Инна била свекровь в приступе ярости, не разбирая, куда приходятся удары её кулаков. Всё было словно затянуто красной пеленой, такой освобождающей и дающей чувство абсолютной правильности происходящего. Позже она сама удивлялась, как такой мягкий и безотказный человек, как она, мог в мгновение ока превратиться в безжалостного зверя.
Некоторые моменты из прошлого флеш-бэками возникали в голове, будто пытаясь объяснить этот феномен.
Инне 4 года:
Сестра Оксана на 6 лет старше и очень любит сладкое. Инна тоже, но в силу возраста она медленнее и бесхитростнее сестры. На все большие праздники – дни рождения, Новый год, 8 марта – и любые другие приходы родственников, то есть когда им с сестрой дарили коробки конфет и охапки сладостей, Оксана стыдила и била Инну.
Старшая сестра быстро съедала свои угощения и без спросу принималась за уничтожение Инниных. Малышка протестовала, даже начинала плакать, но Оксана всегда твердила:
— Тебе, что жалко? Ты что жадина? Как тебе не стыдно?! Не знаешь разве, что с сестрой надо делиться? Как же стыдно, что у меня такая жадная сестра! Я всем расскажу, какая ты жадная, и с тобой никто не будет дружить!
Если на плач Инны прибегала мама, то Оксана всегда обставляла всё так, будто это Инна съела все свои сладости – вот сколько фантиков разбросала, – а теперь отбирает у старшей сестры. Мать неизменно ругала малышку, говоря, что чужое брать нельзя, а Оксану просила поделиться: «Ведь хорошие сёстры всегда делятся! А жадных не любят».
«Щедрая» Оксана давала сестре часть её же конфет, вызывая бурный восторг и похвалу матери. Малышка же тихонько плакала и ела, что давали, с горьким привкусом обиды.
Инне 18 лет:
Вступительные экзамены в институт. Вот она пишет сочинение вместе с другими абитуриентами. Соседка по парте начинает нагло заглядывать в экзаменационный лист Инны и беззастенчиво списывать. Девушка сначала не обращала внимание, надеясь, что соседка удовлетворит любопытство и перестанет. Но когда уже половина была сделана, наглая девица продолжала писать свою работу, каждый раз сверяясь с текстом Инны.
Закрыть свой лист Инне было неудобно. «Надо было сразу закрывать, а сейчас уже это странно будет выглядеть – что девушка подумает?» Да, к тому же она привыкла делиться – сестра и мама приучили. Только спросила шёпотом:
— Ты что делаешь? Ведь обеих выставят, когда увидят, что работы одинаковые. Ни ты, ни я не поступим.
— Не переживай, я же не дур@. Я переделываю предложения, только идеи беру, а то совсем ничего в голову не лезет. Тебе жалко что ли? Не жадничай – выручи, пожалуйста!
Инна успокоилась и продолжила делиться «идеями». Но когда их обеих вызвали в приёмную комиссию, Инна поняла, что кражей одних идей дело не ограничилось.
— Девушки, у вас практически одинаковые работы – кто-то из вас списал. Работы талантливые, поэтому мы хотим дать шанс той, кто настоящий автор этого сочинения. Признавайтесь, кто списывал? Иначе обе получите «неудовлетворительно».
— Хорошо, я признаюсь, — сказала девица, не моргнув глазом. – Я хотела как лучше, думала, что помогаю подруге. Ведь она просила подсмотреть только, чтобы общую канву сочинения понять, а сами предложения и выводы обещала переделать.
Это я написала. Прости, Инна, я обещала тебя не выдавать, но ты сама себя подставила.
Инна была в таком шоке, что не могла ничего сказать, только слёзы сами брызнули фонтаном из глаз. Эта реакция была признана приёмной комиссией за безусловное признание вины и раскаяние, и Инна получила «двойку», из-за которой так и не поступила в тот год.
Инне 23 года:
Она выходит замуж. Свекровь её сразу невзлюбила – издевалась при каждом удобном случае:
-
Заставляла перестирывать вещи, если они ей казались не идеально чистыми.
-
Вынуждала кипятить и отбеливать по старинке, потому что качество стирки современными средствами её не устраивало.
-
Просто переворачивала тарелку на пол, если блюдо было остывшим или недосоленным, при этом приговаривая: «Скажи спасибо, что не на голову! Ещё мужу спасибо скажи, что хорошо зарабатывает и может позволить себе твою криворукость».
-
Могла плеснуть в лицо невестке воду или другую жидкость, сопровождая словами: «Ты, сонная тетеря, что застыла! На-ка, взбодрись!»
-
Никогда не скупилась на нецензурную брань, когда Инна делала что-то не так, как хотелось свекрови. Могла обматерить её и на улице, и в гостях. И даже на свадьбе заявила, что невестка своей коровьей фигурой такое красивое платье испортила. А когда от волнения Инна разлила на платье шампанское, она тут же на весь зал провозгласила, откуда у девушки растут руки и куда она может их засунуть.
Родные не заступались за мягкую Инну, потому боялись властную новоиспечённую родственницу. Да и радовались, что так удачно выдали Инну замуж за обеспеченного мужа.
Муж Инну не обижал, но и не защищал. Он сам был таким же мягким и неконфликтным человеком, как супруга. Но мать боготворил и делал всё, что она говорила с щенячьим поклонением. Свекровь же постоянно выговаривала Инне, как ей повезло выйти замуж за её сына, что она ему не ровня и должна заслужить своё место в их семье.
При этом свекровь цеплялась к девушке и допытывалась: «Ты понимаешь, что сама спровоцировала эту ситуацию? Ты понимаешь, что сама виновата?»
И не отставала, пока не слышала в ответ покорное: «Понимаю».
Инна понимала также, что с ней обращаются несправедливо, но не могла противодействовать.
Она научилась ещё с детства давить на корню возмущение, которое горячей волной поднималось изнутри и застревало в горле комком. Девушка знала, что начни она возражать и требовать к себе уважения, то подвергнется ещё большим унижениям или даже физической расправе, как любила поступать с ней старшая сестра, пока никто не видит. Мать тоже наказывала, не в силах слышать детские крики, когда возвращалась домой уставшая после работы. Поэтому Инна предпочитала молчать и выполнять приказания, чтобы не влетело.
Через 5 лет сожительства со свекровью, когда Инна забеременела, они съехали на отдельную квартиру. Опять же свекровь настояла, чтобы не страдать от криворукости невестки и не видеть её вечно недовольную распухшую р@жу. Но от новой квартиры сына она сделала себе ключи и могла нагрянуть в любой момент. Естественно, за любой беспорядок у себя дома Инна подвергалась критике и унижениям. Только швыряться посудой и плескать в лицо она стала пореже. Хоть за это ей уже была благодарна беременная Инна.
Инне 32 года:
Будний день, муж на работе. Её трёхлетняя дочь заболела и лежала с температурой. Инна вызвала педиатра, а сама поставила чайник на плиту, чтобы приготовить тёплое питьё.
Вернувшись к дочери, она решила снять мокрое от пота платьице. Сниматься быстро оно не желало, цепляясь за всё, что торчало: колени, локти, уши, нос. «Зачем я надела ей сегодня это платье, надо было футболку и штанишки надеть». Провозившись с непослушным влажным платьем, Инна услышала свисток чайника. «Зачем я продолжаю эту свистульку использовать, бесит жутко!»
Бросив платьице мокрой тряпочкой на кровать в ногах ребёнка, она бросилась на кухню устранять источник звука, от которого мгновенно начала раскалываться голова.
«Что-то сегодня всё идёт наперекосяк, что за день такой!»
Как только эта мысль мелькнула в голове Инны, входная дверь распахнулась, и вошла свекровь. Заметив неладное ещё с порога, она не разуваясь и не снимая верхней одежды, направилась сразу в комнату с больной внучкой. Женщина схватила мокрое платье и, цокая каблуками, широким шагом направилась к невестке. Инна только переставила вскипевший чайник, как почувствовала болезненный удар чем-то хлёстким и мокрым прямо по лицу.
— Сколько раз я тебе говорила, тупица, что грязные вещи надо класть в стирку, а не разбрасывать по дому! – орала как умалишенная свекровь. — Элементарные вещи не можешь запомнить, идиотка! Может, так запомнишь!
После третьего удара прямо по глазам, красная пелена снизошла на Инну.
Она схватила свекровь за волосы, выхватила платье дочки и начала бить свекровь, куда придётся. Рукой ли, платьем ли, она уже не помнила. Просто бездумно лупила ненавистную женщину прямо по лицу, плечам, куда попадала, крича проклятья, ругань и давая выход всей той ярости, которая годами копилась глубоко внутри. Она дотащила свекровь до двери и вытолкала её наружу, захлопнув что есть силы дверь. Грохот двери, как выключатель, погасил сознание Инны.
Очнулась она от настойчивого стука в дверь и плача дочки, которая тормошила её и просила проснуться. В голове была полная тишина и пустота, как будто что-то оборвалось. В дверь стучала пришедшая педиатр. Врач оказала помощь ребёнку, убедилась, что и с Инной всё в порядке, выписала рецепт и попрощалась.
Про избитую пожилую женщину на лестничной клетке она не сказала, а Инна сама и не спрашивала, порадовавшись, что они со свекровью разминулись.
Как только за педиатром захлопнулась дверь, Инна упаковала свои и дочкины вещи в один большой розовый чемодан и вышла из дома. Навсегда. Бросала ли она место преступления, убегая от неизбежного наказания, или ставила окончательную точку в этих отношениях, прощаясь навсегда с мужем, свекровью и прежней собой, Инна сама не могла точно сказать. Наверное, и то, и другое.
Ни мести свекрови, сдавшей её полиции, ни суда ей всё равно избежать не удалось.
Но это всё она проживала с удивительным спокойствием и той самой тишиной внутри. Свекровь требовала в суде возмещения морального вреда, но Инна теперь была другая. Она смогла один раз дать сдачи, собралась и здесь. Женщина собрала аж 12 свидетелей из соседей, друзей, коллег, родственников, кто наблюдал многолетние унижения со стороны свекрови. Судья встала на сторону Инны, заявив, что моральный вред испытывала именно она все эти годы.
По итогу свекровь получила лишь компенсацию на лекарства, а Инна выплатила штраф за судебные расходы – не мало, но посильно. Муж несколько раз пытался вернуть жену с дочкой, но женщина сразу же подала на развод. Он не способен защитить из с ребёнком от своей матери, зачем он ей тогда нужен? Но видеться с дочерью не запрещала, при условии, что рядом не будет его матери. Ту она полностью вычеркнула из своей жизни и жизни ребёнка.
Знакомые, родственники и друзья поддержали Инну. Близкая подруга, которая давно советовала ей сбежать из этой безумной семейки, вообще заявила, что Инне с самого начала надо было отрицать факт избиения.
— Сказала бы, что свекровь уже избитая ворвалась к тебе в квартиру и стала с порога обвинять невесть в чём, как она обычно и делала. Соседи привыкли, что она устраивает у вас концерты, факт нанесения телесных повреждений никто не видел, так что надо было отпираться и всё.
Инна лишь грустно улыбалась и качала головой.
Много лет прошло с тех пор. Дочь выросла, и Инна сделала всё, чтобы научить её защищать свои границы, не давать себя в обиду и спокойно говорить «нет». Всему тому, чему сама Инна научилась только после приступа неудержимой ярости, воспоминания о котором до сих её пугали. Сейчас ей иногда, уже бабушке, снятся кошмары, где она избивает своих обидчиков, потеряв всякий контроль над собой и дав зверю внутри вырваться наружу. Каждый раз она просыпается в холодном поту и желает больше никогда не сталкиваться с этим «зверем».
