Полина проснулась от шума в коридоре. Что-то с лязгом упало на пол. Ключи? Но кто мог оказаться в квартире? Присев, женщина задумалась – может, почудилось ей? Или от соседей доносился звук? Состояние было всё ещё заторможенным, поэтому испугаться Поля не успела, но вскрикнула в следующую секунду, как только дверь в комнату распахнулась, а на пороге появилась Анна Петровна, её свекровь.
— Спит она! Время хотя бы видела, чтобы спать? – гневно спросила женщина, даже не поздоровавшись. Она вела себя как-то странно.
— Анна Петровна? Я не знала, что вы решите заехать в гости, — принялась оправдываться Полина. – Если бы вы предупредили заранее, я бы обязательно завела будильник, а сейчас состояние такое, что постоянно спать хочется.
В своей тонкой сорочке Полина чувствовала себя обнажённой под испепеляющим взглядом свекрови. Поёжившись, она покосилась в сторону висящего на спинке кресла халата.
— Можно я переоденусь быстренько, а потом напою вас чаем? – Заметив ярость, исказившую лицо свекрови, Полина окончательно пришла в себя: – Что-то случилось?
— Собирай вещи и освобождай мою квартиру сейчас же! Мне всё твоя мать про тебя рассказала! Я этого терпеть не намерена.
— Моя мама? При чём здесь она? Я совсем ничего не понимаю, — заволновалась Полина.
В это мгновение малыш тоже проснулся и стал стучаться по животу, показывая своё недовольство. Приложив ладонь к животу, Поля постаралась дышать глубже. Она продолжала взволнованно смотреть на свекровь.
— Анна Петровна, вы объясните толком, что случилось? Почему вы так на меня разозлились? Я ничего совсем не понимаю.
— Не надо только корчить из себя саму невинность. Я объясняться перед тобой не собираюсь. Объясняться тебе бы следовало, но ты на такое точно неспособна. И ведь верили тебе, а ты!.. такая же как и все!
Полине стало обидно до слёз, ведь она ничего плохого свекрови не сделала и точно не заслуживала такого отношения к себе. Со своей матерью молодая женщина давно не общалась. Отношения у них были, мягко говоря, не особо и родственные… И вот теперь следовало во всём разобраться.
— Анна Петровна, куда я сейчас пойду в своём положении? Да и волноваться мне нельзя лишний раз. Ребёнку ведь может навредить. Давайте поговорим спокойно? Вы объясните, что вам сказала моя мама, а самое главное – зачем вам было встречаться с ней.
— Мне до твоего ребёнка нет никакого дела. Навешивала моему сыну лапшу на уши столько времени, но это ничего. Как только Юра вернётся из командировки, так и узнает о тебе всю правду. И не пытайся тут давить на жалость. Знаю я, от кого ты беременна. Собирай вещи и уходи, пока я полицию не вызвала. Квартира эта моя, а ты здесь даже не прописана пока. И повезло, что не успела тебя прописать. Это же надо! Пользовалась моей добротой!.. А мы с сыном уши распустили, доверились ей. Думала, что повезло моему сыночку с невестой, умница и красавица досталась, домашняя.. по подружкам не бегала, а она по мужикам, как оказалось.
— Но я ни в чём не виновата… Вы же знаете, что с мамой…
— Знаю, что она пыталась тебя образумить, да на путь истинный наставить. Плохая мама, что велела мужу не изменять? Отольются кошке мышкины слёзы, ты не переживай! Бог-то всё видит, накажет непременно за такое отношение к близким людям.
Полина понимала, что со свекровью в таком состоянии общаться себе дороже. Она начала нервничать, а это могло негативно отразиться на её здоровье. Преждевременные роды не нужны, ведь удастся ли спасти малыша – большой вопрос.
— Выйдите, пожалуйста, из комнаты. Я переоденусь и покину вашу квартиру.
Женщина вышла, громко хлопнув дверью, а Полина поспешила переодеться и собрать вещи первой необходимости в рюкзак. Единственным человеком, к которому она сейчас могла обратиться за помощью, была старшая сестра, Надя.
Не помня толком, как выскочила из квартиры и села в машину такси, Полина позвонила сестре и попросила приютить её на пару дней.
— Конечно, приезжай! Какие тут вопросы могут быть? Я тебя встречу около дома. Ты успокойся и не нервничай там, а приедешь, поговорим. Я тебе чай с ромашкой налью.
Захлёбываясь слезами, Полина рассказала Наде о произошедшем. Из-за нервного срыва начало тянуть живот. Приходилось дышать глубже и успокаиваться, но ком сдавливал горло, и вновь всё возвращалось к истерическим рыданиям.
— А что могла наша мама рассказать твоей свекрови интересно? – нахмурилась Надя. – Впрочем, мне кажется, что есть у меня догадки. Сама знаешь, что мама за бутылку кого угодно продаст… Может, ей подплатил кто-то? Ты оставайся дома и успокаивайся. Позвони Юре и расскажи, что случилось. Он должен как-то повлиять на свою маму. Вдруг прилететь пораньше домой получится? Он ведь с головой дружит и не должен повестись на такую провокацию. А я постараюсь выяснить, что случилось.
В последнее время Полине казалось, что их мать завязала с пагубным пристрастием к aлкoгoлю. Она вроде бы даже нашла себе мужчину на работе и налаживала личную жизнь. Именно эта зависимость стала камнем преткновения в отношениях матери с дочерьми. Надя быстро повзрослела, сразу после школы пошла работать, наплевав на получение образования, жила в аренде первое время, а потом купила квартиру в ипотеку. Хоть приходилось горбатиться, чтобы вносить платёж, но зато был свой уголок. С матерью Надя все контакты оборвала, не хотела даже пытаться говорить с ней, когда Поля сообщила, что мама завязала и сейчас живёт нормальной жизнью. Однако сама Полина была тоже счастлива выбраться из материнской квартиры, выйдя замуж за Юрия. Хоть мать и перестала злоупотреблять дурманящими разум напитками, но не отказалась от других привычек, стала раздраженной и временами высказывала, что именно брак с отцом дочерей и их рождение испортили ей жизнь.
Позвонить мужу Полина не успела, потому что Юрий первым набрал её номер. Он обеспокоенным голосом спросил, где она сейчас, всё ли в порядке, а потом добавил:
— Я всё знаю.
И голос его звучал таким сдавленным, что сердце разрывалось на части.
— Что вы все знаете-то? Что моя мама могла наговорить? – закипела от возмущения Полина. – Я совсем ничего не понимаю, а вы не пытаетесь мне даже объяснить. Я на взводе, и я не знаю, как это отразится на ребёнке.
— Успокойся, Поль. Ты не волнуйся, главное. Мама прислала мне фотографию, как вчера какой-то мужик обнимал тебя у подъезда. Она утверждает, что ты беременна от него, что изменяла мне всё это время. Сразу скажу – я не поверил ей, но понимаю сейчас, что может твориться дома. Побудь у Нади пока. Мы сегодня ночью уже вылетаем. Утром я приеду за тобой, и мы всё обсудим.
В интонации Юры звучали нотки сомнения, его голос был подавленным, и Полина понимала, что его заставили усомниться в ней. Какие ещё фотографии? И тут её озарило.
— Это был Колька же, из квартиры напротив, ну мамин сосед. Юр, он пытался приставать ко мне, но я оттолкнула его. За меня вступился сосед наш, Михаил Степанович. Если мне не веришь, так у него спроси. Я не знаю, откуда Коля наш адрес узнал. Он под градусом находился, от него разило на расстоянии… Я испугалась, а тебе вчера говорить не стала, чтобы ты не переживал там. Решила, что пока дома посижу на доставках, а тут вот такое.
— Поль, не надо передо мной оправдываться. Я тебе доверяю. Я приеду, и мы всё обсудим. Я поговорю с мамой. Она там тоже вся на взводе, нервничает. Произошло неприятное недопонимание. Ты ведь не рассказывала ей о прошлом своей матери, мы решили это оставить в прошлом, а следовало, чтобы сейчас она не доверяла ей вот так просто. В общем, мне бежать надо. Если что-то потребуется, ты обязательно мне звони и пиши, постараюсь быть на связи, хоть сейчас сложный день и нужно закончить всё до рейса.
— Хорошо.
Полина отключила телефон, посмотрела на своё опухшее лицо в отражении на зеркальной глади и тихонечко всхлипнула.
Надежда же примчалась в квартиру матери, чтобы поговорить с той. Как ожидалось, её встретила шатающаяся, едва удерживающаяся на ногах женщина. В помещении царила плотная завеса, даже дышать нормально невозможно было. Распахнув все окна, чтобы выветрить противный запах, Надя постаралась узнать, что мать наговорила на свою младшую дочь, а главное зачем.
— Зачем, ты спрашиваешь? Вы мне всю жизнь испортили! И никакой помощи я от вас не получила. Никакой совершенно отдачи. Вы мне хоть что-то дали? Ни копеечки не перевели, только жалкие подачки на день рождения, которых и не хватит ни на что толком. Зато Колька вон частенько заглядывает, угощает вкусностями. Попросил меня сделать всё, чтобы Полька ему досталась. А мне для хорошего человека не жалко, тем более он денег дал. Так что это не мои проблемы. Я свою работу сделала? Сделала! А если пришла отчитывать меня, а не деньги принесла, то и уходи отсюда. Я не собираюсь с вами просто так общаться. Время — деньги, не слышала о таком?
Разговаривать с матерью было крайне неприятно. Надя давно поняла, что матерью эта женщина являлась только условно. Родила – спасибо. Не отдала в детский дом? Тут уж оставалось вопросом, следовало ли благодарить за такое. Возможно, там детство прошло бы куда лучше, чем созерцать мать, таскающую в дом то одного, то другого мужика. А чего стоили драки, которые устраивали её так называемые друзья? Потасовки вроде боёв без правил. Сколько раз Надя говорила Полине, что та должна тоже полностью оборвать контакты с матерью, но младшая видела меньше грязи, тянулась к матери, а в итоге… Хорошо бы, чтобы всё обошлось, и нервное потрясение не сказалось негативно на ребёнке.
Надежда позвонила Полине, чтобы убедиться, что та в порядке, пообещала, что домой вернётся с любимыми пирожными сестры и попросила, чтобы та даже не думала переживать.
— Всё обязательно наладится. А свекровь твоя ещё извиняться будет. Вот увидишь.
Надежда точно знала, куда поедет дальше. Какой бы неправильной и гулящей не показалась Полина Анне Петровне, но разве следовало ей лезть в жизнь своего сына? Она могла предоставить Юре шанс самому разобраться с женой. Тогда бы и не было такого сильного потрясения. Глубоко внутри Надя корила себя за то, что это случилось. Она всегда винила себя, что не забрала сестрёнку раньше, и та подрастала вместе с матерью.
Адрес свекрови Полины Надя знала, она приехала туда и порадовалась, что женщина сразу открыла ей. Не пришлось торчать у подъезда, Бог знает сколько времени.
— Пришла защищать свою сестричку? Я уже имела возможность познакомиться и пообщаться с вашей мамой. Мне этого хватило. Она всё рассказала. Как так можно? Жить с человеком, но при этом крутить шашни с другим за его спиной? Ещё и ребёнка на моего сына свесить хотела.
— Вы так быстро поверили невменяемому человеку? Может, выслушаете меня, а потом уже будете говорить, каким мы с сестрой плохие?
Надя говорила спокойно. Ещё в детстве она научилась усмирять эмоции и общаться с другими людьми без них. Анна Петровна кивнула и пригласила Надежду на кухню. Там женщина рассказала всё о беспросветном детстве, когда казалось, что все в мире взрослые пахнут одинаково и после работы пьют гадость, превращающую их… в животных? Пожалуй, именно так.
— Когда Полина подрастала, мама взялась за ум. У неё даже появился тогда муж, вроде бы неплохой человек, но долго она не продержалась. Через несколько лет вернулась к пагубной привычке, и он от неё ушёл. Полина больше меня видела маму доброй и заботливой. Она пыталась поладить с той. Из чувства благодарности за то, что мать вырастила её и не бросила, Полина не хотела плохо отзываться о ней. Она боялась, что дурные высказывания о матери, её саму выставят не в лучшем свете перед вами.
— Мы встречались с ней утром, она выглядела неплохо, и от неё не пахло…
— Потому что деньги она получила после встречи с вами.
Надежда включила запись диктофона с разговором и признаниями матери. Она знала, что никто не поверит простым словам, поэтому выработала ещё одну привычку – записывать практически все разговоры, ведь никогда неизвестно, что пригодится. Конечно, диктофоном она не пользовалась во время посиделок с сестрой или на работе, но частенько включала его, если думала, что в будущем понадобится кому-то что-то доказать.
Анна Петровна схватилась за сердце. Она выпила успокоительное, закончив слушать, и покачала головой.
— А ведь я поверила ей, — покачала головой женщина. – И теперь чувствую я себя соучастницей. Я очень импульсивный человек. Тяжело разочаровываться в человеке, успевшим стать дорогим для тебя. Я так сильно разозлилась на Полину, что даже не позволила ей оправдаться.
— Если хотите убедиться наверняка, то можете поехать к маме вместе со мной. Сомневаюсь, что она в состоянии будет открыть, но вдруг удастся?
Хоть Надежда и злилась на Анну Петровну за её поступок, но отключила эти эмоции, понимая, что каждый допускает ошибки.
— Я верю тебе. Глупая я, что так легко повелась, но она показала фотографии, и у меня рассудок затуманился.
— О фотографиях мне сестра рассказала. Колька увивался за Полиной с класса девятого, но он пугал её, не сошлись они характерами, однако он был одержим идеей заполучить её. Теперь уже хотел отомстить наверняка, что она отвергла его и вышла замуж за другого, мстительная натура. С ним, уверена, Юра разберётся.
Дослушав рассказ Надежды, Анна Петровна засобиралась. Вместе с Надей она приехала в ее квартиру и принялась извиняться перед Полиной. Молодая женщина уже успела успокоиться. Она сказала свекрови, что не злится на неё, но попросила говорить в будущем, если возникают какие-то недовольства, ведь все вопросы должны решаться на берегу. Нельзя сорваться на человека, вылить на него ведро помоев, а потом сделать вид, что ничего не произошло.
Полина была благодарна сестре за то, что уладила этот вопрос ещё до возвращения Юры. А Надя, наконец, почувствовала себя свободной. Она словно сняла с себя груз вины за то, что упорхнув из родительской квартиры, не забрала сестру с собой сразу. И теперь всё встало на свои места.
Юрий разобрался с Николаем, как только вернулся. Перепуганный, тот поклялся, что больше и близко к Полине не подойдёт, ведь на встречу с ним Юра поехал не один и хорошо показал, что в следующий раз общаться они будут уже по-другому.
Отношения между Полиной и Анной Петровной быстро наладились. Пытаясь загладить свою вину, свекровь многое делала для снохи. Она понимала, что сёстры не получили материнской любви в детстве, понимала, что и сама ранила Полину своим поступком, чуть было не навредила ребёнку. Женщина стала второй матерью для Полины, старалась окружить её заботой и любовью, а если узнавала, что они с Юрой слегка повздорили, сразу же ругала сына, занимала сторону снохи и говорила, что он просто обязан ценить сокровище, которое ему досталось.
Импульсивность может наворотить дел, поэтому важно всегда усмирять свои эмоции, а уже потом обдумывать всё ещё раз на холодную голову. Надежда уяснила это правило, именно поэтому смогла разрешить конфликт быстро. Она не была эгоисткой и тоже уважала мать за то, что родила их с сестрой, глубоко в душе всегда хотела помочь той, но понимала, что сознание и мировоззрение человека никогда не изменишь, если он сам не захочет этого. Прокрутив ещё раз страничку реабилитационного центра, Надя закрыла её. Силой человека на лечение не отправишь, поэтому в этой ситуации следовало просто отпустить. Тяжело вздохнув, Надежда вернулась к оформлению тура, в который планировала отправиться со своим женихом. Пора и ей было налаживать личную жизнь, отпустив прошлое.
