— Извини, но эти деньги пойдут на наш семейный счёт, — голос свекрови прозвучал как приговор, когда Марина показала мужу конверт со своей первой зарплатой после декрета. — В этом доме всё общее. Так было всегда.
Марина застыла в дверях гостиной. Её пальцы побелели, сжимая заветный конверт, который она получила всего час назад. Восемь месяцев она ждала этого момента — возвращения на работу, первой зарплаты, возможности снова чувствовать себя человеком, а не приложением к коляске. А теперь Валентина Ивановна спокойно забирала у неё эту радость, как забирала всё в этом доме уже три года.
Сергей сидел на диване между ними — женой и матерью. Его взгляд метался от одной к другой, но Марина уже знала, чем это закончится. Он снова промолчит. Снова сделает вид, что ничего не происходит. Снова оставит её одну в этой войне, где у неё не было шансов.
— Валентина Ивановна, это моя зарплата. Я работала, я заработала эти деньги, — Марина пыталась говорить спокойно, хотя внутри всё кипело.
Свекровь усмехнулась той особенной, снисходительной усмешкой, которой встречала любые попытки невестки проявить самостоятельность.
— Дорогая моя, ты живёшь в моём доме. Ешь мою еду. Пользуешься моими вещами. Неужели ты думаешь, что можешь просто так прятать деньги? Это неуважение к семье. К традициям. Правда, Серёжа?
Все взгляды обратились к Сергею. Он сидел, ссутулившись, и разглядывал свои руки. Марина видела, как напряглись его плечи, как он собирался с духом что-то сказать. Но когда он поднял голову, в его глазах она увидела привычную пустоту.
— Мам права. Так будет лучше для всех, — пробормотал он, не глядя на жену.
В этот момент что-то оборвалось внутри Марины. Не сломалось — именно оборвалось, как натянутая струна, которую дёргали слишком долго. Она посмотрела на мужа, потом на свекровь, которая уже протягивала руку за конвертом, уверенная в своей победе.
— Хорошо, — сказала Марина совершенно спокойным голосом. — Берите.
Она протянула конверт Валентине Ивановне. Та взяла его с довольной улыбкой победительницы, даже не заметив странного блеска в глазах невестки.
— Вот и умница. Я всегда знала, что ты разумная девушка. Пойду положу в наш семейный сейф. Там надёжнее.
Свекровь величественно удалилась, унося с собой плоды чужого труда. Сергей облегчённо выдохнул, решив, что конфликт исчерпан. Он даже попытался обнять жену, но Марина отстранилась.
— Не трогай меня, — сказала она тихо и ушла в их комнату.
С этого дня в доме что-то изменилось. Внешне всё оставалось по-прежнему. Марина вставала в шесть утра, готовила завтрак для всей семьи, отводила дочку в садик, шла на работу, возвращалась, готовила ужин, укладывала ребёнка спать. Но теперь в её движениях появилась какая-то механическая точность робота, выполняющего программу.
Валентина Ивановна торжествовала. Она считала, что окончательно сломила строптивую невестку, научила её уважать семейные ценности. Каждое утро за завтраком она с удовольствием рассказывала, как растёт их семейный капитал.
— Вот видите, как хорошо, когда все вместе! — вещала она, намазывая масло на хлеб. — Марина вносит свой вклад, я свою пенсию, Серёжа зарплату. А я, как самая опытная, распоряжаюсь. На следующий год сможем машину поменять.
— Кому — нам? — спросила как-то Марина, не поднимая глаз от тарелки.
— Ну как кому? Семье! Серёже нужна машина понадёжнее, он ведь глава семьи.
— Но у него уже есть машина. А у меня нет.
Свекровь нахмурилась.
— Зачем тебе машина? Серёжа тебя подвозит, когда нужно.
— Когда ему удобно, — поправила Марина.
— Не начинай, — предупреждающе сказала Валентина Ивановна. — Мы уже всё обсудили. Деньги идут на общие нужды.
Марина кивнула и больше ничего не сказала. Она вообще стала мало говорить. Сергей поначалу пытался выяснить, что происходит, но она отвечала односложно: всё в порядке, просто устала, много работы. Он успокоился. В конце концов, скандалов больше не было, мать довольна, жена не спорит — чего ещё желать?
Прошёл месяц. Марина принесла вторую зарплату и молча отдала свекрови. Та приняла деньги как должное, даже спасибо не сказала. Просто кивнула и унесла в свою комнату, где в старом советском сейфе хранились семейные сбережения.
— Знаешь, я подумала, — сказала она вечером, когда вся семья собралась за ужином. — Надо Марине карманные деньги выделять. Всё-таки женщине нужны всякие мелочи. Ну там, колготки купить, помаду.
Она произнесла это таким тоном, будто делала невестке великое одолжение.
— Сколько? — спросила Марина.
— Ну… тысячи три в месяц хватит. Больше тебе и не нужно, всё равно одеваться особо некуда, на работу и домой.
Марина посчитала в уме. Три тысячи из её шестидесяти. Пять процентов от собственной зарплаты.
— Щедро, — сказала она без всякого выражения.
Свекровь довольно кивнула, не уловив иронии.
— Вот и я думаю. Серёже я тоже даю на карманные расходы. Правда, ему побольше нужно, он же мужчина, у него встречи, представительские расходы.
— Мам, ну что ты, — смущённо пробормотал Сергей.
— Ничего, сынок. Я же понимаю. Ты у нас добытчик.
Марина смотрела на мужа. Добытчик, который отдаёт матери всю зарплату и получает от неё карманные деньги в тридцать пять лет. Она опустила глаза и продолжила есть.
Ещё через месяц случилось непредвиденное. На работе Марине предложили повышение. Новая должность, новые обязанности и зарплата почти в два раза больше. Начальница, умная женщина лет пятидесяти, отвела её в сторону после совещания.
— Марина, ты отличный специалист. Но я хочу предупредить — это не только повышение зарплаты. Это ответственность. Командировки. Ненормированный график. Справишься?
— Справлюсь, — твёрдо ответила Марина.
— А семья? Муж не будет против?
Марина странно улыбнулась.
— Семья будет только рада.
Дома она объявила о повышении за ужином. Валентина Ивановна расцвела.
— Вот это новости! Молодец, Мариночка! Значит, наш семейный бюджет существенно пополнится!
— Да, — согласилась Марина. — Существенно.
— Сколько теперь будешь получать?
— Сто двадцать тысяч.
Свекровь чуть не подавилась чаем.
— Сколько?!
— Сто двадцать. Но это с учётом премий и командировочных.
Глаза Валентины Ивановны загорелись алчным огнём. Она уже считала в уме, что можно будет купить на эти деньги. Ремонт в гостиной, новую мебель, может быть, даже съездить на курорт.
— Прекрасно! Просто прекрасно! Серёжа, ты слышал? Твоя жена молодец!
Сергей кивнул, глядя на жену с удивлением и даже некоторой опаской. Он не ожидал такого карьерного роста. В его картине мира жена должна была тихо работать на скромной должности, а продвижение по службе — это мужское дело.
— Поздравляю, — выдавил он.
— Спасибо, — ответила Марина. — Кстати, у меня будут командировки. Первая через две недели, в Санкт-Петербург на пять дней.
— Командировки? — нахмурилась свекровь. — А как же дом? Ребёнок?
— Лизу можно отдать в продлёнку. Или вы с Сергеем справитесь. Вы же семья, всё общее, взаимовыручка.
Валентина Ивановна поджала губы, но промолчала. Сто двадцать тысяч в месяц стоили некоторых неудобств.
Первую повышенную зарплату Марина принесла через месяц. Отдала свекрови, как обычно. Та пересчитала купюры с выражением счастья на лице.
— Марина, а где остальное?
— Что остальное?
— Ну, ты же сказала — сто двадцать. А тут восемьдесят.
— А, это. Сорок тысяч — командировочные. Они идут на отдельную карту, это целевые деньги. Отчитываться нужно.
Свекровь нахмурилась.
— Но ты же не всё потратишь в командировке. Можно и сэкономить.
— Можно, — согласилась Марина. — Но отчёты проверяют строго. Каждый чек.
Это была правда лишь отчасти. Да, командировочные шли отдельно, но контроль был не такой уж строгий. Однако Валентине Ивановне об этом знать было необязательно.
Командировки стали случаться всё чаще. Санкт-Петербург, Москва, Екатеринбург, Новосибирск. Марина уезжала на три-пять дней, оставляя дочку на мужа и свекровь. Валентина Ивановна ворчала, но терпела — деньги того стоили.
Сергей начал замечать перемены в жене. Она стала увереннее, спокойнее. Больше не реагировала на колкости матери, не спорила, не обижалась. Просто делала своё дело и жила своей жизнью. Точнее, той её частью, которая проходила вне дома.
— Мариш, может, хватит с этими командировками? — спросил он как-то вечером, когда она собирала чемодан. — Лиза скучает. Да и я тоже.
Марина подняла на него спокойный взгляд.
— А твоя мать? Она тоже скучает?
— При чём тут мама?
— При том, что в этом доме её мнение решающее. Спроси у неё, хочет ли она, чтобы я отказалась от командировок и премиальных. Если скажет да — я завтра же напишу заявление.
Сергей промолчал. Он знал, что мать ни за что не согласится потерять такой доход.
А Марина тем временем жила двойной жизнью. Дома она была тихой, покорной невесткой, отдающей все деньги в семейный бюджет. А в командировках… В командировках она была другим человеком. Свободным, независимым, успешным.
У неё был отдельный банковский счёт, о котором никто не знал. Туда шли не только сэкономленные командировочные, но и премии за успешные проекты, которые она получала на корпоративную карту. А ещё она начала брать дополнительные заказы как фрилансер — благо, опыт и связи позволяли.
За год на тайном счету скопилась приличная сумма. Марина смотрела на неё и думала о будущем. О своём будущем. И дочки. Без Валентины Ивановны. И, скорее всего, без Сергея.
Переломный момент наступил неожиданно. Марина вернулась из очередной командировки раньше на день. Хотела сделать сюрприз дочке, соскучилась. Тихо открыла дверь своим ключом и услышала голоса из гостиной.
— Мам, может, всё-таки вернём Марине хотя бы часть её денег? — это говорил Сергей. — Она же правда много работает.
— Ты что, с ума сошёл? — возмутилась Валентина Ивановна. — Зачем ей деньги? Тратить не на что, я её кормлю, одеваю. А нам с тобой нужнее. Ты же знаешь, я коплю тебе на квартиру.
— Но у нас же есть эта квартира…
— Эта останется мне. А тебе нужна своя. Когда Марина тебе надоест, и ты найдёшь себе нормальную жену, где вы жить будете?
Марина застыла в прихожей. Сердце бухало так громко, что, казалось, они должны были услышать. Но они продолжали.
— Мам, о чём ты говоришь? Марина моя жена, у нас ребёнок…
— Ну и что? Мало ли. Разведёшься, найдёшь другую. Помоложе, покрасивее. И которая будет меня уважать по-настоящему, а не делать вид, как эта. Ты думаешь, я не вижу, как она на меня смотрит? Но ничего, пусть пока работает, приносит деньги. А там посмотрим.
— Мам…
— Хватит, Серёжа. Я лучше знаю, что для тебя хорошо. Всегда знала. И квартиру мы тебе купим на эти деньги. Пусть ослица работает, а мы с тобой будем жить.
Марина беззвучно закрыла дверь и спустилась вниз. Села на лавочку во дворе и достала телефон. Пальцы не дрожали. Внутри была странная, ледяная пустота. Она открыла приложение банка и посмотрела на сумму накоплений. Хватит. На первое время точно хватит.
Она набрала номер подруги, которая занималась недвижимостью.
— Алло, Света? Это Марина. Помнишь, ты говорила про ту двушку в новом доме? Она ещё сдаётся? Отлично. Можно завтра посмотреть? Да, я одна приеду. Спасибо.
Потом она поднялась домой. Вошла в квартиру шумно, с порога крикнув:
— Я дома! Раньше вернулась!
Валентина Ивановна вышла в прихожую с невозмутимым видом.
— А, Марина. Что так рано?
— Встречу перенесли. Где Лиза?
— В садике ещё. Сергей заберёт.
— Хорошо. Я пока разберу вещи.
Вечером за ужином всё было как обычно. Валентина Ивановна рассказывала о своих планах на семейный бюджет, Сергей молчал, Лиза болтала о садике. Марина улыбалась и кивала в нужных местах.
На следующий день она отпросилась с работы и поехала смотреть квартиру. Светлая, просторная двушка с видом на парк. Детская площадка во дворе. Хороший район, недалеко школа.
— Берёшь? — спросила Света.
— Беру. Когда можно въезжать?
— Хоть завтра. Оплата за два месяца вперёд.
— Договорились.
Следующие две недели Марина готовилась. Покупала необходимые вещи и отвозила в новую квартиру. Благо, командировки давали возможность отсутствовать дома без лишних вопросов. Открыла счёт в банке на имя дочери, куда перевела часть накоплений. Проконсультировалась с юристом насчёт развода и алиментов.
И вот настал день икс. Пятница, конец месяца. Марина получила зарплату и, как обычно, принесла домой. Валентина Ивановна ждала в гостиной, готовая принять дань.
— А, Мариночка! Неси сюда!
Марина протянула ей конверт. Свекровь привычно пересчитала купюры.
— Так, а премия? Серёжа говорил, у вас квартальные премии должны быть.
— Премии не было, — спокойно ответила Марина.
— Как не было? Не ври мне!
— Не было, — повторила Марина. — Потому что я две недели назад уволилась.
Тишина повисла в комнате как туман. Валентина Ивановна смотрела на невестку, не веря своим ушам.
— Что? Как уволилась? Серёжа!!! — заорала она. — Иди сюда, быстро!
Сергей вбежал в комнату, испуганно глядя на мать.
— Что случилось?
— Твоя жена говорит, что уволилась!
Сергей повернулся к Марине.
— Это правда?
— Правда.
— Но… зачем? Почему?
Марина посмотрела на него спокойно, почти с жалостью.
— Затем, что я нашла работу получше. С зарплатой в два раза выше. Правда, в другом городе.
— В другом городе?! — взвизгнула свекровь. — Ты что, совсем сдурела? А семья? А дом?
— Какая семья, Валентина Ивановна? — Марина повернулась к ней. — Та, где вы копите моему мужу деньги на квартиру для новой жены? Та, где я — ослица, которая должна работать на вас? Я всё слышала. Две недели назад.
Лицо свекрови стало пунцовым.
— Ты подслушивала?!
— Я пришла домой. В свой дом. Хотя нет, простите, в ваш дом. Здесь ничего моего нет. Даже муж мой — он ваш.
Она повернулась к Сергею, который стоял бледный, открывая и закрывая рот как рыба.
— Я подаю на развод. Документы уже у адвоката. Квартиру я сняла, завтра мы с Лизой переезжаем. Можешь навещать дочь когда хочешь, я не буду препятствовать. Алименты — двадцать пять процентов от твоей зарплаты. И да, я знаю твою настоящую зарплату, не ту, что ты матери показываешь.
— Ты не имеешь права! — заорала Валентина Ивановна. — Ты не можешь забрать ребёнка! Это мой внук!
— Внучка, — поправила Марина. — И могу. Я мать. А вы… вы просто бабушка. Которая, кстати, за три года ни разу не погуляла с ребёнком, не отвела в садик, не почитала на ночь сказку. Вы только деньги считать умеете. Чужие деньги.
Она встала и направилась к двери.
— Мариш, стой! — Сергей наконец обрёл голос. — Давай поговорим! Не надо так резко!
Марина остановилась в дверях.
— Три года, Серёжа. Три года у тебя было время поговорить. Заступиться за меня хоть раз. Быть мужем, а не маменькиным сынком. Время вышло.
— Куда ты пойдёшь? На что жить будешь? — ядовито крикнула ей вслед свекровь.
Марина обернулась и улыбнулась. Впервые за долгое время — искренне.
— На свою зарплату. Ту самую, которая в два раза больше. Двести пятьдесят тысяч в месяц. Я же говорила — новая работа. Только не сказала, что уже месяц как там работаю. Удалённо. А вы были так заняты подсчётом моих денег, что не заметили.
Она вышла, оставив их стоять посреди гостиной. Мать и сын. Свекровь и маменькин сынок. С их общим бюджетом, в котором внезапно образовалась дыра в сто двадцать тысяч ежемесячно.
На следующее утро Марина с Лизой уехали. Свекровь пыталась устроить скандал, не пускать, грозила полицией. Но Марина просто села в заказанное такси с двумя чемоданами и уехала.
В новой квартире было светло и просторно. Лиза бегала по комнатам, восторженно крича:
— Мама, тут так красиво! Это теперь наш дом?
— Да, солнышко. Наш.
— А папа где будет жить?
— Папа будет жить с бабушкой. Но он будет к нам приходить в гости.
— А бабушка?
Марина помолчала, глядя в окно на парк за окном.
— А бабушка… бабушка будет жить своей жизнью. А мы — своей.
Телефон разрывался от звонков. Сергей, Валентина Ивановна, опять Сергей. Марина отключила звук и занялась обустройством новой жизни. Свободной жизни.
Через неделю Сергей всё-таки нашёл их адрес и приехал. Стоял в дверях с букетом цветов и виноватым видом.
— Марин, давай вернёмся. Я поговорю с мамой. Она согласна отдавать тебе половину зарплаты.
Марина смотрела на него и не знала, плакать или смеяться. Половину её собственной зарплаты. Какая щедрость.
— Серёжа, иди домой. К маме. Она тебе ужин приготовила.
— Но…
— Нет. Просто нет. Можешь приходить к Лизе по выходным. Список вещей, которые ей нужны, я тебе на почту отправлю. И да, алименты жду пятнадцатого числа.
Она закрыла дверь, не дожидаясь ответа. В квартире пахло свежей выпечкой — она пекла с Лизой печенье. Первое печенье в их новом доме. Где всё было их. По-настоящему их.
А в старой квартире Валентина Ивановна сидела над своими подсчётами. Цифры не сходились. Без Марининой зарплаты их хвалёный семейный бюджет трещал по швам. Оказалось, что пенсии и Серёжиной зарплаты едва хватает на коммуналку и еду. О накоплениях на квартиру можно было забыть.
— Ничего, — бормотала она, яростно стирая и переписывая цифры. — Она вернётся. Поймёт, что одной не выжить, и приползёт обратно. Они все возвращаются.
Но Марина не вернулась. Ни через месяц, ни через два, ни через полгода. Она жила, работала, растила дочь. А главное — она была свободна. Свободна от токсичной свекрови, от слабого мужа, от унижения и контроля.
И каждое утро, просыпаясь в своей квартире, глядя на солнце за окном, она улыбалась. Потому что это было её солнце. Над её жизнью.
