Наташа шла по городу, не разбирая дороги. В её глазах застыли слёзы. Сколько она их выплакала, а сколько ещё будет… Дождь пытался смыть слёзы с её лица, но они всё текли и текли, унося её в прошлое…
Наталья отличалась от своих сверстниц: она была воспитана бабушкой, поэтому очень скромная и тихая (бабуля, естественно, воспитывала внучку по канонам своего времени), а ещё она всех жалела: кормила бездомных собак и кошек, подавала нищим, опекала старушку-соседку… Но больше всего девушка сопереживала детям, которые потеряли родителей. Она закончила педагогический колледж и теперь работала педагогом-психологом в реабилитационном центре для детей, которые оказались в сложных жизненных обстоятельствах. Вернее, большинство из них в эти обстоятельства повергли их безответственные родители… Наташа прекрасно понимала это, потому что сама была в такой же ситуации, и только благодаря бабушке девушка не оказалась в одном из таких заведений.
У родителей Натальи случился бурный студенческий роман, который закончился скоропалительной свадьбой. Бабушка пыталась отговорить свою юную дочь-второкурсницу:
— Инна, не спеши, присмотрись, вам же по 19 лет всего!
— Мамочка, я без него дышать не могу! Я жить без него не стану! – пафосно заявляла дочь. И Оксане Петровне пришлось смириться с выбором дочери.
Отгремела скромная студенческая свадьба, совместную жизнь начинали в общежитии – молодым выделили отдельную комнату. Вот тут и начало всё катиться в тартарары. К Инне и Алексею часто приходили гости – у них была большая свободная комната. Естественно, друзья являлись не с пустыми руками. Да и сами молодые любили погулять. Были и песни до утра, и походы с палатками, и посиделки в кафе, пока не закончится стипендия… Сначала Инну и Алексея выгнали из общежития за асоциальное поведение, потом парня отчислили из института за прогулы. Инна держалась на честном слове, и то, потому что оказалась беременной. На третьем курсе она взяла академку, когда родила Наташу. Больше в институт девушка не вернулась.
Жить молодые переехали к Натальиной матери. Однако та спуску не давала: заставляла Инну ходить на пары, а Алексея – искать работу. Однако тот каждое утро уходил на поиски, а под вечер возвращался вдрызг пьяный. Инна кричала и била посуду, её мать пыталась утихомирить беременную дочь. В очередной их скандал Инне стало плохо, и её увезла скорая в роддом.
Так появилась на свет Наташа – 2, 5 килограммовая кроха. Девочка родилась слабенькая, несколько дней пролежала в палате интенсивной терапии. Инна переживала, плакала и клялась любить и лелеять дочь. Когда они выписались из роддома, бабушка купила малышке коляску, а её отец три дня обмывал дочь и пришёл домой весь побитый, грязный и без денег. Потом была долгая череда смененных Алексеем работ – он нигде не мог задержаться, ибо отмечал первую зарплату как минимум неделю. Инна снова ругалась и скандалила, маленькая Наташа плакала, а Оксана Петровна только разводила руками. Сколько она говорила дочери, что та просто портит свою жизнь, ответ Инны был один: «Я его люблю и без него не смогу!» Сколько пыталась достучаться до зятя: «Пил и буду пить!» Вскоре морали Оксаны Петровны надоели молодой семье, и они ушли на квартиру – у Алексея как раз помер дед и остался ему в наследство старый домик на окраине. Был бы мужчина рукастый – сделал бы ремонт, посадил огород, завели бы хозяйство – так говорила мать молодым, но те её не слушали. Свой дом – это, в первую очередь, была для них возможность жить так, как они хотели. Оксана Петровна часто наведывалась к дочери и заметила, что её муж уже меньше пропадал из дома: теперь он пил прямо здесь. «Мой дом – что хочу, то и делаю!» – гордо включал он хозяина. При этом жили они на Иннино пособие на ребёнка. Женщина пыталась помочь: приносила еду, убирала в доме, но через пару дней всё возвращалось на круги своя. А однажды Оксана Петровна пришла без предупреждения (она обычно звонила накануне, чтоб не потревожить молодую семью) и увидела Инну, которая спала прямо за столом совершенно пьяная, как и её любимый муж, а в кроватке громко плакала маленькая Наташа. Женщина и раньше замечала за дочерью странности, чувствовала запах перегара, но не хотела в это верить. А тут уж факты на лицо!
С тех пор девочка жила у бабушки. При этом родители даже не сразу заметили её исчезновение: только ближе к вечеру позвонили узнать, не она ли забрала внучку. Казалось, им стало даже легче: ничего больше не отвлекало их от любимого дела: пить они стали ещё больше. Наташа помнила, как совершенно пьяная и грязная мать приходила к бабушке просить денег: она грозилась, что заберёт дочь, ведь по закону она должна жить с ней, а бабушка молча протягивала непутёвой дочери деньги… Сначала, конечно, она пыталась воздействовать на Инну: забрала её к себе – ведь ребёнок-то её здесь, и разговаривала, и к психологу водила, и на гипноз, но всё было без толку – как только появлялся её любимый Лёша, мать снова всё бросала и уходила с ним. Естественно, срывалась и начинала пить. Так они потихоньку и сживали друг друга со свету: Инна и Алексей. Когда деньги заканчивались, они шли обносить людские огороды: сколько раз после этого ходили в синяках – не передать. Собирали металл, Инна просила у церкви в соседнем городе… В конце концов опустились до того, что стали шарить по урнам. Оксана Петровна как-то утром застала за этим занятием свою дочь. Она несколько раз устраивала её на лечение, но женщина сбегала оттуда снова и снова. В свои 30 лет она выглядела, как дряхлая старуха: грязная, опухшая, со спутанными, давно не мытыми волосами. Именно такой запомнила её десятилетняя Наталья во время их последней встречи.
— А ты хорошенькая, я тоже такой была! – противно улыбаясь, сказала она, – Мам, дай денег, ну хоть чуть-чуть!
— На, – Оксана Петровна протянула ей тысячу, – не появляйся здесь больше, не позорь меня!
— Ой-ой-ой, опозорила заслуженную учительницу страны! Чужих детей воспитывает, а свою единственную дочурку упустила! – горько захохотала Инна.
— Иди отсюда! – прикрикнула на неё мать. Как же горько она об этом потом жалела!
Инну и Алексея нашли через несколько дней в их старом доме, который мужчина, естественно, так и не привёл в порядок. Топили они всем подряд – пластиковыми бутылками, обрывками картона, дощечками из забора соседа – дров то не было, дымоходы давно забились сажей… Инна и Алексей знатно выпили на деньги Оксаны Петровны и заснули, ничего не подозревая. До утра они угорели.
Горько плакала мать над гробом непутёвой дочери, горько плакала маленькая Наташа – ей не было жалко маму, эту чужую, непутёвую женщину – она жалела бабушку. А та всё винила себя в том, что не смогла помочь единственной дочери, недоглядела…
Наталья взрослела, решила, как и бабуля, стать педагогом. Когда девушке предложили пройти практику, как педагогу-психологу, в реабилитационном центре, Оксана Петровна заартачилась:
— Доченька моя (так она называла любимую внучку ещё с детства), ты не сможешь там работать, это же каменное сердце нужно иметь, чтоб каждый день смотреть в глаза обездоленным детям и не плакать при этом. Ты не сможешь!
— Бабуль, но я же буду им помогать! Я стану для них другом!
— Да не друг им нужен, вздохнула бабушка, – им нужны родители!
Наташа тогда отмахнулась от бабулиных слов – она уже видела себя в мечтах – такую сострадающую, добрую, как мать Тереза… Видела несчастных детей, которых окрыляли беседы с ней и они, поверив в чудо и воспрянув духом шли ровным строем в светлое будущее…
На самом деле всё оказалось совсем не так. Она должна была проводить опросы и оказывать психологическую помощь вновь прибывшим и работать с детьми, которые уже некоторое время находились в центре. Первым в её кабинет зашёл парень лет 16. Он был коротко острижен, на руках – яркие татуировки. «Привет, крошка!» – кивнул новенький. И Наташа растерялась – он был всего на несколько лет моложе её самой. «Слышь, может, сходим на свиданку, когда я отсюда выйду?» – продолжал её клеить тот, кого она считала несчастным сироткой. Анкетирование далось тяжело, парень смеялся и отвечал невпопад. Её спасло лишь то, что реабилитационный центр он предпочёл колонии, поэтому-таки начал сотрудничать… Следующей была девушка с яркими рыжими волосами. Она упорно молчала. На запястьях у неё Наташа заметила свежие порезы. «Что это?» – непрофессионально спросила она. «Не твоё дело!» – услышала в ответ. И это было совершенно справедливо. Были ещё 2 десятилетних мальчика из двойняшек, которых забрали прямо с улицы – они бродяжничали больше месяца.
Тот первый день Наташа запомнила навсегда. Кто-то плакал, кто-то грубил, кто-то молчал. Но все эти дети были глубоко несчастные. И самая главная причина этого: нелюбовь. Их не любили родители. Их не понимали сверстники. Они были изгоями в социуме. Наталья понимала, что вернуться к нормальной жизни смогут далеко не все.
— Бабуль, – говорила она вечером, – что мне делать? Я не смогу им помочь!
— А говорила, что сможешь! – улыбалась мудрая женщина.
— Но они все такие разные! И проблемы у них разные! Что мне делать?!
— Ну ты ведь знаешь, чего им всем не хватает!
— Любви?
— Да, любви и внимания. Для начала научись слушать и не осуждать. Прими их такими, какие они есть! – Оксана Петровна вздохнула, – Как легко учить, но вот я так и не смогла этого сделать даже со своей родной дочерью!
И Наталья старалась: она пообещала разбитному Илье сходить с ним на свидание, если он начнёт учиться и не получит в четверти ни одной двойки. Она молчала вместе со Светой и подавала ей салфетки, когда та плакала, а когда при этом Наташа погладила её по голове и обняла, то та рассказала, её гнобили в классе, но ни учителя, ни её мать – деловая бизнес-леди – старались этого не замечать. Молодая психолог пила чай с двойняшками и слушала, как пили и били их и друг друга их нерадивые родители, а 14-летняя девочка, как на духу, рассказала ей и о новом муже матери, который всё время к ней приставал, а та не верила и делала крайней её.
— Бабуль, они такие живые, настоящие! – делилась она с Оксаной Петровной, – но что же будет с ними дальше?
— Многое зависит от них самих, от их выбора, и только чуть-чуть – от судьбы! Однако не всем судьба даёт второй шанс…– отвечала бабушка.
Наташа шла по городу, не разбирая дороги. В её глазах застыли слёзы. Сегодня она узнала, что Света таки сделала то, что когда-то уже пыталась. Сколько она тогда говорила с девочкой, сколько слёз они выплакали вместе. А вот её мать, Антонина Львовна, даже не пыталась выслушать Наташу: «Вы должны научить её быть сильной! Как можно быть по жизни такой бесхребетной! Проблема – одноклассники обидели! Нужно бороться и идти вперёд!» – говорила она избитые фразы. Наташа пыталась объяснить, что девочке нужна поддержка матери, что она очень ранимая и эмоционально нестабильная, что Свету лучше перевести в другую школу… Но Антонина Львовна только улыбалась свысока – мол, чему её, мудрую взрослую женщину, может научить вчерашняя студентка… А сегодня Светланы не стало. Так и не нашла она поддержки и защиты в этом жестоком мире… И самое страшное – даже мать не защитила её. А ведь могла…
Сколько слёз выплакала уже Наталья, а сколько ещё будет – ведь она искренне переживала за каждого из них: и за Илью, который собирался с ней на свидание – он очень старался учиться и должен был закончить четверть без двоек. И за двойняшек, которых забрала бабушка в далёкую деревню, подальше от нерадивых родителей, их пьянок и скандалов. И за Катю с Анжелой, которые до сих пор находились тут, в реабилитационном центре, потому что домой вернуться они уже не могли – их предали самые родные люди – мамы … Эти дети так хотели любви, так нуждались в ней, а их родные не захотели или не сумели им её дать…Судьба давала им второй шанс – сумеют ли они им воспользоваться?
