Снег скрипел под колесами машины, когда Вера смотрела в окно и пыталась дышать ровно. Морозные узоры на стекле словно повторяли тот рисунок трещин, что пророс внутри за последние месяцы. Сорок семь лет. Почти четверть века замужем. И вот – этот февральский вечер, который она запомнит навсегда.
— Собирай свои тряпки и валяй к маме! — Виктор швырнул на диван ее шарф, который она забыла в машине. — Квартиру оформлю на Кристину. Она молодая, ей детей рожать. А ты…
Он осекся, но Вера видела – сейчас скажет то, что держал в себе последние недели.
— Да кому ты вообще нужна в таком возрасте? Разве что дедушке за шестьдесят!
Дверь хлопнула так, что задрожали рамки с фотографиями на стене. Семейные. Смешные. Теперь – чужие.
Вера стояла посреди гостиной в своем синем свитере, который Виктор всегда называл бабским. Руки онемели. В висках стучало. За окном метель заметала следы его машины – белые вихри кружились в желтом свете фонарей, и казалось, что весь мир решил стереть этот день, как неудачный набросок.
«Дедушке за шестьдесят». Слова эти засели занозой. Она подошла к зеркалу в прихожей. Внимательно посмотрела на свое отражение. Да, есть морщинки у глаз. Есть седые волоски, которые она старательно закрашивала каждый месяц. Но разве она стала хуже? Разве двадцать три года совместной жизни – это просто вычеркнутое время?
Телефон завибрировал. Сообщение от подруги Светы: «Витьку твоего видела с девчонкой в кафе на Мечникова. Прости, что пишу. Но ты должна знать».
Должна была. Уже знала. Просто не хотела верить.
Ночь прошла в каком-то странном оцепенении. Вера сидела на кухне, пила малиновый чай и смотрела, как снег засыпает подоконник. Телефон молчал. Виктор не звонил. Не писал. Значит, всерьез.
Утром она поехала на работу – в читальный зал на окраине города. Коллеги переглядывались, но спрашивать не решались. Лицо Веры было спокойным, хотя внутри все еще бушевала буря. Она раскладывала книги по полкам, принимала читателей, улыбалась. Автоматически.
— Вера Михайловна, у нас тут новый поставщик мебели приехал, — заглянула в читальный зал Рита, молоденькая практикантка. — Говорит, с вами переговорить надо.
Вера вышла в коридор. Там стоял мужчина лет пятидесяти пяти – высокий, с проседью в темных волосах, в добротной дубленке. Он обернулся, и Вера невольно отметила, как внимательно он на нее посмотрел. Не оценивающе. Просто… увидел.
— Игорь Сергеевич Малинин, — представился он, протягивая руку. — Ваша заявка на стеллажи?
Они разговаривали минут двадцать. О полках, о размерах, о сроках. Но Вера чувствовала – он смотрит не как на заказчика. Смотрит как на женщину. И это было странно. Непривычно. После вчерашнего – почти неправдоподобно.
— Можно вас пригласить на кофе? — спросил он неожиданно, когда они закончили с бумагами. — Чисто по-человечески. Вы выглядите… словно вам нужно отвлечься.
Вера хотела отказаться. Но вместо этого кивнула.
Кафе было маленьким, уютным. Пахло корицей и свежей выпечкой. Игорь заказал капучино, она – американо. Молчали. Потом он улыбнулся:
— Знаете, я вас сразу узнал. Мы же в одной школе учились. Я на два класса старше был.
Вера вгляделась в его лицо. Действительно, что-то знакомое. Смутное, далекое.
— Малинин… Игорь Малинин? Тот, что на лыжах всегда гонял?
— Он самый. А вы были той девчонкой с косами, что в библиотеке школьной пропадала.
Они засмеялись. Первый раз за сутки Вера почувствовала, что ком в горле чуть ослаб.
Говорили обо всем. О школе, о жизни. Игорь рассказал, что овдовел три года назад. Жена умерла от рака. Дочь выросла, живет в Москве. Он остался один, работает, пытается не думать о пустоте в квартире.
— А у вас? — спросил он осторожно. — Муж, дети?
Вера сжала чашку. Горячая.
— Муж был. До вчерашнего дня.
Она рассказала. Не всё, но достаточно. Про Кристину, двадцатипятилетнюю секретаршу из его офиса. Про фразу о дедушке за шестьдесят. Про пустую квартиру и ночь в молчании телефона.
Игорь слушал, не перебивая. Когда она замолчала, он вздохнул:
— Дурак ваш Виктор. Извините за прямоту. Но бросить такую женщину ради… прости господи, ради чего? Ради иллюзии молодости?
— Может, он прав, — Вера попыталась улыбнуться, но не вышло. — Может, я и правда никому не нужна в мои годы.
— Чушь. Полнейшая. — Игорь наклонился ближе. — Вы красивая, умная, интересная. Вы живая. И поверьте мне – вы нужны. Очень многим мужчинам. Просто они пока не знают о вашей свободе.
Вера вздрогнула. «Свободе». Это слово прозвучало как приговор и как освобождение одновременно.
Они просидели в кафе два часа. Потом Игорь проводил ее до библиотеки. На прощание взял ее руку:
— Можно я позвоню вам? Просто так. Поговорить.
— Можно, — ответила Вера и впервые за сутки улыбнулась по-настоящему.
Вечером, когда она вернулась домой, телефон ожил. Виктор. Сообщение: «Завтра заеду за вещами. Не хочу скандалов».
Вера посмотрела на экран. Набрала ответ: «Хорошо». Без эмоций. Без мольбы. Просто – хорошо.
А потом пришло второе сообщение. От Игоря: «Спасибо за сегодня. Давно не было так легко говорить с человеком. Спокойной ночи, Вера».
Она улыбнулась. Села у окна. Снег перестал идти. В небе проглядывала луна – тонкий серп среди туч. Что-то внутри начинало оттаивать. Медленно. Болезненно. Но – начинало.
Завтра придет Виктор. Заберет вещи. Захлопнет дверь в прошлую жизнь. Но Вера вдруг поняла – она не боится. Она готова. Готова к тому, что будет дальше.
Только вот она еще не знала, что этот февральский месяц приготовил для нее самые невероятные повороты…
Виктор появился ровно в шесть вечера. Вера услышала знакомый звук ключа в замке и поняла – он не постучал. Привычка. Или демонстрация того, что это всё ещё его территория.
Он прошел в спальню, не здороваясь. Вера стояла на кухне, слушала, как он возится с вещами. Хлопают дверцы шкафа. Шуршит полиэтилен. Спокойно. Обыденно. Будто он просто собирается в командировку.
— Документы на квартиру где лежат? — крикнул он из комнаты.
— В верхнем ящике комода. Как всегда.
Он вышел через двадцать минут. С двумя сумками. На пороге обернулся:
— Адвоката пришлю. Разведемся без шума, если ты не будешь качать права на квартиру. Всё честно поделим. Я не жадный.
Вера посмотрела на него. Этот человек делил с ней постель двадцать три года. Знал, что она любит чай с бергамотом по утрам. Помнил, как она боится грозы. И вот сейчас он стоит и говорит о разделе имущества, словно подводит баланс неудачной сделки.
— Не жадный? — она усмехнулась. — Спасибо, Витя. Это так великодушно с твоей стороны.
Он поморщился:
— Не начинай, Верка. Сама знаешь, что мы давно уже чужие. Последний год вообще как соседи жили.
— Потому что ты жил с Кристиной. В параллельной реальности.
— Она меня понимает! — вспыхнул он. — Она смотрит на меня и видит мужчину, а не кошелек с ногами!
— Интересно, — Вера прислонилась к дверному косяку. — А когда она узнает, что у тебя кредит на машину и ипотека на квартиру матери, она продолжит видеть мужчину?
Лицо Виктора потемнело:
— При чем тут это?
— При том, что ты сбежал не к молодости. Ты сбежал от ответственности. От скуки. От того, что жизнь оказалась не такой яркой, как ты мечтал. А я… я просто оказалась рядом, когда ты понял, что молодость прошла.
Он шагнул к ней. Остановился в шаге. Голос дрогнул:
— Ты не имеешь права меня судить.
— Не сужу. Просто констатирую факты. Иди, Витя. Твоя Кристина ждет.
Он постоял еще секунду, развернулся и вышел. На этот раз дверь закрылась тихо. Почти деликатно.
Вера прошла в гостиную, села на диван. Тишина обрушилась на нее всей своей тяжестью. Пусто. Так пусто, словно из квартиры вынесли не два пакета с вещами, а всю мебель разом.
Телефон сообщил о входящем звонке. Игорь.
— Вера? Как вы?
Она хотела сказать «нормально». Но вместо этого вдруг всхлипнула. Один раз. Коротко.
— Всё. Он забрал вещи. Официально. Окончательно.
— Где вы сейчас?
— Дома.
— Я могу подъехать? Не хочу, чтобы вы были одна. Просто посижу рядом. Если хотите – помолчим.
Вера задумалась. Пригласить практически незнакомого мужчину в дом, где еще час назад был ее муж? Странно. Неправильно. Но одиночество давило сильнее приличий.
— Приезжайте.
Игорь приехал через полчаса. Принес с собой пакет с продуктами.
— Не знал, что покупать, — смущенно улыбнулся он, снимая дубленку. — Взял для борща. Подумал, что горячее блюдо – это всегда правильно в такие дни.
Они готовили вместе. Вера резала овощи, Игорь управлялся с мясом. Разговаривали о мелочах. О погоде. О работе. О том, что в городе обещают открыть новый парк весной.
— Знаете, что самое странное? — Вера помешивала в кастрюле. — Я не чувствую облегчения. Но и не чувствую катастрофы. Просто… пустота какая-то.
— Это нормально. Проживание. Надо время, чтобы осознать.
— А вы как переживали? Когда жена…
Игорь замолчал. Потом вздохнул:
— Я не переживал. Я умирал вместе с ней. Каждый день. А когда она ушла, я еще полгода не мог поверить. Накрывал на стол на двоих. Разговаривал с ней вслух. Думал, сойду с ума.
— Что помогло?
— Дочка. Она приехала, отругала меня, заставила собраться. Сказала: «Папа, мама бы не хотела видеть тебя таким». И я понял – она права. Жизнь продолжается. Не потому что мы предаем память. А потому что мы живые.
Борщ получился на удивление вкусным. Они ели, и Вера ловила себя на мысли, что давно не было такого простого уютного вечера. С Виктором последние годы они либо молчали за ужином, уткнувшись в телефоны, либо перебрасывались формальными фразами.
— Можно вопрос? — Игорь отложил ложку. — Вы боитесь остаться одна?
Вера задумалась:
— Боюсь. Но не так, как думала. Боюсь не одиночества. Боюсь, что Витька окажется прав. Что я никому не нужна.
— Вера. Посмотрите на меня.
Она подняла глаза.
— Вы нужны. Мне, например, уже сейчас. Я третий день думаю о вас. О том, как вы улыбаетесь. О том, как грустно смотрели в окно в том кафе. Мне пятьдесят шесть. Я не дедушка за шестьдесят. Но даже если бы был – я бы считал за счастье просто разговаривать с вами.
Сердце Веры забилось как-то странно. Испуганно и радостно одновременно.
— Вы меня совсем не знаете.
— Зато хочу узнать. Если вы позволите.
Они сидели на кухне до полуночи. Говорили. Смеялись. Игорь рассказывал истории из своей жизни – смешные, трогательные. Вера словно очнулась от многолетнего сна. Оказывается, можно говорить обо всём. Можно спорить. Можно не соглашаться и не бояться осуждения.
Когда он уходил, на пороге взял ее руку:
— Вера, я не хочу торопить события. Но я хочу, чтобы вы знали – вы потрясающая. И ваш муж потерял больше, чем нашел. Намного больше.
Дверь закрылась. Вера прислонилась к ней спиной, закрыла глаза. Улыбнулась.
Через два дня в библиотеку зашел еще один мужчина. Высокий, спортивный, с приятным загаром и уверенной походкой. Анатолий, как выяснилось, бизнесмен, недавно переехавший в город.
— Простите, вы не подскажете, где тут отдел с историей? — улыбнулся он Вере.
Она проводила его, показала стеллажи. Он задержался, разговорились. Оказалось, что Анатолий разводится. Жена ушла к другому. Он один, сыну двадцать восемь, живет отдельно.
— Вы знаете, что самое обидное? — говорил он, листая книгу. — Я ей всё дал. Дом. Машину. Деньги. А она сказала, что я не даю главного – внимания. И знаете что? Она была права.
Вера слушала и узнавала свою историю. Только наоборот.
— Может быть, выпьем кофе как-нибудь? — предложил он на прощание. — Поговорим. У меня ощущение, что вы меня понимаете.
Она взяла его номер телефона.
А вечером позвонила Света:
— Вер, ты чего молчишь? У нас же завтра встреча одноклассников! Забыла? Приходи обязательно. Надо показать всем этим курицам, что ты в прекрасной форме!
Вера засмеялась. Встреча одноклассников. Тридцать лет после выпуска. Она и думать забыла.
— Не знаю, Светка. Не в настроении я…
— Тем более иди! Покажешь Витьке, если он придет со своей малолеткой. Покажешь, что ты живешь. Что ты свободна. И что ты, между прочим, красивая женщина!
Вера посмотрела на себя в зеркало. Может, и правда пора перестать прятаться? Пора выйти в мир и посмотреть ему в глаза?
— Ладно. Приду.
Она не знала, что эта встреча перевернет всё…
Ресторан был полон голосов, смеха, музыки восьмидесятых. Вера вошла и на секунду растерялась – столько лиц, одни знакомые, другие изменились до неузнаваемости. Света сразу подбежала, обняла:
— Ты красотка! Это новое платье? Тебе идет!
Вера улыбнулась. Да, платье новое. Темно-синее, простое, но элегантное. Она специально заехала в магазин вчера, потратила два часа на примерку. Хотелось выглядеть достойно.
— Смотри, кто пришел, — Света кивнула в сторону входа.
Виктор. С Кристиной под руку. Девушка была в ярко-красном обтягивающем платье, на высоченных шпильках, с макияжем как у модели с обложки. Она смотрела по сторонам с любопытством ребенка, попавшего на взрослую вечеринку.
Виктор увидел Веру. На мгновение застыл. Потом демонстративно повел Кристину к столику подальше.
— Не обращай внимания, — шепнула Света. — Пошли к нашим.
Вечер разворачивался как обычные такие встречи – воспоминания, тосты, байки из школьных лет. Вера сидела, пила вино, улыбалась. Но краем глаза видела, как Виктор напряженно что-то объясняет Кристине, как та скучающе листает телефон.
— Вера Михайловна? — к столику подошел мужчина в очках. — Не помните меня? Павел Соколов. Мы в параллельном классе учились.
Она вгляделась. Высокий, худощавый, с добрыми глазами. Что-то знакомое мелькнуло в памяти.
— Павел? Тот, что стихи писал?
— Он самый! — засмеялся он. — Теперь преподаю литературу в университете. Недавно вернулся в город. Можно присесть?
Они разговорились. Павел оказался умным, тонким собеседником. Рассказывал о поэзии, о студентах, о том, как прекрасна русская литература. Вера слушала и чувствовала, как внутри что-то откликается – интерес, живой и настоящий.
— Вы замужем? — спросил он между делом.
— Разведена. Практически.
— Понятно. — Он помолчал. — Знаете, в нашем возрасте это уже не трагедия. Это возможность начать заново. Если хотите, конечно.
В этот момент к их столику подошел Виктор. Качнулся – явно выпил прилично.
— Верка, можно на слово?
Она посмотрела на него спокойно:
— Говори здесь.
— Ты чего, издеваешься? — голос его стал громче. — Я муж твой! Был. То есть… в общем, надо поговорить!
Павел привстал:
— Я вам не мешаю?
— Совсем нет, — Вера тронула его за руку. — Витя, возвращайся к Кристине. Нам не о чем говорить.
— Я вижу, ты уже утешилась! — рявкнул он. — Быстро же! Неделя не прошла!
— А ты? — Вера встала. — Ты сколько утешался? Полгода? Год?
По залу поползла тишина. Все смотрели на них.
— Я хоть честно сказал! Ушел как мужик! А ты тут… крутишься!
— Витя, иди отсюда, — вмешалась Света. — Ты пьяный, несешь ерунду.
Кристина подбежала к нему, потянула за рукав:
— Витюль, пойдем. Тут скучно. Давай лучше в клуб.
Он обернулся к ней, посмотрел. На его лице мелькнуло что-то – раздражение? разочарование? Потом махнул рукой и пошел к выходу. Кристина торопливо засеменила следом.
— Ничего себе, — присвистнул кто-то из одноклассников. — Вот это драма!
Вера села обратно. Руки дрожали. Но не от обиды. От злости. От того, что он посмел устроить сцену. От того, что думал – она будет сидеть дома и рыдать.
— Всё хорошо? — тихо спросил Павел.
— Лучше, чем когда-либо.
Остаток вечера прошел легко. Вера танцевала, смеялась, знакомилась со старыми одноклассниками. Трое мужчин попросили ее телефон. Трое! Она записала номера, улыбаясь про себя.
Когда вечер закончился, Павел проводил ее до машины.
— Вера, я бы хотел увидеться с вами еще. Не на встрече одноклассников. Просто мы. Можно?
— Можно, — ответила она.
Дома Вера скинула туфли, сделала себе чай. Села у окна. За стеклом мягко падал снег – крупными ленивыми хлопьями. Март был на носу, но зима не торопилась уходить.
Телефон завибрировал. Игорь: «Как прошел вечер?»
Она улыбнулась, набрала ответ: «Интересно. Очень интересно».
Потом пришло еще сообщение. От Анатолия: «Завтра освобождаетесь? Хочу показать вам одно место в городе».
И третье. От Павла: «Спасибо за сегодняшний вечер. Вы удивительная женщина».
Вера положила телефон на стол. Посмотрела в зеркало напротив. Сорок семь. Морщинки у глаз. Седина у висков. Но глаза – живые. Ясные. В них снова горел огонек, который она считала давно потухшим.
«Да кому ты нужна в таком возрасте?» – эта фраза все еще жгла. Но теперь она знала ответ.
Нужна. Игорю, который видит в ней не возраст, а человека. Анатолию, который ищет понимания. Павлу, который ценит ум и тонкость. Нужна самой себе – наконец-то.
Вера подошла к шкафу, достала старый альбом с фотографиями. Листала страницы – свадьба, поездки, праздники. Виктор молодой, она молодая. Счастливые лица. Или казавшиеся счастливыми?
Она аккуратно закрыла альбом. Убрала на верхнюю полку. Это было. Это прошло. Это часть жизни, но не вся жизнь.
Завтра она встретится с Анатолием. Послезавтра, может быть, позвонит Павлу. А в выходные Игорь обещал свозить ее в загородный домик – показать, как он реставрирует старую мебель.
Впереди была весна. Новая работа – ей предложили должность заведующей в центральной библиотеке. Новые возможности. Новые встречи.
И она больше не боялась. Не боялась быть одной. Не боялась быть ненужной. Потому что поняла главное – она всегда была нужна. Просто раньше забыла об этом. Растворилась в муже, в быте, в рутине.
А теперь Вера вернулась. К самой себе. И это возвращение было страшнее и прекраснее всего, что случалось с ней прежде.
За окном снег кружился всё медленнее. Скоро придет весна. Скоро всё изменится. И Вера была готова к этим переменам.
Она улыбнулась своему отражению, подняла чашку с чаем:
— За новую жизнь. За меня.
И выпила до дна.
