— Ты точно уверен, что готов к приезду твоей матери? — Вика подняла взгляд от телефона, где просматривала расписание занятий на неделю в своей танцевальной студии.
Дима, стоявший у плиты, обернулся с задумчивым видом, держа в руке половник для супа:
— А что такого? Мама просто хочет нас навестить. Мы женаты уже год, а она ещё ни разу не была у нас дома.
Вика отложила телефон и подперла подбородок рукой:
— Просто… Ты же знаешь её отношение к моей работе. Каждый раз, когда мы созваниваемся, она как бы невзначай интересуется, не планирую ли я сменить профессию.
— Ну, у неё старомодные взгляды, — Дима пожал плечами, помешивая суп. — Для неё женщина должна сидеть дома, варить борщи и рожать детей. Не обращай внимания.
— Легко сказать, — Вика встала и подошла к мужу, обняв его со спины. — Я боюсь, что не выдержу и скажу что-нибудь резкое, если она начнёт меня критиковать.
Дима выключил плиту и повернулся к жене:
— Послушай, я на твоей стороне. Я люблю тебя и горжусь тем, чего ты добилась. Сама подумай — открыть собственную студию в двадцать пять лет, выступать на концертах, сниматься в клипах… Это же потрясающе!
— Спасибо, — Вика улыбнулась, но тут же вновь помрачнела. — Но если она начнёт, как в прошлый раз, намекать, что танцы — это несерьёзно и «не для приличной замужней женщины»…
— Я её осажу, обещаю, — Дима поцеловал Вику в лоб. — Всего три дня. Мы справимся. У тебя ведь как раз подготовка к фестивалю?
— Да, репетиции каждый вечер, — кивнула Вика. — Может, это и к лучшему. Меньше времени будем проводить вместе.
Вокзал встретил их шумом объявлений, гулом голосов и суетой прибывающих пассажиров. Вика поёжилась — она не любила многолюдные места, предпочитая уединение своей студии, где можно было часами оттачивать движения под музыку.
— Вот она! — Дима помахал рукой, заметив свою мать в толпе выходящих из вагона пассажиров.
Светлана Павловна заметила их и направилась к ним, катя за собой небольшой чемодан.
— Сынок! — она раскрыла объятия, и Дима обнял её.
— Привет, мам. Как доехала?
— Нормально, только соседка в купе всю дорогу храпела, — Светлана Павловна перевела взгляд на Вику, и её улыбка стала чуть сдержаннее. — Здравствуй, Виктория.
— Здравствуйте, Светлана Павловна, — Вика натянуто улыбнулась. — Добро пожаловать.
— Спасибо, дорогая, — свекровь оглядела её с ног до головы. — Ты похудела? Дима тебя не кормит?
— Мам, ну начинается, — Дима закатил глаза. — Вика много тренируется, у неё скоро фестиваль.
— Ах да, твои танцы, — Светлана Павловна сделала акцент на последнем слове, будто это было что-то мерзкое. — Надеюсь, они не отнимают всё твоё время? Семье тоже нужно внимание.
Вика открыла рот, чтобы ответить, но Дима опередил её:
— Пойдёмте к машине, не будем стоять на сквозняке.
Первый день визита Светланы Павловны прошёл удивительно спокойно. Она расспрашивала о работе Димы в IT-компании, интересовалась их планами на будущее, делилась новостями о родственниках. О танцах Вики она не заговаривала, хотя несколько раз бросала задумчивые взгляды на фотографии с выступлений, висевшие в гостиной.
Вечером, когда Светлана Павловна ушла в гостевую комнату отдыхать с дороги, Вика зашла в спальню, где Дима уже лежал с книгой.
— Не так уж и плохо прошло, да? — спросил он, откладывая чтение.
— Пока да, — Вика присела на край кровати. — Но я чувствую, что это затишье перед бурей. Завтра у меня генеральная репетиция, надо погонять моих девочек, вернусь поздно.
— Я предупрежу маму, — Дима взял её за руку. — Не переживай так. Всё будет хорошо.
Вика сжала его ладонь, но в глубине души она знала — настоящие испытания ещё впереди. Светлана Павловна не из тех, кто легко отступает, и её молчание о профессии невестки было лишь временной тактикой. Завтра, когда Дима уйдёт на работу, а Вика задержится в студии, свекровь покажет своё истинное лицо. И к этому Вика должна быть готова.
Утро второго дня началось с суеты. Вика проснулась раньше обычного — нервы из-за присутствия свекрови давали о себе знать. Стараясь не шуметь, она выскользнула из постели, оставив Диму досыпать, и отправилась на кухню, чтобы приготовить кофе. К её удивлению, Светлана Павловна уже сидела за столом с чашкой чая.
— Доброе утро, Виктория, — произнесла свекровь тоном, не предвещавшим ничего доброго. — Рано встаёшь.
— Доброе утро, — Вика постаралась улыбнуться. — Да, сегодня много дел. Генеральная репетиция перед фестивалем.
— Репетиция, — Светлана Павловна покачала головой. — И до какого часа ты сегодня… репетируешь?
Вика, насыпая кофе в турку, задержала дыхание, считая до трёх.
— Возможно, до позднего вечера. Это важное выступление, призовой фонд солидный.
— Ах, так ещё и деньги за это платят, — в голосе свекрови звучало плохо скрываемое презрение. — А семья?
— Что — семья? — Вика встретилась взглядом со Светланой Павловной.
— Семья, Виктория, — свекровь отпила чай. — Дима работает весь день, ты — до ночи. Когда вы успеваете быть семьёй?
— У нас выходные, — Вика следила за туркой, чтобы кофе не убежал. — И вечера, когда нет репетиций. Мы счастливы, Светлана Павловна.
— Счастливы, — повторила свекровь задумчиво. — Знаешь, когда я была в твоём возрасте, я уже родила Диму. И никогда не оставляла его одного допоздна ради каких-то… увлечений.
— Это не увлечение, — Вика налила кофе в чашку. — Это моя профессия. Моё дело.
— Дело? — Светлана Павловна усмехнулась. — Дёргаться под музыку — это не дело, Виктория. Это блажь.
Вика сжала губы, чтобы не ответить резко. На кухню вошёл заспанный Дима, потягиваясь и зевая.
— Доброе утро, дамы, — он подошёл к Вике и поцеловал её в щёку. — Ты сегодня допоздна, да?
— Да, — Вика благодарно улыбнулась мужу. — Последние штрихи перед выступлением.
— Я говорю Виктории, что это ненормально, — вмешалась Светлана Павловна. — Жена должна встречать мужа вечером с ужином, а не пропадать неизвестно где.
— Мам, — Дима налил себе кофе, — мы с тобой уже обсуждали это. У Вики своя студия, это её работа, и я её полностью поддерживаю.
— Но, Димочка…
— Никаких «но», — Дима был непреклонен. — Вика счастлива, я счастлив. Всё остальное неважно.
Светлана Павловна поджала губы и замолчала. Но Вика знала, что это ненадолго. Весь завтрак прошёл в напряжённом молчании.
День в студии выдался тяжёлым. Ученицы Вики, готовившиеся к фестивалю, были взволнованы и допускали ошибки. Один из костюмов оказался испорчен, и пришлось срочно искать замену. А потом ещё и звукооператор сообщил о проблемах с фонограммой.
К восьми вечера Вика чувствовала себя выжатой как лимон. Она проверила телефон — три пропущенных от Димы. Перезвонила.
— Прости, была занята, — сказала она, когда муж ответил. — Всё в порядке?
— Да, просто хотел предупредить, что задержусь на работе, — голос Димы звучал виновато. — Начальник работёнку подкинул, надо сделать. Мама там с тобой не…
— Не волнуйся, — перебила его Вика. — Я тоже буду поздно. Ещё час-полтора и поеду домой.
— Тогда мы разминёмся, — вздохнул Дима. — Береги себя, не перетруждайся.
— И ты, — Вика улыбнулась. — Люблю тебя.
— И я тебя.
Домой Вика вернулась около десяти вечера. В квартире горел свет, значит, Светлана Павловна не спала. Вика тихо вошла, надеясь проскользнуть в ванную и смыть усталость дня, но в гостиной её ждала свекровь.
— Наконец-то, — Светлана Павловна сидела в кресле, сложив руки на коленях. — А Димы ещё нет.
— Да, у него что-то там на работе, — Вика поставила сумку на пол. — Он звонил.
— Я тоже звонила. Трубку не брала, — свекровь поджала губы. — Занята была?
— Репетировала, — Вика чувствовала, как напряжение нарастает. — Телефон оставила в раздевалке.
— Репетировала, — Светлана Павловна встала. — Знаешь, Виктория, я весь день думала о твоих… танцах. И даже посмотрела видео в интернете. Нашла вас по названию студии.
Вика напряглась. В последнем номере были довольно откровенные костюмы и смелая хореография. Не вульгарная, но точно не та, что одобрит консервативная свекровь.
— И что вы думаете? — осторожно спросила Вика.
— Я думаю, что это не работа для замужней женщины, — отрезала Светлана Павловна. — Эти наряды, эти движения… Это непристойно, Виктория.
Вика глубоко вдохнула, пытаясь сохранить спокойствие. Грядущий конфликт был неизбежен, и она чувствовала это каждой клеточкой тела.
— Непристойно? — Вика почувствовала, как внутри разгорается огонь. — Моя хореография получила награды на международных конкурсах.
— Награды! — Светлана Павловна всплеснула руками. — А ты не думала, что получаешь их только потому, что извиваешься полуголая перед судьями-мужчинами?
Слова ударили как пощёчина. Вика на мгновение потеряла дар речи, пораженная грубостью и жестокостью обвинения.
— Что вы такое говорите? — наконец выдавила она. — Вы хоть понимаете, сколько лет учёбы, труда и дисциплины стоит за каждым движением?
— Понимаю, — Светлана Павловна сделала шаг вперёд. — Понимаю, что ты выбрала лёгкий путь. Крутить бёдрами за деньги могут многие.
— Я не собираюсь это выслушивать, — Вика попыталась обойти свекровь, но та заступила ей дорогу.
— Правда глаза режет? — продолжала Светлана Павловна. — Я видела, как ты обнималась с тем смазливым танцором. Как это называется, партнёрство? А знает ли Дима, чем на самом деле занимается его жена?
Вика замерла. Светлана Павловна говорила о хореографе Андрее, с которым они готовили номер для фестиваля. Объятия были частью танца, чистой воды профессионализм, но в устах свекрови это звучало как грязное обвинение.
— Вы искажаете всё, что видите, — тихо произнесла Вика. — Примеряете на других собственные страхи и комплексы.
— Не смей говорить со мной в таком тоне! — Светлана Павловна повысила голос. — Я мать Димы и имею право беспокоиться о его семье. О том, какую жену он выбрал. Женщина, которая до ночи где-то шляется, обнимается с другими мужчинами, выставляет тело напоказ — это позор для семьи! Так что ты бросишь эти свои танцульки!
Что-то сломалось внутри Вики. Сработал защитный механизм — годы, когда приходилось отстаивать свой выбор перед осуждающими взглядами, перед родителями, которые мечтали о «нормальной» профессии для дочери, перед знакомыми, недоумевающими, зачем тратить годы на танцы. Она больше не была уставшей и подавленной. Она была в ярости.
— Ага, размечталась! Или думаешь, что если ты моя свекровь, то можешь об меня ноги вытирать?!
— Могу, как видишь!
— Кто дал тебе право судить о моей профессии? О моей жизни? О моей любви к вашему сыну?
Светлана Павловна отшатнулась, не ожидая такого отпора.
— Как ты разговариваешь со старшими? — попыталась она вернуть контроль над ситуацией.
— Так, как они того заслуживают, — отрезала Вика. — Я уважаю возраст, но не манипуляции и оскорбления. Вы приехали в мой дом, ели мою еду, спали под моей крышей, а теперь оскорбляете меня и мою профессию!
— Твою профессию! — Светлана Павловна презрительно усмехнулась. — Называть это профессией — оскорблять настоящих тружеников. Ты просто… просто…
— Просто кто? — Вика подступила ближе. — Договаривайте, Светлана Павловна. Кто я, по-вашему?
— Ты просто затасканная дрянь! Вот кто! — выпалила свекровь. — И не удивлюсь, если ты изменяешь моему сыну с каждым партнёром по танцам!
Вика рассмеялась — резко, горько:
— Значит, вот что у вас в голове. Какая жалость. Всё сводите к низменным инстинктам. Не можете допустить, что танец — это искусство, а не способ затащить кого-то в постель.
Светлана Павловна, кажется, поняла, что зашла слишком далеко. Она попыталась смягчить тон:
— Виктория, я просто хочу, чтобы ты задумалась о будущем. Дима заслуживает нормальной семьи, детей…
— А я, по-вашему, ненормальная? — Вика уже не сдерживала гнев. — Дима любит меня такой, какая я есть. Он гордится мной. И если вы думаете, что сможете вбить клин между нами своими средневековыми убеждениями, то глубоко ошибаетесь.
Светлана Павловна внезапно сделала движение вперёд, будто собираясь схватить невестку за руку, но Вика, с её танцевальной подготовкой, легко увернулась и отступила на шаг.
— Даже не пытайтесь, — предупредила она. — Я слишком уважаю Диму, чтобы затевать драку с его матерью, но и себя в обиду не дам.
— Ты… ты… — Светлана Павловна задыхалась от возмущения. — Ты даже не представляешь, с кем связалась!
В этот момент щёлкнул замок входной двери, и в квартиру вошёл Дима. Он застыл в дверях гостиной, оценивая напряжённую сцену перед ним: его мать, красная от гнева, и жена, стоящая с гордо поднятой головой.
— Что здесь происходит? — спросил он тихо, но в его голосе слышался металл.
— Димочка! — Светлана Павловна бросилась к сыну. — Как хорошо, что ты пришёл! Твоя жена… Она наговорила мне такого!
Дима перевёл взгляд с матери на Вику. Его жена стояла, скрестив руки на груди, с выражением решимости на лице.
— Что случилось? — повторил он, закрывая за собой дверь. — Я слышал крики ещё с лестницы.
— Твоя мать считает мою профессию неприличной, — ответила Вика, не дав свекрови и рта раскрыть. — Заявила, что я изменяю тебе с партнёрами по танцам и что вообще получаю награды за то, что «извиваюсь полуголая перед судьями-мужчинами».
Дима потрясённо уставился на мать:
— Это правда? Ты такое сказала?
— Я беспокоюсь о тебе! — Светлана Павловна схватила сына за руку. — Ты же не видишь, чем она занимается! Я нашла видео её выступлений. Это… это непристойно! Так жена не должна себя вести!
— Так вот в чём дело, — Дима осторожно освободил руку. — Ты считаешь, что можешь указывать моей жене, как ей жить?
— Я твоя мать! — В голосе Светланы Павловны зазвучали истерические нотки. — Я хочу для тебя лучшего. А она… Она недостойна быть твоей женой!
— Довольно, — Дима произнёс это тихо, но от его тона Светлана Павловна замолчала. — Мама, я люблю тебя, но ты переходишь все границы. Вика — моя жена, которую я выбрал сам. Я восхищаюсь её талантом, её упорством, тем, как она построила свой бизнес с нуля.
— Но она…
— Нет, — Дима поднял руку, останавливая мать. — Сейчас ты послушаешь меня. Я видел все её выступления. Я знаю каждого её партнёра по сцене. И горжусь тем, что мою жену признают лучшей в своём деле. Если ты не можешь принять её профессию, значит, ты не принимаешь и меня, и мой выбор.
Светлана Павловна обернулась к Вике с ненавистью во взгляде:
— Видишь? Ты настроила его против родной матери!
— Я не говорила с Димой о вас, — Вика покачала головой. — В отличие от вас, я уважаю чужие отношения.
— Лгунья! — Светлана Павловна сделала шаг к невестке, но Дима встал между ними.
— Мама, остановись, — его голос стал жёстче. — Я не позволю тебе оскорблять мою жену в нашем доме.
— Выбираешь её вместо матери? — Светлана Павловна отступила, глядя на сына с обидой. — После всего, что я для тебя сделала?
— Я не выбираю никого, — Дима устало потёр переносицу. — Я просто прошу тебя уважать мою семью. Вика — моя семья. И если ты не можешь этого принять, тебе лучше уехать.
Повисла тяжёлая пауза. Светлана Павловна переводила взгляд с сына на невестку, словно не веря в происходящее.
— Значит, вот как, — наконец сказала она ледяным тоном. — Тогда мне здесь делать нечего.
Она резко развернулась и направилась в гостевую комнату. Дима опустился на диван, пряча лицо в ладонях. Вика подошла и тихо села рядом, не касаясь мужа — давая ему пространство.
— Прости, — сказал он после долгого молчания. — Я не думал, что она способна на такое.
— Это не твоя вина, — Вика положила руку на его плечо. — Ты не отвечаешь за её поступки.
Из гостевой комнаты вышла Светлана Павловна с собранным чемоданом. На лице её застыло выражение оскорблённого достоинства.
— Я уезжаю, — объявила она. — Раз уж ты выбрал эту… танцовщицу вместо родной матери.
Дима поднялся с дивана:
— Мама, давай поговорим спокойно. Сейчас поздно, куда ты пойдёшь?
— Найду гостиницу, — она поджала губы. — Я не останусь там, где меня не уважают.
— Это ты не уважаешь нас, — Дима покачал головой. — Приехала в наш дом и начала устанавливать свои правила, оскорблять мою жену…
— Я пыталась открыть тебе глаза! — Светлана Павловна повысила голос. — Ты связался с женщиной, которая позорит тебя своим поведением!
— Достаточно, — Дима выпрямился. — Я не буду это слушать. Если ты считаешь, что лучше знаешь, как мне жить, и не можешь принять моего выбора — действительно, тебе лучше уйти.
— Не говори то, о чём пожалеешь, — предупредила Светлана Павловна, сжимая ручку чемодана.
— Уже жалею, — ответил Дима. — Жалею, что позволил тебе оскорблять мою жену. Если ты не можешь уважать её и мой выбор, не приезжай, пока не изменишь своё отношение.
Светлана Павловна побледнела:
— Ты отказываешься от матери?
— Нет, — Дима вздохнул. — Я просто ставлю границы. Мы с Викой — семья. И в нашем доме мы решаем, как жить.
— Тогда у меня больше нет сына, — холодно произнесла Светлана Павловна. — Запомни этот день, Дмитрий. Ты пожалеешь о своём выборе.
Она направилась к выходу. Дима не пытался её остановить — он знал, что это бесполезно. Когда дверь за матерью закрылась, он повернулся к Вике:
— Мне так жаль.
Вика подошла и обняла его:
— Ты не виноват. Иногда люди просто не могут принять чужой выбор, даже если это выбор их детей.
— Не знаю, изменится ли она когда-нибудь, — Дима обнял жену в ответ, уткнувшись лицом в её волосы.
— Время покажет, — тихо ответила Вика. — Но что бы ни случилось, мы справимся вместе.
За окном начинался дождь, капли барабанили по стеклу, словно отбивая ритм новой главы их жизни — главы, где им предстояло стать сильнее, защищая свою семью от всех, кто пытался её разрушить, даже если эти люди были родными по крови…
