— Вероничке квартиру отдай! — требовали родственники Олеси, — у тебя есть жилье. Ну и что, что дом в глухой деревне? У Веронички и такого нет! Не стоит портить с нами отношения, Олеся. Время придет, и ты об этом горько пожалеешь. Когда документы на сестричку оформлять будешь?
Олеся судорожно собирала свои вещи. Больше жить с матерью и отчимом она не могла. Родительница вместе с мужем ушла в очередной запой, пили они уже две недели, не просыхая. Отчим регулярно распускал руки, доставалось и ей, Олесе. Разглядывая в зеркало синяки, девушка рыдала, просить помощи ей было не у кого. Родной отец с Олесей отношения поддерживал, но заступиться за неё не мог — мужчина недавно получил производственную травму и уже второй месяц лежал в больнице. С папой Олеся разговаривала только по телефону, жил он в другом городе вместе со своей престарелой матерью:
— Приезжай к нам, — говорил дочке Виктор, — как-нибудь потеснимся, что-нибудь придумаем. Поставим тебе кресло раскладное. Если бы я мог, я бы намял бока этому подлецу! Жаль только, что приехать я пока не могу.
— Я не могу к вам перебраться, папа. Меня же учёба. Один день пропустишь — потом полмесяца навёрстываешь. Да и куда я третьей в однушку?
— А уйти тебе некуда? — спросил Виктор у дочери.
— Не знаю, пап, можно попробовать напроситься к Веронике. Она отдельно живёт, с парнем, у него двухкомнатная квартира. Может быть, она согласится меня хотя бы на время пустить.
Вероника отказалась. Когда Олеся позвонила старшей сестре в слезах и попросилась у неё хотя бы переночевать. Она строго заявила:
— Олесь, ты в своём уме? Не могу я тебя к себе пригласить, Никите это не понравится. Да и как ты у нас жить собираешься? У нас места нет! И не хочу я, чтобы ты постоянно у моего мужчины перед глазами мелькала! У нас с Никитой в последнее время и так отношения не очень, мне конкурентка не нужна.
Доставалось не только Олесе. Отчим, человек жестокий, ненавидел питомцев, которые последние семь лет жили в комнате падчерицы. Котов Олеся любила больше, чем мать и отчима — приняв решение съезжать, девушка первым делом бросилась покупать переноску. Рядом с родственниками-извергами Олеся любимцев оставить не могла.
Виктор предложил дочери временно пожить на его даче. Домик в полузаброшенной деревне удобств не имел, туалет и душ были на улице, до ближайшего магазина приходилось идти в соседнее село, расположенное в трёх километрах от деревеньки. У Олеси не было выбора, поэтому она согласилась. Виктор отправил дочери на первое время немного денег:
— Олесь, больше нет, честное слово. Пожалуйста, потерпи пару месяцев! Начальство мне должно выплатить компенсацию, я как только её получу, сразу же вышлю тебе денег на съёмную квартиру. Или сам приеду. А ты у прабабушки пожить не хочешь? Она одна в двухкомнатной квартире. Я попрошу маму, она ей позвонит и договорится!
— Не надо, папа, — отказалась Олеся, — она меня не любит. Зачем пожилого человека лишний раз нервировать? Ты же знаешь прекрасно, что из-за мамы баба Дуся меня не признаёт. Я лучше в деревне поживу! Людей-то там толком нет, не страшно, в соседях только бабульки, автобус ходит три раза в день, поэтому добираться до института я смогу. Буду искать работу, чтобы переехать обратно в город как можно скорее.
Олеся лукавила. На самом деле ей одной было очень страшно — сразу за невысоким забором огорода простирался лес, ночью оттуда доносились пугающие звуки. Даже коты Олеси, которых она забрала с собой, с наступлением темноты возвращались домой, гулять по незнакомому месту ночью животные опасались. Добираться до города из деревни было очень неудобно, Олеся приходилось вставать на полтора часа раньше, чтобы успеть на первый автобус. Но девушка не жаловалась — уж лучше жить тут, в глухой деревне, чем рядом с пьющей матерью и буйным отчимом, Вероника ни разу Олесе не позвонила, хоть и прекрасно знала, что младшая сестрёнка ушла из дома, жизнью Олеси Вероника не интересовалась, она ни разу не предложила помощь.
С поиском работы тоже как-то затянулось. Олесю, студентку очного отделения, почему-то никуда не хотели брать. Деньги, которые папа ей выслал, заканчивались, и она снова обратилась к старшей сестре. Вероника работала, была трудоустроена официально, зарабатывала прилично, и Олеся очень надеялась, что старшая сестра хотя бы в долг ей пару-тройку тысяч даст. Но Вероника решила не принимать участие в судьбе близкой родственницы.
— Олеся, ты мне надоела! Прекрати сюда названивать! То в квартиру её пусти, то денег ей дай. Решай сама свои проблемы! Даже если бы у меня были лишние деньги, то я бы всё равно их тебе не дала. Неизвестно, когда ты их отдашь, ты же не работаешь.
— Вероник, у меня продукты заканчиваются, — пожаловалась Олеся, — две пачки макарон осталось и масла растительного на донышке бутылки. Про корм кошачий я молчу, старики мои едят то же, что и я сама, Прошу тебя, Вероник, помоги! Папа в больнице лежит, не работает, меня выручить не может. А к маме… Ты сама знаешь, что к ней обращаться бесполезно, её не интересует ничего, кроме бутылки и её муженька-собутыльника.
— Олеся, не приставай, — зло обрубила Вероника, — нет у меня денег, понятно? И не дави на жалость, тебе голодать даже полезно! Похудеешь, может быть.
Вероника бросила трубку, а Олеся расстроилась: последняя надежда прожить этот месяц растаяла, как снежный ком. Ближе к вечеру девушке позвонил отец.
— Олеся, езжай к прабабушке, она тебя ждёт. Я с ней переговорил, поселить у себя бабушка тебя согласна.
— Пап, а коты? Я без них никуда не поеду. Я их не оставлю!
— А кто тебе говорит их оставлять? — изумился Виктор, — у бабули есть кошка, животных она любит, с радостью и твоих примет. Ты присматривай там за ней, бабушка совсем старенькая стала. Шутка ли, девяносто пять лет в этом году исполнилось.
Олеся свою прабабушку видела последний раз шесть лет назад, и воспоминания об этой встрече остались нехорошие. Евдокия Фёдоровна тогда мать Олеси выгнала. Прабабушку девушка побаивалась — баба Дуся отличалась строгим характером, поблажек она не давала никому.
Олеся на следующий день поехала к бабушке. Стояла долго перед дверью, переминалась с ноги на ногу, всё не решалась позвонить. Евдокия Фёдоровна дверь открыла сама.
— А я-то думаю, кто на лестнице скребётся, — нахмурилась старушка, — проходи, чего стоишь. Ба, Олеська, ты чего в сандалиях-то? Осень на дворе!
Олеся молча прошла в квартиру прабабушки, под взглядом бабы Дуси девушка невольно сжалась.
— Ты чего трусишь-то? Давай, проходи скорей на кухню! Сумку брось в угол, потом разберёшь. А кто это у тебя там? Ба, какие красавцы! Маркиза! Маркиза, иди сюда! Познакомься, это наши новые соседи!
Баба Дуся правнучку приняла радушно. Они несколько часов беседовали на кухне, Евдокия Фёдоровна объяснила Олесе своё поведение:
— Ты прости, Олеся, меня за грубость, — каялась старушка, — я ведь не к тебе плохо относилась, а к матери твоей. Есть у меня на Ирму обида давняя, расскажу тебе как-нибудь потом об этом. Занимай свободную комнатную, живи столько, сколько хочешь. Витя мне позвонил и всё рассказал. Что сразу не пришла, когда тебя муженёк Ирмы обижать начал? Нехорошая она всё-таки женщина, пьющая и бессовестная! Это же надо позволить не пойми кому издеваться над родным ребёнком!
Олесе с бабушкой жилось прекрасно. После переезда как-то сразу её дела пошли в гору: удалось устроиться на работу и закрыть все хвосты по учёбе, которые образовались из-за регулярных опозданий. Деревенскую дачу отец Олесе поручил продать. Девушка съездила к нему в соседний город и получила доверенность.
— Папа, да кому дача эта нужна? — удивлялась Олеся, — она же в глухой деревне находится, ну кто по доброй воле туда переедет?
— У меня старый армейский друг работает в крупной строительной фирме. Он мне недавно позвонил и сказал, что его компания собирается выкупать недвижимость как раз в том квадрате, где находится наша деревня. Всё будут сносить и строить элитные коттеджи. Ты же сама знаешь, какая там природа! Подожди немного, пусть первая волна продаж пройдёт. Бабульки, которые с нами по соседству живут, обязательно начнут палки в колёса новым хозяевам вставлять, и цены на участки взлетят. Сама же понимаешь, что в интересах фирмы полностью освободить деревню.
Дачу Олеся продала через год. Отец оказался прав: стоило ей пару раз отказаться от предложения представителей фирмы, и сумма, которую предлагали за её участок, увеличилась втрое. Олеся за дачу выручила неплохие деньги. Тут же она поехала к отцу, но Виктор брать деньги отказался.
— Это тебе от меня подарок, — улыбнулся мужчина, — ты — мой единственный ребёнок, для кого мне ещё стараться? Олеся, деньги трать с умом, не спускай их сразу. Лучше открой какой-нибудь вклад и помести туда всю сумму под проценты. Только банк выбирай надёжный, а то сколько сейчас недобросовестных финансовых организаций развелось!
В квартире Евдокии Фёдоровны Олеся прожила в общей сложности четыре года. Старушка всего четырнадцать месяцев не дожила до своего векового юбилея, тихо скончалась во сне. Бабушка девушки, Ирина Анатольевна, вступила в наследство и тут же подарила квартиру внучке.
— Нам с Витей так спокойнее, — объясняла Ирина Анатольевна, — не хочу я, деточка, чтобы ты была без крыши над головой. Устраивай свою личную жизнь, пусть у тебя будет своя, отдельная квартира. Только, Олеся, у меня есть к тебе просьба: пожалуйста, мать свою и бабушку даже на порог этой квартиры не пускай! Я прекрасно знаю и Ирму, и Ольгу! Они не упустят возможности тебя оставить ни с чем.
Олеся бабушке пообещала:
— Бабуль, сделаю всё, как ты сказала. Да я и сомневаюсь, что мама решит меня навестить. Мы с ней уже пять лет не виделись, она ни разу мне за всё время, что я живу отдельно, даже не позвонила. Хотя номер я со времен школы не меняла. Не нужна я ни сестре старшей, ни бабушке, ни матери. Поначалу было обидно, а сейчас я в этом даже плюсы свои находить стала! Не волнуйся, квартиру я сберегу.
Слово своё Олеся сдержала. Полгода она уже жила в собственной квартире, когда одним поздним вечером в дверь позвонили, Олеся посмотрела в глазок и увидела Веронику — старшая сестра без приглашения пожаловала в гости, Олеся поначалу не хотела её впускать, но потом всё же открыла. Рядом с сестрой стояли два чемодана.
— Дай пройти, — делая шаг в квартиру, — заявила Вероника, — что так долго открывала? Десять минут долбилась! Спишь уже, что ли?
— Чем обязана? — поинтересовалась Олеся, — тебя я меньше всего ожидала увидеть на пороге своей квартиры. Ты как вообще узнала, что я здесь живу?
— А чего узнавать, — ухмыльнулась Вероника, — мать мне сказала. Я, Олеська, у тебя немного поживу? Мы с Никитой разошлись, отношениям нашим пришёл конец, К матери идти я не хочу, у неё там пьянки регулярные, с бабкой жить тоже желания нет, она старая и нудная. Остаёшься только ты! Насколько я знаю, у тебя квартира двухкомнатная, поэтому уж как-нибудь разместимся.
— А чего ты на съём не идёшь? — спросила Олеся.
— У меня денег лишних нет, — в голосе Вероники чувствовалось раздражение, — на работе тоже проблемы. Почему я вообще должна снимать, если ты в двухкомнатной квартире живёшь? Я что, к сестре за помощью обратиться не могу? Уж ты меня, я надеюсь, не выгонишь.
— Извини, Вероника, у меня нет места, — решительно заявила Олеся, — не могу тебя пустить. Вернее, не хочу! Помнишь, несколько лет назад я попросилась к тебе хотя бы на одну ночь? Ты меня не пустила, сказала, что мои проблемы тебя не волнуют. А почему меня должны волновать твои? Уходи, я спать хочу, мне утром рано на работу.
— Олеся, ты со мной так поступить не можешь, — засуетилась Вероника, — мало ли что я тебе несколько лет назад сказала! мы с тобой вообще-то сёстры, мы обязаны друг другу помогать! Я не буду тебя беспокоить, ты даже не заметишь моего присутствия, Олесь, мне реально некуда идти! Не на улице же мне, в конце концов, ночевать?!
Олеся сестре ничего не ответила. Она вынесла чемоданы Вероники на лестницу и её саму вытолкала из квартиры. Полчаса сестрица бушевала, стучала, кричала, грозилась вызвать полицию, но потом ушла.
А на следующий день с Олесей захотели поговорить все её родственники. Сначала позвонила мать:
— И как это называется? — по голосу девушка сразу поняла, что мать её пьяна, — ты почему Вероничку выгнала, Олеся? Я жду объяснений!
— Ничего объяснять не буду, — спокойно ответила Олеся, — не считаю нужным отчитываться перед посторонним человеком. Чего звонишь?
— Спросить, почему ты выгнала Вероничку, — как заведённая, талдычила мать Олеси, — ты вообще по какому праву квартирой этой распоряжаешься? Ею Вероничка должна владеть! Она девочка хорошая, умная… Отдай ей квартиру!
Олеся бросила трубку. С пьяной матерью ей беседовать было не о чем. Тут же перезвонила бабушка:
— Олеся, ты поступаешь нечестно! Я знаю, что тебе удалось выгодно продать дачу своего отца. Деньги себе заграбастала? А поделиться не хочешь? Не жирно ли тебе одной и квартиру двухкомнатную, и два с лишним миллиона? Хотя бы деньги Веронике отдай! Почему она должна скитаться по съёмным углам, а пока ты живёшь на всём готов, Олеся? Я требую справедливости!
— Какой, — изумилась Олеся, — какое отношение Вероника вообще имеет к моей квартире и к моим деньгам? Мой папа Вероники не родной, она не имеет права вообще на его имущество претендовать!
— У вас мать одна, — заявила Олесе бабушка, — и этот факт уже накладывает на тебя определённую ответственность. Ты прекрасно знаешь, что твоя сестра попала в сложную жизненную ситуацию. Она рассталась со своим сожителем, ей идти некуда. Ты прекрасно понимаешь, что у Веронички проблемы на работе, её уволить могут за недостачу! Ну неужели у тебя, Олеся, сердца нет? У Ирмы девочке житья не будет, там хозяйничает сама знаешь кто. Олеся, я ведь не заставляю тебя делиться с посторонним человеком. Ты просто половину своей двухкомнатной квартиры подари сестричке, Веронике и этого хватит! Я сейчас ей позвоню, она приедет. Поход к нотариусу лучше не откладывать. Чем быстрее ты оформишь всё документально, тем лучше.
Олеся не сдержалась и бабушке нагрубила.
— Идите вы к чёрту вместе со своей Вероничкой. И квартира, и деньги — мои, я ни с кем делиться не собираюсь! Ты себя послушай, ты что вообще несёшь? Какая доля? Какой нотариус? Тоже, как мать, за воротник заливать начала? Не звоните сюда, надоели! Считайте, что меня для вас больше не существует!
Олеся с родственниками оборвала все контакты. Переговорив с отцом, девушка приняла решение продать квартиру и переехать к нему, подальше от матери, бабушки и своей наглой сестрицы. Виктор пообещал помочь дочери с работой…
