Людмила Петровна резко захлопнула за собой дверь офиса, где проработала тридцать пять лет.
В её руках были не только документы об увольнении, но и твёрдая уверенность: жизнь только начинается.
Женщина всегда любила роскошь: красивые платья, дорогой фарфор, изысканные рестораны.
Работа скромного бухгалтера в государственной конторе не позволяла развернуться с размахом, но давала возможность поддерживать некую «планку».
Теперь же, с выходом на пенсию, её доходы сократились вдвое. Пенсии хватало на коммунальные услуги, еду и самые необходимые лекарства, но о «красивой жизни» не могло быть и речи.
Её сын, Алексей, жил отдельно, в панельной девятиэтажке на другом конце города. У него была своя семья: жена Марина и две дочки — Катя и Соня.
Людмила Петровна никогда не горела желанием нянчиться с внучками. Шумные, требовательные, вечно что-то проливающие или ломающие — они выводили её из равновесия.
Раньше она отмахивалась от просьб посидеть с детьми стандартной фразой: «Лёшенька, ты же знаешь, что у меня работа. Отчёт, сроки горят, проверка на носу».
После выхода на пенсию отговорка сменилась на другую, не менее вескую: «Здоровье, сынок, у меня уже не то. Давление скачет, спина болит. Не выдержу я их беготни».
Однажды, просматривая глянцевый журнал с фотографиями курортов Краснодарского края и Крыма Людмила Петровна задумалась.
Мысль, которая давно её посещала, наконец оформилась в чёткий план. Всё было связано с её внучками.
Они могли стать ключом к кошелку сына. В пятницу, когда Алексей позвонил, чтобы, как обычно, вежливо спросить о её самочувствии, Людмила Петровна неожиданно сказала:
— Знаешь, Лёша, я тут подумала… Мне стало получше. Может, отпустишь на выходные девочек ко мне с ночёвкой? И вы с Мариной заодно отдохнёте.
В трубке повисло удивлённое молчание.
— Мам, ты уверена? — наконец выдавил Алексей. — Они ведь живчики, на одном месте долго не сидят…
— Конечно, уверена! — бодро ответила мать. — Соскучилась я по своим внучкам.
Выходные стали для Кати и Сони настоящим праздником. Бабушка разрешала всё: смотреть мультики до поздней ночи, есть шоколадные конфеты на завтрак, обед и ужин, кататься на одеяле по скользкому паркету в гостиной.
Но главным развлечением стали рассказы про Черное море и просмотр фотографий морских курортов.
— Смотрите, девочки, какое тут море тёплое, — томно проговорила Людмила Петровна, перелистывая страницы журнала с видами Ялты и Сочи. — Как тут хорошо. Пальмы, солнце, песок. Вот бы туда сейчас…
— Я тоже хочу на море! — тут же заявила Соня, тыча пальчиком в фотографии.
— И я! И я! — подхватила Катя. — Бабуля, а мы можем туда поехать?
Людмила Петровна вздохнула, изображая лёгкую грусть.
— Ох, милые мои, это очень дорого, у меня нет таких денег. Да и кто вас со мной отпустит?
— Мы попросим папу! — с энтузиазмом сказала Катя. — Он всё может!
— Ну, если попросите, — загадочно улыбнулась бабушка. — Только очень сильно просите!
Следующие несколько недель в семье Алексея и Марины началось настоящее представление. Катя и Соня не давали родителям покоя, напоминая о море.
— Папа, мы хотим на море! С бабушкой! — заявляли они хором, едва Алексей переступал порог.
— Мама, купи нам билеты на море! Бабушка сказала, что там очень красиво! — упрашивали они Марину перед сном.
Мужчина сначала отмахивался, пытаясь объяснить детям взрослые проблемы:
— Девочки, это дорого. Да и не время сейчас.
Но дети не сдавались. Они плакали, капризничали, рисовали пальмы и море и приклеивали рисунки на холодильник.
Как-то раз, придя с работы, Алексей застал Марину за компьютером. Она изучала сайты туристических агентств.
— Смотри, — сказала она без предисловий. — Есть путёвки в санаторий в Геленджике. Не пятизвёздочный отель, конечно, но с питанием и лечением. Можно отправить твою маму и девочек.
— Ты с ума сошла? — Алексей снял очки и устало потер переносицу. — Это же целая зарплата. И зачем маме в Геленджик? Она просто блажь девочек поддерживает.
Марина посмотрела на него серьёзно.
— Лёш, послушай. Во-первых, девочки, действительно, загорелись отдыхом на море. В их возрасте морской воздух полезен. Во-вторых, Людмила Петровна стала относиться к ним лучше. Она присматривает за ними, интересуется их успехами и здоровьем, даже берет к себе с ночевкой. Возможно, она просто хочет наладить с ними контакт? А эта поездка станет для неё нашей благодарностью.
Мужчина тяжело вздохнул и решил, что жена, возможно, права. Он заметил, как загораются глаза дочерей при упоминании моря, и вспомнил, как мама стала заботливой и внимательной бабушкой в последнее время.
Через неделю супруги сидели на кухне у Людмилы Петровны. Алексей положил перед матерью распечатанные путёвки.
— Мам, мы с Мариной решили. Вы с девочками летите на десять дней в Геленджик. Санаторий уже забронирован, все документы готовы.
Пенсионерка попыталась сделать удивлённое лицо, но в глазах у неё вспыхнула такая искорка торжества, что Марина на мгновение засомневалась в принятом решение.
— Ой, сыночек! Неужто? — приложила руку к груди мать. — Я даже не знаю, что сказать… Такой подарок!
— Это не подарок, мама, — мягко поправил Алексей. — Это для здоровья девочек, и для тебя тоже. Мы надеемся, ты сможешь за ними присмотреть.
Через несколько дней Людмила Петровна с внучками отправилась на море. Поездка стала для неё настоящим триумфом.
Счастливая бабушка щёлкала кадры на новый смартфон, который Алексей подарил ей к отпуску, и выкладывала их в соцсети с подписями: «Заслуженный отпуск!» и «Отдыхаем с любимыми внучками!»
Пенсионерка загорала у бассейна, пока девочки лепили куличики на пляже под присмотром аниматора, ходила на массаж и пила минеральную воду.
Катя и Соня, конечно, были рядом, но основную заботу о них взял на себя персонал санатория.
Людмила Петровна чувствовала себя королевой. Её хитрый план сработал блестяще.
Возвращение домой было будничным. Загорелые девочки взахлёб рассказывали о море, пока их бабушка с важным видом разбирала чемодан, полный ракушек и сувениров.
Прошла неделя, другая. Алексей, привыкший к тому, что мама теперь подружилась с детьми, позвонил ей в субботу утром.
— Мам, привет. Мы с Мариной хотели сходить вечером в кино. Можно девочек к тебе? Хоть на несколько часов?
В трубке послышался недовольный вздох.
— Ой, Лёшенька, не знаю… У меня голова сегодня что-то разболелась, да и давление. Шум они создают, я после отдыха ещё не отошла… как-нибудь в другой раз…
Алексей удивился, но списал отказ на усталость. Однако другой раз никак не наступал.
Как только он или Марина просили женщину помочь с детьми, Людмила Петровна находила причину: то мигрень, то общая слабость, то визит к подруге. Просьбы о ночёвке и вовсе отвергались на корню.
Через месяц мужчина, уже отчаявшись, попробовал подойти к ней с другой стороны.
— Мам, девочки скучают. Катя прямо просится к тебе в гости, говорит, хочет с бабушкой пирог испечь, как тогда перед отъездом.
Людмила Петровна фыркнула в трубку. Её голос прозвучал холодно и отстранено:
— Алексей, дети часто чего-то хотят. Желания — это нормально. Но не стоит идти на поводу у всех их капризов. Нужно воспитывать, а не только уступать.
Алексей отложил телефон. Он взглянул на дочерей, увлеченно строивших замок из конструктора.
Фраза матери прозвучала цинично и знакомо, словно она и не старалась до этого подружиться с внучками.
Он пересказал этот разговор Марине. Она долго молчала, а потом покачала головой.
— Я всё поняла. Она не скучала по внучкам, а использовала их, чтобы получить путёвку на море. Теперь, когда цель достигнута, они ей больше не нужны. Вот и все…
Супруг не хотел в это верить, но доказательства были налицо. В их семье снова воцарилась старая норма: бабушка была далека, недоступна и вечно занята своими делами и здоровьем.
Ещё через три недели раздался звонок от Людмилы Петровны. Голос у неё был сладким и заговорщицким.
— Лёшенька, а я к вам в воскресенье в гости собралась. Пирог даже испекла.
— Конечно, приезжай, мам, — настороженно проговорил Алексей.
В воскресенье пожилая женщина, действительно, приехала с яблочным пирогом.
Она поговорила с внучками, узнала о садике, но сразу было видно, что это просто ритуал, формальность.
После чая она, кряхтя, встала и подошла к старому телевизору в гостиной Алексея и Марины.
— Какой у вас хороший телевизор! А у меня старый ящик, который и телевизором-то сложно назвать, — сказала она с сожалением. — Экран маленький, цвета искажаются. Дочкам мультики смотреть неудобно, глаза портятся.
— Ничего страшного, они у вас почти не появляются, — насмешливо ответила Марина.
— Это пока я болею, а потом обязательно придут с ночевкой! — не унималась Людмила Петровна. — В наши-то годы ладно, а детям — обязательно нужен современный телевизор, с большим экраном, с хорошим звуком. Я вот в магазине видела — просто чудо! И недорогой совсем.
Она сделала паузу, ожидая реакции от сына, но её не последовало.
— Девочки, — обратилась она к Кате и Соне, которые смотрели на неё с любопытством. — Хотите, чтобы у меня дома был большой-пребольшой телевизор, как в кино? А вы на нем потом мультики бы смотрели.
— Да! — хором ответили девочки, не до конца понимая, о чем именно идет речь.
— Вот видите? — торжествующе повернулась Людмила Петровна к сыну и снохе. — Дети хотят! Я готова даже частично скинуться, ну, символически… А вы основную часть заплатите. Для ваших же детей стараюсь!
Супруги переглянулись. В воздухе повисло то самое молчание, которое Людмила Петровна так ненавидела. Потом Алексей медленно поднялся с дивана.
— Знаешь, мам, дети часто чего-то хотят, — спокойно произнес он. — Желания — это нормально, но не стоит идти на поводу у всех их капризов. Нужно воспитывать, а не только уступать.
Мужчина повторил её слова дословно, без единой интонационной ошибки. Людмила Петровна замерла.
Она смотрела то на сына, то на Марину, которая наконец подняла на неё взгляд — спокойный и безразличный.
В глазах невестки свекровь прочитала всё: и понимание её маневра, и усталость от манипуляций, и окончательное решение больше не подыгрывать.
Сладкая маска сползла с лица Людмилы Петровны, обнажив холодную злость и досаду.
— Ясно, — отрезала она. — Значит, так. Ну что же, раз вы не думаете о благе своих детей…
Пенсионерка быстрыми шагами направилась в прихожую и начала поспешно одеваться.
— Бабушка, ты уходишь? — раздался тонкий голосок Сони.
— Ухожу, — бросила Людмила Петровна, не глядя на внучку. — У меня дела.
Дверь за женщиной закрылась. В квартире воцарилась тишина. Катя подошла к отцу.
— Папа, а телевизор нам не купят?
— Нет, котёнок, не купят, — обнял её Алексей. — Старый нам ещё хорошо послужит.
Больше Людмила Петровна не пыталась использовать внучек в своих целях. Она поняла, что этот канал закрыт навсегда.
Всё вернулось на круги своя. Изредка она звонила сыну, сухо спрашивала о здоровье, иногда он с девочками навещал её на пятнадцать минут в праздники.
Однако тёплых, доверительных отношений, тех, что она так легко продала за одну путёвку в санаторий, больше не было.
