Лера поставила чашку чая на кухонный стол и замерла, зная, что не имеет права сесть. Обеденное время в этой квартире принадлежало свекрови – негласное правило, одно из многих, которые Валентина Петровна установила за полгода совместного проживания.
— Сын! Ты будешь обедать? — свекровь даже не смотрела в сторону невестки, словно той не существовало.
— Буду, мам! — послышался голос Артёма из комнаты.
Лера молча достала из холодильника заготовленный с утра салат и суп, который томился на маленьком огне. Приготовленный ею суп, но почему-то называемый свекровью «мой супчик». Как и многое в этой квартире.
Валентина Петровна села за стол, придирчиво изучая содержимое тарелок.
— Лук крупно порезан. И соли маловато, — свекровь поморщилась. — Не умеешь готовить – так и скажи. Я тебя не заставляю.
Лера прикусила губу. Хотелось ответить что-то резкое, но последний раз, когда она попыталась возразить, закончился трехдневным молчанием Артёма и ледяной атмосферой в квартире.
— Да ладно тебе, мам, — Артём, наконец, появился на кухне. — Нормальный суп. А ты снова придираешься.
Валентина Петровна фыркнула:
— Я просто говорю. Советую, как правильно. Если твоя жена не хочет учиться – её проблемы.
Из двенадцати лет работы поваром в школьной столовой свекровь сделала себе главное достоинство – умение готовить «по-настоящему». Все остальные, включая Леру с её кулинарными курсами, готовили «так себе».
Лера присела на краешек стула, стараясь занимать как можно меньше места. Пять месяцев назад, когда они с Артёмом поженились, свекровь встретила невестку в дверях своей трёхкомнатной квартиры долгим изучающим взглядом.
— Надолго к нам? — первый вопрос Валентины Петровны прозвучал как выстрел.
— Мам, мы же обсуждали, — Артём неловко переминался с мешком вещей в руках. — Пока своё жильё не купим. Год-два максимум.
— Год-два? — свекровь подняла брови. — А деньги где возьмёте? Ты со своей зарплатой инженера много накопил? А она? — кивок в сторону Леры. — Вечная студентка на заочном?
Лере тогда было двадцать четыре, и она доучивалась на экономическом, параллельно работая в банке. Не вечная студентка, а человек, совмещающий работу и учёбу. Но Валентина Петровна видела ситуацию по-своему.
— В общем, это мой дом, — припечатала свекровь, впуская молодожёнов внутрь. — Ты здесь гостья, — обратилась она к Лере. — И будь доброй – не мешай. У меня свои порядки, свои привычки. Не нравится – квартир для съёма полно.
Артём тогда промолчал. И продолжал молчать все следующие месяцы, когда мать устанавливала новые и новые правила.
Сначала были мелочи. Лера не могла включать стиральную машину вечером – «шумит». Не могла готовить после шести – «запахи». Не могла приглашать подруг – «чужие в доме не нужны». Потом начались вещи серьёзнее: контроль над тем, где и что лежит, что покупается, как долго Лера разговаривает по телефону.
— В чём дело? — спросила как-то Лера у Артёма. — Почему твоя мама так относится ко мне?
— Она просто беспокоится, — отмахнулся муж. — Ей нелегко пускать чужого человека в свой дом.
— Я не чужой человек. Я твоя жена.
— Для мамы это одно и то же. Потерпи, привыкнет.
Но с каждым днем свекровь лишь изобретала новые способы показать, кто в доме хозяйка. Особенно ярко это проявлялось в бытовых мелочах.
Однажды Лера решила переставить стиральную машину из ванной на кухню, чтобы было удобнее развешивать бельё.
— Мам, что думаешь? — спросил Артём за ужином, полностью игнорируя тот факт, что идея принадлежала Лере.
— Нет, машинка останется в ванной, — отрезала Валентина Петровна. — На кухне и так места мало.
— Но ведь так будет удобнее, — рискнула вмешаться Лера. — И бельё можно сразу на балкон вешать.
Свекровь посмотрела на невестку, как на пустое место:
— Когда тебя это начнёт касаться, тогда и поговорим. Ты здесь временно. Сначала роди, потом рассуждай о перестановках.
Лера бросила взгляд на мужа, но Артём сделал вид, что очень заинтересован содержимым своей тарелки.
После этого случая свекровь, казалось, поставила себе цель при каждом удобном случае напоминать Лере о её «временном» статусе.
— Эта тарелка старая, из семейного сервиза, — заявляла Валентина Петровна, выхватывая посуду из рук невестки. — Не трогай.
Или:
— Не надо вешать свои полотенца рядом с нашими. У тебя своя полка.
«Наше» и «твоё» в устах свекрови звучало как «правильное» и «чужеродное».
Апогеем стал один воскресный вечер, когда Лера вернулась с курсов английского. Небольшая радость, которую она могла себе позволить.
— О, явилась наша путешественница, — ядовито заметила Валентина Петровна. — Деньги-то хоть на эти курсы свои тратишь?
— Конечно, — удивилась Лера. — А чьи же ещё?
— Ну мало ли, — свекровь поджала губы. — Может, у сына моего клянчишь. А у него и так расходов полно. Да и толку от твоего английского… Лучше бы о семье думала, а не о языках.
После этого Валентина Петровна стала регулярно шпынять Леру по поводу её «бесполезной» учёбы, нежелания заниматься «настоящими женскими делами» и отсутствия планов на ребёнка.
— Уже полгода замужем, а внуков я так и не дождалась, — громко сетовала свекровь, когда к ним приходили соседки. — Всё в карьеру играет, английский учит. А годы-то идут.
Лера молча глотала обиду. Думала: вот закончит институт, устроится на нормальную работу, они с Артёмом накопят на свою квартиру, тогда заведут ребёнка. В спокойной обстановке, без постоянного контроля и придирок.
Однако с каждым днём это «потерпи» становилось всё тяжелее.
— Ты не могла бы не включать свет в коридоре так поздно? — выговаривала свекровь. — Счета за электричество и так большие.
— Артём тоже поздно приходит, — пыталась возразить Лера.
— Артём здесь прописан. Это его дом. А ты кто? Без прописки, без прав. Живёшь на готовом. Встаёшь, когда хочешь, приходишь, когда хочешь.
Артём предпочитал не вмешиваться. Его тактика была проста: переждать бурю, не принимая ничью сторону открыто.
— Ты знаешь, какая она, — шептал он Лере вечерами. — Не надо разжигать. Просто кивай и делай своё.
— Но это неправильно! — шипела в ответ Лера. — Она не уважает меня. И наши отношения.
— Пожалуйста, просто потерпи, — просил Артём. — Скоро всё наладится.
Но легче не становилось. Каждый день был похож на хождение по минному полю. Лера старалась быть идеальной невесткой — готовила, убирала, стирала, не имела мнения по «серьёзным» вопросам и не приглашала друзей.
Она даже начала готовить борщи по фирменному рецепту свекрови, хотя терпеть не могла уксус, который Валентина Петровна добавляла «для кислинки». И всё равно слышала:
— Ну разве это борщ? Водичка какая-то.
Однажды на кухне, когда Артём был на работе, свекровь особенно разошлась:
— Да ты вообще как квартирантка. Потерпим — и хватит. Мой сын найдёт себе нормальную женщину, домашнюю.
Лере хотелось плакать, но она сдержалась. Ей было двадцать пять, и она ясно понимала: выбор стоит между семейным счастьем и выяснением отношений со свекровью. Лера выбирала первое. Пока что.
Но жизнь в постоянном напряжении не прошла бесследно. Лера стала замкнутой, раздражительной. Её начали мучить головные боли и бессонница. Артём заметил перемены, но списал всё на «женские дела» и предложил «отдохнуть в выходные». Конечно, дома, под надзором свекрови.
Лере казалось, что она сходит с ума. Но надежда ещё теплилась в её сердце. Они с Артёмом начали обсуждать возможность завести ребёнка. Может, став бабушкой, Валентина Петровна смягчится? Может, появление малыша изменит расстановку сил?
С этими мыслями Лера прожила ещё месяц. А потом случилось непредвиденное.
В один из дождливых вечеров в дверь постучали. На пороге стоял мужчина в форме ЖЭКа.
— Добрый вечер, — сухо поздоровался он. — У вас тут задолженность по квартплате почти за год. Нужно погасить в ближайшее время.
Валентина Петровна, стоявшая за спиной Леры, нервно затеребила край кофты.
— Я сейчас не могу, — пробормотала свекровь. — Пенсия только через неделю.
— Ничего не знаю, — отрезал сотрудник ЖЭКа. — Либо платите, либо дело пойдёт в суд.
Когда дверь за ним закрылась, Лера повернулась к свекрови:
— Почему вы не платили за квартиру?
— Не твоё дело, — огрызнулась Валентина Петровна, но в её голосе промелькнула неуверенность.
— Это и моё дело тоже, — возразила Лера. — Я тут живу. И если возникнут проблемы с жильём…
— Не переживай, без крыши не останешься, — перебила свекровь. — Снимешь комнату, делов-то.
В этот момент вернулся Артём. Увидев напряжённые лица жены и матери, он встревожился:
— Что случилось?
— Тут из ЖЭКа приходили, — начала Лера. — Говорят, долг за…
— За свет, — поспешно вставила Валентина Петровна. — Небольшая задолженность. Я разберусь.
Вечером Лера нашла в почтовом ящике извещение о задолженности. Открыв его, она ахнула: сумма была огромной, явно не за один месяц. И это не только за свет, но и за всё: газ, воду, отопление.
Подойдя к свекрови, Лера положила бумагу на стол:
— Вы же сами говорили, что я тут ненадолго. Так с чего вдруг мне ваш долг оплачивать? — ехидно спросила Лера.
Валентина Петровна застыла с открытым ртом. Такого отпора свекровь явно не ожидала. За полгода совместной жизни невестка ни разу не позволяла себе подобного тона.
— Что происходит? — Артём подошёл ближе, переводя взгляд с жены на мать.
— У нас, оказывается, долг, — Лера протянула мужу квитанцию. — И не маленький. За несколько месяцев не плачено.
Артём нахмурился, изучая бумагу:
— Мам, почему?
Валентина Петровна поджала губы, отвернувшись к окну:
— Откуда деньги-то? Ты же знаешь, что работу потерял. А у меня пенсия — слёзы.
— Когда? — опешил Артём. — Я же каждый месяц отдаю тебе на коммуналку!
— А на что, по-твоему, мы живём? — взорвалась свекровь. — На твою инженерскую подачку? Пришлось эти деньги на еду пустить!
Лера перевела взгляд на мужа. Оказывается, Артём не знал о долге. Отдавал матери деньги, а та распоряжалась ими по своему усмотрению.
— И что теперь делать? — растерянно спросил Артём.
— Что-что, — Валентина Петровна резко повернулась к Лере. — Твоя жена здесь живёт — пусть и платит. У тебя ведь зарплата в банке неплохая, верно? На курсы английского хватает, значит, и на квартиру найдётся.
Лера почувствовала, как внутри поднимается волна возмущения. Всё встало на свои места. Свекровь месяцами не платила по счетам и теперь ожидала, что невестка, которую постоянно унижали и считали «временной», закроет эту брешь.
— Сейчас же вечер, — осторожно начал Артём. — Давайте завтра всё обсудим…
— Нечего тут обсуждать, — отрезала Валентина Петровна. — Либо платите, либо съезжайте оба.
— Мам!
— Что «мам»? Ты думаешь, я не вижу, как твоя жена тут юлит? Не хочет вкладываться в семью! Только о себе думает!
Лера молча слушала этот поток обвинений. В голове звенели все фразы, которые свекровь говорила месяцами: «Ты здесь никто», «Ты на птичьих правах», «Ты — временно».
— А как же ваши слова? — тихо спросила Лера, глядя прямо в глаза Валентине Петровне. — Помните? «Без прописки, без прав». Помните, как вы говорили, что я здесь гостья? Что я тут временно?
Свекровь на секунду запнулась, но быстро пришла в себя:
— Ну и что? Временно не значит бесплатно! Ты пользуешься водой, светом, газом. Значит, должна платить!
— Артём тоже пользуется, — заметила Лера. — И вы. Но почему платить должна именно я?
— Да потому что у тебя деньги есть! — выкрикнула свекровь. — А мы с сыном без средств остались!
Артём дёрнулся, словно от удара:
— Мам, я не остался без средств. Я работаю.
— Да что твоя работа! Копейки! А нам долг нужно закрыть!
Лера посмотрела на мужа. Тот стоял с виноватым видом, как будто не знал, на чью сторону встать.
— Знаешь, — сказала Лера, внезапно ощутив странное спокойствие, — всё ясно. Для вас я действительно никто. Пока нужны мои деньги — я член семьи. А когда речь о правах или уважении — я временный жилец.
Валентина Петровна вскочила с места:
— Да как ты смеешь! После всего, что мы для тебя сделали! Пустили в свой дом, кормили, поили! А ты — нахлебница неблагодарная! Так с людьми не поступают! Я всё запомню, слышишь? Всё!
Лера не ответила. Она просто развернулась и вышла из кухни. Вместо скандала, вместо криков и слёз — тихое, твёрдое решение.
В спальне Лера достала дорожную сумку и начала собирать вещи. Самое необходимое: документы, личные мелочи, ноутбук, одежду. Она действовала методично, будто готовилась к этому моменту все месяцы совместной жизни.
— Что ты делаешь? — Артём появился в дверях. — Ты не можешь вот так просто уйти!
— Могу, — спокойно ответила Лера. — Твоя мать права в одном: я здесь никто. Значит, ничего не должна.
— Мама была на взводе, не бери в голову…
— Дело не в сегодняшнем скандале, — Лера застегнула сумку. — Дело в том, что для тебя и твоей матери я всегда была человеком второго сорта. Гостья. Временная фигура. Без прав, без голоса.
— Не говори глупостей! — Артём попытался обнять жену, но Лера отстранилась.
— Я еду к Маше, — сказала она, имея в виду свою подругу. — Мне нужно время подумать.
— Подожди, — Артём схватил Леру за руку. — Давай всё обсудим. Я поговорю с мамой…
— Ты полгода собирался «поговорить с мамой», — Лера мягко высвободилась. — Но всегда находил причину этого не делать. Сначала не хотел расстраивать, потом не хотел ссориться. Потом просил потерпеть.
Лера взяла сумку и прошла мимо мужа к выходу. В коридоре стояла Валентина Петровна с каменным лицом:
— Сбегаешь? Проблемы создала и бежишь?
Лера даже не остановилась. Открыла дверь и вышла, чувствуя удивительную лёгкость. Будто сбросила тяжёлый рюкзак, который тянул её вниз все эти месяцы.
Маша встретила подругу с распростёртыми объятиями:
— Я давно говорила, что так жить нельзя! — воскликнула Маша, наливая чай. — Ты же как в тюрьме была!
— Я сама виновата, — вздохнула Лера. — Позволила так с собой обращаться.
— Ничего, — Маша похлопала подругу по плечу. — Главное, что ты всё поняла. А что теперь?
— Не знаю, — честно призналась Лера. — Нужно работу искать. Может, даже в другом городе.
И Лера действительно начала новую жизнь. Через пару дней позвонила в офис компании, где работала когда-то на практике, в соседнем городе. Им как раз требовался экономист. Наспех собрав документы, Лера поехала на собеседование и получила должность.
Через неделю она уже оформила временную регистрацию в служебном общежитии и окончательно переехала из квартиры свекрови. Лера не взяла ничего, кроме личных вещей, хотя некоторые предметы были куплены на её деньги.
Артём ежедневно звонил и писал сообщения:
«Мама была не права, но зачем так резко?» «Давай поговорим. Я всё улажу с мамой». «Она обещала больше не вмешиваться».
Лера не отвечала. Она понимала: ничего не изменится. Артём всегда будет искать компромисс там, где его нет. А Валентина Петровна всегда будет ставить свои интересы выше интересов невестки.
Через месяц Артём приехал сам. Стоял у проходной общежития с букетом цветов.
— Вернись, — просил он. — Дома всё по-другому будет.
— Нет, Артём, — твёрдо ответила Лера. — У меня теперь своя жизнь. Без контроля, без унижения, без необходимости постоянно что-то доказывать.
— Но мы же муж и жена…
— Муж и жена — партнёры, — Лера смотрела на мужчину, с которым когда-то связывала свои надежды. — А мы не были партнёрами. Ты всегда выбирал сторону матери, даже когда она откровенно издевалась надо мной.
Артём уехал ни с чем. А Лера впервые за долгое время почувствовала себя свободной. Она больше не была ни для кого «гостьей» или «временной фигурой». Она строила свою жизнь на своих условиях.
Иногда Лера задумывалась: как сложилась бы её судьба, если бы она продолжала молча терпеть унижения? Если бы заплатила тот долг? Если бы осталась «никем» в чужом доме?
Но эти мысли посещали её всё реже. Лера наконец поняла: если тебя считают «никем», ты ничего и не должна. Ни уважения, ни денег, ни терпения. А главное — ты не должна оставаться там, где твоё достоинство ничего не стоит.
