— Ты что, совсем стыд потерял, Василий?! — закричала Алевтина, — это, значит, тебе моих пирожков теперь мало, а потому решил и на пельмени Марьи Ивановны открыть роток! Да чтоб тебя, кобеля, паралич разбил! Ишь, пристроился! Многоженцем себя возомнил!
Алевтина всегда считала себя женщиной терпеливой. Очень терпеливой. Настолько, что в её жизни терпение порой переходило в хроническую глухоту к собственным желаниям. Родилась она в простой семье, где готовы были терпеть все, лишь бы только царил мир во всем мире. Отец ее, Коля, был сварщиком, а мама, Зина, — громкой и властной продавщицей в сельпо.
Василия, своего будущего мужа, Алевтина заприметила еще в школе. Красавцем он не был: жидкие усики, вечно сальные волосы, взгляд исподлобья — поклонниц у хмурого Васьки не было. Но Алевтина, тогда еще юная и наивная, увидела в нём настоящего мужика. Ну, и что, что курит, пьёт и двух слов связать не может? Зато силушкой Бог не обидел! За ним она точно будет как за каменной стеной.
Василий… Если бы Алевтина знала, чем обернется ее юношеская влюбленность, она бы, наверное, в монастырь подалась. Василий был само воплощение уверенности в собственной неотразимости. И ведь находились дурочки, которые эту уверенность подпитывали! В школе-то он особых надежд не подавал, а вот в училище… Выправился, стал увереннее, ходил он, как павлин. С Алевтиной уже на тот момент встречался, та считала себя невестой и очень своего избранника ревновала. Скандалили они ежедневно:
— Васька, чего Нинка на тебя так таращится? — вопрошала ревнивица, поймав взгляд соперницы, — у тебя че, с ней че-то было?
— Не было, — спешил тут же оправдаться «аполлон», только вчера осыпавший Нинку комплиментами, — да пусть смотрит! Я, Тоня, только тебя одну люблю, никто мне кроме тебя не нужен! Не надо ругаться. Ууух, тигрица моя!
Характер у Василия был хуже некуда. Лентяй, каких свет не видывал — руки у него не из того места росли. Всё, что он умел делать хорошо — красиво говорить и обещать золотые горы. Алевтина же, дурёха, верила каждому слову. Как только ей исполнилось восемнадцать, Васька вместе жить предложил, она сразу согласилась. Родители, правда, ее от этого опрометчивого поступка отговаривали, но она никого не слушала:
— Я сама знаю, как мне жить! Ваську люблю, замуж за него пойду. А вы не лезьте! Не смейте меня отговаривать!
Алевтина вилась вокруг Василия, как пчелка вокруг цветка: готовила, стирала, убирала. Даже деньги умудрялась зарабатывать — пристроилась уборщицей в школу. А Василий только принимал ее заботу как само собой разумеющееся — ни подарков, ни цветов, ни комплиментов.
— Я же мужик! — говорил он, — негоже мне сопли распускать! Не буду я сюсюкаться с тобой, Алька! Ты и так прекрасно знаешь, что я тебя того… Люблю.
Свадьба была скромной. Платье Алевтине перешили чужое, Василий парадно-выходной костюм одолжил у женатого уже друга. Столы накрыли прям во дворе, гуляла на свадьбе вся деревня. За столом творился форменный бедлам: гости пили, ели, орали, кто-то даже подраться умудрился. Казалось, люди забыли, по какому поводу собрались.
Первые несколько месяцев после свадьбы Алевтина порхала. Жили душа в душу, мужа она не пилила и претензий ему никаких не высказывала. Не работает? Бог с ним, еще найдет свое место. По дому не помогает? Ничего, она сама со всем справится. Лишь бы только Васенька был рядом.
А тот все искал себя. Ваську болтало из стороны в сторону: он мнил себя то великим художником, то — автомехаником, то — ясновидящим. Из-за последнего увлечения, кстати, Ваське однажды надавали по физиономии. Он, гуляя по городскому парку, заметил одинокую женщину. Подошел к ней, разговорились. Новая знакомая Василию пожаловалась на проблемы в личной жизни — рассказала, что буквально несколько минут назад поссорилась со своим молодым человеком.
Васька, напустив на себя важности, начал что-то болтать про будущее, обещал, что женщина в самое ближайшее время встретит свою настоящую судьбу. Даже описать эту судьбу умудрился: вылитый Ален Делон! В качестве платы стребовал золотой браслет, но жертва добровольно расставаться с ним отказалась. Пришлось немного поднажать, пообещав «кару небесную». Завладев драгоценностью, Васька быстрым шагом направился к выходу, но выйти из парка не успел: его нагнали трое молодых парней и быстро объяснили ему, что на «колдовском» поприще его ничего хорошего не ждет.
Алевтина пахала на двух работах — уборщицей и официанткой в придорожном кафе «У Петровича». Родились дети один за одним уже после переезда в город: сначала — Колька, потом — Светка. Василий гордо поглядывал на отпрысков, но помощи от него не было никакой. Алевтина крутилась как белка в колесе: стирала, гладила, готовила, убирала, работала… И всё это — молча, без жалоб.
—Терпи, Алевтина! — говорила ей мать, — мужика надо беречь! А то уведут!
И Алевтина берегла. Как могла. Молчала, когда Василий приходил домой пьяный, молчала, когда он тратил последние деньги на лотерейные билеты — он мечтал когда-нибудь выиграть миллион. Молчала, когда он орал на детей. Терпела.
Жизнь Алевтина напоминала черно-белое кино. Что такое поездки на море, отпуск или хотя бы выходные в городе Алевтина и ее дети не знали. Еле-еле наскребли на крошечную двушку в панельном доме, которую чудом посчастливилось купить ниже рынка и с помощью всех родственников. Жить стало интереснее, когда в жизни Васьки появилась Марья Ивановна — соседка по лестничной клетке.
Она работала бухгалтером в местной налоговой. Женщина видная, статная, с маникюром и модной стрижкой. Сразу видно — городская. На Василия она сразу начала поглядывать с интересом.
Марья Ивановна при всей своей привлекательности натурой была хитрой и расчётливой. Желаемого она привыкла добиваться сама, всегда добивалась всего, чего хотела. Методы, правда, использовала… не всегда «законные». В налоговой она работала не просто так. Не то, чтобы со всех подряд брала взятки, но всегда умела повернуть дело так, чтобы ей было выгодно. «Свои» фирмы от проверок прикрывала, а «чужим», не пожелавшим проставиться, проверки эти самые устраивала. В общем, крутилась, как могла.
Слухи про нее ходили разные. Поговаривали, что родители у нее — люди влиятельные, при чинах. Поэтому она, мол, и может себе многое позволить. Мужиков Марья Ивановна меняла, как перчатки, замужем была несколько раз. И каждый раз после развода у неё оставалось что-нибудь «полезное»: то машина, то квартира, то земельный участок. Алевтина с завистью смотрела на неё и думала:
— Как она это делает? Вроде бы обычная баба, ничего особенного. А мужиков к себе притягивает магнитом!
Марья Ивановна всегда знала, чего хочет. И если ей что-то приглянулось, то она не останавливалась ни перед чем, чтобы это получить. Вот и Василий ей приглянулся. Не то, чтобы прям сильно влюбилась, но увидела в нём… потенциал. Думала, что с его помощью сможет свои делишки проворачивать. Да и просто — для разнообразия. Надоело ей одной в своей квартире куковать.
Тактика обольщения была отработана до мелочей. Марья Ивановна стала ему комплименты говорить, хвалить его «золотые руки», восхищаться его «мужской силой». Василий не сразу, но растаял. Стал ей в ответ комплименты отвешивать, прогуляться звать.
Марья Ивановна только посмеивалась про себя.
— Дурачок! — думала она, — сейчас я из тебя веревки вить буду.
И начала она плести свои сети. То «случайно» встретится с Василием возле гаража, то «невзначай» позвонит ему на домашний, то «ненароком» попросит помочь ей с чем-нибудь. Действовала ненавязчиво, боялась спугнуть.
А началось всё с гаража. Василий решил наконец-то взять себя в руки и начать приносить семье и обществу пользу. В гараже открыл что-то вроде «мини-мастерской». Марья Ивановна, прознав про это, попросила его починить её старенький «Мерседес», посулив приличные деньги. Василий согласился.
Алевтина почувствовала неладное сразу. Василий стал приходить домой позже, раздражённый и пахнущий дорогим одеколоном. Он начал придираться к еде, как-то заявил, что её пирожки стали похожими на резину, а борщ — вообще переваренная бурда.
Когда Марья Ивановна ясно дала понять, чего хочет, Василий вообще с катушек слетел. Стал приходить домой еще позже, орал на жену по поводу и без. Аля, простая и бесхитростная, пыталась выяснить, что с ним происходит. Но муж только отмалчивался или отмахивался:
— Проблемы у меня на работе, ясно?! Нечего глупые вопросы задавать!
Алевтина чувствовала, что что-то неладное творится. Но плохие мысли от себя гнала. Ну не может ее Васька предать. Никак не может. Он, конечно, человек сложный, но не гнилой. Семьей наверняка дорожит.
— Не может быть! — уговаривала она себя, — мы же столько лет вместе! У нас дети!
Василий довольно долго жил на две семьи, его, в принципе, все устраивало. А чего плохого? Дома жена ждет, которая вечно в рот ему заглядывает и любую выходку стерпеть готова, а в соседней квартире — любовница, интересная и холеная. Тайная связь поднимала самооценку Василия, он стал еще больше верить в собственную неотразимость.
Алевтина понимала, то муж повадился к Марье Ивановне в гараж ходить не просто так. Все уши жене прожужжал про этот автомобиль: то карбюратор полетел, то стартер.
Алевтина очень боялась правде в глаза посмотреть. Боялась, что если она выгонит Василия, то останется одна, никому не нужная. Да и дети что скажут? Как им объяснить, что папка совсем стыд потерял.
Вот и терпела, молча глотая слёзы. А Василий, видя её покорность, наглел всё больше и больше. Стал приходить домой пьяный, орал на детей, мог и руку поднять. А потом и Алевтину поколачивать начал. В расчет тот факт, что Алевтина уставала не меньше, его, конечно, не волновал. Она же — женщина, существо подневольное. Ей положено терпеть.
И Марья Ивановна этим умело пользовалась. Настраивала Василия против Алевтины, рассказывала ему всякие гадости про неё, намекала на то, что Алевтина ему изменяет.
— Вот ты, Васенька, такой человек хороший! Работящий, рукастый, а с такой нечестной женщиной живешь! Ты знаешь какая слава про кафе, в котором Алевтина твоя работает, слухи ходят? Поговаривают, что официантки там совсем другие услуги оказывают! Мне коллега рассказывал.
Василий, конечно, любовнице верил. Он вообще был легко внушаемым. А однажды Алевтина случайно увидела Василия и Марью Ивановну вместе — они сидели в машине и о чём-то оживленно беседовали. Василий гладил бухгалтершу по руке. Аля хотела было подойти, треснуть и мужа бессовестного, и пассию его противную чем-нибудь тяжелым, но опять сдержалась. Он же ее сразу после такого бросит. А кому она нужна с детьми-то?
***
Марья Ивановна, дама решительная, решила действовать по принципу «клин клином вышибают». Пришла она как-то к Алевтине, чтобы побеседовать с ней по-хорошему.
— Здравствуй, Алевтина. Я — Марья Ивановна, — она протянула руку, — да вы, наверное, меня знаете…
Алевтина опешила.
— Чё надо? — рявкнула она.
— Я пришла поговорить насчёт Василия. Знаешь, он у тебя… ну, как бы это сказать… немножко загулял. Со мной.
— Ну и чё? — Алевтина нахмурилась и вытаращилась на наглую соседку.
— Я предлагаю решить всё мирно. Я забираю Василия, а ты… ну, получаешь свободу.
Алевтина остолбенела.
—Ты чё несёшь, дура старая?! — заорала она, — он — мой муж! И никому я его не отдам! У меня двое детей! Куда я пойду?!
— Ты где видела, чтобы дети мужика удержали? — хмыкнула разлучница, — Ваську я в любом случае к рукам приберу, ты же сама это понимаешь… Но! Я готова предложить тебе выход. У меня есть знакомый… мужчина. Обеспеченный, без вредных привычек. Готов взять тебя с детьми на содержание. Взамен… ну, ты понимаешь.
Алевтина чуть не упала.
— Ты чё, совсем умом тронулась?! Ты меня, как корову, продать решила?! Да чтоб тебя…!
Марья Ивановна пожала плечами и ушла. А вслед за ней ушел и Васька. Одним вечером собрал свои манатки и удрал к любовнице. Проплакала Аля несколько дней, а потом встретила соседку и, пряча глаза, сообщила, что на предложение ее согласна.
Так в жизни Алевтины и появился этот самый «обеспеченный мужчина». Звали его Михаилом. Мужичонка откровенно не симпатичный, щуплый, с огромным пузом и противным голосом. Но зато — директор местной овощебазы.
Он стал захаживать к Алевтине в гости. Приносил конфеты детям, цветы — Алевтине, и всё время нудел о том, как ей повезло, что он обратил на неё внимание.
— Пойми, Алевтина, — говорил он, почесывая лысину, — такие, как я, на дороге не валяются. Я тебе жизнь обеспечу! Дом построю! Машину куплю! А то живешь, как мышь в норе!
Алевтина со временем посмотрела на него другими глазами. Да, некрасивый, но вроде бы заботливый. Не жадный, внимательный. Что еще надо? А с лица воду не пить. Дети, конечно, были против. Колька, здоровый лоб, грозился разбить новому ухажеру матери лицо, а Светка плакала и умоляла маму не делать глупостей.
Василий знал о том, что жена его пока еще законная замену ему нашла. Но по этому поводу ничего не говорил — он был занят своими «автомобильными делами». И сожительницей.
А Алевтина неожиданно по достоинству оценила все преимущества своего нового ухажера. Михаил оказался действительно хорошим человеком: он сумел завоевать доверие детей Алевтины, сначала со Светой, а потом и с Колей нашел общий язык. Через несколько месяцев отчима они приняли.
Все чаще и чаще стал заводить беседы о свадьбе. Алевтина понимала, что рано или поздно придется делать выбор, но почему-то старательно оттягивала этот момент. Михаил сначала намекал, потом начал настаивать:
— Аль, так не может вечно продолжаться! Ты когда собираешься разводиться со своим благоверным? Вы давно уже не живете вместе, к чему тебе штамп этот?
Алевтина опустила глаза:
— Миш, я, если честно, и не знаю, что меня держит. Я Ваську в душе давно уже отпустила, смирилась с тем, что он с другой женщиной живёт. А вот развод… Если честно, я и не пойму, что меня останавливает. Может быть, дети, а может, и родители. Мама не обрадуется, если узнает о том, что мы с Василием развелись. Понимаешь, она всегда меня учила терпеть, и я терпела…
— Аль, да причём здесь родители? Ты уже взрослая женщина, у тебя дети почти совершеннолетние! Зачем вообще их совета спрашивать? Что-то Василия мнение твоей мамы не очень интересовало. Уже столько месяцев с другой женщиной живёт! А Коля и Света меня приняли, я с ними по этому поводу уже разговаривал — они не против нашей с тобой женитьбы. Аль, давай что-то решать! Я не могу вечно находиться в подвешенном состоянии.
Алевтина подумала и решилась: впервые за долгое время она сама пошла к мужу. Возвращаясь с работы, она как-то увидела, что на кухне Марии Ивановны горит свет. Значит, хозяева дома.
Разлучница удивилась, когда на пороге своей квартиры увидела Алевтину. Та решительно прошла в коридор и холодно поинтересовалась:
— Василий дома? Позови его, мне с ним поговорить нужно.
Мария Ивановна засуетилась:
— О чём? Какие у тебя могут быть разговоры с моим мужчиной?
— Не боись, — хмыкнула Алексеевна, — обратно звать не стану. Позови, нам нужно поговорить!
Василий важно выплыл в прихожую и уставился на свою пока ещё законную жену. Оглядев ту с головы до ног, мужчина процедил:
— Ой, какую красивую тетеньку к нам занесло! Чего надо? Аля, зачем пришла?
— Развод хочу от тебя получить, замуж выхожу, — честно призналась Алевтина, — и как можно скорее! На алименты подавать не буду, не бойся! Кольке через полгода восемнадцать, а Свету я и без тебя подниму. Можешь жениться на своей разлюбезной Машеньке и навсегда забыть о нашем с детьми существовании!
По выражению лица Василия было видно, что это он от жены меньше всего ожидал услышать. Надеялся, небось, что Алевтина обратно его позовёт. Но та не собиралась склеивать их брак, она настаивала на разводе.
— Не дам, — фальцетом завопил Васька, — никакого развода не будет. Ты что удумала? Ты что, хочешь детей без отца оставить? Ты семью нашу разрушить планируешь? Не позволю! Иди домой и ухажёра своего гони в шею. Мне, между прочим, не очень приятно знать, что он к тебе в моё отсутствие захаживает. Ишь ты, замуж она собралась при живом-то муже! Совсем ополоумела!
Аля с некоторой долей злорадства отметила, что слова Василия очень не обрадовали Марию Ивановну. Она стояла с лицом человека, которого вот-вот должны были отправить на плаху. Было видно, что такого от любимого мужчины она не ожидала. Алевтина перед тем, как уйти, Василию сказала:
— Развод ты мне, конечно, можешь и не давать, но документы я всё равно подам. У Миши есть связи, он поможет мне разобраться со всем этим поскорее. Вась, я больше не хочу тебя видеть. Поверь, и дети наши придерживаются точно такой же позиции! Они давно от тебя отказались, они давно уже тебя не считают отцом. У тебя есть женщина, которая тебя принимает таким, какой ты есть: лентяем, грубияном, абсолютно несамостоятельным. Вот и живи с ней. А нас не трогай! Я много лет терпела, я много лет тебя прощала. Всё. Терпелка лопнула, глаза открылись. Счастливо оставаться!
Своё обещание Алевтина сдержала. Она действительно собрала все документы и подала на развод. Василий пытался на заседании что-то вякать, говорил, что ошибки все осознал и готов прямо сейчас в зале суда бросить свою любовницу. Но его никто и слушать не стал. Пару развели.
Тогда Василий предпринял ещё одну попытку сохранить семью. Он подкараулил старшего сына и бросился к нему в ноги:
— Колька, как ты мог?! Ты же уже взрослый, как ты вообще матери загулять позволил? Я ведь тебя за хозяина оставил. Неужели ты не мог в шею этого директора вытолкать?!
Неужели ты не хочешь, чтобы мы снова жили все вместе?
— Уйди отсюда, — процедил «любящий сын», — я еле сдерживаюсь, чтобы тебе по физиономии не надавать. Руки просто о такое, как ты, марать не хочется! Мама всё правильно сделала! Дядя Миша её любит, на руках носит. Именно такого отношения она и заслуживает.
Деваться Ваське было некуда — он вернулся туда, где его принимали. В соседнюю от своей квартиру. Алевтина приняла предложение Михаила, они подали заявление. Неожиданно родители женщины выбор её одобрили. Зинаида осталась в восторге от зятя:
— Даааа, Васька твой и рядом с Мишей не валялся! Какой мужчина хороший! Обходительный, вежливый. Сразу видно, что воспитанный. А Васька твой что? Тьфу, олух царя небесного! Очень я рада, Аля, что у тебя через столько лет глаза открылись. Давно надо было этого поганца в шею гнать. Захребетник безработный!
Собрались супруги переезжать в пригород. Оказалось, что у Михаила уже довольно давно пустует просторный коттедж с просторной кухней и отдельной столовой. Он предложил Але переехать туда.
— Аль, ну чего ребята до сих пор в одной комнате живут? Коля уже взрослый, скоро невеста у него появится. Да и Светлане, как девочке, отдельное пространство нужно. У меня есть спальня с гардеробной, я уверен, что ей там точно понравится. Да и дом большой, ты в нём полноправной хозяйкой будешь! Кухня огромная, везде есть мебель, полностью проведены коммуникации: вода, уборная внутри, тепло. А в город будем ездить на машине. Если хочешь, я и тебе куплю! Права получишь, сама кататься туда-сюда станешь.
— А квартира как же?
— А квартиру продавай. Придётся, конечно, с Васькой деньгами поделиться. Но я и на это согласен. Оставшуюся сумму положу ребятам на счёт, когда им исполнится восемнадцать, сами решат, как её потратить. Может быть, на учёбу, а может быть, и на собственный угол. Я даже лезть в это не буду, пусть сами думают!
Так и поступили. Алевтина, конечно, пыталась усовестить бывшего мужа и намекнуть ему на то, что неплохо было бы отказаться от своей доли в пользу несовершеннолетних детей, но Василий и думать об этом не хотел. Свою часть забрал, ещё и пожаловался, что обделили, мало дали.
Со вторым мужем Алевтина счастлива. Теперь, оглядываясь назад, женщина удивляется, как она раньше за неказистой внешностью такую широкую душу не разглядела. Всё у них хорошо. Николай и Светлана отчима уважают, относятся к нему с должным почтением, и он ребят любит. У Васьки со своей семьей не ладится — Мария Ивановна от любовника устала. Неинтересно ей стало жить с раздолбаем и прихлебателем.
