— Дочка, ты? — Антонина Афанасьевна не видела свою Софию уже более пяти лет. Поэтому когда открыла входную дверь, сильно удивилась.
— Я, мама. Не пригласишь в дом?
— Да-да, конечно. Проходите.
С Софией был маленький мальчик, где-то четырех лет.
— И тебе здравствуй. Тебя как зовут?
— Рамазан.
— Приятно познакомиться, Рамазан, — Антонина Афанасьевна протянула дрожащую руку. Женщина поняла, что это ее внук, которого она видела впервые в жизни.
Мальчик улыбнулся и поприветствовал бабушку крепким рукопожатием.
София молча поставила сумку, сняла обувь и прошла в гостиную. Малыш побежал за ней.
Женщина не понимала, с чего сейчас уместно начать разговор, спустя столько лет, поэтому предложила:
— Давайте сделаю вам чай с бутербродами. Вы наверное кушать хотите?
— Да, не откажемся.
Когда Антонина пошла на кухню, дочь последовала за ней.
— Давай, помогу тебе.
— Хорошо, пока сделай чай. Какой вы любите — зеленый или черный?
— Ты не помнишь? — София внимательно посмотрела на свою маму.
— Про тебя я помню все. А Рамазан?
— Он будет молоко. Если у тебя есть, конечно.
— Да-да, возьми в холодильнике.
Обстановка была очень напряженной. Казалось, каждая из женщин старается подобрать нужное слово, как будто боится ошибиться.
— Мама, мы приехали не в гости. Я вернулась навсегда.
— То есть? Ты разошлась с Ахметом?
София с ухмылкой ответила:
— Конечно, даже спустя столько лет, в первую очередь, тебя интересует мое расставание с мужем.
— Девочка моя, я никогда этого не скрывала. Этот человек тебя не заслуживает.
— Давай лучше покушаем. Потом уложим Рамазана спать и поговорим.
Шесть лет назад Катя познакомилась со своей первой и единственной любовью. Ахмет сразу покорил ее сердце. Она была студенткой пятого курса — отличницей и красавицей. Отношения у них начались практически сразу. Девушка влюбилась по уши. Поэтому когда Ахмет предложил выйти за него замуж, она, не раздумывая, согласилась.
Антонина Афанасьевна слезно просила:
— Дочка моя, единственная, не делай этого! Не выходи за него замуж. Тебе же предложили после окончания университета уехать в Германию на стажировку, выучиться там в магистратуре. Ты сможешь вернуться в Санкт-Петербург высококвалифицированным хирургом. Добиться в жизни многого. Ты же столько труда положила на учебу.
— Не переживай. Я смогу работать в местной больнице. Все будет хорошо.
— А как же твои мечты? Как мне было тяжело тебя растить и учить одной? И ради чего?
Но София была непреклонна. Через несколько недель она привела Ахмета знакомиться с женщиной. Он был старше ее дочки на десять лет, родом из Ирака. Еще шесть лет назад он приехал на постоянное место жительства в северную столицу России. Торговал здесь фруктами и овощами.
— Если будете в чем-то нуждаться, сразу звоните мне. Решим.
Антонина Афанасьевна не могла спать ночами. Сложно было поверить, что ее единственная дочка выбрала себе такую судьбу.
Шло время, женщина старалась принимать все таким, как есть. Смириться было очень сложно, но что поделать.
Однако через пару месяцев после того, как София ушла жить с Ахметом, он запретил ей работать в больнице.
— Мама, как ты не понимаешь? Он просто ревнует меня. Вот такой эмоциональный!
— Девочка моя, — молила слезно женщина. — Ты что такое говоришь? Пока не поздно, уходи от него. Убегай. Он тебе жизнь сломает. Ревность всегда до добра не доводит.
— Мама, Ахмет — мусульманин. Для них нормально, если женщина не работает. Он заботится обо мне таким образом. Оберегает. Это не наши мужчины, которые разрешают все. Еще и выгнать могут трудиться.
— То есть ты мне хочешь сказать, что будешь сидеть дома и готовить ему борщи? В этом заключается твоя жизнь?
— В семье смысл жизни. Понимаешь?
Антонина Афанасьевна не могла понять, как тот мужчина меняет ее дочь? Она становится совершенно другой.
— София, я не растила тебя для того, чтобы ты прислуживала одному мужчине.
— Мама, ты ничего не понимаешь! Ты не знаешь, что такое отношения, потому что сама всю жизнь одна. Нагуляла меня где-то, а теперь мне морали читаешь, что я неправильно делаю. Быть хорошей порядочной женой — это плохо? Серьезно?
— Я не об этом. А о том, что женщина должна самовыражаться, быть личностью в том числе. Это первое. А второе…
Женщина строго посмотрела на дочку:
— Никогда не говори, что я тебя нагуляла. Я верила твоему отцу, а он оказался женат. Но это никак не связано с «нагуляла». Поняла меня?
— Хорошо, за это прости. Я перегнула палку. Но, мама, я буду с Ахметом. Даже если весь мир будет против.
Антонина сильно переживала за Софию. Ее мужчина никак не внушал доверия. Квартира была съемная, причем достаточно бедная. Никаких больших растрат на дочку не делал. Все очень скромно. И расписываться не спешил. Да, было кольцо, помолвка, до ЗАГСа дело никак не доходило.
— Мы не торопимся. Ахмету нужно денег насобирать. Он хочет сделать пир на весь мир.
Женщина с отчаянием смотрела на весь этот обман, но никак не могла достучаться до дочери.
Однажды случилось то, чего не ожидала даже Антонина Афанасьевна. Когда они с Софией делали уборку в квартире, нечаянно отклонился ворот рубашки и женщина заметила на шее дочки синяки.
— Это еще что?
— Ничего, мама, не трогай.
Но Антонина силой расстегнула рубашку и увидела, что на теле ее девочки куча гематом.
— София, — женщина сильно расплакалась. — Как же так? Ты ему это позволяешь? Да я не знаю, что с ним сделаю.
Девушка посмотрела на маму:
— Ты ничего не сделаешь. Я заслужила.
Антонина Афанасьевна медленно вытерла слезы:
— Что ты сейчас сказала?
— Мама, я действительно посмотрела на мужчину. А у них нельзя. Вот и получилось неприятность.
— Я не могу поверить. Дочка, ты что такое говоришь?
Женщина заметалась по квартире, как разъяренный зверь:
— На этом все! Ты больше к нему пойдешь. Сегодня вы расстались. Хватит уже. Я все могла понять. И работу простила, и бедность, и учебу за границей. Но жестокое обращение с моей дочерью — никогда.
София умоляюще посмотрела на свою маму:
— Прошу. Он не такой. Он хороший. Просто вспыльчивый и ревнивый. Ахмет уже попросил за это прощения. Сказал, что больше не будет. Но чтобы и я не провоцировала. Мы нашли решение.
Антонина Афанасьевна не могла поверить, что ее дочка настолько глупа.
— Послушай, родная, я знаю, что ты влюблена, в розовых очках, но таким поступкам нет оправдания. Поверь.
— Мама, — вдруг крикнула девушка. — Я не буду расставаться с Ахметом. Точка.
Тут женщина не выдержала, не смогла сдержать эмоций:
— Ах, так говоришь? Тогда и меня послушай. Тебе придется выбрать — или я, или Ахмет.
Я не собираюсь закрывать глаза на такие вещи. Если ты готова терпеть такое тиранское обращение, пожалуйста. Взрослый человек. Но в эти игры играть не буду. Выберешь его, ко мне не приходи. Вообще.
Конечно, в этот момент, женщина молилась и надеялась, что ее дочка выберет родную мать. Но она ошиблась.
Через секунду женщина услышала ответ:
— Я выбираю Ахмета. И пусть тебе будет больно также, как и мне. Тебя бог накажет за то, что ты заставила меня это все пережить. За то, что отказалась быть рядом, когда мне нужна твоя поддержка. Если ты думаешь, что хорошая мать — та, которая родила и вырастила, то нет. Та настоящая, кто в горе рядом. Но ты показала свое истинное лицо. Просто плюнула мне в душу и захлопнула перед носом дверь. Умница.
— София, я не нашла других способов защитить тебя от этого тирана.
Прошло несколько месяцев. Антонина Афанасьевна не слышала и не видела свою дочку. Она пыталась звонить, но все было безрезультатно. Видимо, София внесла ее в черный список. Несколько раз женщина набирала с чужого номера, но как только девушка слышала ее голос, сразу же бросала трубку.
Жалела ли Антонина о своем поступке? Нет.
— Я делала все в жизни для этой девочки, — говорила она своей соседке Галине. — Ты знаешь, мы с тобой всю жизнь дружим. Ты мне как сестра. Была рядом со мной, когда я осталась одна, когда рожала и сидела без хлеба.
— Не переживай, — успокаивала ее соседка снизу. — София все осознает и поймет. Вернется.
— Я же ее так люблю. А она ничего не слышит. Этот Ахмет ей покалечил жизнь.
— Согласна, подруга. Но ты не можешь ничего изменить. Пока остается только ждать.
Вдруг у Антонины Афанасьевны зазвонил телефон.
— Мама, ты где? Я пришла.
Женщина даже подпрыгнула на месте.
— София, доченька, — от радости с глаз покатились слезы.
— Я же говорила, — довольно произнесла соседка Галина.
— Побежала. Давай.
Антонина Афанасьевна полетела по лестнице двумя этажами выше, как пятнадцатилетняя девочка.
— Проходи, дорогая.
— Мама, я не надолго. Я просто хотела сказать.
— Что?
— Я беременна. У нас с Ахметом будет ребенок.
Женщина схватилась за голову:
— Девочка моя, что же ты делаешь?
— Тебе и внук не нужен?
— Нужен, — резко ответила будущая бабушка. — Но без Ахмета. Мое решение не поменялось. Я никогда не приму мужчину, который причиняет моей дочери боль. Душевную и физическую. Без него мои двери для тебя открыты. С ним — ни за что.
— Но он отец твоего внука.
— И? Глаза бы мои не видели таких мужчин. Лучше пусть их на планете вообще не станет, чем такие по земле ходят.
— Мама! Остановись! Я надеялась, что за месяцы ты одумалась, но бесполезно. Чем ты лучше Ахмета? Ты мне причиняешь не меньшую боль.
— Дочка, не говори вещи, о которых потом будешь жалеть.
Женщина присмотреть к запястьям Софии:
— Смотрю, опять гематомы есть.
— Не твое дело! Ты сделала свой выбор. А сейчас еще выгоняешь не только меня из дома, но и своего внука. Я не забуду этого, мама, никогда.
София была вся на эмоциях. Никакие объяснения и доводы не доходили до ее разума.
— Не звони мне. Не пытайся найти. Если когда-нибудь я смогу забыть и простить, то приду. Сейчас хочу пожелать тебе счастливой и комфортной жизни.
— Девочка моя, подумай еще раз. Не делай такой ошибки. Я умоляю.
— Ты лишила себя права что-либо мне говорить. Поэтому молчи.
София захлопнула дверь и ушла. На пять лет.
Сейчас, спустя столько лет, она сидела перед матерью. Антонина Афанасьевна не могла понять, что происходит.
— Ты догадалась, наверное, что Рамазан — твой внук, — начала София. — И если я здесь, то понимаешь… Ахмета в моей жизни больше нет.
— Ты с ним развелась?
— Можно и так сказать. Но, если честно, мы официально не были женаты.
— А почему расстались?
— Я устала. Больше не было сил так жить. Он постоянно ревновал и все превратилось в пытку. Каждый день я не жила, а мучилась.
— Доченька моя, я же говорила…
— Мне не хватало тебя, мама. Не было кому положить голову на плечо, пожаловаться. Была совсем одна. Но, наверное, мне суждено было все это пройти.
— Из-за собственной глупости.
София ухмыльнулась, но промолчала.
— Я хочу попросить прощения. И подарить тебе подарок.
— Не надо, дочка, — Антонина Афанасьевна с радостью посмотрела на девушку, — давай не будем о прошлом. Все забудем и начнем сначала.
— Хорошо, как скажешь, но все же подарок я тебе подарю.
— Ничего не получала в течение долгих лет, поэтому согласна.
София взяла сумку и достала конверт.
— Держи. Это тебе.
Женщина достала путевку в санаторий.
— Ты же никогда в жизни не была. Хотелось что-то оригинальное, необычное. И здоровье подтянешь.
— Спасибо, родная, — на глазах появились слезы. — Не ожидала от тебя.
Через несколько дней Антонина Афанасьевна счастливая и довольная умчалась на отдых.
Все прошло на высшем уровне. Питание, услуги, обслуживание, обстановка — София очень постаралась в выборе санатория.
Да и здоровье поправилось. Меньше стал болеть желудок, появилась энергия, кости совсем не скрипели.
— Куплю Рамазану игрушку, — подумала женщина, когда вернулась в родной город. — Думаю, что спортивная машинка будет самый раз.
Антонина Афанасьевна звонила в двери, но никто не открывал.
— Что же случилось? — женщина чуть взволновалась. — Куда вы подевались?
Через несколько минут дверь открылась. На пороге стояла София:
— Что нужно? — грубо спросила девушка.
Антонина не поняла, что происходит, но старалась оставаться спокойной.
— Дочка, ты что такое говоришь? Давай пройдем в квартиру и поговорим.
— Увы, но ты в дом не войдешь, мамочка.
Женщина удивленно посмотрела на Софию.
— Пришло время платить по долгам. Ты помнишь тот момент, когда выставляла меня из дома? А? Помнишь, как я тебя просила не ставить меня перед выбором? Помнишь, как плакала и хотела твоей поддержки? Но ты была непреклонна.
— Родная моя, не связывай одно с другим.
— Я поменяла дверь, как видишь. Замок. Я здесь прописана. Слава Богу, твоих мозгов не хватило, чтобы меня выписать. Теперь и ты проживи то, что было со мной.
Почувствуй, как это, когда тебя выставляет самый близкий человек на улицу. Какая это боль! Поверь, такое намного хуже, чем боль физическая. Я знаю, о чем говорю. И то, и то прошла.
— София, я просто не могла до тебя достучаться.
— Я тоже. Я же просила тебя. Мама, не бросай меня. А ты отвернулась. Теперь живи на улице. Это мое последнее слово. Не приходи сюда. Женщина, которая оставила свою единственную беременную дочь без крова, не достойна прощения. Никогда.
— Как ты можешь? — Антонина Афанасьевна не узнавала свою дочь. Та была полна ненависти и мести.
— Ты мне не мать. Я тебе не дочь. В квартире буду жить я, а тебе счастливо оставаться на улице, — София захлопнула дверь перед носом женщины.
Приютила Антонину к себе соседка Галина. Так женщины стали жить вдвоем. Мать не пошла никуда жаловаться на дочку. Может быть, потому что чувствовала в глубине души свою вину. А, может быть, для того, чтобы внук постоянно бегал перед глазами на детской площадке.
А она вот так, как сейчас, молча сидела и наблюдала за ним из окна.
