Я спряталась за углом, чтобы своими глазами увидеть, что мой муж делает с моей дочерью от первого брака, когда думает, что их никто не видит. Он достал из кармана 20 тысяч и сказал девочке, «Это тебе, чтобы молчала. Но если твоя мать узнает правду, ты сильно пожалеешь. А от того, что произошло дальше, я остолбенела.
Марина Сергеевна Волкова никогда не верила в предчувствия. Она была женщиной практичной, приземленной, из тех, кто привык доверять фактам, а не смутным ощущениям. Но в то утро, когда она проснулась с тяжелым камнем в груди, ей впервые захотелось поверить в знаки судьбы. Может быть, тогда она смогла бы объяснить себе, откуда взялась эта тревога, которая не отпускала ее уже третью неделю подряд. За окном серел октябрьский рассвет.
Марина лежала с открытыми глазами и слушала, как рядом ровно дышит муж. Олег спал крепко по-мужски, слегка похрапывая на выдохе. Раньше этот звук успокаивал ее, напоминал о том, что она больше не одна, что рядом есть надежное плечо. Теперь же он почему-то раздражал. Она осторожно выскользнула из-под одеяла, стараясь не разбудить мужа, и прошла на кухню. Часы на микроволновке показывали 6.32. До будильника еще почти час, но сна не было ни в одном глазу. Марина включила чайник и села за стол, обхватив себя руками. В квартире было прохладно, отопление еще не включили, а ночи уже стояли холодные. Она накинула на плечи старый вязаный плед, тот самый, который связала ей мама много лет назад, когда Марина была еще студенткой.
Мама не стала пять лет назад, и этот плед остался единственной вещью, которая хранила её тепло. Чайник щёлкнул, но Марина не сразу встала. Сидела и смотрела в окно на просыпающийся город. Где-то внизу загудел мусоровоз, потом зашумела вода в трубах, соседи сверху тоже проснулись. Обычное утро обычного буднего дня. Только вот на душе было совсем необычно. Марина налила себе чай и попыталась разобраться в своих чувствах. Что именно ее беспокоит? Конкретного ответа не было. Просто ощущение, что что-то не так. Что в их семье, которая казалась такой крепкой и надежной, появилась какая-то трещина. Невидимая, но ощутимая. Она вспомнила, как все начиналось. Их с Олегом история, их любовь, их брак.
Они познакомились пять лет назад, когда Марине было 37, а за плечами у неё уже был один развод, восьмилетняя дочь и полное разочарование в мужчинах. После расставания с Игорем, отцом Даши, она поклялась себе, что больше никогда не свяжет свою жизнь ни с одним представителем сильного пола. Хватит. Наелась. Игорь был её первой любовью. Они познакомились на первом курсе института, поженились на третьем, а к выпуску уже ждали ребёнка. Марина тогда была уверена, что это навсегда. Что их любовь переживёт все невзгоды, что они состарятся вместе, будут нянчить внуков и вспоминать молодость. Реальность оказалась жёстче. Игорь оказался не тем человеком, за которого себя выдавал.
За красивым фасадом скрывался мелочный, завистливый, неуверенный в себе мужчина, который компенсировал свои комплексы, унижая жену. Он никогда не бил ее, нет. Он делал хуже. Он методично, день за днем, разрушал ее самооценку. Критиковал каждый ее шаг, высмеивал ее мнение, обесценивал ее достижения. При гостях он был самообаянием, а за закрытыми дверями превращался в холодного, язвительного тирана. Марина терпела 10 лет. Терпела ради дочери, ради видимости семьи, ради того, чтобы не признавать свою ошибку. Терпела, пока однажды не посмотрела в зеркало и не увидела там чужую женщину. Серую, потухшую, с потухшими глазами и опущенными плечами.
В тот момент она поняла, если не уйдет сейчас, то через пару лет от неё вообще ничего не останется. Развод был тяжёлым. Игорь не хотел отпускать её не потому, что любил, а потому что не привык проигрывать. Он угрожал, шантажировал, пытался настроить против неё родственников. Но Марина выстояла. Забрала дочь и ушла в съёмную однокомнатную квартиру на окраине города. Денег едва хватало на еду и коммуналку, Но зато она могла дышать. Впервые за много лет она почувствовала себя живой. Следующие три года она посвятила восстановлению. Устроилась бухгалтером в небольшую строительную фирму, начала откладывать деньги, записала Дашу в хорошую школу. Постепенно жизнь налаживалась. Она научилась снова смеяться, снова мечтать, снова верить в себя. Только в мужчин верить так и не научилась.
А потом появился Олег. Их первая встреча была до смешного банальной. Очередь к банкомату в торговом центре, суббота, толпа народу. Марина стояла с тяжёлыми сумками, переминаясь с ноги на ногу и мысленно проклинала всё на свете. Впереди неё в очереди было человек пять, и каждый, казалось, совершал какие-то невероятно сложные операции, требующие минимум десяти минут. Мужчина перед ней обернулся и улыбнулся. Обычная, ничего не значащая улыбка вежливости. Но что-то в его глазах заставило Марину улыбнуться в ответ. «Тяжело, наверное», — сказал он, кивнув на её сумке. «Да не то слово», — вздохнула она. «И ещё это очередь. Давайте я подержу ваши пакеты, а то вы так и рухнете, пока дождётесь своей очереди». Марина хотела отказаться из принципа.
Она терпеть не могла принимать помощь от незнакомцев, но руки уже онемели от тяжести. Она протянула ему сумки, и он взял их легко, как будто там были не продукты на неделю, а пара пёрышек. «Олег», — он протянул свободно руку, «Марина». Они разговорились. Ни о чём серьёзном, просто болтали, пока двигалась очередь. О погоде, о ценах — о том, как сложно найти нормальный банкомат в этом городе. Когда подошла его очередь, он быстро снял деньги и отошёл в сторону ждать её. «Можно я приглашу вас на кофе?» — спросил он, когда Марина закончила со своими делами. «Тут рядом есть неплохое кафе». Она отказала. Вежливо, но твёрдо. Она не знакома с этим человеком. У неё дочь ждёт дома.
Да и вообще она не из тех, кто ходит по кафе с первым встречным. Олег не обиделся. Просто улыбнулся и сказал. «Я буду стоять у этого банкомата каждую субботу в три часа дня. На случай, если вы передумаете». Марина фыркнула и ушла. «Какая глупость. Кто так знакомится в наше время?» Но в следующую субботу она поймала себя на том, что специально пошла в тот торговый центр. Просто посмотреть. Просто из любопытства. Олег стоял у банкомата, как и обещал. Увидев её, он просиял. «Я знал, что вы придёте. Не обольщайтесь. Мне просто нужно было снять деньги». Он рассмеялся. И она рассмеялась тоже. А потом они всё-таки пошли в то кафе. Их роман развивался медленно, почти осторожно.
Олег словно чувствовал, что Марина обожглась и теперь боится огня. Он не давил, не торопил, не требовал, просто был рядом. Звонил каждый вечер, интересовался её делами, присылал смешные картинки. Никаких пошлых намёков, никаких настойчивых приглашений домой. Просто общение. Просто человеческое тепло. Они встречались почти год, прежде чем Марина решилась представить его Даше. Девочке тогда было девять, она была застенчивой, немного замкнутой после развода родителей. Марина боялась, что дочь воспримет нового мужчину в штыки. Но Олег и тут все сделал правильно. Он не пытался сразу стать ей отцом. Не заваливал подарками, не лез с непрошенными советами, не изображал из себя лучшего друга. Он просто был.
Спокойный, надёжный, немного скучный. Он помогал Даше с математикой, если она просила. Возил их на дачу по выходным. Чинил сломанные игрушки. Постепенно девочка привыкла к нему, потом приняла, а потом, кажется, даже полюбила. Когда Олег сделал Марине предложение, она не сразу ответила. Целую неделю думала, взвешивала, анализировала. Страх перед новым браком был слишком силён. А вдруг она снова ошибается? Вдруг за маской идеального мужчины скрывается очередной монстр? Но потом она посмотрела на Дашу, которую рисовала за столом, высунув язык от усердия. И на Олега, который сидел рядом и терпеливо объяснял ей, как правильно смешивать краски. И поняла. Рискнуть стоит. Ради себя. Ради дочери, ради возможности снова быть счастливой.
Свадьба была скромной. Никакого пышного платья, никакого ресторана на 200 человек. Просто регистрация в ЗАГСе, ужин в небольшом кафе с самыми близкими и медовый месяц на даче у родителей Олега. Марину это полностью устраивало. После первого брака, который начался с помпезной свадьбы и закончился катастрофой, она больше не верила в ритуалы. Они переехали в новую квартиру, двухкомнатную, в хорошем районе. Олег настоял на том, чтобы большую часть первого взноса внести из своих накоплений. Он работал риэлтором и, по его словам, неплохо зарабатывал на комиссионных. Марина была благодарна, хотя её и царапало чувство, что она снова оказалась в зависимости от мужчины. Но Олег никогда не давал ей почувствовать себя должницей.
Он относился к ней как к равной, советовался по всем важным вопросам, никогда не принимал решений за её спиной. Четыре года их брак казался идеальным. Ну, почти идеальным. Были, конечно, мелкие шероховатости, как в любой семье. Олег был педантичен до занудства, требовал идеального порядка в квартире и раздражался, когда Даша забывала помыть за собой посуду или разбрасывала вещи по комнате. Он не любил гостей и предпочитал проводить выходные дома перед телевизором. Он терпеть не мог признавать свою неправоту и замыкался в себе, когда его критиковали. Но все это были мелочи, с которыми Марина научилась жить. После Игоря с его холодной жестокостью эти недостатки казались ей просто милыми чудачествами.
Олег никогда не повышал на нее голос, никогда не унижал, никогда не заставлял чувствовать себя ничтожеством. Он был хорошим мужем. Пусть не идеальным, но хорошим. Так было до этой осени. Марина не могла точно сказать, когда именно всё изменилось. Как будто однажды утром она проснулась и поняла, что живёт с чужим человеком. Олег был всё тот же и в то же время совсем другой. Он по-прежнему ходил на работу, по-прежнему возвращался домой к ужину, По-прежнему целовал её в щёку перед сном. Но что-то в нём стало другим. Какая-то отстранённость, какая-то закрытость, которой раньше не было. Он стал чаще задерживаться на работе. Раньше, если ему нужно было показать квартиру клиенту в нерабочее время, он всегда предупреждал заранее, звонил, если задерживался.
Теперь же мог пропасть на несколько часов и появиться, как ни в чём не бывало с невнятным объяснением про сложных клиентов и затянувшиеся переговоры. Он стал больше времени проводить с телефоном. Постоянно проверял сообщения, выходил на балкон, чтобы поговорить, закрывался в ванной с трубкой. Когда Марина спрашивала, с кем он разговаривает, он отмахивался. Рабочие вопросы, клиенты, коллеги. Но в его глазах при этом мелькало что-то странное. «Не ложь, нет». Скорее, какая-то настороженность. И деньги. Это беспокоило Марину больше всего. Олег всегда был прижимистым, из тех мужчин, которые знают цену каждому рублю и не любят тратить лишнего. Он никогда не скупился на необходимое, но и не разбрасывался деньгами направо и налево. А теперь она стала замечать, что денег на общем счёте стало меньше. Не катастрофически, но ощутимо.
Когда она спросила Олега об этом, он пожал плечами и сказал, что сейчас на рынке недвижимости затишье, комиссионные упали. Объяснение звучало логично, но почему-то не убедило Марину. Но больше всего ее тревожила Даша. Девочке исполнилось 13. Сложный возраст, переходный. Марина помнила себя в этом возрасте. Гормоны бушуют, мир кажется несправедливым, родители — врагами. Она была готова к тому, что с дочерью будет нелегко. Готова к капризам, к истерикам, к хлопающим дверям и крикам «Вы меня не понимаете». Но Даша вела себя совсем не так, как обычные подростки. Она не бунтовала. Она затихла. Раньше дочь постоянно что-то рассказывала. «Школу, про подруг, про учителей, про мальчика из параллельного класса, который ей нравится». Она делилась с матерью всем.
От глупых сплетен до серьёзных переживаний. Их отношения были близкими, доверительными. Марина этим гордилась. Теперь Даша молчала. Приходила из школы, закрывалась в своей комнате и сидела там до ужина. На вопросы отвечала односложно. Нормально, хорошо, ничего особенного. Глаза при этом опускала, как будто боялась, что мать что-то в них прочитает. И эти взгляды. Марина стала замечать, что дочь странно смотрит на Олега. Не с подростковым презрением, которое было бы естественно. Не с раздражением на надоевшего взрослого. С чем-то другим. С опаской? Со страхом? Марина не могла подобрать правильное слово, но ощущение было именно такое. Ее дочь боится отчима. Когда Олег входил в комнату, Даша словно съеживалась.
Становилось меньше, незаметнее. Отводила глаза, старалась не привлекать к себе внимания. А когда он уходил, украдкой провожала его взглядом и только после этого расслаблялась. Как будто выдыхала после долгой задержки дыхания. Марина пыталась поговорить с дочерью. Несколько раз заходила к ней в комнату, садилась на край кровати, спрашивала, всё ли в порядке. Даша каждый раз отмахивалась. «Всё нормально, мам». Ты придумываешь, просто устала». И улыбалась своей обычной улыбкой, только глаза при этом оставались тревожными. Марина решила, что это переходный возраст, что дочь просто отдаляется, как все подростки, что скоро это пройдёт, нужно просто набраться терпения и не давить. Но сейчас, сидя на кухне в предрассветных сумерках, она вдруг поняла. Дело не в возрасте. Что-то случилось.
Что-то, о чём Даша не может или не хочет рассказать. И это что-то связано с Олегом. Марина допила остывший чай и посмотрела на часы. 7.15. Скоро проснутся домашние, нужно готовить завтрак, собирать Дашу в школу, изображать нормальную семейную жизнь. Она встала и открыла холодильник. Яйца, молоко, масло. Всё как обычно. Сегодня будет омлет. Завтрак прошел в привычном молчании. Олег сидел, уткнувшись в телефон, машинально жуя омлет. Даша ковыряла еду вилкой, почти не притронувшись к тарелке. Марина разливала чай и делала вид, что не замечает напряжения, которое висело в воздухе. «Дашуль, ты совсем не ешь», — сказала она наконец. «Не хочу. Не голодная. Ты должна нормально питаться. Скоро зима, организму нужны силы.
«Мам, я не маленькая. Сама знаю, когда мне есть». В голосе дочери прозвучало раздражение, но не то здоровое подростковое раздражение на мамину заботу. Это было что-то другое, какая-то затаённая тоска. Олег поднял глаза от телефона. «Не спорь с матерью», — сказал он. «Ешь, что дают». Даша вздрогнула, как от удара. Быстро опустила глаза в тарелку, и начала механически запихивать в себя омлет. Олег удовлетворенно кивнул и снова уткнулся в экран. Марина наблюдала за этой сценой с нарастающим беспокойством. Что это было? Почему Даша так отреагировала на обычные замечания? Олег не повысил голос, не сказал ничего грубого, но дочь послушалась его мгновенно, без возражений, как будто боялась последствий. После завтрака Олег засобирался на работу.
— Сегодня буду поздно, — сказал он, надевая пиджак. «Вечером показ в новом жилом комплексе. Важный клиент нельзя упустить». «Хорошо», — кивнула Марина. «Позвони, когда освободишься». «Обязательно». Он чмокнул её в щёку. Привычный, ничего не значащий поцелуй и вышел. Марина слышала, как хлопнула входная дверь, как загудел лифт. Она подошла к окну и смотрела, как муж выходит из подъезда и садится в машину. Его серебристая «Тойота» выехала со двора и скрылась за поворотом. Даша тоже собиралась в школу. Марина помогла ей найти потерявшуюся тетрадь по истории, проверила, всё ли она взяла. «Мам, я пойду», — сказала дочь уже стоя у двери. «Подожди». Марина подошла к ней и обняла. Даша напряглась, но не отстранилась.
— Если у тебя что-то случилось, — сказала Марина тихо, — ты можешь мне рассказать, что бы это ни было. Я не буду ругаться, обещаю». Даша замерла. На секунду Марине показалось, что дочь сейчас что-то скажет, что плотина, которую она так старательно строила, наконец прорвется. Но момент прошел. Даша отстранилась, натянута улыбнулась. «Всё хорошо, мам, честно. Мне пора, опоздаю». Она выскользнула за дверь, и Марина осталась одна. Рабочий день тянулся бесконечно. Марина сидела за своим столом в бухгалтерии и смотрела на цифры, которые расплывались перед глазами. Отчёты, которые нужно было сдать к концу недели, лежали нетронутыми. Она не могла сосредоточиться. В голове крутились одни и те же мысли. «Олег?»
Даша. Странное поведение обоих. Что-то происходит. Но что? Она пыталась вспомнить, когда именно всё началось. Когда Даша стала такой замкнутой. Когда Олег начал задерживаться на работе. Точной даты не было. Изменения накапливались постепенно, как снежный ком, который катится с горы и становится всё больше. В обед она позвонила дочери. просто проверить, как дела. «Нормально, мам», — ответила Даша. «В школе всё хорошо. После уроков пойду к…» «Наташке, мы договаривались». «Хорошо. Только не задерживайся. К шести будь дома». «Буду». Марина хотела ещё что-то спросить, но Даша уже повесила трубку. Разговор длился меньше минуты. Во второй половине дня ей позвонила подруга Светлана.
Они дружили со студенческих лет, вместе пережили замужество, разводы, рождение детей. Света была единственным человеком, с которым Марина могла быть полностью откровенна. «Привет, подруга», — затороторила Света. «Как жизнь? Сто лет не виделись». «Привет. Да всё так же. Работа, дом. Что-то голос у тебя кислый. Случилось что?» Марина помолчала. «Стоит ли рассказывать?» Может, она и правда всё выдумывает? — Да нет, — сказала она наконец. — Просто устала. Осенняя хандра. — Знакома. — Слушай, давай в выходные встретимся. Посидим, поболтаем, как в старые добрые. — Давай. Я тебе перезвоню. Она положила трубку и вернулась к работе. Но мысли всё равно текли в другом направлении.
Вечером, возвращаясь домой Марина зашла в супермаркет за продуктами. Бродила между полками, механически складывая в корзину то, что нужно — хлеб, молоко, овощи. У кассы она вдруг заметила знакомое лицо — Олег. Он стоял в соседней очереди, спиной к ней. Рядом с ним была женщина — молодая, стройная, с длинными светлыми волосами. Они о чем-то разговаривали. Олег что-то показывал ей на телефоне, она смеялась. Марина застыла. Сердце заколотилось так громко, что она испугалась. Сейчас все вокруг услышат. Это могло быть что угодно. Коллега, клиентка, случайная знакомая.
Марина прекрасно понимала, что в работе риелтора много общения с разными людьми. Но что-то в том, как они стояли рядом, слишком близко, слишком по-свойски, заставила её насторожиться. Она хотела подойти, окликнуть мужа, но в последний момент передумала. Вместо этого отступила за стеллаж и стала наблюдать. Олег расплатился за покупки — бутылка вина, коробка конфет, цветы. Цветы? Он никогда не покупал ей цветов просто так, только на праздники. Женщина взяла букет и прижала к груди, улыбаясь. Потом они вместе вышли из магазина. Марина стояла за стеллажом и смотрела им вслед. Руки дрожали. «Нет, нет, это ерунда. Наверняка есть объяснение. Может, это подарок для жены клиента. Может, день рождения коллеги. Может…» Она заставила себя успокоиться. «Не нужно делать поспешных выводов».
Она не видела ничего криминального. Мужчина купил цветы в присутствии женщины. И что? Но червячок сомнения, который точил ее уже несколько недель, вдруг вырос до размеров огромной гусеницы. Она расплатилась за свои покупки и поехала домой. Всю дорогу думала о том, что видела. Пыталась убедить себя, что это ничего не значит. Но получалось плохо. Дома было тихо. Даша уже вернулась от подруги, сидела в своей комнате. Марина заглянула к ней. «Как дела у Наташи?» «Хорошо. Мы делали уроки. Ужинать будешь?» «Не хочу. Мы у неё перекусили». Марина кивнула и закрыла дверь. Очередной короткий разговор, очередная отговорка. Олег пришёл около девяти. Без цветов, без конфет, без вина.
— Привет, — сказал он, целуя жену в щеку. Показ затянулся. Клиент никак не мог определиться. Марина кивнула. «Значит, все это — цветы, вино — для кого-то другого. Не для нее». «Как прошел день?» — спросила она, стараясь, чтобы голос звучал обычно. «Да как всегда. Суета, беготня. На рынке опять затишье еле уговорил одного покупателя. Он прошел в ванную, и через минуту оттуда донёсся шум воды. Марина стояла в коридоре и смотрела на закрытую дверь. Врёт. Он ей врёт. Она видела его в магазине полчаса назад. Никакого показа не было. Но что делать с этим знанием? Ночью Марина не могла уснуть. Лежала рядом с мужем, слушала его ровное дыхание и думала. Может, она ошибается? Может, он успел на показ после магазина?
Может, цветы были для клиентки в качестве извинения за что-то? Она искала оправдания, но они звучали всё менее убедительно. На следующий день она решила проверить свои подозрения. Не то чтобы она собиралась шпионить за мужем, просто хотела убедиться, что всё в порядке. Или не в порядке. Как угодно, лишь бы знать правду. У неё был доступ к геолокации Олега. Они установили приложение несколько лет назад, когда он часто ездил на показы в отдалённые районы. Марина тогда волновалась, что с ним что-то случится в дороге, и он сам предложил эту опцию. С тех пор она ни разу ею не пользовалась. Доверяла. Теперь же она открыла приложение и посмотрела, где находится муж. Метко показывала адрес на другом конце города. Улица Садовая, дом 15.
Ни офис, ни объект недвижимости. Жилой дом. Марина записала адрес. Руки дрожали. Весь день она следила за перемещениями Олега. Он провёл на Садовой почти три часа. Потом переехал в центр, видимо, в офис. Потом снова вернулся на Садовую, где пробыл до вечера. Когда он пришёл домой, Марина встретила его как обычно. Спросила, как прошёл день. Он ответил, что был на нескольких показах, устал как собака, хочет только поужинать и лечь спать. Она кивнула и пошла накрывать на стол. И думала о том, что её муж провёл почти шесть часов в чужой квартире. На улице Садовой, дом 15. Следующее. Несколько дней Марина жила как на автопилоте.
Ходила на работу, готовила ужины, разговаривала с мужем о пустяках. И наблюдала. Отслеживала его геолокацию, запоминала адреса, сопоставляла с тем, что он говорил. Картина вырисовывалась неутешительная. Олег бывал на садовой почти каждый день. Иногда на час, иногда на несколько часов. И каждый раз врал ей о показах, клиентах, рабочих встречах. Марина хотела верить, что есть невинное объяснение. Может, там живёт какой-то важный клиент, с которым он долго работает над сделкой. Может, это офис партнёра? Может… Но в глубине души она уже знала правду. Просто боялась её признать. Однажды вечером, когда Олег ушёл на балкон звонить по телефону, Марина тихо подошла к двери и прислушалась.
Обычно она так не делала, уважала его право на личное пространство. Но сейчас ей нужно было знать. Голос Олега доносился приглушённо, но отдельные слова были слышны. «Скучаю по тебе». «Да, я тоже». «Скоро увидимся». «Люблю». Марина отшатнулась от двери, как от ожога. «Люблю». Он сказал кому-то «люблю», не ей, кому-то другому. Она быстро ушла на кухню, схватилась за край стола, пытаясь унять дрожь. Значит, вот как. Значит, все ее подозрения были не напрасны. Муж изменяет ей. С какой-то женщиной на улице Садовой, которой он говорит «люблю» и покупает цветы. Первым порывом было выбежать на балкон и устроить скандал, швырнуть ему в лицо все, что она знает, выгнать из дома, подать на развод, но Марина сдержалась.
Она вспомнила свой первый развод. Как Игорь всё отрицал, как выставлял её истеричкой, как пытался настроить против неё родственников. Она не хотела повторения. Ей нужны были доказательства. Неопровержимые, документальные, такие, от которых не отвертишься. И ещё Даша. Марина вдруг поняла, что странное поведение дочери может быть связано именно с этим. Может, Даша что-то узнала, что-то увидела или услышала, и теперь мучается, не зная, как сказать матери. Эта мысль обожгла её. Если так, то её 13-летняя дочь несёт на себе груз страшной тайны. Один на один со своим знанием, боится рассказать, боится молчать. Марина должна была выяснить правду. Ради себя, ради Даши, ради всего, что от них осталось.
Она начала собирать информацию. Незаметно, осторожно, как профессиональный детектив. Фотографировала выписки из банка, где отражались непонятные траты. Делала скриншоты геолокации. Записывала даты и время его отлучек. Параллельно она стала больше наблюдать за дочерью. Пыталась уловить момент, когда Даша будет готова говорить. Но девочка по-прежнему молчала. закрывалась в своей комнате, отвечала односложно. Однажды Марина случайно увидела, как Даша пересчитывает деньги. Несколько крупных купюр лежали на кровати, и дочь раскладывала их по конвертам. «Откуда это?» — спросила Марина с порога. Даша подскочила, быстро сгребла деньги, пытаясь спрятать. «Это… это моё сбережение. Накопила с карманных. Там было тысяч двадцать, не меньше».
Марина давала дочери по две тысячи в неделю на мелкие расходы. Накопить такую сумму с карманных было невозможно. Она хотела надавить, заставить дочь признаться, но что-то её остановило. Страх в глазах Даши. Какой-то затаённый, глубокий страх, который не имел ничего общего с обычным подростковым враньём. «Ладно», — сказала Марина, — «твоё дело». Она вышла из комнаты, но мысль о деньгах не давала покоя. «Откуда у 13-летней девочки такие суммы? Кто ей их даёт и за что?» Ответ напрашивался сам собой. «Олег. Олег даёт ей деньги. Но зачем?» Марина боялась додумывать эту мысль до конца. Прошла неделя. Марина продолжала собирать информацию и делать вид, что ничего не происходит.
Олег продолжал ездить на садовую и врать о показах. Даша продолжала молчать и прятать глаза. Напряжение росло с каждым днём. Марина чувствовала, что скоро взорвётся, что не сможет больше притворяться, что правда вырвется наружу, хочет она этого или нет. И тогда она приняла решение. Она должна увидеть всё своими глазами. Поехать на эту чёртову садовую и узнать, что там происходит. Кто эта женщина? Какие у них отношения? И при чём тут её дочь? Она выбрала день, когда Олег предупредил, что задержится особенно долго. Сказала на работе, что плохо себя чувствует, и отпросилась после обеда. Дорога до улицы Садовой заняла 40 минут. Марина припарковалась в стороне от 15-го дома и заглушила двигатель. Руки на руле были холодными и влажными. Геолокация показывала, что Олег внутри. Его машина стояла во дворе.
Серебристая «Тойота», которую она узнала бы из тысячи. Марина сидела и смотрела на окна дома. Где-то там, за одним из этих окон, был её муж. С другой женщиной. Занимался тем, о чём она боялась думать. Она просидела в машине почти два часа. Замёрзла, несмотря на работающую печку. Несколько раз хотела уехать, но каждый раз что-то её останавливало. Наконец дверь подъезда открылась. Вышел Олег. Следом за ним — женщина. Та самая из магазина. Светловолосая, стройная, молодая, лет тридцать, не больше. Она смеялась, глядя на него снизу вверх. Олег обнял её, притянул к нюх себе. Поцеловал. Долго, нежно, так как давно не целовал Марину. Она смотрела на них через лобовое стекло и чувствовала, как внутри неё что-то…
Умирает. Надежда, любовь, доверие. Всё сразу. Потом Олег сел в машину и уехал. Женщина помахала ему вслед и скрылась в подъезде. Марина осталась сидеть. Слёзы текли по щекам, но она их не вытирала. Теперь она знала правду. Видела её собственными глазами. Отпираться было бесполезно. Её муж изменял ей. С молодой, красивой женщиной. Возможно, уже давно. Но оставался ещё один вопрос. «Даша, откуда у дочери деньги? Что она знает? И почему молчит?» Марина завела машину и поехала домой. Ей нужно было поговорить с дочерью. Сегодня. Сейчас. Пока она ещё в состоянии это сделать.
Когда она открыла дверь квартиры, внутри было тихо. Слишком тихо. Даша должна была уже вернуться из школы, но в её комнате не горел свет, не играла музыка. «Дашуль?» — позвала Марина негромко. Тишина в ответ. Она сделала несколько шагов по коридору и вдруг замерла. Из глубины квартиры донеслись голоса. Приглушённый, но различимый. Кто-то разговаривал в гостиной. Марина узнала голос Олега. Он должен был быть на показе, на другом конце города. Но он был здесь, в их квартире. И с кем-то разговаривал. Она скинула туфли, чтобы не шуметь, и на цыпочках двинулась к гостиной. Сердце колотилось где-то в горле.
У самой двери она остановилась, прижалась к стене, стараясь остаться незамеченной. Голоса стали отчётливее. Это были Олег и Даша. Марина осторожно выглянула из-за угла. То, что она увидела, заставило её похолодеть. Олег стоял посреди комнаты в своём сером костюме, в котором уходил утром на работу. Напротив него, опустив голову, стояла Даша. Девочка была бледна. Плечи её вздрагивали. А Олег? Олег доставал что-то из внутреннего кармана пиджака. Марина затаила дыхание, вжалась в стену, боясь пошевелиться. Она должна была увидеть, должна была узнать, что происходит между её мужем и её дочерью за её спиной. И она узнает, чего бы это ни стоило.
Она замерла за углом, готовая своими глазами увидеть то, что её муж делает с её дочерью от первого брака, когда думает, что их никто не видит. Олег достал из внутреннего кармана пиджака толстую пачку купюр. Марина видела, как блеснули пятитысячные банкноты. Он неторопливо, с каким-то странным удовольствием отсчитал четыре бумажки и протянул их Даше.
— Это тебе, чтобы молчала. Произнес он холодно, четко, словно диктовал условия контракта. «Но если твоя мать узнает правду, ты сильно пожалеешь». Марина прижала ладонь ко рту, чтобы не вскрикнуть. «Двадцать тысяч». Он давал ее тринадцатилетней дочери двадцать тысяч рублей за молчание. И угрожал. Даша стояла, опустив голову.
Её руки дрожали, когда она брала деньги. Она не смотрела на отчима. Не смотрела никуда. Просто стояла и принимала эти проклятые купюры, как будто делала это уже много раз. «Я поняла», — прошептала девочка. «Не поняла?» «О да, Олег Сергеевич», — поправил он. «И запомни, я для тебя делаю больше, чем твой родной отец». Так что будь благодарна. Даша сглотнула. — Да, Олег Сергеевич. — Вот так. А теперь иди к себе. И помни, рот на замке. Твоя мать должна спать спокойно. Он похлопал её по плечу. Жест, который должен был выглядеть отеческим, но от которого Марину передёрнуло. Даша вздрогнула под его рукой, как от удара и быстро ушла в свою комнату.
Дверь за ней закрылась тихо, почти беззвучно. Олег остался стоять в гостиной, достал телефон, набрал чей-то номер. «Алло, зайка». Его голос мгновенно изменился, стал мягким, бархатным. «Да, я скоро». Задержался дома ненадолго. «Через час буду у тебя. Целую». Он убрал телефон, поправил галстук перед зеркало в прихожей и направился к выходу. Марина вжалась в стену, перестав дышать. Олег прошёл в метре от неё, не заметив. Хлопнула входная дверь, щёлкнул замок. Тишина. Марина стояла неподвижно ещё минуту, может, две. Ноги не слушались. В голове пульсировала одна мысль.
Он платит моей дочери, угрожает ей, заставляет врать мне и едет к своей любовнице. Ярость накатила волной. Не та истеричная ярость, от которой хочется кричать и бить посуду. Другая. Холодная, сосредоточенная, как скальпель хирурга. Та ярость, которая не туманит разум, а наоборот делает его кристально чистым. Марина оттолкнулась от стены и пошла к комнате дочери. Она не стала стучать. Просто открыла дверь и вошла. Даша сидела на кровати, сжимая в руках те самые купюры. Увидев мать, она вскочила, побледнев до синевы. «Мама, ты же… ты же должна была…» «Быть на работе?» Марина закрыла за собой дверь. «Я отпросилась раньше».
Даша смотрела на нее расширенными от ужаса глазами. Деньги в ее руках дрожали. «Мам, это не то, что ты думаешь, это просто…» Я все видела, Даша. Голос Марины был ровным, почти спокойным. Я стояла за углом. Слышала каждое слово. Девочка замерла. На секунду показалось, что она сейчас упадет в обморок, но вместо этого она вдруг разрыдалась. Не тихо, как плакала раньше, прячась в подушку, громко, надрывно, захлёбываясь слезами. «Мамочка, прости». Она бросилась к Марине, уткнулась лицом ей в грудь. «Прости меня. Я хотел рассказать, я так хотела, но он… Он сказал, что ты мне не поверишь, что ты выберешь его, а меня отдашь папе, что я абуза, которую ты терпишь».
Марина обняла дочь. Крепко, как не обнимала уже давно. Гладила её по волосам, чувствуя, как вздрагивают худенькие плечи. «Тише, маленькая, тише. Я здесь. Я с тобой». Даша плакала долго. Слёзы, которые копились неделями, наконец нашли выход. Марина не торопила, не задавала вопросов. просто держала дочь в объятиях и ждала. Наконец, рыдания стихли. Даша отстранилась, вытирая лицо рукавом. «Мам, ты правда не отдашь меня папе?» «Никогда. Слышишь? Никогда. Ты моя дочь. Моя кровь. И никакой мужчина не встанет между нами». Даша всхлипнула. «Он говорил, что ты любишь его больше».
Что без его денег мы пропадем, что я должна быть благодарна за то, что он меня терпит. Марина почувствовала, как внутри снова вскипает ярость. «Этот подонок. Этот мерзавец. Он методично разрушал самооценку ее ребенка. Вбивал в голову 13-летней девочке, что она никому не нужна. Он врал», — сказала Марина твердо. «Врал тебе так же, как врал мне». Ты не абуза. Ты самое дорогое, что у меня есть. И мы справимся без него. Поняла? Даша кивнула. В её глазах ещё стояли слёзы, но сквозь них уже пробивалось что-то другое. Надежда. А теперь… Марина села на кровать и усадила дочи рядом. Расскажи мне всё. С самого начала. Как ты узнала? Когда это началось?
Что он тебе говорил». Даша набрала в грудь воздуха и начала рассказывать. Это случилось три месяца назад, в субботу вечером, когда Марина была на корпоративе у подруги. Олег сказал, что останется дома с Дашей, посмотрят кино, закажут пиццу. Обычный семейный вечер. Даша легла спать около одиннадцати, но среди ночи проснулась от жажды и пошла на кухню за водой. Проходя мимо балкона, Она услышала голос отчима. Он разговаривал по телефону, думая, что все спят. «Я слышала, как он говорит, — люблю тебя, — рассказывала Даша. — И называл какую-то женщину зайкой. Говорил, что скучает, что скоро они будут вместе, что надо ещё немного подождать». Девочка не сразу поняла, что это значит.
Подумала, что ослышалась, что это какая-то рабочая история. Но на следующий день, когда Олег ушёл в магазин, оставив телефон дома, она не удержалась и заглянула в его сообщение. «Там было всё, мам. Переписка с какой-то Кристиной. Фотографии. Он писал ей такие вещи…» Даша покраснела. «Такие взрослые вещи. И она ему тоже». Даша хотела сразу рассказать матери. но не успела. Олег вернулся раньше, чем она ожидала, и застал её с телефоном в руках. «Он не кричал», — говорила Даша, опустив глаза. «Это было хуже. Он говорил очень спокойно. Сказал, что если я расскажу тебе, ты не поверишь. Что ты решишь, будто я выдумываю, чтобы разрушить вашу семью. Что ты любишь его больше, чем меня, потому что он обеспечивает нас деньгами».
Марина слушалась, тиснув зубы. С каждым словом дочери картина становилась всё яснее и всё страшнее. Олег не просто запугивал ребёнка. Он профессионально, методично её обрабатывал. Использовал все её слабые места. Страх быть отвергнутой, неуверенность в себе, типичную для подростка, травму от развода родителей. Он бил точно в цель, зная, что 13-летняя девочка не сможет противостоять взрослому манипулятору. «А потом он начал давать мне деньги», — продолжала Даша. «Сказал, что это компенсация, что взрослые так делают, что я должна быть благодарна, потому что он мог бы просто выгнать меня из дома, а вместо этого платит мне за молчание».
— Сколько раз он давал тебе деньги?
— Каждую неделю. Иногда два раза, когда ему нужно было куда-то уйти надолго. Марина быстро почитала в уме. Три месяца. Минимум двенадцать раз. По двадцать тысяч. Это почти двести пятьдесят тысяч рублей. Четверть миллиона на то, чтобы купить «Молчание ребёнка». Где эти деньги сейчас? Даша встала, подошла к шкафу и достала из-под стопки свитеров картонную коробку. открыла крышку. Внутри лежали пачки купюр, аккуратно сложенные, перетянутые резинками. «Я не тратила», — сказала Даша тихо. Мне было противно к ним прикасаться. Но он проверял. Спрашивал, на что я потратила. Мне приходилось врать, что покупаю вещи, а на самом деле я прятал всё сюда. Марина взяла коробку в руки. Тяжёлая.
Там было явно больше двухсот тысяч. Здесь сколько? Двести восемьдесят. Я считала. Марина поставила коробку на стол. Деньги — это доказательство. И ещё одно доказательство того, что Олег делал с её дочерью. «Даша», — она повернулась к девочке, — «ты очень сильная. Ты выдержала то, что не каждый взрослый выдержит. Я горжусь тобой».
«Но я тебе врала, мам. Три месяца». «Ты не врала. Тебя заставили молчать. Это разные вещи». Даша опустила голову. Он говорил, что если ты узнаешь, всё рухнет. Что ты выгонишь меня к папе, а сама останешься с ним. Потому что он богатый, а папа — алкоголик. «Твой папа много чего натворил», — сказала Марина.
Но он никогда не использовал тебя так, как это делает Олег. И я никогда, слышишь, никогда не выберу мужчину вместо тебя. Никакого. Она обняла дочь ещё раз. А теперь слушай меня внимательно. Олег скоро вернётся. Когда он придёт, ты будешь вести себя как обычно. Ни слова о том, что произошло, ни намёка. Понятно? А ты… а я разберусь с ним по-своему». Даша посмотрела на мать. В её глазах читался вопрос и одновременно облегчение. «Ты его выгонишь?» «Выгоню и заберу всё, что он у нас украл. Но для этого мне нужно немного времени. Ты можешь потерпеть ещё пару дней?» «Да, мам, могу». «Вот и умница». Марина встала.
Сейчас я уйду к себе. Ты закроешь дверь и ляжешь спать. Если Олег вернётся и спросит, скажешь, что у меня мигрень. Справишься?» Даша кивнула. Впервые за долгое время она выглядела не испуганной, а решительной. Как будто тяжёлый груз, который она несла три месяца, наконец свалился с её плеч. Марина вышла из комнаты и прошла в спальню. Закрыла дверь на защёлку. села на кровать. Итак, что она имеет? Муж изменяет ей уже как минимум три месяца, возможно, дольше. У него есть любовница по имени Кристина, которая живёт на улице Садовой. Он тратит на неё семейные деньги, цветы, рестораны, подарки, но это не главное.
Главное, он манипулирует её дочерью, запугивает, подкупает, заставляет врать матери, разрушает самооценку 13-летнего ребёнка. Это уже не просто измена. Это психологическое насилие над несовершеннолетним. Марина достала телефон и открыла заметки. Начала составлять список. Первое. Собрать доказательства. Скриншоты геолокации у неё уже есть. Выписки из банка. Нужно распечатать. Деньги, которые Олег давал Даше — 280 тысяч в коробке. Показания дочери. Второе. Найти. Хорошего юриста. Не просто адвоката по разводам, а кого-то, кто специализируется на семейных делах с элементами психологического насилия. Третье. Подготовить финансовую подушку.
Проверить счета, перевести деньги туда, где Олег не сможет их достать. Четвёртое. Выбрать момент для удара. Не раньше, чем всё будет готово. Не позже, чем он что-то заподозрит. Марина работала до полуночи, составляя план. Когда Олег наконец пришёл домой, она притворилась спящей. Слышала, как он заглянул в спальню, постоял на пороге, потом ушёл на диван. Хорошо. Пусть думает, что всё в порядке. пусть чувствует себя в безопасности. А она тем временем будет готовить ему сюрприз. Следующие два дня Марина жила как на автопилоте. Ходила на работу, готовила ужины, разговаривала с Олегом о пустяках. И параллельно действовала. В понедельник она отпросилась с работы на пару часов и съездила к юристу.
Антонина Павловна Воронцова, пожилая женщина с острым взглядом и цепкой памятью, специализировалась на сложных семейных делах. Она выслушала историю Марины, не перебивая, делая пометки в блокноте. «Ситуация неприятная, но не безнадёжная», — сказала она, когда Марина закончила. «То, что он делал с вашей дочерью, квалифицируется как психологическое насилие над несовершеннолетним. Это серьёзное обвинение». «Мне не нужно сажать его в тюрьму», — ответила Марина. Мне нужен развод. Быстрый и с минимальными потерями. Понимаю. Тогда вот что мы сделаем. Антонина Павловна достала чистый лист бумаги. Вам нужно зафиксировать показания дочери. Лучше всего у детского психолога, который подтвердит, что ребенок находился под давлением. Деньги, которые он ей давал, — это доказательства.
Сохраните их в неприкосновенности, пересчитайте, сфотографируйте. Выписки из банка, геолокация — всё это пригодится. А квартира? Квартира куплена в браке? Да, но первый взнос вносил в основном он. Неважно. По закону совместно нажитое имущество делится пополам. Если докажете, что он расходовал семейные средства на содержание любовницы, суд может принять этого внимания. Марина кивнула. Это было именно то, что ей нужно. Сколько времени займет развод? Если он не будет сопротивляться — месяц, два. Если начнет упираться — до полугода. Но с теми доказательствами, что у вас есть, я не думаю, что он захочет доводить дело до суда. Слишком много грязи всплывет. Марина записала рекомендации юриста и поехала домой.
По дороге она заехала в банк и сняла со своего личного счета все, что там было — около 150 тысяч. Положила деньги в ячейку, ключ спрятала в сумку. Вечером она позвонила подруге Светлане и попросила о встрече. Без мужей, без детей. Просто поговорить. Они встретились в кафе недалеко от работы Марины. Света сразу заметила, что с подругой что-то не так. «Рассказывай». сказала она, отодвигая меню. «Я же вижу, что ты не в себе». Марина рассказала всё. Про измену, про слежку, про деньги, которые Олег давал Даше. Света слушала всё больше мрачнее. «Вот же сволочь!» — выдохнула она, когда Марина закончила. «Я всегда чувствовала, что с ним что-то не так. Слишком он гладкий, слишком правильный, как будто маску носит».
Никогда мне этого не говорила, а чтобы я сказала Марин твой муж какой-то подозрительно идеальный ты бы решила что я завидую. Марина усмехнулась может и решила бы я так хотела верить что наконец нашла нормального человека нормальные люди не подкупают детей и не угрожают им света накрыла ее руку своей что ты собираешься делать разводиться Но сначала мне нужно всё подготовить, чтобы он не успел ничего спрятать или переписать. Чем я могу помочь? Марина задумалась. Мне может понадобиться место, куда мы с Дашей сможем переехать на время, если вдруг он откажется уходить из квартиры. Без проблем. У меня гостевая комната пустует. Живите сколько нужно. Спасибо, Свет. Ты настоящий друг. Брось.
Это меньшее, что я могу сделать. Света помолчала. «Слушай, а ты уверена, что хочешь действовать одна? Может, стоит подключить полицию?» «Всё-таки он угрожал ребёнку». Марина покачала головой. «Пока нет. Я хочу сначала попробовать решить всё мирно. Если он согласится уйти тихо, без скандала, тем лучше. Если начнёт сопротивляться… тогда уже буду подключать тяжёлую артиллерию. Вторник прошёл в подготовке. Марина сделала копии всех важных документов, свидетельства о браке, документы на квартиру, выписки из банка. Спрятала их в ту же ячейку, где лежали деньги. Вечером она снова поговорила с Дашей. Девочка держалась молодцом. Олег ничего не заподозрил, вёл себя как обычно.
Уходил на свои показы, возвращался поздно, целовал жену в щёку перед сном. «Ещё немного», — сказала Марина дочери. «Завтра или послезавтра? Я почти готова». «Мам, мне страшно», — призналась Даша. «А вдруг он не уйдёт? Вдруг начнёт кричать, угрожать? Тогда мы вызовем полицию. У меня есть доказательства того, что он делал. Ему невыгодно скандалить. А если он попытается меня забрать? Марина посмотрела дочери в глаза. Никто тебя не заберёт. Слышишь? Никто. Ты останешься со мной. Что бы ни случилось. Даша кивнула. В её глазах ещё был страх, но уже не такой всепоглощающий, как раньше. Она верила матери. И Марина не собиралась её подводить.
В среду утром Олег объявил, что вечером у него важная встреча с клиентом, и он вернётся поздно. Марина кивнула, делая вид, что ей всё равно. Но внутри всё сжалось. Сегодня. Это должно случиться сегодня. Она отпросилась с работы пораньше и приехала домой к четырём. Даша должна была вернуться из школы к пяти. У неё было время подготовиться. Марина достала из шкафа большую дорожную сумку, начала складывать вещи Олега. Костюмы, рубашки, галстуки, бельё, носки, обувь — всё, что принадлежало ему. Аккуратно, методично, без лишних эмоций. Когда сумка была собрана, она поставила её в прихожую у самой двери. Потом прошла в гостиную и разложила на столе все доказательства.
Распечатки геолокации, выписки из банка с отмеченными тратами, фотографии, которые она сделала, когда следила за ним, и коробку с деньгами, те самые 280 000, которые он давал Даше. Картина получилась впечатляющая, полная и неопровержимая. Даша пришла из школы в половине пятого. Увидела сумку в прихожей, замерла. — Сегодня? — спросила она тихо. — Сегодня. Иди к себе в комнату и не выходи, пока я не позову. Что бы ты ни услышала, не выходи. Поняла? Поняла. Девочка скрылась в своей комнате. Марина услышала, как щёлкнул замок. Хорошо. Так безопаснее. Она села на диван и стала ждать. Олег пришёл около семи. Марина слышала, как он возится с ключами, как открывается дверь, потом пауза.
Видимо, заметил сумку. «Марина?» Его голос звучал настороженно. «Ты дома?» «В гостиной». Он вошёл. Увидел её сидящую на диване. Увидел бумаги на столе. Его лицо изменилось. На секунду мелькнуло что-то похожее на страх, но он быстро взял себя в руки. «Что это?» — спросил он, кивнув на стол. «Это твоя жизнь за последний год», — ответила Марина. «Садись. Нам нужно поговорить». Олег не сел. Стоял в дверном проёме, засунув руки в карманы. «О чём?» «О Кристине Лебедевой. Улица Садовая, дом 15». «О ресторанах, цветах и ювелирных украшениях, которые ты покупаешь». «О деньгах, которые ты даёшь моей дочери за молчание». Его лицо дёрнулось. «Я не понимаю, о чём ты».
Понимаешь. Марина встала и подошла к столу. Взяла одну из распечаток. Вот геолокация твоего телефона за последние три месяца. Ты бываешь на Садовой почти каждый день. Иногда по несколько часов. Хочешь сказать, что там живёт клиент? Олег молчал. А вот выписка из банка. Она взяла другую бумагу. Ресторан «Прованс». Восемь тысяч. Цветочный салон. «Пять тысяч». «Ювелирный магазин. Тридцать две тысячи». «За один только сентябрь». «Это тоже для клиентов?» «Марина, я могу всё объяснить». «Можешь?» — она усмехнулась. «Тогда объясни вот это». Она открыла коробку с деньгами и вывалила содержимое на стол. Пачки купюр рассыпались веером. «Двести восемьдесят тысяч рублей».
Именно столько ты заплатил моей 13-летней дочери за то, чтобы она молчала о твоей измене. Как ты это объяснишь?» Олег побледнел. Он смотрел на деньги, и в его глазах наконец появилось то, чего Марина ждала. Понимание того, что игра окончена. «Она тебе рассказала», — произнес он глухо. «Не она. Я сама увидела». стояла за углом и смотрела, как ты даёшь ей деньги и угрожаешь. Если твоя мать узнает правду, ты сильно пожалеешь. Помнишь эти слова?» Он молчал. «Ты не просто изменял мне, Олег. Ты использовал моего ребёнка, запугивал её, манипулировал ею, разрушал её самооценку. Ты говорил ей, что я люблю тебя больше, чем её, что она обуза, что я выгоню её на улицу. Я не… Не ври!» Марина повысила голос впервые за весь разговор. «Хватит врать. Я знаю всё. Каждое слово, которое ты ей говорил. Каждую угрозу. Каждую манипуляцию».
Олег сделал шаг назад. Он выглядел растерянным, загнанным в угол. Не тот уверенный в себе мужчина, которого она знала. а жалкий обманщик, пойманный с поличным. «Марина, послушай». Он попытался говорить мягко, примирительно. «Я знаю, что всё выглядит плохо, но ты не понимаешь. Кристина, это была ошибка. Минутная слабость. Это ничего не значит. Я люблю тебя. Ты любишь только себя». «Нет, правда. Я готов всё исправить. Порву с ней, обещаю».
«Мы начнём сначала». «Сначала?» Марина рассмеялась, но смех этот был горьким. «После того, что ты сделал с моей дочерью?» «Я не хотел ей навредить. Я просто… Я боялся потерять тебя. Думаю, что если она расскажет, ты не поймёшь. Ты платил ей деньги за молчание. Угрожал, что она пожалеет. Говорил, что она никому не нужна». Это ты называешь «не хотел навредить»? Олег опустил глаза. Я погорячился. Это больше не повторится. Конечно, не повторится. Потому что ты уходишь. Сегодня. Сейчас. Она указала на сумку в прихожей. Твои вещи собраны. Ключи оставишь на тумбочке. Завтра утром я подам на развод.
Олег смотрел на неё и в его глазах мелькнуло что-то темное. «Злость?» «Ты не можешь меня выгнать. Это моя квартира тоже. Наша квартира. И если ты не уйдешь добровольно, я вызову полицию». «У меня есть доказательства психологического насилия над несовершеннолетним». «Как думаешь, чем это для тебя закончится?» Он молчал. «Я не хочу скандала», — продолжала Марина. Не хочу полиции, суда, публичной огласки. Думаю, и тебе это не нужно. Поэтому предлагаю разойтись мирно. Ты уходишь сегодня. Мы разводимся по обоюдному согласию, делим имущество по закону. Никаких взаимных претензий. А если я не соглашусь? Тогда я подключу юристов, полицию и органы опеки. Расскажу всем, что ты делал с моей дочерью.
Твоя репутация будет уничтожена. Клиенты от тебя отвернутся. Кристина, скорее всего, тоже. Ты останешься ни с чем». Олег стоял молча, сверля её взглядом. Марина видела, как в нём борются разные чувства — злость, страх, расчёт. Он просчитывал варианты, искал лазейку. «Ты всё продумала», — сказал он наконец. «Да, у меня было время». Он помолчал ещё минуту, потом его плечи опустились. — Ладно, я уйду. Он прошёл в прихожую, подхватил сумку, у двери остановился. — Ты пожалеешь об этом, Марина. Одна ты не справишься. — Справлюсь. Я уже справлялась. После первого развода. Справлюсь и теперь. — Посмотрим. Он открыл дверь и вышел.
Даже не хлопнул, просто закрыл её за собой. Тихо. Как будто ничего не случилось. Марина стояла в прихожей и слушала, как удаляются его шаги. Хлопнула дверь лифта. Загудел мотор. Тишина. Он ушёл. Она прислонилась к стене и закрыла глаза. Внутри было пусто. Ни радости, ни облегчения, просто усталость. Огромная, давящая усталость. Но это ещё не конец. Впереди развод, суд, раздел имущества. Впереди объяснение с родственниками, друзьями, коллегами. Впереди восстановление, своё собственное и дочери. Но самое страшное позади. Она вытащила Дашу из-под его влияния, освободила её от этого груза и сама освободилась. Марина оттолкнулась от стены и пошла к комнате дочери.
«Дашуль, можешь выходить». Он ушёл. Дверь открылась. Даша стояла на пороге, бледная, с красными глазами. «Правда?» «Правда. Всё кончилось». Девочка бросилась к матери и обняла её. Крепко, как ни обнимала уже очень давно. «Спасибо, мам. Спасибо». Марина гладила её по волосам и чувствовала, как внутри В самой глубине что-то начинает оттаивать. Маленький росток надежды. Они справятся. Вместе. Но следующий день принёс неожиданный поворот. Марина вернулась с работы около шести. Даша должна была быть дома, но квартира встретила её тишиной. «Дашуль?» Никто не ответил. Марина прошла в детскую. Пусто.
Рюкзак на месте, куртка висит. Значит, дочь где-то дома. Может, в ванной? Она проверила ванную — пусто. Кухню — пусто. Спальню — пусто. Сердце начало биться чаще. Где она? И тут Марина увидела записку на кухонном столе. «Мама, не волнуйся, я у папы». Он позвонил и попросил приехать. Сказал, что это важно. Вернусь завтра. Люблю тебя. Даша. Марина перечитала записку три раза. У папы? У Игоря? С которым Даша не общалась уже полтора года? Она схватила телефон и набрала номер дочери. Длинные гудки, потом голосовая почта. Набрала ещё раз. Тот же результат. Третий раз.
Абонент временно недоступен. Марина почувствовала, как паника поднимается изнутри. Что-то не так. Даша никогда не уехала бы к Игорю просто так, без предупреждения. Она знала, как мать относится к её отцу. И она бы позвонила, а не оставила записку. Марина набрала номер бывшего мужа. Годки шли долго, наконец он ответил. «Алло, Игорь, это Марина. Даша у тебя?» Пауза. «Даша? Нет. С чего ты взяла?» Она оставила записку, что поехала к тебе. Я ей не звонил, и она ко мне не приезжала. У Марины перехватило дыхание. «Ты уверен?» «Абсолютно. Я вообще в командировке в Нижнем Новгороде. Уже неделю». Марина опустилась на стул.
Если Даша не у Игоря, то где? И тут её осенило. Олег. Записка. Фальшивая записка, чтобы выиграть время. Он забрал Дашу. Но зачем? Что он хочет? Телефон в её руке зазвонил. Незнакомый номер. Алло? Привет, Марина. Голос Олега был спокойным, даже весёлым. Как настроение? «Где моя дочь?» «Твоя дочь?» «Она со мной. В полной безопасности. Пока». «Если ты хоть пальцем её тронешь». «Успокойся, никто её не тронет. Просто нам с тобой нужно кое-что обсудить». «Что тебе нужно?» Он помолчал. «Ты хотел разойтись мирно?» «Прекрасно. Я тоже хочу. Но на моих условиях».
В каких условиях? Квартира остаётся мне. Полностью. Ты отказываешься от всех претензий, забираешь свои вещи и исчезаешь из моей жизни. Ты спятил? Это моя квартира! Нет, дорогая, это наша квартира. И я не собираюсь её терять из-за какой-то истерички, которая решила поиграть в детектива. Марина стиснула телефон. Верни мою дочь. Вернул, как только ты подпишешь отказ от имущественных претензий. У нотариуса уже всё готово. Тебе нужно только приехать и поставить подпись. Это шантаж. Это бизнес-переговоры. Ты получаешь дочь, я получаю квартиру. Честный обмен. Я вызову полицию. «Вызывай», — он рассмеялся. «Только учти».
Официально Даша уехала к своему родному отцу. У меня есть записка, написанная её рукой. Полиция не будет искать ребёнка, который добровольно уехал к папе. Марина молчала. Он всё продумал. Этот мерзавец всё продумал. Тебе решать, Марина. Квартира или дочь? Я даю тебе время до завтрашнего утра. В 10.00 жду тебя у нотариуса. Адрес пришлю эсэмэской». Он повесил трубку. Марина сидела, глядя на телефон в руках. Мысли путались, сердце колотилось. Он забрал Дашу. Использует её как заложницу, чтобы забрать квартиру. Это не просто шантаж, это похищение. Но он прав в одном. Полиция не будет искать ребёнка, который якобы добровольно уехал к отцу. Записка написана Дашиной рукой.
Доказать, что она была написана под давлением, будет сложно. Что делать? Марина встала и начала ходить по кухне. Думать. Ей нужно думать. Первый вариант. Подписать отказ, забрать Дашу, потерять квартиру. Безопасно, но несправедливо. И он поймёт, что может манипулировать ею и дальше. Второй вариант. Вызвать полицию, рассказать всё. Если они не поверят, Олег разозлится и может сделать что-то с Дашей. Третий вариант. Марина остановилась. Третий вариант. Она достала телефон и набрала номер Светланы. «Свет, мне нужна твоя помощь. Срочно». Через два часа план был готов. Светлана оказалась не только хорошей подругой, но и человеком с неожиданными связями.
Её двоюродный брат работал в полиции, в отделе по работе с несовершеннолетними. Он согласился помочь неофициально, без лишней бюрократии. «Если это действительно похищение, — сказал он по телефону, — мы вмешаемся, но нужны доказательства». Марина предоставила всё, что у неё было. Запись о разговорах с Олегом, она включила диктофон, когда он звонил, выписки из банка, показания о психологическом давлении на Дашу. — Этого достаточно, — решил полицейский. — Завтра будем брать его на месте. Ночь Марина провела без сна. Думала о Даше. Где она сейчас? Не страшно ли ей? Не обижает ли её Олег? Она пыталась звонить дочери, но телефон по-прежнему был недоступен. Видимо, Олег забрал его.
Утром она поехала по адресу, который прислал Олег. Нотариальная контора в центре города. У входа её ждала машина. Светлана с братом и ещё двумя сотрудниками в штатском. «Как себя чувствуешь?» — спросила Света. «Ужасно. Но я справлюсь. Мы будем рядом. Как только подаёшь сигнал, входим». Марина кивнула и пошла внутрь. Олег ждал её в приёмной. Рядом с ним сидела Даша, живая, невредимая, но с красными от слёз глазами. «Мама!» Девочка вскочила, бросилась к ней. Марина обняла дочь, прижала к себе. «Тише, маленькая, всё будет хорошо». «Трогательно», — сказал Олег. «Но давай перейдём к делу, нотариус ждёт». Он встал и направился к кабинету. Марина и Даша последовали за ним.
В кабинете их встретил пожилой мужчина в очках. На столе лежали документы. — Прошу, присаживайтесь. — Нотариус указал на стулья. — Марина Сергеевна, вам нужно ознакомиться с соглашением и подписать его. Здесь и здесь. Он протянул ей бумаги. Марина взяла их, но не стала читать. — Прежде чем я что-либо подпишу, — сказала она, — у меня есть вопрос. Олег напрягся. «Какой?» «Ты действительно думаешь, что можешь безнаказанно похитить моего ребёнка и шантажировать меня?» «Это не похищение. Она сама написала записку». «Под давлением. У меня есть запись нашего вчерашнего разговора. Ты сам признал, что удерживаешь её». Олег побледнел. «Ты записывала?» «Конечно. Я же говорила. У меня было время всё продумать».
Она достала телефон и набрала номер. Один, гудок, второй. Дверь кабинета распахнулась. В приёмную вошли трое мужчин в штатском. Один из них достал удостоверение. «Полиция! Олег Сергеевич Беликов! Вы задержаны по подозрению в похищении несовершеннолетнего и шантаже». Олег вскочил, опрокинув стул. «Это произвол! Вы не имеете права!» «Имеем». Полицейский достал наручники. «Руки за спину!» Даша прижалась к матери, дрожа всем телом. Марина обняла её, закрыла собой от происходящего. Олега вывели из кабинета. Он кричал что-то о своих адвокатах, о нарушении его прав, угрожал судами и разоблачениями. «Ты ещё пожалеешь!» орал он, пока его заталкивали в полицейскую машину. «Вы все пожалеете!»
Марина стояла у входа в нотариальную контору, прижимая к себе Дашу. Девочка дрожала, но уже не плакала. Она смотрела, как увозят человека, который три месяца терроризировал её, и в её глазах было что-то новое. Не страх, а облегчение. «Мам», — прошептала она, — «это правда конец?» Марина погладила её по волосам. «Это начало маленькое. Начало…» новой жизни. Света подошла к ним, обняла обеих. «Вы молодцы. Обе. Поехали ко мне. Согрейтесь, поедите нормально». Марина кивнула. Она чувствовала себя опустошённой, выжатой до последней капли. Но где-то в глубине, под слоями усталости и пережитого страха, теплилось что-то похожее на надежду. Они сели в машину Светланы и поехали.
За окном мелькали улицы, люди, машины. Обычный городской день, обычная жизнь. Но для Марины и Даши этот день был особенным. Это был день, когда они, наконец, освободились. Впереди еще был суд, развод, раздел имущества, долгие месяцы бюрократии и нервотрепки. Олег не собирался сдаваться так просто. Его выпустили под подписку о не выезде через двое суток, и первое, что он сделал, нанял самого дорогого адвоката в городе. Марина узнала об этом от Светланиного брата. «Он будет бороться за квартиру», — предупредил полицейский, «и попытается переквалифицировать обвинение». «У него получится?» «Не знаю, но готовься к тому, что это затянется». Марина была готова.
Она собрала все доказательства, наняла хорошего юриста, Антонину Павловну Воронцову, специалиста по сложным семейным делам. Подготовила Дашу к возможным допросам. Они с дочерью переехали к Светлане. Жить в квартире, где всё напоминало об Олеге, было невыносимо. И началась война. Олег подал встречный иск, обвиняя Марину в клевете и незаконном завладении имуществом. Его адвокаты утверждали, что записи разговоров были сделаны незаконно и не могут быть приняты судом. Что Даша всё выдумала, потому что ненавидит отчима. Что Марина сама провоцировала конфликт. Первое заседание суда закончилось ничем. Второе тоже. Олег являлся в дорогом костюме с идеально поставленной речью и производил впечатление обиженного, оклеветанного мужчины.
Марина смотрела на него и не могла поверить, что когда-то любила этого человека, что доверяла ему, что считала его надёжным. Но она не сдавалась, не собиралась отступать, потому что на кону была не только квартира, на кону была справедливость и будущее её дочери. Третье заседание было назначено на следующий вторник. Марина не знала, чем оно закончится. Не знала, хватит ли у неё сил выдержать ещё месяцы этой изматывающей борьбы. Но одно она знала точно — она будет сражаться до конца. Потому что Марина Волкова не терпила. Она — боец. И она не позволит никому сломать себя или свою дочь. Третье заседание суда началось в 10 утра.
Марина приехала за полчаса, чтобы успокоиться и собраться с мыслями. Антонина Павловна, её юрист, уже ждала в коридоре. «Как настроение?» — спросила она. «Боевое», — ответила Марина, хотя внутри всё сжималось от напряжения. «Хорошо. Сегодня будут допрашивать свидетелей, в том числе Дашу. Она готова?» «Готова». Даша сидела рядом, бледная, но решительная. Психолог, с которым она работала последние недели, подготовил её к этому дню. Научил, как отвечать на вопросы, как не поддаваться на провокации адвоката противной стороны. Двери зала открылись. Марина увидела Олега, он шёл по коридору в сопровождении своего адвоката, дорого одетого мужчины с самоуверенной улыбкой. Олег выглядел безупречно.
Костюм, галстук, идеальная прическа, ни следа того испуганного человека, которого выводили в наручниках из нотариальной конторы. Их взгляды встретились. Олег усмехнулся. Холодно, презрительно. Как будто заранее знал, что победит. Марина отвернулась. Не время для эмоций. Сейчас главное сосредоточиться на деле. Заседание началось с формальностей. Судья, та самая пожилая женщина с острым взглядом, зачитала материалы дела и предоставила слово адвокату истца. Антонина Павловна встала. «Ваша честь, мы представляем доказательства систематического психологического давления на несовершеннолетнего ребёнка со стороны ответчика. В течение трёх месяцев он выплачивал 13-летней падчерице денежные суммы в обмен на молчание о его супружеской измене.
При этом он использовал угрозы и манипуляции, внушая ребёнку, что мать откажется от неё, если узнает правду. Адвокат Олега поднялся с места. «Возражаю, Ваша честь. Это голословные обвинения, основанные исключительно на показаниях заинтересованной стороны, самого ребёнка, который, очевидно, находится под влиянием матери. Возражение отклонено», — сухо сказала судья. «Продолжайте». Антонина Павловна кивнула. «Прошу приобщить к делу вещественные доказательства. Денежные средства в сумме 280 000 рублей, которые ответчик передавал несовершеннолетний, а также аудиозапись телефонного разговора, в котором ответчик признаёт факт удержания ребёнка и выдвигает требования в обмен на её освобождение». Секретарь передала судье конверт с деньгами и диск с записью.
Судья внимательно изучила документы. — Защита, у вас есть возражения? Адвокат Олега встал, поправляя галстук. — Ваша честь. Мы настаиваем на том, что аудиозапись была получена незаконным путём и не может быть принята в качестве доказательства. — На каком основании? — Запись была сделана без согласия моего клиента. Это нарушение его права на частную жизнь. Судья посмотрела на него поверх очков. «Ваш клиент звонил истице с угрозами и требованиями. Она имела полное право фиксировать этот разговор для собственной защиты. Возражение отклонено». Олег что-то прошептал своему адвокату. Тот нахмурился, но кивнул. «В таком случае мы требуем проведения экспертизы подлинности записи».
— Экспертиза уже проведена, — вмешалась Антонина Павловна. Заключение эксперта приобщено к материалам дела. Запись подлинная, следов монтажа не обнаружено. Судья перелистала бумаги. «Подтверждаю. Переходим к допросу свидетелей. Вызывается Волкова Дарья Игоревна». Марина сжала руку дочери. «Ты справишься», — прошептала она. Даша встала и прошла к свидетельскому месту. Она выглядела маленькой и хрупкой в этом большом зале, но голос её не дрожал. «Назовите своё имя и возраст», — попросил судья. «Волкова Дарья Игоревна, 13 лет». «Вы понимаете, что обязана говорить правду?» «Да, понимаю». Судья кивнула. «Расскажите, что произошло между вами и ответчиком?»
Даша набрала в грудь воздуха и начала говорить. Она рассказала всё. Как случайно услышал разговор Олега с любовницей, как он застал её с телефоном, как начал угрожать и давать деньги. Голос её был ровным, почти бесстрастным. Но Марина видела, как побелели костяшки её пальцев, сжимающих край кафедры. Когда Даша закончила, адвокат Олега встал для перекрёстного допроса. — Дарья, скажите, вы любите свою мать? — Да. — И вы бы сделали всё, чтобы защитить её? Даша нахмурилась. — Да, наверное. — В том числе солгали бы? — Возражаю. Антонина Павловна вскочила с места. — Адвокат оказывает давление на несовершеннолетнего свидетеля. — Возражение принято, — кивнула судья.
— Адвокат сформулируйте вопрос корректно. Адвокат улыбнулся. Той самой самоуверенной улыбкой, которая так раздражала Марину. «Хорошо. Дарья, не могло ли случиться так, что вы неправильно поняли намерение моего клиента? Что он давал вам деньги просто как карманные расходы, а вы восприняли это как подкуп?» Даша посмотрела на него прямо. «Он сказал, это тебе, чтобы молчала». но если твоя мать узнает правду, ты сильно пожалеешь. Как еще это можно понять?» Адвокат замялся. «Возможно, вы неправильно расслышали. Я слышал это много раз. Каждую неделю в течение трех месяцев. И каждый раз он говорил одно и то же». В зале повисла тишина. Даже адвокат Олег, казалось, не знал, что ответить. Судья постучала молотком.
«Достаточно. Свидетель может вернуться на место. Вызывается следующий свидетель. Светлана Андреевна Кузнецова». Света вышла к свидетельскому месту. Она подтвердила, что Марина обращалась к ней за помощью, рассказала о состоянии подруги и её дочери, о том, как организовывала встречу с полицией. Затем допросили брата Светланы, того самого полицейского, который помог задержать Олега. Он дал показания о том, как проходило задержание, как вел себя ответчик. Олег сидел с каменным лицом. Только желваки на скулах выдавали его напряжение. Когда очередь дошла до него, он встал и заговорил. Спокойно, уверенно, как будто объяснял очевидные вещи глупым собеседникам. «Ваша честь, все это недоразумение». «Да, у меня были отношения на стороне. Я не отрицаю».
Я никогда не угрожал падчерице. Деньги, которые я ей давал, это обычные карманные расходы. Я относился к ней как к родной дочери. «А запись телефонного разговора?» — спросила судья. «Вы требовали от истицы отказаться от квартиры в обмен на ребенка». Это была эмоциональная реакция. «Меня выгнали из собственного дома, обвинили в страшных вещах. Я был в отчаянии». Вы удерживали несовершеннолетнего ребенка против ее воли. Я просто хотел поговорить с ней, объяснить свою позицию. Она сама согласилась поехать со мной. Она написала записку под вашим давлением? Олег помолчал. Я попросил ее написать маме, что она в безопасности, чтобы Марина не волновалась. И указать ложную информацию о том, что она у отца? Снова пауза. Это было…
Необдуманное решение. Судья сняла очки и посмотрела на него долгим взглядом. «Ответчик, вы понимаете, что ваши действия квалифицируются как похищение несовершеннолетнего и шантаж?» «Я не похищал ее. Я просто…» «Вы удерживали ребенка и требовали от его матери отказа от имущества в обмен на его возвращение. Это классическое определение шантажа». Олег замолчал. Впервые за всё время его самоуверенность дала трещину. Судья объявила перерыв на обед. Марина вышла в коридор вместе с Дашей и Светой. Руки дрожали, но внутри появилось что-то похожее на надежду. «Как думаешь, как идёт?» — спросила она у Антонина Павловны. «Хорошо, очень хорошо. Судья явно на нашей стороне. Его адвокат пытается играть на эмоциях,
Но факты говорят сами за себя. После перерыва заседание продолжилось. Стороны представили заключительные аргументы. Адвокат Олега пытался давить на то, что его клиент — уважаемый человек, успешный риелтор, который просто совершил ошибку в личной жизни. Что развод должен быть мирным, с равным разделом имущества. Антонина Павловна парировала. Речь идёт не о простой измене, о систематическом психологическом насилии над ребёнком, о похищении и шантаже. Человек, способный на такое, не заслуживает снисхождения. Судья объявила, что решение будет вынесено через неделю. Эта неделя тянулась бесконечно. Марина почти не спала, прокручивая в голове каждое слово, сказанное в суде. Даша тоже была на взводе, хотя старалась не показывать. Они по-прежнему жили у Светланы.
Возвращаться в квартиру, где всё напоминало об Олеге, было выше их сил. Да и небезопасно. Никто не знал, как он себя поведёт, узнав о решении суда. Наконец наступил день оглашения. Зал был полон. Пришли не только участники процесса, но и несколько журналистов. Дело получило. Огласку. История о риелторе, который подкупал падчерицу и похитил её ради квартиры, разлетелось по городским новостям. Олег сидел на своём месте, всё такое же безупречное внешне, но что-то в его глазах изменилось. Исчезла самоуверенность. Появилась затравленность. Судья вошла, все встали. «Прошу садиться». Она открыла папку с документами.
По делу о расторжении брака между Беликовым Олегом Сергеевичем и Волковой Мариной Сергеевной, а также по связанным обвинению в психологическом насилии над несовершеннолетним и похищении, суд постановляет следующее. Марина затаила дыхание. Брак между сторонами расторгнуть. Квартиру, расположенную по адресу, судья зачитала адрес, оставить в собственности Волковой Марины Сергеевны в полном объёме. Ответчику отказать в претензиях на раздел «Имущество», связи с доказанным фактом расходования совместных средств на содержание третьего лица и причинением морального вреда несовершеннолетнему члену семьи. Олег дернулся. Хотел что-то сказать, но адвокат положил ему руку на плечо. Судья продолжила. По обвинению в похищении несовершеннолетнего. Суд признает действия ответчика противоправными.
Учитывая отсутствие физического насилия, добровольное освобождение ребёнка, суд назначает наказание в виде условного срока — два года. Ответчик обязан выплатить компенсацию морального вреда несовершеннолетней Волковой Дарьи Игоревне в размере 300 тысяч рублей. Марина почувствовала, как слёзы наворачиваются на глаза. «Она победила. Они победили». «Кроме того», — добавила судья, — Ответчику запрещается приближаться к Волковой Марине Сергеевне и Волковой Дарье Игоревне. Расстояние ближе ста метров в течение трех лет. Нарушение этого запрета повлечет за собой замену условного срока на реальный. Она закрыла папку. Решение суда вступает в силу немедленно. Заседание окончено. Стук молотка. Марина обернулась к дочери.
Даша смотрела на нее широко открытыми глазами, в которых стояли слезы. «Мам», — прошептала она, — «мы выиграли». «Выиграли, маленькая, выиграли». Они обнялись прямо в зале суда, не обращая внимания на окружающих. Света тоже подошла, обняла их обеих. Олег сидел на своем месте, не двигаясь. Его адвокат что-то говорил ему, но он, казалось, не слышал. Впервые за все время он выглядел по-настоящему раздавленным. Марина посмотрела на него. Она ждала, что почувствует торжество, злорадство, удовлетворение. Но не чувствовала ничего, кроме усталости и облегчения. Этот человек больше не имел над ней никакой власти. Он стал просто чужим, неприятным воспоминанием. Она отвернулась и пошла к выходу, держа дочь за руку.
Возвращение в квартиру было странным. Все выглядело так же, как три месяца назад, когда она выгнала Олега. Те же стены, та же мебель, те же фотографии на полках. Но все ощущалось иначе. Как будто квартира наконец стала по-настоящему их домом. Первым делом Марина сняла со стены свадебную фотографию. Потом собрала все вещи, которые напоминали об Олеге. Его любимую кружку, забытый галстук, книгу, которую он так и не дочитал. Сложила все в мусорный пакет и вынесла на помойку. Даша помогала. Они работали молча, сосредоточенно, как будто совершали какой-то важный ритуал. Очищение. Освобождение. Когда последняя вещь Олега исчезла из квартиры, Марина открыла окно нараспашку. «Что ты делаешь?» — спросила Даша. «Холодно же». «Проветриваю. Пусть его дух выветрится отсюда». Даша рассмеялась. «Впервые за долгое время, искренне, от души».
Вечером они заказали пиццу и смотрели глупую комедию по телевизору. Смеялись над несмешными шутками, бросались друг друга попкорном, вели себя как две подружки на пижамной вечеринке. Марина смотрела на дочь и чувствовала, как что-то тёплое разливается в груди. Её девочка возвращалась. Та Даша, которую она знала до Олега. Весёлая, открытая, полная жизнь. Компенсацию в 300 тысяч Олег выплатил через месяц. Марина открыла на имя дочери сберегательный счёт и положила туда все деньги. «Это твои», — сказала она. «На будущее, на учёбу, на путешествия, на что захочешь. Только не трать их на глупости». Даша кивнула. «Мам, а можно я часть отдам на благотворительность?» «Конечно, куда хочешь».
Есть фонд, который помогает детям, пережившим насилие. Психолог рассказывала. Я хочу, чтобы другим детям тоже помогли, как помогли мне. Марина обняла дочь. Ты удивительная, знаешь? Я в тебе. Жизнь постепенно входила в нормальное русло. Марина вернулась к работе, Даша — к учёбе. По вечерам они ужинали вместе, разговаривали о прошедшем дне, строили планы на выходные. обычная жизнь, нормальная. Без страха, без лжи, без постоянного напряжения. Психолог, с которым работала Даша, сказал, что девочка делает большие успехи. Травма не исчезла полностью, такие вещи не проходят бесследно. Но Даша училась с ней справляться. Училась доверять, открываться, не бояться. Марина тоже ходила к психологу.
Ей нужно было разобраться в себе, понять, как она могла так ошибиться в человеке, как не заметила тревожных звоночков. Терапевт помогала ей увидеть закономерности, как опыт первого брака сделал ее уязвимой, как желание стабильности заслонило здравый смысл, как манипуляторы умеют маскироваться под идеальных партнеров. «Вы не виноваты», — говорила психолог. «Вы стали жертвой опытного манипулятора». Важно не то, что вы ему поверили. Важно то, что вы нашли в себе силы противостоять, когда узнали правду. Эти слова помогали. Понемногу, но помогали. Весна пришла рано в том году. Уже в начале марта снег растаял, и город наполнился солнцем. Марина стояла у окна своей кухни, той самой кухни, где когда-то стояла и чувствовала смутную тревогу, и смотрела, как во дворе играют дети.
Она изменилась за эти месяцы. Стала жёстче, осторожнее, но при этом сильнее. Она знала теперь, на что способна. Знала, что может защитить себя и свою дочь от любой угрозы. Телефон зазвонил. Номер был незнакомый. «Алло, Марина Сергеевна?» Женский голос, молодой, неуверенный. «Меня зовут Кристина. Кристина Лебедева». Мы не знакомы, но мне нужно с вами поговорить. Марина замерла. Кристина. Та самая Кристина. Любовница Олега. Зачем? Я хочу извиниться. За все. Я не знала… Я не знала, что он делает с вашей дочерью. Он говорил, что у вас все кончено, что вы живете как соседи. Я ему верила. И что изменилось?
Он и со мной оказался не тем, кем притворялся. После суда он пришел ко мне пьяный, злой. Говорил ужасные вещи. Угрожал. Я испугалась и выгнала его. А потом начала искать информацию и узнала, что он сделал с вами. С вашей дочерью. Марина молчала. «Я понимаю, что вы меня ненавидите», — продолжала Кристина. «Имеете полное право». но я хотела, чтобы вы знали. Я не злодейка. Я просто дура, которая поверила красивым словам. — Я не ненавижу вас, — сказала Марина после долгой паузы. — Я вас даже не знаю и не хочу знать. Но спасибо, что позвонили. Это требует смелости. Спасибо, что выслушали. Разговор закончился.
Марина положила телефон и долго смотрела на него, не зная, что чувствовать. Странно. Она думала, что будет злиться на эту женщину, а вместо этого чувствовала только усталую жалость. Кристина тоже стала жертвой. Не такой, как Марина и Даша, но всё же жертвой. Олег использовал их всех, каждую по-своему. Она рассказала Даше о звонке. Дочь выслушала молча. «Ты простила её?» — спросила она. «Не знаю». «Наверное, нет. Но я не хочу тратить на неё свою злость. Она того не стоит». Даша кивнула. «Я тоже не хочу. Злиться это тяжело. Устаёшь». Марина улыбнулась. «Когда ты успела стать такой мудрой?» «Психолог научила. Она говорит, что злость — это яд, который мы пьём сами, надеясь отравить другого». «Умная женщина». «Ага».
Как ты? Прошло полгода. Лето, осень, начало зимы. Жизнь текла своим чередом. Марина получила повышение на работе. Теперь она была старшим бухгалтером с собственным кабинетом и небольшой командой в подчинении. Зарплата выросла, появились новые возможности. Даша перешла в восьмой класс. Оценки улучшились, появились новые подруги. Она записалась в театральную студию и теперь по вечерам репетировала роль в школьном спектакле. Об Олеге они почти не вспоминали. Он исчез из их жизни, как страшный сон. Марина слышала от общих знакомых, что он уехал из города, кажется, в Москву. Начинать всё сначала. Что ж, пусть начинает. Главное — подальше от них. Однажды вечером, незадолго до Нового года, они с Дашей украшали ёлку.
Маленькую, живую, пахнущую, хвоей. Раньше Олег всегда настаивал на искусственной. «Меньше мусора», — говорил он. Теперь они могли делать так, как хотели. «Мам», — сказала Даша, вешая на ветку стеклянный шарик. «Ты счастлива?» Марина задумалась. «Счастлива ли она?» «Сложный вопрос». «Я спокойна», — ответила она. «Мне хорошо». с тобой, в нашем доме. Это, наверное, и есть счастье. — А ты не хочешь, ну, встретить кого-нибудь? Снова? — Марина улыбнулась. — Может быть, когда-нибудь. Но сейчас мне и так хорошо. Мы с тобой отличная команда. — Точно. — Даша улыбнулась в ответ. — Лучшая.
Они закончили украшать ёлку, включили гирлянду. Разноцветные огоньки заплясали по комнате, отражаясь в оконном стекле. «Мам, а давай загадаем желание», — предложила Даша. «Как в детстве, на Новый год». «Давай». Только не говори вслух, а то не сбудется. Они закрыли глаза. Марина думала о том, чего хочет. Здоровья для себя и дочери. Спокойствия. чтобы тот кошмар никогда не повторился. Чтобы Даша выросла счастливой, уверенной в себе женщиной. Чтобы у неё самой хватило сил быть хорошей матерью. Она открыла глаза. Даша смотрела на неё, улыбаясь. «Загадала?» «Загадала». «А ты?» «Тоже». «И что?» Даша покачала головой. «Не скажу».
Но оно точно сбудется. Я чувствую. Марина обняла дочь. Конечно, сбудется. Мы с тобой всего добьёмся. Вместе. За окном падал снег. Мягкий, пушистый, укрывающий город белым одеялом. Новый год приближался, а вместе с ним — новая глава их жизни.
Марина не знала, что ждёт их впереди, какие испытания, какие радости, какие встречи и расставания. Но одно она знала точно. Что бы ни случилось, они справятся. Потому что они — семья. Настоящая семья. Не та, что держится на штампе в паспорте или красивых словах, а та, что держится на любви, доверии и готовности стоять друг за друга до конца. и эту семью никто и никогда не сможет разрушить. Марина выключила верхний свет, оставив только гирлянду. Комната погрузилась в мягкий полумрак, расцвеченный разноцветными огоньками. «Пойдём пить какао», — предложила Даша. «Я сделаю с зефирками, как ты любишь». «Пойдём». Они ушли на кухню, и их смех ещё долго звучал в тихой квартире.
Обычный вечер обычной семьи. Счастливой семьи. Той самой, которую Марина так долго искала. И, наконец, нашла.
