Свекровь стояла у нотариуса с папкой документов, когда Лена вошла в контору.
Мир остановился. Лена замерла на пороге, не веря своим глазам. Её свекровь — Тамара Ивановна — сидела за столом напротив молодой женщины в строгом костюме и что-то подписывала. На столе лежали бумаги с гербовой печатью.
— Лена? — свекровь подняла голову, и в её глазах мелькнул страх. Всего на секунду. Потом лицо приняло привычное выражение — сладкое, заботливое, материнское. — Ты что тут делаешь, дорогая?
Лена шагнула ближе. Она пришла к нотариусу за доверенностью для работы, совершенно случайно выбрав именно эту контору, именно в это время. Судьба.
— А вы что подписываете, Тамара Ивановна?
Свекровь торопливо сгребла бумаги в папку.
— Ерунда, детка. Свои дела. Тебе неинтересно.
Но Лена уже увидела. На верхнем листе мелькнул адрес — её адрес. Квартира, которую ей оставил отец.
— Это документы на мою квартиру, — голос Лены стал ледяным. — Покажите.
Нотариус — та самая молодая женщина — нахмурилась.
— Простите, вы кто?
— Я — собственница квартиры по адресу Садовая, 12. Елена Викторовна Миронова. А эта женщина — моя свекровь, которая, судя по всему, пытается провернуть что-то за моей спиной.
Тамара Ивановна вскочила.
— Как ты смеешь! Я твоя свекровь! Мать твоего мужа!
— Именно поэтому и спрашиваю — что вы делаете с документами на мою собственность?
Нотариус переводила взгляд с одной женщины на другую. Потом осторожно взяла папку.
— Боюсь, нам нужно приостановить процедуру. Если есть спорные моменты…
— Никаких спорных моментов! — Тамара Ивановна выхватила папку. — Это семейное дело! Лена, пойдём выйдем, поговорим.
Она схватила невестку за локоть и потащила к выходу. Лена вырвалась.
— Я никуда не пойду, пока не узнаю правду. Что в этих бумагах?
Свекровь поджала губы. Маска доброты дала трещину.
— Ладно, — она бросила папку на стол. — Хочешь правду? Получай. Я переоформляю квартиру на Серёжу. На моего сына. Твоего мужа.
Лена почувствовала, как пол уходит из-под ног.
— Что? Как? Это невозможно без моего согласия!
Тамара Ивановна усмехнулась.
— Согласие у меня есть. Серёжа всё подписал. Доверенность на распоряжение имуществом — помнишь, ты давала ему в прошлом году? На всякий случай, как любящая жена?
Лена похолодела. Да, была доверенность. Серёжа просил — на случай, если ему понадобится срочно что-то решить, пока она в командировке. Она подписала, не думая. Доверяла.
— Эта доверенность… она даёт право на переоформление собственности?
Нотариус кашлянула.
— Технически — да. Генеральная доверенность включает право распоряжения имуществом, включая отчуждение. Если, конечно, всё оформлено правильно.
Лена медленно опустилась на стул. Ноги не держали.
Пять лет. Пять лет она была замужем за Сергеем Мироновым. Пять лет терпела его мать, которая лезла в каждую щель их жизни. Критиковала готовку, одежду, причёску. Требовала внуков, хотя они решили подождать. Названивала по сто раз в день, устраивала истерики, если Серёжа не отвечал.
И Лена терпела. Ради семьи. Ради мужа. Ради мира.
А они в это время планировали украсть её квартиру.
— Серёжа знает? — спросила она тихо.
Тамара Ивановна фыркнула.
— Конечно, знает. Это его идея. Квартиру надо переписать на семью. На настоящую семью, а не на чужого человека.
— Я — чужой человек?
— А кто ты? — свекровь наклонилась к ней, глядя в упор. — Приблуда. Охотница за недвижимостью. Думаешь, я не вижу? Квартира от папочки, машина от папочки, дача от папочки. А Серёжа что имеет? Ничего! Голые стены в моей двушке, где мы втроём ютимся!
Лена вспомнила, как познакомилась с Сергеем. Он был весёлый, обаятельный, щедрый. Дарил цветы, возил на море, говорил красивые слова. Потом выяснилось, что деньги на море были взяты у матери, а щедрость заканчивалась вместе с зарплатой на третий день месяца.
Но она любила его. Искренне, по-настоящему. Верила, что всё наладится, что он повзрослеет, станет самостоятельным.
Он не повзрослел. Он привёл мать.
— Тамара Ивановна, — Лена подняла глаза. — Эта квартира принадлежит мне. Отец оставил её мне по завещанию до заключения союза. Это моя личная собственность.
— Была твоя. Теперь будет наша.
— Нет.
Лена повернулась к нотариусу.
— Я отзываю доверенность. Прямо сейчас. Это возможно?
Нотариус кивнула.
— Разумеется. Вам нужно только подписать заявление об отмене.
Тамара Ивановна побелела.
— Ты не посмеешь!
— Уже посмела, — Лена протянула руку за бланком. — И, знаете что? Я рада, что случайно зашла именно сюда. Иначе вернулась бы домой — а там уже ваши вещи.
Свекровь схватила её за запястье.
— Послушай меня, дрянь. Ты не понимаешь, с кем связалась. Я своего добьюсь. Не через нотариуса — так через суд. Серёжа подаст на развод, и половина квартиры достанется ему!
Лена высвободила руку.
— Квартира получена до заключения союза. Не делится.
— Ремонт делался совместно!
— Ремонт оплачивала я. У меня все чеки, все выписки со счёта.
Тамара Ивановна задохнулась от злости.
— Мы ещё посмотрим! Серёжа! — она выхватила телефон. — Серёжа, немедленно приезжай! Твоя жена сошла с ума!
Лена подписала заявление об отмене доверенности. Нотариус заверила документ, поставила печать.
— Готово, — сказала она, протягивая бумаги Лене. — Доверенность аннулирована. С этого момента никто, кроме вас, не имеет права распоряжаться вашим имуществом.
— Спасибо.
Лена встала. Тамара Ивановна загородила ей дорогу.
— Куда собралась? Серёжа едет. Будешь объясняться перед мужем, как порядочная жена!
— Я уже объяснилась. С вами. Этого достаточно.
— Ты! — свекровь схватила её за плечо. — Ты не выйдешь отсюда!
Нотариус встала из-за стола.
— Уважаемая, прекратите. Иначе я вызову охрану.
Тамара Ивановна отпустила Лену, но встала в дверях.
— Хорошо. Подождём Серёжу. Он тебе объяснит, кто в семье главный.
Они ждали двадцать минут. Лена сидела молча, глядя в окно. Свекровь расхаживала по кабинету, бормоча проклятия. Нотариус делала вид, что работает за компьютером.
Наконец дверь распахнулась. Сергей влетел в контору — взмыленный, злой, с красными пятнами на щеках.
— Что тут происходит? — он сразу бросился к матери. — Мама, ты в порядке?
— В порядке? — Тамара Ивановна всхлипнула, мгновенно превратившись в несчастную жертву. — Сыночек, она на меня кричала! Угрожала! При нотариусе!
Сергей развернулся к жене.
— Лена, ты что себе позволяешь?
Лена смотрела на мужа. На этого мужчину, которого когда-то любила. Который обещал ей счастье, защиту, опору. Который оказался пустым местом в дорогом костюме.
— Я себе позволяю защищать свою собственность, — ответила она спокойно. — От твоей матери. И от тебя.
— Какую собственность? О чём ты?
— О квартире. Которую вы с мамочкой решили переписать на тебя. Без моего ведома.
Сергей замер. Потом криво усмехнулся.
— А, это… Ну и что такого? Квартира должна быть на семью записана. На мужа. Так правильно.
— Правильно? — Лена поднялась. — Украсть у жены имущество — это правильно?
— Какое украсть! Мы же семья! Что твоё — то моё!
— Странно, — Лена склонила голову набок. — А что твоё — то тоже моё? Машина на меня записана? Счёт в банке общий? А, подожди, у тебя нет ни машины, ни счёта. Только мамины деньги и мои.
Сергей покраснел.
— Ты сейчас что хочешь сказать?
— Хочу сказать, что ты — альфонс, Серёжа. Жил на мои деньги пять лет. Ел мою еду, спал в моей квартире, ездил на моей машине. И вместо благодарности — решил всё отобрать.
Тамара Ивановна ахнула.
— Она… она назвала тебя альфонсом! Серёженька! При людях!
Сергей сжал кулаки.
— Ты переходишь черту, Лена.
— Я? Это вы с мамочкой перешли черту, когда решили украсть мою квартиру. А я всего лишь защищаюсь.
Сергей шагнул к ней.
— Значит, так. Поехали домой. Поговорим нормально, без посторонних. Разберёмся.
— Мне не о чем с тобой разговаривать.
— Лена!
— Я сказала — не о чем. — Лена подняла руку с бумагами. — Вот заявление об отмене доверенности. Теперь ты не можешь распоряжаться моим имуществом. Никогда. Понял?
Сергей посмотрел на бумаги, потом на мать.
— Мама, она… она всё испортила.
Тамара Ивановна скривилась.
— Вижу. Ничего, сынок. Есть другие способы. Подашь на развод — и через суд получишь свою долю.
Лена рассмеялась. Горько, зло, отчаянно.
— Вы правда думаете, что я не готова? — она открыла сумку, достала папку с документами. — Вот. Выписки со всех счетов за пять лет. Все крупные покупки — за мой счёт. Ремонт — за мой счёт. Даже ваша микроволновка, Тамара Ивановна, — за мой счёт, если помните, на ваш юбилей. Ни один суд не признает право Сергея на мою квартиру. Потому что он не вложил ни копейки.
Сергей побледнел.
— Ты… ты хранила чеки?
— Конечно. Папа научил — документы хранить вечно. И знаешь, я рада, что послушалась.
Тамара Ивановна схватила сына за рукав.
— Серёжа, делай что-нибудь! Она нас уничтожит!
— Уничтожит? — Лена убрала папку в сумку. — Я вас не уничтожаю. Я просто защищаю своё. Разница, понимаете?
Сергей смотрел на неё, как на незнакомку. Пять лет он жил с мягкой, уступчивой, покладистой женой. Которая готовила ужин, стирала рубашки, терпела придирки свекрови. Которая никогда не повышала голос, никогда не спорила.
Теперь перед ним стояла другая женщина. Сильная. Уверенная. Опасная.
— Лена, — он попробовал другой тон, — давай не будем горячиться. Я погорячился с этим переоформлением. Мама настояла, ты же знаешь, как она умеет…
— Знаю, — перебила Лена. — И знаю, что ты — взрослый мужчина, который мог сказать «нет». Но не сказал. Потому что тебе удобнее плыть по течению и делать, что мамочка велит.
Тамара Ивановна взвилась.
— Как ты смеешь! Я вырастила прекрасного сына!
— Вы вырастили марионетку, — Лена направилась к двери. — И это не комплимент.
Сергей преградил ей путь.
— Подожди. Ты куда?
— Домой. В свою квартиру. Собирать твои вещи.
— Что?!
— Ты всё правильно услышал. Я хочу развестись. Сегодня же подам заявление.
Тамара Ивановна схватилась за сердце.
— Сыночек! Она бросает тебя! После всего, что ты для неё сделал!
Лена обернулась.
— Что он для меня сделал? Пять лет жил за мой счёт, ни разу не сказал «спасибо», позволял вам унижать меня при каждой встрече, а теперь попытался украсть мою квартиру. Это — «всё, что он сделал»?
Тамара Ивановна открыла рот, но не нашла слов.
— Лена, — Сергей попытался взять её за руку. — Пожалуйста. Давай хотя бы поговорим дома. Наедине. Без мамы.
— Без мамы? — Лена усмехнулась. — Серёжа, ты без мамы даже в туалет не ходишь. Какой разговор наедине?
Он вспыхнул.
— Это неправда!
— Правда. И ты это знаешь. Только признать не хочешь.
Она отодвинула его плечом и вышла из кабинета. Шла по коридору, не оглядываясь. Слышала за спиной крики Тамары Ивановны, оправдания Сергея, шум и суету.
Ей было всё равно.
На улице светило солнце. Обычный весенний день. Люди спешили по делам, машины ехали по своим маршрутам. Мир продолжал вращаться.
Лена села в машину. Свою машину, оформленную на своё имя. Завела мотор.
Руки дрожали. Адреналин схлынул, оставляя пустоту и усталость. Она сидела за рулём, глядя перед собой невидящими глазами.
Пять лет. Пять лет её жизни — псу под хвост.
Нет. Не псу под хвост. Это был урок. Дорогой, болезненный, но необходимый.
Папа говорил: «Дочка, квартира — это свобода. Никогда её не отдавай».
Она чуть не отдала. По глупости, по доверчивости, по любви. К человеку, который этой любви не заслуживал.
Лена достала телефон. Набрала номер подруги.
— Катя? Привет. Ты можешь приехать сегодня? Мне нужна помощь. Собрать вещи… Серёжины вещи.
Катя примчалась через час. Они вместе упаковали одежду, обувь, электронику. Всё, что принадлежало Сергею — а принадлежало ему немного, — уместилось в три коробки.
— Куда отвезём? — спросила Катя.
— К его мамочке. Пусть она его кормит и обстирывает. Больше не моя забота.
Коробки загрузили в машину. Лена позвонила Сергею.
— Твои вещи в подъезде у маминого дома. Код от двери я поменяла. Не пытайся приходить.
— Лена, подожди…
Она сбросила звонок.
Вечером Лена сидела на кухне, пила чай и смотрела в окно. Квартира казалась огромной и пустой. Непривычно тихой.
Но это была хорошая тишина. Спокойная. Свободная.
Телефон пиликнул сообщением. От Сергея: «Ты пожалеешь об этом».
Лена заблокировала его номер.
Потом — номер Тамары Ивановны.
Потом — номера всех родственников мужа, которые наверняка уже получили искажённую версию событий.
Она была одна. Совершенно одна в большой квартире посреди большого города.
И впервые за пять лет — счастлива.
Отец смотрел с фотографии на стене. Строгий, немного грустный, бесконечно любящий.
— Спасибо, папа, — прошептала Лена. — Ты был прав. Квартира — это свобода.
Она допила чай. Вымыла чашку. Убрала на место.
Потом взяла телефон и позвонила в замочную службу.
— Здравствуйте. Мне нужно поменять замки. Все. Сегодня.
Через два часа в двери стояли новые замки. Блестящие, надёжные, непробиваемые.
Лена закрыла дверь на все обороты. Прислонилась к ней спиной.
Впереди были суды, разводы, скандалы. Тамара Ивановна наверняка не сдастся так просто. Сергей будет угрожать, манипулировать, давить на жалость.
Но это будет завтра.
А сегодня — сегодня Лена свободна.
Она улыбнулась.
И пошла спать. В свою спальню. В своей квартире. В своей жизни.
