню.
Взгляд ее был стальным. Это был ультиматум. Вызов. Сергей, стоявший рядом, усмехнулся, вспомнив о разговоре жены и матери.
— Мама, ты в своем уме? Ты же знаешь, что у Алины… — мужчина решил подыграть Алине.
— Ну, что ты, Сережа, — перебила его Маргарита Степановна, сладко улыбнувшись. — Один маленький кусочек в такой день не повредит. Не лишай же невестку удовольствия. Я специально заказывала.
Алина почувствовала, как на нее посмотрели гости, которые ничего не знали об аллергии именинницы.
Отказ испортил бы весь праздник, сделал бы ее неблагодарной истеричкой. А согласие… согласие было бы признанием в собственной лжи.
— Конечно, Маргарита Степановна, — сказала Алина, заставив себя улыбнуться. — Как я могу отказаться от такого деликатеса.
Торт тут же разрезали. Пышный, ароматный, он очень вкусно пах. Алине подали внушительный кусок.
Она взяла вилку и под пристальным, гипнотизирующим взглядом свекрови отломила кусочек и отправила его в рот.
Вкус был божественным. Она ела торт, чувствуя, как каждый кусочек прилипает к небу, а желудок сжимается от нервного спазма.
Но ничего, ровным счетом ничего, кроме легкой тошноты от волнения, с ней не происходило. Она доела последнюю крошку и поставила тарелку.
— Очень вкусно. Благодарю вас, Маргарита Степановна. Правда, великолепный торт.
Наступила пауза. Свекровь наблюдала за ней с возрастающим недоумением и разочарованием.
Она явно ждала чихания, кашля, красноты, слез — чего угодно, что подтвердило бы ее правоту.
— Так… — протянула женщина, и ее голос потерял сладкие нотки. — И на розы, я смотрю, ты не реагируешь. Они же вот, рядом стоят…
Алина посмотрела на роскошный букет на столе. Запах и вправду был удушающим, но лишь из-за своей интенсивности.
— Да, стоят, — согласилась она.
Маргарита Степановна не выдержала. Ее лицо исказила обида, та самая, которую чувствуют люди, когда их хитрость оказывается бессильной.
— Но как же так? — громко, на весь зал, спросила свекровт. Ее голос задрожал. — Ведь у тебя аллергия! Ты сама сказала! На красные розы и на мед…
В комнате воцарилась мертвая тишина. Все смотрели то на Алину, то на ее свекровь.
Сергей сжал кулаки, готовый вступиться. Алина глубоко вздохнула. Она понимала, что отступать некуда.
— Маргарита Степановна, — произнесла она четко. — Я тогда пошутила. У меня нет аллергии ни на розы, ни на мед. Я сказала это, потому что вы так настойчиво спрашивали… а реальных проблем у меня нет. Это была просто неудачная шутка. Простите.
После ее слов гости замерли. Свекровь отшатнулась, будто ее ударили. Лицо женщины из бледного стало алым, затем вновь побелело.
— Шутка? — прошептала она, и голос ее сорвался. — Ты… ты смеялась надо мной? Ты выставила меня дурой перед всеми?
Это было уже слишком. Даже в своем поражении она попыталась выставить себя жертвой.
— Мама, хватит, — строго сказал Сергей, подойдя к жене. — Алина ни в чем не виновата. Ты сама устроила этот цирк.
Но Маргарита Степановна уже не слышала его. Она смотрела на Алину взглядом, полным ледяной ненависти.
— Я тебе этого не прощу, — тихо сказала женщина. — Ты обманула меня! Ты издевалась надо мной!
Она развернулась и, не прощаясь, вышла из квартиры. Удивленные гости переглянулись.
Дальше веселье пошло без Маргариты Степановны. Когда, ближе к вечеру, гости ушли, Алину осенило.
— Твоя мама хотела меня убить? — она удивленно посмотрела на Сергея.
— Почему ты так решила? — мужчина вопросительно взглянул на жену.
— А если бы и правда у меня была аллергия на мед и розы?! — подбоченилась Алина. — Ты же понимаешь, к чему бы все это привело? Твоя мама, думавшая, что у меня аллергия, решила подпортить мне день рождения.
Сергей поежился, поняв, что жена говорит достаточно явные вещи. Его мать хотела вызвать у невестки аллергию.
— Это могло закончиться довольно печально, — пожала плечами Алина. — Выходит, твоя мама хотела… убить меня? — добавила она с нервной улыбкой на лице. — Я не хочу ее больше видеть в нашем доме.
С того дня невестка и свекровь перестали общаться. Первая была в шоке от поступка второй, а та злилась на Алину за обман.
