Когда тёща надевала в прихожей тапочки, Гена не удержался и спросил:
— Что, Галина Петровна, опять к нам на недельку?
Он ожидал, что тёща одарит его недовольным взглядом и спросит: «А ты что, Гена, не рад меня видеть?», но случилось всё по-другому. Женщина посмотрела на него весёлым взглядом, и, бодро следуя на кухню, ответила:
— Не угадал, Геночка. В этот раз ты не угадал.
Гена вытаращил глаза, потому что Геночкой его тёща ещё никогда не называла. Он скорее поспешил вслед за ней, туда, где его жена уже ставила на плиту чайник для любимой мамочки.
Оказалось, что и Лена тоже слышала мамины слова, поэтому она удивлённо спросила:
— Мамочка, ты разве у нас сегодня не заночуешь?
— Нет! — гордо ответила Галина Петровна. И тут же добавила: — Теперь я у вас ночевать вообще не буду.
— Почему это? — страшно удивилась дочь.
— Потому что теперь меня дома ждут.
— Кто? – спросил Гена. — Неужели вы себе котика завели? Или собачку?
— Какую собачку? — хмыкнула тёша. — Ещё чего не хватало?
— Тогда кого ты себе завела? – Лена настороженно смотрела на маму. – Попугая, что ли?
Видно было, что Галина Петровна собирается с духом, готовясь сказать что-то очень важное. Она неуверенно села на стул, нервно вдохнула побольше воздуха, и торжественно объявила:
— Так, дети. Я выхожу замуж.
— Ого… — На лице Гены промелькнула неестественная улыбка, а на лице Лены отразился ужас.
— Как замуж? Мама, ты что говоришь?
— А что такого? — испуганно спросила Галина Петровна. — Разве мне нельзя выйти замуж? Я живу одна уже очень давно. Сколько можно жить в одиночестве?
— Почему в одиночестве? – немедленно возмутилась Лена. — А мы? У тебя есть мы.
— У вас отдельная семья. И я не должна мешать вам. — Гена не верил своим ушам, а тёща продолжила: — И потом, я тоже женщина. Теперь у меня появился мужчина. Его зовут Михаил. И он будет жить у меня.
— Михаил? — Лена поморщилась. — А почему это он должен жить у тебя? Если ты выходишь замуж, значит, ты должна жить у него, а не он у тебя. Он что, бомж?
— Лена, прекрати! — воскликнула обиженно мама. — Он оставил квартиру своим детям, и поселился у меня. Мы с ним так решили.
— Ах, вы уже решили! – Воскликнула Лена, и Гена заметил, что у неё, почему-то, затряслись руки. – Он, значит, оставил свою квартиру своим детям, а ты свою квартиру отдаёшь ему?
— Что значит отдаю ему? Мы будем жить вместе с ним. У нас теперь семья.
— Это сейчас у вас семья! – Лена вдруг нехорошо посмотрела на мать, и Гена даже испугался. Такой он жену никогда не видел. — Но нужно всегда думать о будущем, мама! Надеюсь, ты его прописать к себе не додумаешься? И в ЗАГС вы с ним как подростки не побежите?
— Я его обязательно пропишу к себе, — твёрдо сказала Галина Петровна.- И мы распишемся тоже обязательно!
— Мама, ты сошла с ума! — воскликнула Лена и её губы затряслись от обиды. – Ты что, о нас совсем не думаешь?!
— Что такое, Лена? – Тёща растерялась. — Почему ты говоришь со мной в таком тоне?
— Потому что если с тобой что-то случиться, твоя квартира отойдёт ему! По праву наследства.
— И что?
— Как что? У тебя есть мы с Геной. Понимаешь? Почему наша квартира должна доставаться чужому человеку?
— Он мне не чужой! И что значит — наша квартира? Она давно уже только моя.
— Но ведь я там тоже когда-то жила! — не сдавалась Лена. — Значит, я имею право на наследство.
— Лена, какое наследство? – Даже Гена растерялся от таких речей жены. – Ты о чём сейчас говоришь? Твоя мама ещё жива.
— Молчи! – закричала на него Лена. – Я не хочу, чтобы квартира, в которой я провела детство, досталась совершенно чужому человеку. Я этого не потерплю!
— Ещё раз говорю — он мне не чужой… — у Галины Петровны тоже задрожали губы. — Теперь он мне, может быть, даже роднее, чем все остальные… Особенно после твоих слов…
— Мама прекрати! — стальным голосом одёрнула мать Лена. — Ты рассуждаешь как малолетний ребенок! А вдруг этот твой Миша аферист?
— Дочь, не смей со мной так говорить! И вообще… — Галина Петровна с болью в глазах посмотрела на Гену. — Гена, а что ты мне скажешь? Ты тоже считаешь, что я делаю неправильно?
— Да, мама, ты всё делаешь неправильно! – опять закричала Лена.
Но тёща даже не посмотрела на неё. Она всё ещё смотрела на зятя.
— Разве это неправильно, полюбить человека, пусть и в годах, и снова попытаться создать настоящую уютную семью? Гена, скажи мне, я имею право на счастье?
Гена увидел в глазах тёщи столько боли, что ему стало не по себе.
— Конечно, имеете, — пожал он плечами. – Какие могут быть вопросы.
— Но сейчас речь идёт не о счастье! – холодно сказала Лена. – Речь идёт о судьбе квартиры!
— Но у тебя есть квартира. – Гена с удивлением смотрел на жену. – Наша с тобой квартира. Тебе, что, её мало?
— В том то и дело, что она наша с тобой, — упрямо ответила Лена. — А вдруг мы с тобой разведёмся? Где я останусь? На улице?
— Ты что, собралась со мной разводиться? – У Гены от неожиданности похолодели руки.
Жена ничего не ответила. Но она продолжала гневно раздувать ноздри, не понимая, почему муж её не поддерживает.
Гена одарил её не очень добрым взглядом, затем спокойно и членораздельно сказал:
— Не слушайте дочь, Галина Петровна. Выходите замуж за вашего Михаила, становитесь счастливой, и делайте со своей квартирой что угодно. Мы на неё не претендуем.
— Спасибо, Гена. – Тёща медленно поднялась со стула. – Удивительно, что эти слова я услышала от тебя, а не от своей дочери. — И она пошла к двери, как страшно обиженный ребёнок.
— Мама! – крикнула, опомнившись, дочь. – Мама, а чай?! Чайник уже кипит!
Затем она кинулась в прихожую, пытаясь остановить мать, но Галина Петровна, не проронив ни звука, вышла из квартиры.
Гена слышал, как Лена прошла в комнату, села там на диван, и заплакала. И ему впервые за эти десять лет, что они прожили вместе, не захотелось немедленно обнять её и начать успокаивать…
