Всё изменилось в одно мгновение, когда прозвучали эти слова.
— Вот когда ваш сыночек квартиру купит, тогда вас и пригласим, а пока квартира моя — вас тут не ждут, — отчеканила Таня, скрестив руки на груди.
Людмила Аркадьевна застыла в дверном проёме, словно её пригвоздили к месту. За её спиной стоял Игорь — её сын и муж этой… этой… Как её теперь называть? Невесткой? Врагом? Женщиной, которая только что унизила её перед собственным сыном?
— Таня, — тихо произнёс Игорь. В его голосе не было ни возмущения, ни гнева — только усталость. — Мы же договаривались.
— О чём? — резко обернулась она к мужу. — О том, что твоя мать будет являться сюда как к себе домой? Переставлять вещи? Указывать, как готовить и где что лежать должно? Нет уж, хватит!
Город за окном жил своей жизнью. Девятый этаж новостройки на окраине Коломны. Серые панельные дома вокруг, недостроенная детская площадка, заваленная строительным мусором. А в этой квартире — что-то ломалось. Что-то важное.
— Мама, — Игорь повернулся к Людмиле Аркадьевне, — давай перенесём на другой день. Я позвоню.
В глазах матери стояли слёзы, но она сдержалась. Тридцать лет работы завучем в школе научили её держать лицо в любой ситуации.
— Конечно, сынок, — произнесла она с достоинством. — Конечно.
Когда дверь за свекровью закрылась, Таня почувствовала не облегчение, а странную пустоту. Она ожидала удовлетворения, триумфа, но ничего такого не было. Только гулкая тишина в квартире и тяжёлый взгляд мужа.
— Доволена? — спросил он.
— А должна быть? — огрызнулась Таня. — Три года, Игорь. Три года я терплю. Может, хватит уже?
Он опустился на диван и закрыл лицо руками.
— Я между двух огней, — глухо произнёс он. — Понимаешь?
— А я где? — вспыхнула Таня. — В аду! Каждый божий день! «А вот Игорёчек любит, когда так… А вот в нашей семье принято… А вот я бы на твоём месте…» Надоело!
Игорь молчал. Он всегда молчал, когда нужно было что-то решать. Таня усмехнулась. Вот и вся их семейная жизнь: она кричит, он молчит, а между ними — невидимое присутствие Людмилы Аркадьевны.
Той ночью Таня не могла уснуть. Игорь лежал рядом, отвернувшись к стене, но она знала, что он тоже не спит. Чувствовала это.
— Я не хотела, чтобы так вышло, — тихо сказала она в темноту.
— Знаю, — отозвался он.
— Нет, не знаешь, — Таня приподнялась на локте. — Ты не представляешь, каково это — постоянно ощущать себя чужой в собственном доме. Я купила эту квартиру, Игорь. Сама. До нашей встречи. Своим горбом заработала. А теперь что? Я должна спрашивать разрешения, чтобы переставить вазу?
Он повернулся к ней:
— Она просто хочет помочь.
— Нет, — покачала головой Таня. — Она хочет контролировать. Это разные вещи.
— Она моя мать.
— А я твоя жена.
Они замолчали. Где-то на улице проехала машина, осветив потолок фарами. Тени метнулись по стенам и исчезли.
— Знаешь, — медленно проговорил Игорь, — когда отец ушёл от нас, мне было двенадцать. Она тащила меня одна. Две работы, никакой помощи. Я помню, как она приходила домой и засыпала прямо в одежде. А потом вставала в пять утра и готовила мне завтрак.
— Я знаю, — мягче сказала Таня. — Ты рассказывал.
— Она никогда не жаловалась, — продолжал он, словно не слыша. — Никогда. Только повторяла: «Мы справимся, Игорёчек. Мы сильные».
Таня вздохнула. Что можно противопоставить такой истории? Своё одиночество в чужом городе, куда она приехала из маленькой деревни с одним рюкзаком за плечами? Годы в общежитии? Подработки официанткой, промоутером, репетитором — всё, чтобы накопить на первый взнос за эту чёртову квартиру?
— Я не против твоей матери, — наконец сказала она. — Я против того, что ты не видишь проблемы.
— Я вижу, — тихо ответил Игорь. — Просто не знаю, что с этим делать.
Это было самое честное признание за все их три года вместе.
— Игорь считает, что я должна извиниться перед твоей матерью, — сказала Таня, размешивая сахар в кофе.
Вера — её единственная подруга в Коломне — вскинула брови:
— А ты что думаешь?
Они сидели в маленькой кофейне недалеко от бизнес-центра, где работала Таня. Обеденный перерыв — единственное время, когда она могла выговориться.
— Думаю, что я не буду, — твёрдо ответила Таня. — Хватит.
— А если он… — Вера замялась.
— Что? — прищурилась Таня. — Бросит меня? Из-за того, что я не хочу, чтобы его мамаша командовала в моей квартире?
— Не твоей, а вашей, — мягко поправила Вера. — Вы же семья.
Таня горько усмехнулась:
— Семья? Нет, Вер. Мы с Игорем — не семья. Мы… — она искала слово, — сожители. Соседи по квартире. А семья у него одна — мамочка.
— Тебе не кажется, что ты слишком категорична?
— А тебе не кажется, что ты не понимаешь всей ситуации? — резко ответила Таня и тут же пожалела о своих словах. — Прости, я не хотела…
Вера понимающе кивнула:
— Ничего. Я же вижу, как тебе тяжело.
Таня отвернулась к окну. По стеклу сползали капли дождя, превращая мир снаружи в размытую картину.
— Знаешь, что самое паршивое? — тихо спросила она. — Я ведь люблю его. По-настоящему. Но иногда мне кажется, что этого недостаточно.
— Для чего? — спросила Вера.
— Для счастья, — просто ответила Таня.
Когда Таня вернулась домой, в квартире пахло свежеприготовленной едой. На кухне орудовал Игорь — что-то жарил, помешивал, нарезал. Это было настолько необычно, что она замерла в дверях.
— Что происходит? — спросила Таня, снимая плащ.
— Ужин, — ответил Игорь, не оборачиваясь. — Голодная?
— Очень, — призналась она, подходя ближе. — Что готовишь?
— Сюрприз, — он наконец повернулся и улыбнулся. Той самой улыбкой, из-за которой она когда-то влюбилась в него — открытой, мальчишеской, с ямочками на щеках.
Таня почувствовала, как внутри что-то дрогнуло. Может, не всё потеряно?
Они ужинали в непривычной тишине. Не в той тягостной тишине последних месяцев, а в спокойной, почти уютной.
— Вкусно, — похвалила Таня. — Не знала, что ты умеешь так готовить.
— Я много чего умею, — ответил Игорь. — Просто редко показываю.
Они помолчали.
— Я разговаривал с мамой, — наконец произнёс он.
Таня напряглась, но промолчала.
— Она не приедет к нам без приглашения. И не будет… вмешиваться.
— Она согласилась? — недоверчиво спросила Таня.
Игорь отложил вилку:
— Не сразу. Но я объяснил, что нам нужно пространство. Своё пространство. Что мы должны сами строить свою жизнь.
— И что она?
— Обиделась. Плакала, — он вздохнул. — А потом сказала, что понимает. Что хочет, чтобы я был счастлив.
Таня молчала. Она пыталась осмыслить услышанное. Неужели это действительно произошло? Неужели Игорь наконец встал на её сторону?
— Спасибо, — тихо сказала она. — Это… важно для меня.
Он протянул руку через стол и накрыл её ладонь своей:
— Я знаю. Прости, что так долго не понимал.
В этот момент Таня почувствовала, как внутри неё что-то отпускает — тугой узел напряжения, который она носила в себе месяцами.
Всё будет хорошо, подумала она. Теперь всё будет хорошо.
Как же она ошибалась.
Людмила Аркадьевна сдержала слово — она больше не приходила без приглашения. Но это не значило, что она исчезла из их жизни. Теперь она звонила. Часто. Очень часто.
«Игорёчек, ты кушал сегодня?»
«Сынок, мне так одиноко…»
«Ты не заболел? У тебя голос какой-то странный…»
«А Танечка дома? Передавай ей привет…»
И каждый раз после таких звонков Игорь становился задумчивым, отстранённым. А иногда — раздражительным.
— Мама плохо себя чувствует, — сказал он однажды вечером. — Давление скачет.
— Ей нужно к врачу, — ответила Таня, не отрываясь от ноутбука. Она готовила отчёт для завтрашнего совещания.
— Она была. Говорит, ничего серьёзного, но… — он замялся. — Я думаю, нам стоит пригласить её на выходные.
Таня медленно подняла глаза:
— Зачем?
— Ну как… — растерялся Игорь. — Она же моя мать. И ей нехорошо.
— А врач сказал, что ей нужно провести выходные у нас?
— Нет, но…
— Тогда в чём проблема? — Таня закрыла ноутбук. — Игорь, мы же договорились. Ты сам говорил, что нам нужно пространство.
— Но не ценой её здоровья! — вспылил он.
— А при чём тут её здоровье? — повысила голос Таня. — Она манипулирует тобой! Неужели ты не видишь?
— Не смей так говорить о моей матери! — Игорь стукнул кулаком по столу, и чашка с чаем опрокинулась, разливая тёмную жидкость по столешнице.
Они оба замерли, глядя на расползающееся пятно.
— Прости, — пробормотал Игорь. — Я не хотел…
Таня молча встала и пошла за тряпкой. Когда она вернулась и начала вытирать стол, он попытался взять тряпку:
— Дай я.
— Не надо, — отрезала она. — Я сама.
Что-то изменилось между ними в тот вечер. Словно невидимая стена стала ещё выше, ещё прочнее.
— Я беременна, — сказала Таня, глядя на две полоски на тесте.
Игорь, застывший в дверях ванной, смотрел на неё с непонятным выражением лица.
— Ты уверена?
— Это уже третий тест, — она указала на мусорное ведро, где лежали два других. — Все положительные.
Он медленно опустился на край ванны:
— Как это могло случиться?
— Стандартным способом, — хмыкнула Таня. — Или у тебя провалы в памяти?
— Я не об этом, — Игорь провёл рукой по лицу. — Мы же предохранялись.
— Видимо, не очень успешно.
Она ждала. Ждала его реакции. Радости? Страха? Паники? Чего угодно. Но не этого странного оцепенения.
— И что ты думаешь делать? — наконец спросил он.
Таня похолодела:
— В каком смысле — «что я думаю делать»? А ты здесь при чём, интересно?
— Я не то имел в виду, — поспешно поправился Игорь. — Просто… это же неожиданно. Мы не планировали.
— Да, — согласилась Таня. — Не планировали. Но это случилось.
Тишина повисла между ними — тяжёлая, вязкая.
— Я хочу этого ребёнка, — твёрдо сказала Таня. — А ты?
Игорь поднял на неё глаза:
— А у нас есть выбор?
Это не был ответ. Это было… что-то другое. Что-то, от чего внутри Тани всё сжалось.
— Да, — тихо сказала она. — У тебя есть выбор. Всегда был.
Она вышла из ванной, оставив его сидеть там с растерянным выражением лица.
— Я обязательно должен сказать маме, — заявил Игорь за ужином.
Прошла неделя с того дня, когда Таня сообщила ему о беременности. Неделя неловких разговоров и долгих пауз. Неделя, за которую он так и не сказал ей, чего хочет на самом деле.
— Зачем? — спросила Таня, отодвигая тарелку. В последнее время её тошнило от запаха пищи.
— Как это зачем? — удивился Игорь. — Она будет бабушкой!
— Через семь с половиной месяцев, — отрезала Таня. — Сейчас ещё рано.
— Но это же важная новость!
— Игорь, — Таня устало потёрла виски, — давай сначала сами разберёмся. Сходим к врачу, убедимся, что всё в порядке.
— А что может быть не в порядке? — нахмурился он.
— Всякое бывает, — уклончиво ответила она.
Игорь смотрел на неё с подозрением:
— Ты просто не хочешь, чтобы я говорил маме. Признайся.
— Не хочу, — согласилась Таня. — Потому что как только она узнает, начнётся… цирк.
— Что ты имеешь в виду?
— Она будет контролировать меня ещё больше! — воскликнула Таня. — «Танечка, тебе нельзя поднимать тяжёлое», «Танечка, не ешь это», «Танечка, ляг вот так»… Я с ума сойду!
— Ты преувеличиваешь.
— Нет, — покачала головой Таня. — Я знаю, что так и будет. И я не готова к этому. Не сейчас.
Игорь смотрел на неё долгим взглядом:
— У меня такое чувство, что ты не хочешь делить этого ребёнка с моей семьёй.
— У меня такое чувство, что ты не хочешь делить этого ребёнка со мной, — парировала Таня. — Только с мамой.
Конечно, Игорь всё рассказал Людмиле Аркадьевне. Конечно, она приехала на следующий же день.
— Танечка! — воскликнула свекровь, раскрывая объятия. — Какое счастье! Я так рада!
Таня неловко позволила себя обнять, бросив через плечо свекрови выразительный взгляд на Игоря. Тот сделал вид, что не заметил.
— Спасибо, — сухо ответила она, высвобождаясь. — Мы тоже рады.
— Ты уже была у врача? — тут же спросила Людмила Аркадьевна. — Витамины пьёшь? А то я принесла, вот, — она начала копаться в сумке. — Здесь фолиевая кислота, кальций, магний…
— Я завтра иду к врачу, — прервала её Таня. — Он назначит, что нужно.
— Но это базовые вещи! — настаивала свекровь. — Каждая беременная должна…
— Мама, — вмешался Игорь, — давай сначала чаю попьём, а?
К удивлению Тани, Людмила Аркадьевна послушно кивнула и прошла на кухню.
За чаем разговор тёк, как мёд — липкий и приторный. Свекровь рассказывала, как протекала её беременность, как Игорёчек пинался, какие у него были пристрастия в еде ещё до рождения.
— А ты, Танечка, к врачу какому идёшь? — спросила она вдруг. — У меня есть знакомая, замечательный специалист. В платной клинике, но для нас она сделает скидку.
— У меня есть страховка от работы, — ответила Таня. — Там хорошие специалисты.
— Но ведь ребёнок — это самое важное! — горячо возразила Людмила Аркадьевна. — Разве можно экономить на здоровье?
— Я не экономлю, — Таня начинала закипать. — Просто…
— Знаешь, — перебила её свекровь, обращаясь к Игорю, — а давай я перееду к вам на время беременности? Помогать буду. Готовить, убирать. Танечке нельзя напрягаться.
Таня поперхнулась чаем.
— Мама, — осторожно начал Игорь, — но у нас только две комнаты.
— Ну и что? — удивилась Людмила Аркадьевна. — Я могу в маленькой. А вы в спальне. Всем места хватит!
— Нет, — твёрдо сказала Таня. — Категорически нет.
— Что? — свекровь посмотрела на неё с искренним непониманием. — Но почему? Я же хочу помочь!
— Я ценю ваше желание, — Таня старалась говорить спокойно, — но мы справимся сами.
— Как знаешь, — Людмила Аркадьевна поджала губы. — Я просто хотела как лучше.
— Мама, — вздохнул Игорь, — Таня права. Нам нужно самим привыкнуть к мысли о ребёнке. Разобраться во всём.
Свекровь смотрела на сына с недоверием:
— Ты на её стороне?
— Здесь нет сторон, — ответил Игорь. — Мы семья.
В этот момент Таня почувствовала укол благодарности. Может, не всё потеряно?
Но следующие слова Людмилы Аркадьевны разрушили эту иллюзию:
— Семья? — тихо переспросила она. — А как же я? Я не семья?
— Мама, — Игорь нервно облизнул губы, — ты тоже семья, но…
— Но что? — в голосе свекрови звенели слёзы. — Я вырастила тебя одна. Отказывала себе во всём, чтобы у тебя было всё самое лучшее. А теперь… теперь меня отодвигают в сторону. Даже не дают помочь моему внуку или внучке…
Таня видела, как лицо Игоря меняется. Как в его глазах появляется знакомое выражение вины и ответственности. И поняла, что проиграла. Снова.
К концу первого триместра Людмила Аркадьевна переехала к ним. «Временно», как было сказано. «Только чтобы помочь в самый тяжёлый период».
Таня согласилась. Не потому, что хотела этого, а потому, что устала бороться. Устала вгонять Игоря в положение буфера между ней и его матерью. Устала от бесконечных споров, слёз и обвинений.
Теперь их квартира снова пропахла свекровиными духами — тяжёлыми, с нотами мускуса и ванили. На кухне появились новые занавески — «они лучше сочетаются с обоями, Танечка». В ванной — травяные настои для купания. «Они смягчают кожу и помогают при растяжках!»
А в спальне, перед сном, Игорь всё чаще говорил:
— Она же хочет как лучше.
И Таня всё чаще молчала в ответ. Потому что знала — бесполезно. Он не слышит. Не хочет слышать.
Но однажды она не выдержала:
— Знаешь, что самое страшное? — тихо спросила она в темноту. — Я начинаю ненавидеть этого ребёнка. Нашего ребёнка. Потому что из-за него я окончательно потеряла тебя.
Игорь резко повернулся к ней:
— Что ты такое говоришь?!
— Правду, — просто ответила Таня. — С тех пор, как я сказала тебе о беременности, ты только и делаешь, что угождаешь своей матери. «Мама считает, что нам нужна новая кроватка», «Мама говорит, тебе нельзя работать в таком состоянии», «Мама думает…» А что думаешь ты, Игорь? Хоть раз в жизни?
— Я думаю, что ты эгоистка, — жёстко ответил он. — Ты думаешь только о себе.
— А ты думаешь только о ней, — парировала Таня. — Где в этой схеме место для нас? Для нашей семьи?
— Мы и есть семья, — возразил Игорь. — Вместе с мамой.
— Нет, — покачала головой Таня. — Семья — это ты, я и наш ребёнок. А твоя мать — это твоя мать. Не жена, не «вторая половина». Мать.
— Ты просто ревнуешь, — фыркнул Игорь.
— Да, — неожиданно согласилась Таня. — Я ревную своего мужа к его матери. И знаешь что? Это ненормально. Совершенно ненормально.
Она встала с кровати и начала одеваться.
— Ты куда? — испуганно спросил Игорь.
— Ухожу, — просто ответила Таня. — Я так больше не могу.
— Но… ребёнок…
— Ребёнок останется со мной, — твёрдо сказала она. — Если захочешь его видеть — будешь приезжать. Один.
— Ты не можешь так поступить! — он вскочил с кровати. — Это мой ребёнок тоже!
— Могу, — Таня застегнула сумку. — И поступаю. Потому что если я останусь здесь ещё хоть на день, я возненавижу вас обоих. И себя заодно.
— Куда ты пойдёшь? — Игорь схватил её за руку. — Сейчас ночь!
— К Вере, — Таня высвободилась. — Она давно предлагала.
— Ты действительно уходишь? — в его голосе было потрясение. Словно до этого момента он не верил, что она способна на такой шаг.
— Да, — Таня посмотрела ему в глаза. — Я ухожу. И знаешь что? Эта квартира всё ещё моя. Так что когда придёт время… вам с мамой придётся искать другое жильё.
Вера приняла её без лишних вопросов. Постелила в гостиной, заварила чай и просто сидела рядом, пока Таня плакала.
— Что мне делать? — спросила Таня, когда слёзы наконец иссякли.
— То, что нужно тебе, — просто ответила Вера. — Не Игорю, не его матери. Тебе.
— А если я не знаю, что мне нужно? — тихо спросила Таня, вытирая слёзы.
— Узнаешь, — Вера пожала плечами. — Со временем.
Таня сжала в руках чашку с остывшим чаем:
— У меня такое чувство, что я всё делаю неправильно. Может, стоило потерпеть? Ради ребёнка.
— А потом? — Вера внимательно посмотрела на подругу. — Ещё немного потерпеть? И ещё? До какого предела, Тань? Пока совсем себя не потеряешь?
— Ты не понимаешь…
— Нет, это ты не понимаешь, — жёстко прервала её Вера. — Я выросла в семье, где мать «терпела». Знаешь, чем всё закончилось? Она сломалась. Превратилась в тень. Функцию. А отец даже не заметил.
Таня молчала. За окном начинало светать. Новый день. Первый день её новой — какой? — жизни?
Телефон на столе завибрировал. Игорь. Она сбросила вызов.
— Он не отстанет, — заметила Вера.
— Знаю, — кивнула Таня. — Но сейчас я не готова с ним разговаривать.
Телефон снова ожил. На этот раз сообщение:
«Вернись. Пожалуйста. Я всё исправлю».
Таня грустно усмехнулась:
— «Я всё исправлю». Всегда одно и то же. А потом всё повторяется.
— Что будешь делать? — спросила Вера.
— Не знаю, — честно ответила Таня. — Но точно не вернусь. Пока не пойму, чего хочу на самом деле.
Игорь приехал через три дня. Позвонил в дверь, когда Вера была на работе.
— Привет, — сказал он, когда Таня открыла. — Можно войти?
Она молча отступила в сторону.
Игорь выглядел плохо — небритый, с тёмными кругами под глазами. В руках он держал какой-то пакет.
— Я принёс твои вещи, — сказал он, протягивая пакет. — Которые могут понадобиться.
— Спасибо, — Таня взяла пакет и положила на тумбочку.
Они стояли в маленькой прихожей, не решаясь пройти дальше. Как чужие люди.
— Как ты? — наконец спросил Игорь. — Как… ребёнок?
— Нормально, — ответила Таня. — Не волнуйся, с нами всё в порядке.
— Таня, — он сделал шаг вперёд, — я тут думал…
— И?
— Я поговорил с мамой, — быстро сказал Игорь. — Объяснил ситуацию. Она поняла. Обещала… быть сдержаннее.
Таня скрестила руки на груди:
— И конечно, она сразу согласилась съехать?
Игорь замялся:
— Не сразу, но… мы договорились, что она поживёт у нас до родов, а потом вернётся к себе.
— До родов? — переспросила Таня. — То есть, ещё полгода?
— Ну да, — кивнул Игорь. — Это же не так много.
Таня покачала головой:
— Ты правда не понимаешь, да?
— Чего? — растерялся Игорь.
— Дело не в сроках, — устало произнесла Таня. — Дело в том, что ты снова всё решил без меня. За меня. «Мы договорились», «мы решили»… Кто — мы? Ты и твоя мать? А где в этих решениях место для меня, Игорь?
— Но я же здесь! — воскликнул он. — Я пришёл за тобой! Хочу, чтобы ты вернулась!
— На каких условиях? — прямо спросила Таня. — На ваших с мамой? Или, может, ты спросишь, чего хочу я?
Игорь сглотнул:
— И чего ты хочешь?
— Свою жизнь, — просто ответила Таня. — Нашу жизнь. Без постоянного присутствия твоей матери. Без её контроля. Без её мнения по любому поводу.
— Но она…
— Нет, — Таня подняла руку, останавливая его. — Не начинай снова. Я устала от этого, Игорь. Правда устала.
Он опустил голову:
— Я не могу выгнать её. Она моя мать.
— Я знаю, — кивнула Таня. — И не прошу тебя выбирать между нами. Просто… установить границы. Нормальные, здоровые границы.
— Какие? — тихо спросил Игорь.
— Такие, при которых я не буду чувствовать себя гостьей в собственном доме, — ответила Таня. — Такие, при которых решения о нашей жизни, о нашем ребёнке будем принимать мы, а не твоя мать.
— Она просто хочет помочь, — упрямо повторил Игорь.
Таня вздохнула:
— Знаешь, что такое помощь? Это когда тебя спрашивают, что тебе нужно, и делают именно это. А не то, что кажется правильным кому-то другому.
Они замолчали. В тишине было слышно, как капает вода из крана на кухне — мерно, гипнотически.
— Я тебя люблю, — наконец произнёс Игорь. — Правда, люблю.
— Я тоже тебя люблю, — мягко ответила Таня. — Но иногда этого недостаточно.
— Так что теперь? — в его голосе слышалось отчаяние. — Мы расстаёмся?
Таня подошла к нему, взяла за руку:
— Я не знаю, Игорь. Но я знаю, что не могу вернуться в ту ситуацию, из которой ушла. И если ты не можешь её изменить… значит, нам нужно искать другие пути.
— Какие? — он смотрел на неё с надеждой, словно она знала ответ на все вопросы мира.
— Не знаю, — честно ответила Таня. — Но давай попробуем их найти. Вместе.
Следующие недели были странными. Таня оставалась у Веры, но регулярно встречалась с Игорем — в кафе, в парке, в кино. Они разговаривали — без криков, без обвинений. Просто разговаривали. О будущем. О ребёнке. О себе.
— Я записалась на УЗИ, — сказала Таня во время одной из таких встреч. — На следующую неделю.
— Можно… можно мне пойти с тобой? — неуверенно спросил Игорь.
Таня улыбнулась:
— Конечно. Я бы хотела этого.
Он просиял, и на мгновение она увидела того Игоря, в которого влюбилась три года назад — открытого, искреннего, без вечной тени вины на лице.
— Знаешь, — сказала она, — я скучаю по тебе. По нам.
— Я тоже, — тихо ответил он. — Очень.
— Но не по той жизни, которая была у нас последние месяцы, — уточнила Таня. — Не по тем отношениям.
Игорь вздохнул:
— Я понимаю. И я… я думал об этом, Тань. Много думал.
— И?
— И ты права, — он смотрел ей прямо в глаза. — Мы не сможем построить нормальную семью, если моя мать будет постоянно вмешиваться. Если я буду позволять ей это.
Таня замерла:
— Ты серьёзно?
— Абсолютно, — кивнул Игорь. — Я поговорил с психологом. Он помог мне… увидеть некоторые вещи.
— Какие? — осторожно спросила Таня.
— Что отношения с мамой… они не совсем здоровые, — Игорь нервно потёр шею. — Что я чувствую себя ответственным за её счастье. За её жизнь. И что это… неправильно.
Таня молчала, боясь спугнуть момент.
— Она вернулась в свою квартиру, — продолжил Игорь. — Я сказал, что нам нужно пространство. Настоящее пространство. Она обиделась, конечно. Плакала. Говорила, что я её предаю.
— И как ты? — тихо спросила Таня.
— Паршиво, — честно ответил Игорь. — Но, знаешь… также я чувствую что-то вроде… облегчения? Как будто сбросил тяжёлый рюкзак, который таскал годами.
Таня осторожно взяла его за руку:
— Я горжусь тобой.
Он сжал её пальцы:
— Я не говорю, что всё решено. Мне ещё многое предстоит осознать, проработать. Но я хочу попробовать, Тань. Ради нас. Ради ребёнка.
— Я тоже хочу попробовать, — тихо ответила она.
УЗИ показало, что у них будет девочка. Когда врач сказала это, Игорь заплакал — беззвучно, просто слёзы текли по щекам.
— Ты чего? — удивилась Таня.
— Не знаю, — он улыбался сквозь слёзы. — Это просто… настоящее, понимаешь? Она настоящая. Наша дочь.
Таня улыбнулась:
— Да. Наша.
Выйдя из клиники, они долго гуляли по набережной, держась за руки.
— Я снял квартиру, — сказал вдруг Игорь. — Недалеко от твоей. На Первомайской.
Таня остановилась:
— Зачем?
— Я подумал… может, нам стоит начать с чистого листа? — неуверенно сказал он. — В новом месте, без прошлых воспоминаний.
— А как же моя квартира? — удивилась Таня. — Я её не продам, Игорь. Это моя страховка.
— Я понимаю, — кивнул он. — Можешь сдать её. А мы… мы могли бы жить вместе. По-настоящему вместе. Только ты, я и наша дочка.
Таня смотрела на него долгим взглядом:
— А твоя мама?
— Она останется в своей квартире, — твёрдо сказал Игорь. — Мы будем видеться с ней… раз в неделю, может быть? На нейтральной территории. В кафе или у неё. Не у нас. И никаких ключей от нашей квартиры у неё не будет.
Таня молчала, обдумывая его предложение. Это звучало… правильно. Неидеально, конечно — ничто не бывает идеальным. Но правильно.
— Хорошо, — наконец сказала она. — Давай попробуем.
Его лицо осветилось:
— Правда?
— Правда, — она улыбнулась. — Но у меня есть условия.
— Какие? — Игорь напрягся.
— Мы оба будем работать над нашими отношениями, — серьёзно сказала Таня. — Ты — над своими с матерью, я — над своими страхами. И мы будем честными друг с другом. Всегда. Даже когда это больно.
— Я согласен, — без колебаний ответил Игорь. — На всё согласен.
Он притянул её к себе и поцеловал — нежно, осторожно, словно заново открывая. И Таня ответила, чувствуя, как внутри расцветает что-то хрупкое, но сильное. Надежда.
Переезд был тяжёлым — физически для Тани, которая была уже на пятом месяце, эмоционально для Игоря, который метался между новой квартирой, работой и своей матерью, требовавшей внимания.
— Я не понимаю, зачем вам съезжать, — говорила Людмила Аркадьевна, помогая упаковывать вещи. — У Тани такая хорошая квартира, просторная.
— Мама, мы решили начать всё сначала, — в сотый раз повторял Игорь. — В новом месте.
— Но это же глупо! — не унималась она. — Тратить деньги на аренду, когда есть своя квартира!
— Мама! — Игорь редко повышал голос, но сейчас не выдержал. — Это наше решение. Наше! Не твоё!
Людмила Аркадьевна замолчала, поджав губы. Таня, фасовавшая книги по коробкам, сделала вид, что не слышит разговора.
— Я понимаю, — наконец сказала свекровь. — Просто волнуюсь за вас.
— Мы знаем, — мягче сказал Игорь. — И ценим это. Но мы должны жить своей жизнью, мам. Своей.
Он подошёл к ней и обнял. Людмила Аркадьевна прижалась к сыну, и в её глазах Таня увидела не привычное торжество или обиду, а… смирение? Принятие? Что-то новое, во всяком случае.
— Я всегда хотела для тебя только лучшего, — тихо сказала свекровь.
— Знаю, — Игорь погладил её по спине. — Но теперь я сам буду решать, что для меня лучше.
Таня отвернулась, чувствуя себя лишней в этом моменте. Такие разговоры были нужны — между матерью и сыном, без её участия. Чтобы стены, выстроенные годами, начали медленно, кирпичик за кирпичиком, разрушаться.
Это не значило, что все проблемы решены. Далеко нет. Людмила Аркадьевна всё ещё звонила по несколько раз в день, всё ещё приходила без предупреждения (но теперь хотя бы звонила с порога, а не использовала свои ключи), всё ещё давала советы по любому поводу.
Но что-то изменилось. В ней. В Игоре. В Тане.
Они учились — все трое. Учились уважать границы друг друга. Учились говорить «нет» без чувства вины. Учились отпускать.
— Как ты думаешь, у нас получится? — спросила Таня, когда они лежали в постели в их новой квартире.
Она положила руку Игоря на свой округлившийся живот, где их дочь устроила очередную гимнастическую тренировку.
— Чувствуешь? — улыбнулась Таня. — Она пинается.
Игорь замер, ощущая эти маленькие толчки. На его лице отразилось изумление:
— Это… невероятно.
— Да, — согласилась Таня. — Так что? Получится у нас?
— Что именно? — он поднял глаза на неё.
— Всё, — она пожала плечами. — Быть родителями. Быть семьёй. Быть… счастливыми.
Игорь задумался:
— Я не знаю, Тань. Правда не знаю. Но я хочу в это верить. И готов работать для этого. Каждый день.
Она кивнула:
— Я тоже.
— Знаешь, — сказал Игорь после паузы, — когда ты ушла тогда… Я думал, что всё потерял. Что это конец.
— А сейчас?
— А сейчас я понимаю, что это было начало, — тихо ответил он. — Начало чего-то настоящего. Чего-то нашего.
Таня улыбнулась и прижалась к нему. Сквозь окно в спальню проникал лунный свет, расчерчивая пол серебристыми полосами. Где-то внизу сигналила машина. В соседней квартире играла музыка. Обычная жизнь. Их жизнь.
Всё изменилось в одно мгновение, когда прозвучали те слова. Но, может быть, именно они были нужны, чтобы преодолеть точку невозврата. Чтобы начать заново.
Впереди было много трудностей — Таня знала это. Людмила Аркадьевна не исчезнет из их жизни. Проблемы не растворятся как по волшебству. Будут ссоры, слёзы, обиды.
Но сейчас, в этот момент, лёжа рядом с мужем, чувствуя, как их дочь двигается внутри, Таня была… если не счастлива, то спокойна. И этого было достаточно.
— А знаешь, что смешно? — вдруг сказала она.
— Что? — сонно отозвался Игорь.
— Та фраза, которую я бросила твоей матери, — усмехнулась Таня. — «Вот когда ваш сыночек квартиру купит…» Получается, она сработала. Теперь наша квартира действительно… наша.
Игорь тихо рассмеялся:
— Да, забавно вышло.
— Жизнь вообще забавная штука, — философски заметила Таня, закрывая глаза. — Никогда не знаешь, куда она тебя приведёт.
Игорь обнял её крепче:
— Главное, чтобы мы пришли туда вместе.
— Вместе, — согласилась Таня. — Всегда…
Прошло три года. Таня с Игорем нашли свой путь, научились уважать границы друг друга, а маленькая Соня стала центром их вселенной. Этой весной, пока за окном цвела сирень, а воздух наполнялся ароматом первых ландышей, в почтовом ящике Тани появилось странное письмо. Белый конверт без обратного адреса, а внутри — фотография их дома и записка: «Этот адрес тебе не поможет сбежать от прошлого. Я нашла тебя и знаю всё о твоей настоящей жизни…»
