— А поехали к нам на дачу! У нас хорошо, сосны рядом, озеро, скоро ягода пойдет… в общем, приглашаю.
— Меня? – Соня удивилась неожиданному предложению однокурсницы Наташи Красиковой: подругами они не были. Да и, казалось, вообще разные, к тому же у Наташи есть подружка.
— Ну да, ты же говорила, что после сессии дома будешь, никуда не едешь, вот и зову на дачу.
Соня пытается понять, почему именно ее.- А что Ира? Почему ее не позвала?
Наташа вздыхает: — Ира с родителями уезжает на море, представляешь, повезло. Ну что, решайся! Сессию сдали, имеем право отдохнуть.
— А как твои родители на это посмотрят?
— Отец и слова не скажет, так что поехали… наоборот, рад будет, поживем недельку.
— Я с мамой поговорю, — обещает Соня.
— Ну ладно, поговори. Имей ввиду, у нас там, правда, хорошо, воздух лучше, чем в городе.
Возвращаясь домой, Соня думала о предложении Наташи. Дачи у них не было, и Соня, студентка третьего курса, не планировала куда-то ехать… а тут такое предложение. Да, они совершенно разные – Соня и Наташа, но уже взрослые девчонки. Соня училась почти на отлично, а Наташа, в плане учебы, была слабее. Соня была вдумчивой, спокойной, и также спокойно отвечала на занятиях. Ее интересно слушать, даже преподаватели отмечали особый дар успешной студентки. А преподаватель Анна Васильевна частенько называла Соню умницей, не в силах удержаться от похвалы. Наташа как-то заметила в разговоре: «везет же кому-то, и умом, и лицом – всё в одном».
И вот сейчас, после сессии, Наташе пришло в голову позвать на дачу именно Соню, где можно отдохнуть от учебы.
— Наташ, я поеду, — сообщила Соня на другой день, — только ты родителей предупреди.
— Хорошо, хорошо, предупрежу. Давай уже завтра поедем, пока погода стоит хорошая.
Соня, собрав минимум вещей, купив вафельный торт и взяв из дома дефицитную баночку кофе для гостинца, отправилась на вокзал.
Начало девяностых было временем тяжелым, и народ возлагал надежды на свои приусадебные участки, где можно было вырастить неплохой урожай.
Электричка была заполнена в основном дачниками. С сумками, рюкзаками пассажиры рассаживались, предвкушая скорую встречу с природой.
— Там дачный поселок, и дома там жилые, мы даже зимой ездили туда. А сейчас отец вообще перебрался на дачу – живет там с самой весны. Его теперь частники зовут отопление наладить, он ведь инженер, разбирается. Иногда просто как консультанта зовут.
— А мама? – спрашивает Соня.
-Ты разве не знаешь? Ах, да, я тебе не говорила, мамы нет, она умерла как только я поступила в институт…
— Прости, Наташа, я не знала, прими мои… соболезнования…
Задорный огонек в глазах Наташи потух, она стала задумчивой, какой-то хмурой, будто тень пробежала по лицу. – Кстати, там, на даче, знакомая отца живет… ну как знакомая… в поликлинике познакомились, кажется она там санитаркой, или медсестрой работает…
— Как? – Соня удивилась. – Почему сразу не сказала?
— А какая разница? – спросила Наташа.
— Просто как-то неловко…
— А что тут неловкого? Это наша дача! Ее еще папины родители строили… и эта женщина тебя не должна волновать. Считай, что еду домой, а ты со мной вместе…
Через два часа студентки, покинув электричку, оказались на маленькой станции, где метров через двести густой стеной выделялся бор. – Вот через него и пойдем, — сообщила Наташа, — там тропинка есть.
— А далеко?
— Нет, с полкилометра через бор, а там… а там увидишь, — загадочно сказала однокурсница.
Никуда не сворачивая, они прошли через полосу соснового бора и очутились в поле, где пестрели цветы.
— Ой, какая красота! – Соня, раскинув руки, вошла в это «травяное море» — колышущееся, жужжащее, стрекочущее и вкусно пахнущее, и этот запах можно назвать одним словом – лето.
Наташа рассмеялась. – Смотри, не потеряйся, вон тропинка, по ней и пойдем.
Минут через пятнадцать были на месте. Поселок отличался добротными домиками, хоть и построенными давно. Но уже появились и новые постройки, прильнув к поселку с обеих сторон.
— Папка, привет! Я приехала. Сессию сдала! — Закричала Наташа и побежала навстречу мужчине лет пятидесяти.
Отец Наташи был невысокого роста, с едва заметной полнотой. Его светлые, как у Наташи волосы, зачесаны назад, в глазах – нескрываемая радость от встречи с дочерью.
— Натка, ну иди, обниму! Какая же ты у меня молодец… поздравляю с успешным завершением учебного года… хорошо, что приехала.
— Пап, это Соня, моя однокурсница, я позвала ее в гости.
— Ну и правильно, — хозяин кивнул, слегка поклонившись, — Арсений Семенович Красиков, — представился он, продолжая улыбаться.
— Соня Сафонова, — ответила девушка, — вот, Наташа пригласила меня…
— Это замечательно, не скучно будет вам.
— Пап, Соня у нас учится на отлично, настоящая умница… а еще красавица, — сказала Наташа, и от ее слов Соня покраснела.
— Ну, это зачем, — смущенно сказала она.
— Проходите, — позвал Арсений Семенович.
Просторная гостиная была одновременно и кухней и столовой. А дальше еще одна комната. И потом лестница на второй этаж. Когда родители Арсения Семеновича строили дом в этом поселке, то выглядел он гораздо скромнее. Но со временем Красиков расширил усадьбу и наладил отопление.
В гостиной, у старинного буфета, вероятно, сохранившегося со времен родителей Арсения Семеновича, стояла женщина в ситцевом платье и в фартуке. Ее каштановые волосы были спрятаны под косынкой, и только темная прядь слегка выбилась. Ее карие глаза выдавали смущение и, глядя в них, становилось тепло.
— Здрасьте, — на ходу бросила Наташа.
— Соня, познакомься, это Лилия Павловна, мой друг… и хозяйка этой усадьбы.
Женщина поприветствовала гостей и смутилась от слов хозяина.
Он хотел еще что-то сказать, но Наташа, бросив сумку на дерматиновый диван, перебила его. – Пап, а где кресло? Оно тут стояло.
— Так вон же оно, мы тут небольшую перестановку сделали…
— Наташа недовольно поджала губы.- Ладно, мы наверх, покажу Соне второй этаж.
— Соня, замешкавшись, поздоровалась и уже сама представилась женщине, по годам, ровеснице хозяина дачи. – Соня Сафонова, — сказала она, подойдя ближе к Лилии Павловне, — мы вместе учимся, Наташа пригласила немного пожить…
— Конечно, конечно, — обрадовалась женщина, — обязательно надо отдохнуть, здесь такой воздух прекрасный…
— Ты что так с ней? – спросила Соня, когда они с Наташей остались одни.
— Как?
— Ну, как-то… не по-доброму что ли? Всё-таки она здесь живет…
Наташа, распустив светлые волосы, тряхнула ими, стала переодеваться. – Она – здесь никто! Понимаешь? Она чужая.
— Ну, твой папа ее пригласил… пожить…
— У нее есть, где жить… и вообще, Соня, давай не будем, мы ведь отдыхать приехали, папка нам все покажет и расскажет, он тут каждую тропинку знает…
— Значит ему нравится…
— А мне нет, — резко сказала Наташа. — Он всю жизнь в городе на заводе теплового оборудования работал, а сейчас сюда перебрался, и ее позвал сюда…
— Наташ, как-то мне неловко… у вас тут своё, семейное…
— Соня, брось, все нормально. Будем отдыхать и радоваться. И обрати внимание, папка у меня, еще тот знаток, с ним на любую тему можно говорить, так что тебе будет интересно.
Первые два дня показались Соне сказочными. Природа, окружавшая поселок, растворяла всю усталость, все переживания, оставшиеся от сессии. И погода тоже радовала. Было солнечно, но еще не так жарко, как это бывает в июле.
— Едем кататься на великах! – Сообщает Наташа. – Пап, ты с нами!
Арсений Семенович удивленно вскидывает брови, на добродушном лице – легкое смятение. — Натка, да мне куда с вами? Сто лет не катался.
— Пап, ты здесь всё знаешь, поэтому будешь нашим гидом. – Наташа берет с собой свою походную сумку. – Всё, мы едем!
Арсений Семенович смотрит на Лилию Павловну. – Конечно, прогуляйтесь, — говорит женщина, — поезжайте, день хороший…
— А может мы все вместе, — предлагает Соня, но Наташа берет ее за руку и выводит на крыльцо.
Велосипеда всего два: один большой, другой поменьше. – Я на маленьком поеду, — говорит Наташа, — ты, Соня, с папой садись… ты худенькая, как раз поместишься…
— Наташ, так может я на твоем, а ты с папой? – спрашивает Соня.
— Ну, куда мне, завалимся вместе с ним. Садись и не возражай.
— Ох, Ната, придумала же ты…
— Пап, ну а что такого, прокатишь красивую девушку…
Вскоре выехали в сторону бора, и поехали по кромке поля. – Стойте! – Закричала Наташа.
Она достала из походной сумки полароид. – Пап, сфотай меня на велике.
— Ух, ты, какая штука у тебя есть! – Удивилась Соня.
— Ага, это папка мне на день рождения подарил.
Потом она забрала полароид и позвала Соню. – Давайте я вас вместе сфотаю, вот прямо на велике.
— Зачем? – спросила Соня.
— И права, Натка, — сказал Арсений Семенович, сфотографируй подружку, например, в поле, в цветах…
— Ну что вы как маленькие, ну что в этом такого? Соня, не упрямься, садись на велик… вот так, всего один снимок… я тебе его потом подарю.
Общая фотография с Арсением Семеновичем совсем не обрадовала Соню, и даже немного омрачила их поездку. Вернувшись, она старалась поддержать беседу с Лилией Павловной, заметив, что женщина успела приготовить обед. А еще она узнала, что Лилия Павловна — одинокая женщина, пять лет назад похоронила единственного сына. Соня почувствовала ее доброжелательность и стеснительность. И было заметно, что ей неловко при Наташе, и она изо всех сил пыталась поддерживать разговор.
— Не старайся, — шепнула Наташа, когда остались одни, — вряд ли тебе будет с ней интересно.
— Но Арсений Семенович ведь общается, значит ему интересно с Лилией Павловной…
— Просто он очень благодарный человек, — ответила Наташа, — увидел ее в поликлинике и решил, что она его ангел-хранитель…
Соня задумалась. Почему-то не верилось в слова Наташи, и наоборот, показалось, что Лилия Павловна и, в самом деле, ангел-хранитель для Арсения Семеновича. Она тихо и ненавязчиво напоминала ему про таблетки и про то, что пришло время смерить давление. И вообще, как-то незаметно старалась его поддержать, потому как, несмотря на то, что Арсений Семенович выглядел бодрым, здоровье его оставляло желать лучшего.
— Идем на озеро! – Сообщила Наташа на другой день. – Пап, ты обещал с лодки порыбачить.
— Ну, раз обещал, значит выполню…
Пришлось проверить старые удочки, и, поднявшись рано утром, идти на рыбалку. Соня с рыбной ловлей не была знакома, да и не тянуло никогда к этому занятию. Но Наташа так увлеченно рассказывала, что пришлось поддаться ее просьбе.
— Лилечка, мы недолго, — пообещал Арсений Семенович.
— Ничего страшного, сходи с девочками, я пока обедом займусь,- также терпеливо ответила женщина.
Отвязав лодку, мужчина поджидал девушек.
— Соня, ты садись, — сказала Наташа и достала полароид. – Как вы классно смотритесь, — она нажала на кнопку и тут же вышла фотография.
— Покажи! – попросила Соня.
– Потом покажу.
— Ната, ну садись уже, чего ты там копаешься? – позвал отец.
— Ой, я свою удочку забыла! – Крикнула Наташа.
— Ну и ладно, хватит нам две удочки, — сказал Арсений Семенович.
— Нет, я все-таки вернусь и возьму удочку.
— Ната, мы так до обеда не управимся, — заметил отец.
— Ну, пока порыбачьте… кстати, хорошо смотритесь…
Она убежала, оставив подругу и отца в полном недоумении.
— Да, что поделаешь,- сказал Арсений Семенович, — такая она у меня… егоза… жаль только учится неважно…
— Да что вы, вполне нормально учится, — попыталась успокоить Соня, — у всех разные возможности.
— Нет, Соня, хорошо учитесь вы, да и вообще, хорошая вы девушка… ну что, может и правда порыбачим, пока Наташу ждем…
Соня посмотрела на небо. Где-то там, на горизонте, показались облака, даже что-то потемневшее, будто тучи.
— А вы знаете, давайте вернемся… дождь будет.
Мужчина посмотрел на небо. – Да вроде не передавали дождь… ну что пойдем тогда, Наташу, наверняка, по пути встретим.
Но Наташу они не встретили. И дома тоже не застали. Лилия Павловна все также крутилась на кухне. Соня вошла и увидела на столе две фотографии: на одной они с Арсением Семеновичем на велосипеде, а на второй – вместе сидят в лодке, держась за весла, — позируют в общем.
Соня растерялась. Совсем не ожидала, что фотографии будут на видном месте. Лилия Павловна обернулась и попыталась улыбнуться, но было заметно, что радости в глазах нет. – Я пирог испекла, сейчас чайник поставлю… и можно за стол…
— Лилечка, да брось ты, я сам поставлю, ты все время на ногах…
— А где Наташа? – спросила Соня.
— Не знаю, — растерянно ответила женщина, — куда-то вышла…
Соня постаралась незаметно убрать фотографии, хотя Лилия Павловна их уже видела. Она ушла наверх и быстро собрала сумку, причесалась, и спустилась вниз.
— Вы извините, но мне домой надо, — сказала Соня, — я вспомнила… просто очень надо.
— Как? Соня, ты уезжаешь? – спросил Арсений Семенович. – Вы же на неделю приехали…
— Да, конечно, но мне надо.
— А Наташа знает? – спросил хозяин дачи.
— Нет, не знает. Но вы передайте ей, что мне срочно надо уехать. И спасибо вам…
— Да за то «спасибо»? – спросил хозяин.
Он вышел за ней следом, открыл калитку. – Соня, подождите, — казалось, он был растерян и подавлен чем-то, — все время путаюсь, то на «ты», то на «вы» зову… Честно сказать, вы достойны уважения, несмотря на молодость лет, и, казалось бы, отсутствие жизненного опыта. Вы, действительно, умница… мне бы хотелось, чтобы у Наташи была такая подруга, но… увы…
— Арсений Семенович, всё хорошо. Спасибо вам и Лилии Павловне спасибо.
Она пошла на станцию быстро, не оглядываясь.
Наташа догнала ее у самого бора. – Стой! Ну, подожди! – Они остановились. – Ну, кто так делает? Я на речку пошла, а вас там нет…
— Хватит врать! – Резко сказала Соня. – Ты и не думала возвращаться! И вообще, зачем ты фотографии выставила? Это специально?
— Сонька, что за бред? Причем тут фотки? И почему так резко решила уехать?
Соня подошла ближе и посмотрела в зеленые глаза однокурсницы. – А знаешь, я всё поняла, ты привезла меня, чтобы позлить Лилию Павловну… а еще… ты хотела заставить ее ревновать твоего отца ко мне… вот для чего ты меня позвала. Ты устроила этот пошлый спектакль… как это подло…. Ладно, по отношению ко мне… но по отношению к своему отцу… не понимаю…
Наташа сначала терпеливо слушала, а потом будто сорвалась, губы и голос дрожали. — Хорошо тебе быть добренькой к чужой тетеньке! Это ведь не твой отец с ней живет. – А со мной можно так? Отец любил маму, обожал ее… и теперь, когда ее нет, он крутится возле этой… пустой Лилии Павловны, лебезит перед ней и называет «Лилечкой». И что он в ней нашел? Она же двух слов сказать не может, только у плиты и крутится. Да с ней даже говорить не о чем! — Наташа отошла на один шаг и крикнула: — Да! Я хочу ее выжить! Это наша дача! Это мы раньше с мамой сюда приезжали! И я не хочу видеть там никого! – Она презрительно посмотрела на Соню. – Да что там говорить, все равно не поймешь.
Соня бросила сумку в траву и сама присела, обхватив колени руками. Высокие стебли щекотали плечи, касались шеи, слышно было жужжание. — Да твой отец живет, может быть, благодаря этой Лилии Павловне, — тихо сказала Соня. – Про лекарство напоминает, про давление… а то, что она не умеет красиво говорить, так может они молча разговаривают или взглядами, а ты этого не замечаешь. Тебе наплевать на чувства этой женщины, наплевать на чувства отца, тебе жаль только себя…
— Мне маму жаль! – Сказала Наташа.
Соня вздохнула, поднялась. – Ладно, пойду, не хочу на электричку опаздывать. Она сделала несколько шагов, остановилась и сказала: — И всё-таки это подло…
***
С началом учебного года, в первый же день занятий, Соня встретилась взглядом с Наташей (после поездки на дачу они не виделись). Никто из них не поздоровался. Обе промолчали. И первую неделю делали вид, будто не замечают друг друга.
В пятницу, после четвертой пары, уставшие, студенты высыпали на крыльцо, согретое осенним солнцем.
— Соня, постой, — Наташа первой окликнула ее. – Я извиниться хочу… прости, пожалуйте, не надо было тебя впутывать… но я, пойми, я такая злая была на… Лилию Павловну, такая тоска навалилась… по маме скучаю… в общем, все равно не надо было так поступать. И еще… папа привет тебе передает… и Лилия Павловна тоже…
— Как они? – спросила Соня, стараясь подавить в себе обиду.
— Нормально. На прошлой неделе расписались, — ответила Наташа.
— Правда? – спросила Соня. – А то ведь тебе верить…
— Конечно, правда, можешь не сомневаться… и еще хочу сказать: не зря некоторые преподаватели тебя умницей зовут… ты, правда, какая-то рассудительная…
Соня вздохнула. – Никакая я не умница. Была бы умной, в первый же день уехала бы с дачи… А еще десять лет назад, когда у моей мамы появился друг, я такие истерики закатывала, против была, чтобы она жила с ним. И потом весь год со мной тяжело было общаться, спасибо дяде Саше, у него терпения вагон и маленькая тележка. Сколько вечеров он потратил на меня, сколько книг мы прочитали вместе, сколько раз спорили о героях произведений… Они с мамой сейчас такие счастливые, а мне до сих пор стыдно. Как вспомню себя… так и становится стыдно.
— Да, может, и я со временем успокоюсь, — с горечью сказала Наташа.
— Натка, однозначно успокоишься, ты же сама видишь, им хорошо вдвоем. А у тебя своя жизнь будет, и ты будешь знать, что твой отец не один.
Солнце играло в листве, и, казалось, что осень еще не наступила, так было тепло и зелено. И, несмотря на нелегкий разговор между студентками, в этот момент им показалось, что жизнь прекрасна, как эта природа, как солнце, как небо.
