Маша аккуратно разложила таблетки по ячейкам контейнера для лекарств. Первый ряд — утро, второй — обед, третий — вечер. Нельзя было перепутать, ведь здоровье Нины Васильевны и так оставляло желать лучшего. Артрит безжалостно скрутил суставы пожилой женщины, превратив привычные движения в настоящую пытку.
Свекровь переехала к ним два месяца назад — «временно, пока не встану на ноги», как сказала Нина Васильевна, когда Саша привез мать из больницы. Маша тогда кивнула, разумеется, разве могла она возразить? Семья есть семья, в беде не бросают.
— Маша, ты мне градусник принесешь или нет? — раздался требовательный голос из комнаты.
— Сейчас, Нина Васильевна, — Маша отложила таблетки и поспешила в спальню, где теперь жила свекровь.
Пожилая женщина полулежала на кровати, подложив под спину три подушки — точь-в-точь как указывалось в рекомендациях врача. Маша протянула термометр.
— Почему электронный? — Нина Васильевна нахмурилась. — Я просила ртутный, этим вашим электронным я не доверяю.
— Ртутные запретили, Нина Васильевна. Опасно.
— Глупости, — отрезала свекровь. — Всю жизнь такими мерила, и ничего. А эти ваши новшества только деньги выкачивают.
Спорить было бесполезно. Маша просто кивнула и вышла из комнаты. На часах уже 11:30, а обед еще не готов, белье не выстирано, а скоро на работу. Точнее, звонить начальнице с очередной просьбой об отгуле.
Первые недели после переезда свекрови Маша крутилась как белка в колесе. Просыпалась в шесть утра, чтобы успеть приготовить завтрак для Нины Васильевны (овсянка на воде, без соли и масла) и для Саши (яичница с беконом, бутерброды и кофе). Затем собиралась на работу, но перед уходом обязательно расставляла все необходимое для свекрови на расстоянии вытянутой руки — пульт от телевизора, телефон, воду, таблетки, журналы.
После работы Маша мчалась домой — готовить ужин, заниматься уборкой, стирать. Особый пункт — стирка вещей Нины Васильевны. Свекровь категорически запретила класть свою одежду в стиральную машину.
— У меня все вещи деликатные, руками стирать надо, — заявила Нина Васильевна в первый же день. — Я не собираюсь выбрасывать гардероб из-за вашей лени.
И Маша стирала руками. Вечерами, когда пальцы немели от усталости, а спина ныла.
В те же первые недели Маша записала свекровь ко всем необходимым врачам, выбивая талоны, договариваясь о приемах, отпрашиваясь с работы, чтобы отвезти Нину Васильевну на консультацию. Саша только раз съездил с матерью к врачу, да и то не выходил из машины, ждал на парковке.
— Ты же понимаешь, дорогая, у меня работа, я не могу вот так просто взять и отлучиться, — объяснил Саша, когда Маша попросила его помочь с очередным визитом к специалисту. — А у тебя наверняка найдутся отгулы или можно договориться. Ты же у меня умничка.
Маша действительно умела договариваться. Начальница шла навстречу первое время, но потом стала хмуриться при каждой просьбе об отгуле.
— Мария, так не может продолжаться, — сказала однажды Елена Владимировна. — Мы, конечно, все понимаем, но работа стоит.
С тех пор Маша старалась максимально смещать рабочие задачи на домашнее время, засиживаясь за компьютером до поздней ночи. Спала по 4-5 часов, но держалась.
Нина Васильевна не оставалась в стороне от семейной жизни. Наоборот, активно включилась в управление бытом, несмотря на ограниченную подвижность.
— Маша, ты шторы плохо повесила, перекосило, — указывала свекровь. — И пол не так моешь, надо от дальнего угла к двери, а не наоборот.
Поначалу Маша относилась к замечаниям с пониманием — человеку тяжело, он болеет, привык к определенному порядку. Но критика становилась все жестче, а Саша неизменно вставал на сторону матери.
— Мама права, Маш, — говорил муж. — Она хозяйка опытная, тебе есть чему поучиться.
— Саша, я стараюсь, но у меня еще работа, и дом, и лекарства купить, и врачей обзвонить…
— Не преувеличивай, — отмахивался муж. — Мама просто хочет, чтобы в доме был порядок. Я, между прочим, ответственность на себя взял — мать к нам забрал, вместо того чтобы в интернат сдать.
И это было правдой — Саша действительно настоял, чтобы мать переехала к ним, когда врачи поставили диагноз «ревматоидный артрит». Но на этом вся его ответственность заканчивалась. За два месяца совместной жизни он ни разу не помог матери принять ванну, не приготовил ей еду, не заменил постельное белье.
Однажды утром, когда Маша собиралась на работу, Нина Васильевна вызвала ее в комнату.
— Садись, разговор есть, — объявила свекровь.
Машу сразу охватило беспокойство — не случилось ли чего?
— У нас должен быть порядок, — Нина Васильевна постучала пальцем по столу. — Вот, я составила график твоих обязанностей.
Маша взяла протянутый листок. В нем почерком свекрови было расписано буквально по минутам, что и когда должна делать невестка: 6:00 — подъем, 6:15 — завтрак для матери, 7:00 — помочь с гигиеническими процедурами, 7:30 — уборка в комнате матери… и так до вечера.
— Нина Васильевна, но я работаю, — растерянно произнесла Маша. — Я не могу быть дома в 11 утра, чтобы сделать вам массаж.
— А это уже твои проблемы, — отрезала свекровь. — Я больной человек, мне нужен уход. Обратись к начальству, возьми удаленку, что хочешь делай. В доме нужна дисциплина.
Маша молча сложила листок и вышла. По дороге на работу она набрала Сашу.
— Саша, твоя мама требует, чтобы я была дома в течение дня для ухода за ней. Но я же работаю.
— А что ты предлагаешь? — в голосе мужа слышалось раздражение. — Бросить ее одну? Она больна, Маша.
— Может, наймем сиделку? Хотя бы на полдня?
— Ты с ума сошла? Это же бешеные деньги! К тому же, мама не потерпит в доме чужих людей. Ты же знаешь, какая она.
Разговор закончился ничем. Маша обратилась к начальнице с просьбой о частичной удаленке, но получила отказ — ее должность требовала присутствия в офисе. Пришлось искать компромисс — Маша договорилась о смене графика, теперь она приходила на работу к 11 и оставалась до вечера.
Утренние часы Маша посвящала уходу за свекровью, затем мчалась в офис, а вечером снова занималась домашними делами. Сил становилось все меньше, но Маша держалась — ради Саши, ради семьи, ради мира в доме.
С каждым днем свекровь придумывала новые требования. То ей нужна была особая диета, то особый сорт чая, который продавался только в специализированном магазине на другом конце города, то специальная мазь, которую нужно было заказывать заранее.
— Маша, ты положила мне слишком мало сахара, — жаловалась Нина Васильевна. — И чай недостаточно горячий.
— Но врач сказал ограничить сахар, — напоминала Маша. — А чай только что заварен.
— Не указывай мне, — сердилась свекровь. — Я лучше знаю, что мне нужно.
И если бы только это. Нина Васильевна постоянно жаловалась сыну на невестку — то Маша не так убралась, то забыла купить газету, то слишком громко разговаривала по телефону.
Саша выслушивал мать с серьезным видом, а потом высказывал претензии жене, даже не пытаясь выяснить, как было на самом деле.
— Мама говорит, ты ей грубишь, — заявил он однажды вечером.
— Саша, это неправда, — устало ответила Маша. — Я всегда вежлива с твоей мамой.
— Значит, ты считаешь, что мама лжет?
— Нет, просто… может быть, ей так показалось. Я очень стараюсь.
— Старайся лучше, — отрезал Саша. — Мама все-таки больной человек.
Однажды вечером, когда Нина Васильевна уже спала, а Саша смотрел футбол, Маша присела рядом с мужем.
— Саша, мне нужно с тобой поговорить.
— М-м-м? — муж не отрывал взгляд от экрана.
— Мне очень тяжело одной тянуть быт и уход за твоей мамой. Я устаю.
Саша наконец посмотрел на жену.
— Ты же у меня сильная, справишься, — он слегка приобнял Машу за плечи. — Я в тебя верю.
— Но я уже на пределе. Работа, дом, готовка, стирка, уборка, твоя мама… Мне нужна помощь.
— Какая помощь? — не понял Саша. — Что я могу сделать?
— Может быть, ты мог бы иногда готовить ужин? Или помогать маме с гигиеной? Или хотя бы делать уборку по выходным?
Саша удивленно поднял брови.
— Маша, ты знаешь, что я после работы как выжатый лимон. У меня ответственная должность, стресс целый день. А ты просишь, чтобы я еще и дома работал?
— Я тоже работаю, Саша.
— Ну, твоя работа — это не то же самое, — отмахнулся муж. — У тебя обычная офисная рутина, а у меня проекты, сроки, начальство давит.
Маша хотела возразить, но поняла, что это бесполезно. Саша никогда не считал ее работу важной, хотя именно Машина зарплата позволяла им оплачивать лекарства для свекрови — довольно дорогие, надо сказать.
В субботу, впервые за долгое время, у Маши появилось немного свободного времени. Нина Васильевна чувствовала себя лучше и сама предложила невестке отдохнуть.
— Сходила бы в магазин, что ли, — сказала свекровь. — А то ходишь как в воду опущенная.
Маша с радостью ухватилась за возможность. Быстро собралась и отправилась в торговый центр. Нужно было купить новые лекарства для Нины Васильевны, да и себе что-нибудь присмотреть — давно не баловала себя обновками.
В торговом центре Маша почувствовала себя почти счастливой. Никто не дергал ее каждые пять минут, не предъявлял претензий, не требовал внимания. Она неспешно ходила между рядами, разглядывала вещи, даже зашла в кафе и заказала себе латте — непозволительную роскошь в последнее время.
Маша как раз расплачивалась за кофе, когда зазвонил телефон. На экране высветилось имя мужа.
— Да, Саша?
— Пока ты шаришься, у меня мать голодная сидит! — раздался разъяренный голос мужа.
Маша замерла с карточкой в руке. Бариста за стойкой бросила на нее сочувственный взгляд.
— Саша, я всё приготовила с утра. В холодильнике обед, нужно только разогреть, — тихо ответила Маша.
— Какой обед? Где? Мама ничего не находит! — продолжал кричать Саша. — Ты должна быть дома, а не шататься по магазинам!
Ни «привет», ни «где ты», ни «всё в порядке?» — только обвинения. Как будто Маша была нанятой прислугой, а не женой.
— Суп на второй полке, котлеты рядом, — объяснила Маша, уже понимая, что это бесполезно.
— Ты издеваешься? Моя мать больна, ей нужна забота, а не указания по телефону!
Бариста протянула Маше кофе. Женщина механически взяла стаканчик, но вдруг поняла, что даже этот маленький глоток свободы ей не светит. Маша поставила нетронутый кофе обратно на стойку и вышла из кафе.
Но вместо того, чтобы направиться к выходу из торгового центра, Маша решительно двинулась в противоположную сторону. Пальцы быстро набрали номер.
— Света? Привет. Помнишь, ты говорила, что у тебя можно остановиться, если что? — голос Маши дрожал. — Это «если что» настало.
Подруга среагировала мгновенно:
— Адрес знаешь. Ключ под ковриком. Я буду через час.
Маша молча развернулась и поехала в обратную сторону. Не домой. К подруге, которая давно звала «просто выдохнуть и пожить пару дней». Раньше Маша всегда отказывалась — муж, дом, обязанности. Но сегодня что-то внутри надломилось.
Уже в такси Маша открыла телефон, сделала скриншот переписки с Сашей за утро, где подробно объясняла, что и где лежит. Затем быстро нашла фото, сделанное утром — холодильник с заранее приготовленными контейнерами с едой. К этому фото Маша добавила короткое сообщение: «Голод — это не отсутствие еды. Это отсутствие совести». И отправила мужу.
Телефон сразу же взорвался звонками, но Маша выключила звук. Достаточно.
Квартира Светы встретила Машу тишиной и прохладой. Женщина прошла в гостиную, опустилась на диван и впервые за много недель глубоко вздохнула. Без спешки, без страха, что сейчас кто-то позовет, потребует, обвинит.
Когда вернулась Света, Маша уже немного пришла в себя и коротко обрисовала ситуацию.
— Два месяца я тяну всё сама, — рассказывала Маша. — Работа, дом, уход за свекровью. Саша только командует. А сегодня… это был первый раз за всё время, когда я решила немного побыть одна. Всего полтора часа. И вот результат.
— А кто тебя просил быть хорошей? — спросила Света, разливая чай. — Ты превратилась в домработницу и сиделку одновременно. Кому от этого стало лучше?
Маша не нашла ответа. Ей точно лучше не стало — она измоталась физически и морально. Саше, кажется, тоже — он стал раздражительным, постоянно недовольным. А Нина Васильевна… свекровь никогда не была довольна, сколько бы Маша ни старалась.
К вечеру телефон Маши разрывался от сообщений. Саша писал: «Ты предательница», «Моя мама страдает», «Я не ожидал такого от тебя». Ни слова беспокойства, только обвинения.
— Свекровь звонила мне, — сообщила Света, вернувшись с работы на следующий день. — Спрашивала, где ты, говорила, что ты бросила семью в трудную минуту.
— Что ты ответила? — спросила Маша.
— Что ты отдыхаешь. И что если бы у тебя была настоящая семья, тебе не пришлось бы убегать.
Той ночью Маша спала впервые за долгое время без будильника, без страха, что свекровь позовет среди ночи, без мысли, что утром нужно вскочить в шесть, чтобы всё успеть. Проснулась только в девять, когда солнце уже заливало комнату.
Маша потянулась в постели, наслаждаясь простым ощущением отдыха. Света уже ушла на работу, оставив записку: «Завтрак в микроволновке. Отдыхай. Никуда не торопись».
День прошел в непривычном спокойствии. Маша заказала еду, приняла долгую ванну, впервые за много месяцев открыла книгу. К вечеру Маша поймала себя на мысли, что не думала о Саше и свекрови ни разу за день. И от этого стало не стыдно, а легко.
На следующее утро тишину нарушил звонок в дверь. На пороге стоял Саша, растрепанный, с покрасневшими глазами.
— Это что за демарш? — вместо приветствия спросил муж. — Ты вообще понимаешь, что устроила?
— Доброе утро, Саша, — спокойно ответила Маша. — Да, понимаю. Я взяла пару дней отдыха.
— Отдыха?! — Саша повысил голос. — Мы там с ума сходим, а у нее отдых! Маме плохо, она нервничает, я не могу работать нормально! Вернись немедленно!
Маша внимательно посмотрела на мужа. Раньше бы она уже собирала вещи, извинялась, спешила домой исправлять ситуацию. Но сейчас что-то изменилось.
— Что конкретно происходит? — спросила Маша. — Кто сейчас готовит для твоей мамы? Кто помогает ей с гигиеной?
Саша замялся.
— Ну, я заказываю доставку… — неуверенно начал муж. — Но это не то. Мама привыкла к твоей еде. И вообще, без тебя всё валится. Вернись!
— А кто будет ухаживать за твоей мамой, когда я на работе? — продолжала Маша. — Ты возьмешь отгул? Наймешь сиделку?
— Какой отгул? У меня работа! — возмутился Саша. — И причем тут сиделка? У мамы есть ты!
— У твоей мамы есть сын, — твердо сказала Маша. — И племянница Ольга в соседнем городе, которая не работает и могла бы помочь. Если вы семья — ухаживайте вместе. Я не нанималась быть служанкой.
— Что ты несешь? — Саша смотрел на жену как на сумасшедшую. — Так семья не поступает! Мы должны заботиться друг о друге.
— Мы — да. Но пока забочусь только я. А ты и твоя мама только требуете.
Маша сама удивилась спокойствию в своем голосе. Раньше она бы плакала, оправдывалась, уступала. Но два дня без постоянного давления словно вернули ей саму себя — ту уверенную женщину, которой она была до переезда свекрови.
— Есть два варианта, — продолжила Маша. — Либо мы нанимаем сиделку, хотя бы на полдня. Либо твоя мама переезжает к Ольге. У нее дом, место есть, и она сама предлагала помощь.
— Ты ставишь мне ультиматумы? — Саша сжал кулаки. — Выбирать между мамой и тобой?
— Нет, Саша. Ты уже выбрал маму. Я просто предлагаю решение, которое устроит всех.
Саша молча развернулся и ушел, хлопнув дверью. Маша прислонилась к стене и закрыла глаза. Внутри разливалась странная легкость — словно огромный груз упал с плеч.
Прошло три месяца. Нина Васильевна теперь жила у племянницы Ольги. Как выяснилось, Ольга давно предлагала помощь, но Саша отказывался — говорил, что «мама должна жить с ним». На деле же — не с ним, а с Машей, которая тянула всю работу по уходу.
Саша не звонил, но передавал через общих знакомых: «У Маши проснулась гордыня. Она бросила семью в трудную минуту». Поначалу эти слова больно ранили, но со временем боль притупилась. Маша сосредоточилась на себе — впервые за долгое время.
Квартиру они с Сашей разменяли без лишних споров. Маша перевелась в другой отдел компании, где давно предлагали повышение. Купила абонемент в бассейн — плавание помогало расслабиться и привести мысли в порядок.
И вот теперь Маша сидела в уютном кафе санатория на берегу моря, потягивая свежевыжатый сок. Две недели отпуска — только для себя. Никаких обязательств, никаких требований, никаких обвинений.
Утром Маша гуляла по пляжу, днем плавала в море, вечером читала книги — те самые, что откладывала «на потом» много лет. Впервые за долгое время Маша не испытывала чувства вины — только благодарность к себе за решительный шаг.
— Ваш чай, — официант поставил перед Машей изящную чашку.
— Спасибо, — улыбнулась женщина.
Телефон на столе завибрировал — пришло сообщение от Светы: «Как ты там? Отдыхаешь?»
Маша посмотрела на спокойное море, на золотистый песок, на безоблачное небо. Потом перевела взгляд на свои руки — ухоженные, без красноты и трещин от бесконечной стирки и уборки.
«Я наконец-то дышу полной грудью, — написала Маша в ответ. — И знаешь, что самое удивительное? Я больше не чувствую себя плохой женой или плохим человеком. Я просто живу. И это прекрасно».
Маша отложила телефон и сделала глоток ароматного чая. Жизнь не закончилась, когда рухнул брак. Наоборот — настоящая жизнь только начиналась. И теперь Маша точно знала: быть хорошей для себя не менее важно, чем быть хорошей для других. А может быть, даже важнее.
