— Как это, продать? – не поняла Валентина. – А я жить, где буду? Подожди, Боря. Ты меня решил в дом престарелых отселить?
— Ой, мама, давай только без этого!
— Или ты решил маме коробку от холодильника предложить обживать? Ты в своем уме? – Валентина разозлилась.
— Валь, ты что сидишь как редя! – в комнату влетела соседка Анна. – Сама же говорила, что огород распахивать будешь в этом году! Чуть не загнулась прошлой зимой!
— Не смогла я, Петровна, — Валентина опустила глаза, — уже листочки молоденькие повылезали. Как же я их?!
— А я тебе месяц назад говорила, что все твои цветы под топор надо! Гришкин номер дала. Он бы тебе распахал тут, все бы чем полезным засеяла!
— Так, Боренька может с друзьями приедет, — вздохнула Валентина, — что им, на огороде шашлыки жарить? А так, розы кругом, сирень.
— Лютики-васильки, — закончила за нее Анна. – Как твой Борька к девчонке пристроился, так всего трижды с друзьями и приезжал. За сколько это лет? – Анна задумалась.
— За четыре, — ответила Валентина.
— А я о чем? Если уж нагрянут, место что ли не найдут, где шашлыки пожарить! Зато у тебя свои овощи будут! Закруток наделаешь!
— Так мне Боря сам продукты привозит… — закончить фразу Валя не успела, потому что соседка перешла на крик.
— А прошлой зимой? Забыла? Дороги замело, и где твой Боренька месяц, считай, был? Хорошо, я к тебе заглянула. Сама ты не додумалась за помощью обратиться.
— Но он же всегда приезжает, когда я звоню. И еще сам…
— Валь, мы же с тобой это еще зимой обговорили, — Анна Петровна удивлялась короткой памяти подруги, — а вдруг заносы, дорогу размоет, мост провалится, или еще чего! Опять от го ло да пухнуть будешь? Потому-то и нужен огород!
— У меня три куста сирени пропали, я там сделаю грядочки, — заверила Валентина.
— И то, слава Богу! От дочки слышно что?
— Ничего… Боря с ней иногда созванивается. Так, с днем рождения поздравит, да на новый год. Вот и все их общение.
— Да-а, — протянула Анна Петровна, — разлетелись голубки, не воротятся.
— Так сынок про меня не забывает.
— Все реже и реже у тебя появляется, я же вижу из-за забора.
Было у Валентины Романовны двое детей. Дочка Илона, да сын Борис. Вроде, все хорошо, только разница у них была целых двенадцать лет, потому и воспитание им досталось разное.
Старшая Илона была с малых лет к хозяйству приучена, а младший Борис, получившийся случайно и ставший маминой радостью, был лаской окружен и вниманием.
Несправедливо, конечно, но вышло, как вышло.
Как Илоне восемнадцать исполнилось, так замуж она собралась.
— Я тебе запрещаю! – кричала Валентина на дочку.
— Права не имеешь, это моя личная жизнь!
— Но не с ж… ир ным Васькой! Ходит ту… ша по деревне! Сколько в нем? Полтора центнера? Бо… ров вылитый!
— Сама же говорила, что человека по душе ценить нужно!
— Да откуда там душа? Жи…р ом все заросло! С мальчишками в футбол не играл, на дискотеки не ходил, в поле не подрабатывал! Даже по грибы и ягоды никогда не ходил! Дома сидел, как бирюк!
— Мама, вот ты не знаешь, а он очень образованный человек! – не уступала Илона.
— Где он образоваться-то мог? – не унималась мама. – Вон Жорик! Тот образованный! Трактор водит! Косилку водит! Баню недавно срубил! Видела я! Загляденье!
— Да? А то, что у Жоры нос три раза поломанный, потому что он кулаками махать горазд, ничего? А то, что с пятницы до понедельника он от стакана не отлипает, тоже хорошо? Мне такого счастья не надо!
— А Васька твой не пьет? – воскликнула Валентина.
— А вот представь себе, ни капельки! И не дерется! И вообще, он хороший!
— Да, как ты жить с ним будешь? С ту… шей такой? Он же ни огород вскопать, ни хозяйство содержать!
— А мы в город уезжаем, — ответила Илона.
— Как в город? – Валентина обмерла. – С Васькой?
— Да, с ним! Ему там уже работу предложили с проживанием! – довольно сказала Илона.
— А ты там, что делать будешь? Вокруг этого бор… ова на цыпочках стоять? Ту… шу обихаживать? – мать схватилась за сердце.
— Учиться я буду, мама! Учиться!
— Чему ты там при ем научишься? – Валентина встала, перегородив дверь. – Не пущу! В услужение к Ваське не пущу! Я мать, я тебе запрещаю!
— А вот тебе! — Илона показала фигу матери. — Мне восемнадцать! Имею право! – и выскочила в окно, прихватив вещи, которые заранее собрала, и была такова.
И больше она к матери не приезжала, не звонила. Ни письма, ни телеграммы.
А вот с Борисом история другая приключилась. Он при маминой юбке до тридцати годов просидел.
Его же стараниями огород был превращен в лужайку, где Валентина высадила цветы, а Борис организовал мангал с навесом и беседку. А летней порой выставлял качели и бассейн.
— Мамочка, что тебе ломаться на этих грядках? У нас в деревне шикарный магазин открылся! Там круглый год свежая картошка, морковка, огурцы и помидоры. Даже зеленый лук всегда имеется!
— Так, принято, вроде, чтобы свое было, — растерянно говорила мать, — отцы-деды наши так жили.
— Это потому, что у них магазинов не было! – отвечал Борис с улыбкой. – Сначала на работе пашешь, а потом дома то же самое, — убеждал он, — было бы для чего?
— Мамочка, лучше тут зону отдыха сделать. Беседку, качели, навес. Траву посеять. Цветы, опять же!
Так и сделали, и были довольны.
А потом Борис засобирался в город за длинным рублем.
— Ты не волнуйся, я приезжать буду! К тебе, мамочка, в гости! Ну и с друзьями встретиться.
Тема огорода всплыла еще раз, когда закрылся в деревне магазин. Нерентабельно стало. Да и в окрестных деревнях позакрывались. А открылся в райцентре супермаркет. Только до него на автобусе ехать сорок минут.
— Мам, ты не волнуйся, — сказал Борис, когда Валентина попросила распахать огород, — жалко же полянку. А продукты я тебе сам возить буду. Прямо из города и буду!
И возил. И продукты, и лекарства. Да и саму Валентину Романовну возил по врачам, когда это было нужно.
Даже когда женщину нашел, не переставал приезжать. И даже после свадьбы, когда зажил молодой семьей, регулярно наведывался к матери.
— Боренька, как хорошо, что ты приехал, — Валентина обняла сына, — а Вика не смогла?
— Нет, мам, она на работе устает так, что сил ни на что не остается, — ответил Борис.
Валентина невестку недолюбливала за высокомерность, а Вика свекровь — за деревенскую простоту.
На том и сошлись, на расстоянии передавали друг другу приветы, а встреч избегали, чтобы не высказать, что на самом деле на душе.
Борис, как обычно, привез продукты, лекарства и кое-какую одежду. Не разносолы и не деликатесы, так сказать, продуктовый набор советского пенсионера.
Усадив сына за стол и выставив, что Бог послал, Валентина Романовна мялась, и все же спросила:
— Как там Илона?
Пусть разругалась с дочкой вдрызг и даже парой слов с той поры не перекинулись, а все одно интересно было, чем она живет. Сердце матери любит даже самых п л ох их своих детей.
— А что с ней случится? – пожал плечами Борис. – Бизнесменствует. Я ж с ней только по телефону. На встречи у нее времени нет. Воротила бизнеса, блин!
Валентина вздохнула.
— Мать, я про бизнес поговорить хотел. У меня тут тема нарисовалась интересная. Дело выгорит, дай только срок. Но нужен стартовый капитал.
— Сынок, так у меня пенсия, сам знаешь какая, я бы и рада помочь, — Валентина смутилась.
— Мам, да не про эти копейки разговор, — Борис отодвинул тарелку. – Я узнал, что на базе нашей деревни будут делать коттеджный поселок. Инфраструктуру потянут, магазины, кафе, заправки, стоянки. И это в ближайшее время. Я что подумал, на землю тут спрос будет, не я один планы видел. А у тебя и дом крепкий, и справный. Если продать, там очень хорошие деньги получатся.
— Как это, продать? – не поняла Валентина. – А я жить, где буду? Подожди, Боря. Ты меня решил в дом престарелых отселить?
— Ой, мама, давай только без этого!
— Или ты решил маме коробку от холодильника предложить обживать? Ты в своем уме? – Валентина разозлилась.
— Ну, вот! Начинается! – Боря скривил недовольное лицо. – Я же говорю, земля дорогая, дом тоже больших денег стоит! Если это скопом продать, то хватит на однушку в городе, где-нибудь на окраине, и мне на стартовый капитал.
— Знаешь ты кто?! – закричала Валентина. – Ты в этом доме родился, сестра твоя тоже родилась тут! Я тут на свет появилась! Это дом наш! Понимаешь? Дом! А ты продать его решил? Это память наша! Корни наши!
— Мама, это просто дом, — Борис поднялся из-за стола, — тем более, он ветшает. С каждым годом на него цена падает. Им заниматься надо, а я в деревню уже не вернусь.
— Святого ничего в тебе нет, если ты малую родину с молотка пустить решил!
— Мама, давай – не надо! Ты еще мне предложи деревню нашу облагородить, потому что я тут карапузом по улице бегал! Мама, продай дом! Мне средства нужны!
— Не продам! – заявила Валентина Романовна. – Знать не знаю, что у тебя там за бизнес, а вот нутром чую, что без Вики тут не обошлось!
— Опять, Вика! Да, я хочу вложиться в наш семейный бизнес. Времена сейчас непростые.
— Пусть ее родители все продают! А я не дам! Мой это дом! Мой!
Борис с осуждением посмотрел на мать и, не прощаясь, вышел. Сел в машину и укатил.
Валентина Романовна стояла возле розового куста и сжимала в ладони топор.
Не подымалась рука вырубить. Уже и бутончики налились. Три-четыре погожих дня и распустятся. А рубить-то надо. Распахивать огород, сажать что-нибудь.
После ссоры с сыном, гарантий, что он приедет и привезет продукты – нет.
Что-то придется растить, за чем-то ездить в район.
«Как-нибудь, да с Божьей помощью!» — думала она, а рука все одно не поднималась, чтобы куст вырубить.
— Силенок не хватает? – спросила из-за забора Анна.
— С духом собираюсь, — зло бросила Валентина.
— А ты на меня не срывайся! Опоздала! Сажай – не сажай, а теперь поздно. А вернется Борька или нет, вопрос спорный.
— И что ты предлагаешь?
— Головой подумай, — Анна постучала кулачком по голове, — зима тебя, даже с моей помощью, уложит на обе лопатки. А в перспективе у тебя, если ты правильно все документы оформишь, квартирка в городе. Худо-бедно, а все ж — цивилизация!
Поехала Валентина на поклон к сыну, соглашаться с его предложением. Пусть век ее не долг, а торопиться на тот свет не хотелось.
Дорога вымотала. Да и нервотрепка сказывалась: «Что сказать? Как мириться?»
Перед дверью замерла, выравнивая дыхание. Пусть третий этаж, а на лифте ехать побоялась.
— Вика, не надо на меня орать! – услышала Валентина из-за двери. – Я понимаю, что деньги нужны, но не хочет мать дом продавать! Ни в какую! Уперлась!
— А мне ты что предлагаешь? Дальше тебя содержать? Так я деньги не печатаю! Если мы сейчас расширяться не будем, нас с рынка выдавят! Иди, тогда работать! Хоть грузчиком, хоть сторожем!
— Вика, ну куда я пойду? А дом, так и так, скоро наш будет. Сколько там матери осталось? Туда-сюда и па них иду заказывай.
— А вот не надо мне тут рассказывать, — кричала Вика, не стесняясь, — такие как твоя мать живут, что молодым завидно. Уже на том свете прогулы ставят, а они солнцу радуются!
— Да ты че? Мать моя еле ползает! Ей там осталось, два вдоха, полтора выдоха!
Валентина Романовна забарабанила в дверь.
— Мамочка, здравствуй! – сказал раскрасневшийся Борис, открыв дверь.
— Спасибо, сыночек, что ты меня уже в г р об уложил! – с порога завелась Валентина. – Я ехала, чтобы согласиться дом продать, с сыночком помириться. А теперь знаешь, сыночек, а не пошел бы ты с твоей Викой в баню! Клянусь, по мир ать буду, а дом не продам! И по завещанию ты его не получишь! В фонд мира отпишу! Соседке подарю! Спалю, в крайнем случае!
— Мама, — Борис хотел что-то возразить, но влезла Вика.
— Слышь, ты, свек ро бра! Да подавись ты своим домом! Вот только знай! Борька к тебе больше не приедет! Ты думаешь, он к тебе катается за свой счет? Я ему и бензин оплачиваю, и продукты! А теперь, баста! Ни копейки! Пошла вон из моей квартиры!
Валентина Романовна предполагала, что без Вики ничего в жизни сына не обходится, но чтобы так.
Повернулась и пошла. Ночь Валентина провела на автовокзале. Конечно, без сна.
Думала, прикидывала, как выживать будет. И огород посадит, а может даже в комнату какую-нибудь земли натаскает, чтобы было вроде теплицы.
Кто-то настойчиво стучал в калитку. Валентина, после поездки в город день пластом лежала, второй – капли пила, а на третий планировала вырубать кусты. Вот утро третьего дня у нее и началось со стука в калитку.
— Иду-иду, — прокричала она, — кто там такой нетерпеливый?
— Здравствуй, мама!
— Илоночка!
— Мам, ты как? Нормально?
— Да, вроде, ничего – растерялась Валентина Романовна.
— А мне Борька звонит, говорит, мать с ума сошла, дом отказывается продавать, чтобы ему помочь. Думал, я на его сторону встану. Ну и сказал, что тебе уже недолго осталось. А раз он помогать не будет, так еще быстрее! И хохочет.
— Он здорово мне помогал. Теперь и не знаю…
— Мамочка, я тебя этому бал бе с у в обиду больше не дам!
— Так мы в ссоре, доченька, — промямлила Валентина.
— Ну, когда это было, — Илона рассмеялась и обняла маму, — считай, что я тогда молода была. А сейчас мне мои девки такое выдают, что я очень хорошо тебя понимаю!
— У тебя дочки? – спросила Валентина.
— Ага, две дочки и сыночек, — сказала Илона с улыбкой.
— А муж?
— А куда без него, — Илона кивнула, — Ваську жи рн ого помнишь? Вот, он мне муж! Только он стройный теперь у меня.
Они прошли во двор.
— Слушай, мам, а у тебя тут зона отдыха, получше, чем в санатории! – Илона оценила газон, беседку и даже мангал под навесом.
— Я огород хотел распахать, — начала, было, Валентина.
— Зачем?! Я теперь тебе продукты возить буду! И к врачам, если надо будет. А мы с семьей к тебе будет на выходные приезжать.
— С детьми? – спросила Валентина Романовна, сквозь слезы.
— С внуками!
