Сердцу ведь не прикажешь.
Мария Ложкина вышла из комнаты дочери растерянная.
Она прошла в кухню, там у печи сидел, склонив голову, Игнат и строгал ножиком из куска полена какую-то фигурку.
В кухне было жарко натоплено, пахло пирогами и щами, да только вот аппетита ни у кого в доме не было.
Даже дворовая собака, которую впустили в дом пожить, потому что на улице бушуют лютые морозы, лежала в углу на лежанке и грустно водила глазами, поглядывая то на хозяина, то на хозяйку, переминала лапами и изредка тихонько поскуливала.
— Ну что там? — поднял полные тоски и непонимания глаза на жену Игнат. — Поела хоть?
Мария печально опустила голову:
— Не хочет. Лежит себе в кровати, не встает даже. Я пробовала кормить ее с ложечки, отворачивается.
— Тогда не лезь, — произнес Игнат. — Тоскует девка.
Мария постояла у печи, повздыхала и предложила шепотом:
— Тогда может, пообедаем? Утром не емши, вчера толком и не ужинали? Уже голова кружится.
Игнат смерил супругу презрительным взглядом и сплюнул:
— Ты только о еде и думаешь, круглая как колобок! А что ребенок страдает, не волнует даже!
Женщина рассердилась. Схватила мужа за шиворот и превозмогая себя, молча показала на входную дверь:
— А ну выйди, поговорить надо!
— А не пойду.
— Пойдешь! Голова ты говяжья!
Супруги вышли за дверь гневно пыхтя и шипя друг на друга, отошли подальше от дома, чтобы дочь не услышала и принялись ругаться:
— Ты чего это меня оскорблять начал? — завелась женщина. — Я ж для вас с Катькой все делаю! В доме намыто, наготовлено, ты чистый ходишь, в новой рубахе, чего ж тебе не хватает, ирод?
Игнат, клокоча от негодования, выдал:
— Это из-за тебя Гришка от нашей Катьки ушел! Это ты ему наговорила всякого! Что он из нищей семьи, что ходит в рванье! А у них любовь, может быть настоящая!
Женщина ахнула, а потом строго сомкнула брови:
— Любовь говорит! — с презрением протянула она, — Да какая к черту любовь, Катя школьница еще!
— Ей восемнадцать стукнуло, да любовь! — возразил мужчина. — А не любовь что ли, вон как мучается!
Мария нервно топнула ногой и закрыла уши руками, не желая слушать. Потом, пораздумывав, сказала:
— Твоя правда, погорячилась я. Но если бы я Гришку не отвадила, у них бы дело и до свадьбы дошло!
— А это уже не нам решать, — удрученно кивнул головой Игнат.
Супруги помолчали, глядя кто куда, после чего Игнат вздохнул:
— Одного боюсь, Машка… Что девка от несчастной своей любви вздумает уйти со света.
Мария испугалась, ахнула, сплюнула и злобно замахала на мужа руками:
— Что ты несешь! Мы в каком веке живем, чтобы говорить такое!
Но сама задумалась, вспомнив собственную первую любовь, и сильные душевные муки, переживаемые ею в таком же возрасте, в котором Катька сейчас находится.
Рыдания в коровнике, вой в подушку, это вот все из-за Сашки Климова, который поухаживал за ней, юной, с месяц, а потом ушел к другой девке. Ох и плакала тогда молодая Маша, мысли грешные в голову приходили, чтоб топиться… Это сейчас смешно кажется, а тогда ой как больно было!
— Дочка у нас единственная, — продолжил вещать Игнат. — Ты вспомни как мы ждали ее, думали что бесплодна ты. А потом как отчаялись, ты вдруг родила. Чудо какое-то. Мы Катьку нашу у Бога выпросили. Так неужто драгоценному ребенку своему, я желания не исполню, а? Нравится ей этот Гришка, пускай дружат! Лишь бы не плакала.
Посоветовавшись друг с другом, супруги решили дать добро отношениям Кати с Гришкой.
Не было сил смотреть на страдания дочери, смотреть на страдания единственной дочери, вот и поехал Игнат на своем новеньком буране в соседнюю деревню, туда где живет Гришка с отцом и матерью. То что родители у Гришки есть, пропащие Тяпкины, так одно название. Кроме Гришки у Тяпкиных еще двое по дому бегает, да только детьми этими никто не занимается.
Игнат вызвал парня к воротам на разговор, тот явился не сразу, насупившийся, глаза опустив:
— Не переживайте, дядя Игнат, я к вашей Кате не подойду больше. Мы не видимся.
Игнат посмотрел на покосившуюся трубу крыши дома в котором Гришка родился и вырос, посмотрел на битые окна, заклеенные и пленкой, и скотчем, и Бог знает чем еще… Дрогнуло сердце мужчины.
— Ты Григорий на мать Катькину не обижайся. Мало ли чего наговорила тебе в сердцах. Без тебя Катька наша грустит. Ты давай, приходи к нам, мы не против. Можете фильм вместе посмотреть в ее комнате, можете в игры играть. У меня есть лото, домино, шашки. А в шахматы ты играешь кстати?
Григорий мотнул своей головой:
— Нет, в шахматы дядя Игнат не умею. Но хочу научиться.
Игнат оживился и радостно хлопнул парня по плечу:
— Прямо сегодня приходи, слышишь?
Дома у Ложкиных благодать: тепло, пахнет едой, внутри все обставлено добротной мебелью. Ложкины решили не говорить Кате, что позвали Гришку, сделать сюрприз так сказать. Во дворе уж стемнело, хоть и время всего пять вечера, а парня все нет, заволновался Игнат.
«Что ж я, старый пень, не догадался подвезти Гришку?» — расстраивался он и караулил у окна. — «И номера телефона его не взял».
Тут уж не выдержала и Мария:
— Надо было Гришаню привезти с собой! До их села двадцать километров, ты о чем думал?!
— Пойду заведу буран, — осознав ошибку, произнес Игнат.
И то правда, не подумал он, что у мальчишки нет транспорта, ни возможно, денег, на билет до автобуса, что до них ездит. А если пешком пойдет, а вдруг волки?! Водится в их местах такая живность, потому что лес рядом.
Игнат поехал по дороге, ведущей к выезду из деревни. И проехал несколько километров, прежде чем увидел Гришку. Сквозь непроглядную пылищу из снега, тот тащил велосипед, который видимо, вяз в снегу.
Игнат привез домой и велосипед, и Гришку. Радостный, словно дед Мороз, он вошел в хату и улыбнулся Гришке:
— Ты разувайся, раздевайся да проходи к Кате. И выходите чай пить.
…Ложкины улыбались, глядя друг на друга, слушая молодых.
Слышно было как Катя взвизгнула от радости, а потом ребята шептаться стали. Для приличия Ложкины выждали три минуты и позвали детей за стол. Катерина впервые за неделю вышла из комнаты, счастливая и улыбающаяся, рот до ушей.
Тут и забыла Ложкина, что Гришка — дурная кровь. Сердцу ведь не прикажешь, если нравится дочери. Вздохнула Ложкина.
…Ночевать Гришке постелили в зале, на раскладном диванчике. На соседнем лег спать Игнат.
Мария же, сказавшись будто стеснять не хочет «мужиков», ушла в спальню к дочери, там постелила на полу матрас.
Прежде чем лечь спать, Игнат тихо поинтересовался у Григория:
-Ты что же это малец, на велосипеде ездишь? Зима уже.
— Да он ездит, — пробормотал Гриша. — Если дороги чистые. Но в этот раз замело сильно, увяз в снегу.
Еще Игнат заметил, что у парнишки обувь не по сезону. Ботинки осенние, без утеплителя. А может и туфли даже. Он твердо решил назавтра заняться этим вопросом, не говоря дочери. Негоже Катьке знать о том, что они с Гришкой на рынок поедут.
Наутро Ложкина проснулась от того что дочь, Катенька, готовила блины к завтраку. То сроду не вставала рано, а тут нате вон, пожалуйста, еще и готовит.
— Ты прямо хозяюшка, — улыбнулась Ложкина. — На выданье.
От матери не укрылось, что сильно зарделась дочка. Неужто замуж за Гришку себе нафантазировала?
Тем временем Игнат с Гришкой встали, умылись по очереди, сели за стол. Чета Ложкиных с удивлением смотрела на то, как Гришка вскочил со своего стула и подошел к плите:
— Ты Кать садись за стол, я продолжу.
— Ты умеешь блины печь?
— А то. Научился давно, ничего сложного.
После завтрака Игнат завел буран и сказал что отвезет Гришу до дома. А когда привез в село, завернул в магазины, где купил парню зимнюю обувь, пуховик и мобильник. Гриша ни в какую не хотел брать «подарки», упирался долго:
— Зачем, дядь Игнат? Я сам скоро на все заработаю.
— Заработаешь, не спорю даже. Как заработаешь, и отдашь. Бери и носи, тебе хорошо в них.
Игнат дальше повез парня до дома, не заметив что у того слезы потекли из глаз.
Ложкин не постеснялся зайти в дом Тяпкиных. Нахмурился, увидев все еще спящих хозяев, и бегающего по дому босого мальчонку лет пяти.
В самом доме было ощутимо холодно, Игнат снял с себя куртку и поежился даже. Он подошел к печи и заглянул в нее. Та остывшая, с утра и не топили.
— Дядь Игнат, я затоплю печь, вы в залу пока проходите, — устыдился Гриша. Не ожидал он, что Ложкин тоже зайдет в дом, слишком уж большой контраст между уютным богатым домом Ложкиных и убогим жилищем Тяпкиных.
Но Игнат не уходил в залу, все стоял в кухне, глядя на булку хлеба, лежавшую на краю стола. Погрызанную. Босоногий малец прибежал в кухню, подошел к столу и взял хлеб в руки, открыв рот, он начал грызть его. Игнат отвел глаза, ушел из дома и вернулся через десять минут, с пакетом еды и фруктов.
Когда он выложил продукты из пакета, малец подошел к нему, подергал за кофту. Игнат опустил голову вниз и увидел что мальчишка распахнул объятия.
Улыбнулся Ложкин. Опустился на корточки, маленький Гришкин брат обнял его за шею.
Дочь повеселела и вернулась к жизни, однако Ложкин не почувствовал облегчения. Мысли его нет-нет, да и возвращались в дом Тяпкиных, горьких пьяниц.
Не могла душа Ложкина закрыть глаза на мальца, который бегал оголодавший по холодной избе.
Нужно что-то делать, в органы опеки съездить. Ложкин был уверен: детей у Тяпкиных не отберут, но призовут к порядку. Ну а как больше с алкашами? Только так, кнутом, воспитывать нерадивых родителей.
Этим он и озаботился, не откладывая в долгий ящик, съездил, поговорил с властями. Сам же в свободное от работы время поехал разговаривать с Тяпкиным.
Тяпкин вел себя очень нагло, смотрел на гостя пренебрежительно, завел речи о том, что Ложкин хитрый жук, привадил к себе взрослого пацана, в работники.
— Что, понравился тебе дармовой работник, бесплатный? А-а-а, — тянул он с усмешкой. — Вы там сынке моему не морочьте голову! Он мне самому нужен, на нем все мужские обязанности в доме возложены!
— А сам то ты что, не выполняешь свои обязанности, — удивился Ложкин. — Детей не смотришь, чего они у тебя одеты не по погоде? Почему в доме холодно и еды нет?
— А это не твоего ума дела, слышь? Езжай давай в свою деревню, там указывай.
— О том, что ты с родительскими обязанностями не справляешься, я доложил куда следует, — молвил Игнат. — Жди опеку. Не дело это, пить. Тебе Иван, семью нужно обеспечивать, а не пить горькую. Знаю ведь что живете на одни пособия. Не дури, Ваня, я тебе помогу с работой.
— Ишь какой благодетель выискался, — разозлился Тяпкин. — Раз тако дело, Гришку ты не увидишь более.
Снова загрустила, забеспокоилась Катя.
Ложкин видел, что дочь ходит с телефоном в руках, кусает губы и в окно косится.
— Его ждешь?
— Да, пап, Гришу жду. Не могу дозвониться. Ты к нему сегодня поедешь?
Игнат тяжко вздохнул и отвел глаза:
— Всего один день его нет здесь, а ты уже вся в струнку вытянулась. Так нельзя, дочь. Давай будем потихоньку к поступлению в колледж готовиться. На кого ты там решила поступать, на медсестру ведь?
Однако видел Ложкин, что в думах у Катерины только Гришка.
Подступила вдруг злость, накатило дикое раздражение:
— Займись уже наконец делами, мимоза комнатная! — рявкнул он и кулаком по столу стукнул. — В твоем возрасте нужно об учебе в первую очередь думать, а не о парнях, глупая девка!
Никогда он голоса на дочку не поднимал, впервые так поступил с ней. Катя вздрогнула и округлила глаза, по побледневшему лицу ее пошли красные пятна. Она стремглав бросилась в свою комнату и закрылась там. А Игнат все не мог унять своего гнева. Он принялся ходить по кухне как разъяренный тигр и выкрикивать:
— Срам какой, не успела вырасти, уже вцепилась в парня, вздохнуть ему не дает! Мы вон с матерью все для тебя делаем, а тебе я вижу заняться нечем, кроме как интрижки крутить, да был бы парень стоящий, из приличной семьи! А то так, Тяпкина в дом привела! Да лучше бы собачку себе завела, или кошку дорогую, с ушами, как нормальные девочки, но нет же! Нам сразу мальчишку подавай!
Да, вспылил, перегнул палку. Против самого Гришки он ничего против не имел, неплохой парень. Но поведение девушки его сильно настораживало, она все еще оставалась ребенком в его глазах, а тут вдруг невестой стала.
Да у них все еще куклы дочкины в шкафу лежат!
Замуж выдавать дочь в таком юном возрасте нет желания!
А вечером Ложкин понял, что дочь сбежала из дома.
Комната ее была пуста, верхней одежды нет.
Мария принялась заламывать руки и рыдать, прося мужа:
— Да что же это делается, Игнат, сколько можно нервы нам мотать, а? Она и на звонки не отвечает. Чего ей опять не так? Ушла в мороз, не предупредила даже!
Игнат с неприязнью поджал губы, а потом произнес тихо:
— Да знаю я где она. К Тяпкиным видать побежала. Ей же чужой мальчишка дороже родителей! Эхма, Машка, придется их поженить, раз дело такой оборот приняло. Зато хоть успокоится и сидеть дома будет! И этот, на глазах у нас надеюсь чудить не станет.
Так и поехали вдвоем к Тяпкиным.
Катерина обнаружилась там у них, сидела в комнате Григория, прижав к груди сумку и на родителей огромными испуганными глазами таращилась:
— Я с Гришей останусь.
Родители молодых людей сели за стол переговоров и пришли к согласию что летом будут свадьбу играть, а пока Гриша поживет в доме будущих тестей.
Ложкин заверил что будет помогать зятю, потому Тяпкины уступили, немного посетовав, что останутся без работника в доме.
Гришка не стал нахлебником в чужом доме, а сразу же принялся помогать в хозяйстве Ложкиных, он и снег чистил во дворе и за воротами, и в коровнике убирался сам, без подсказки. И дрова носил, топил печи, носил воду в баню, да все так шустро, прытко.
Очень быстро Ложкины привыкли к новому домочадцу. Весной молодые заканчивали школу и получали аттестаты. Гриша тоже поступал учиться, теперь уже Ложкины пообещали помочь в этом, на удивление у парня были хорошие оценки без троек. Катя давно решила что будет поступать в медицинский колледж.
Летом играли свадьбу, скромную, позвали только родных и близких.
На свадьбе Ложкин прослезился даже, назвав Гришу сыном.
— Может все и хорошо, что дочь сама выбрала себе судьбу, — подытожил Игнат, когда остались они вдвоем с женой осенью в опустевшем доме. — Григорий то у нас не промах оказывается. Аж в институт поступил, чего не ожидал я, правду говоря.
Позади хлопоты с поступлением детей, и поиски для них съемной квартиры.
Мария головой кивнула:
— А знаешь, он там в городе за ней присмотрит. Парень то неплохой, очень даже.
— Ну, я жена чай попью да поеду к родственникам. Ты поедешь?
— К сватам то? А конечно, я для них отложила баночку меда, да пакет рыбы. А Васильку я купила игрушку, робота. И книжку.
— Ну давай собирайся тогда. Заметила? Когда мы часто, каждый день ездим к Тяпкиным, у них сразу и дома чисто, наготовлено, и не пьют они.
— Заметила, — улыбнулась Мария. — Иван тебя боится. А Зойка то, ведь не пьет почти, это он ей наливал оказывается. Я вот стала с ней дружить и она бросила пить. Нормальной стала женщиной. Теперь в доме создает уют и детьми занимается… Кто знает, может и Иван бросит пить…
