– Отдай мне то, что твой отец оставил тебе в наследство, – заявила свекровь за ужином.
Анна замерла с вилкой в руке. В столовой повисла тяжелая тишина. Только что они обсуждали планы на лето, и вдруг это заявление, как гром среди ясного неба.
– Мама, о чем ты говоришь? – Максим отложил нож и посмотрел на мать с недоумением.
Галина Петровна выпрямила спину, сложила руки на столе и посмотрела прямо на невестку. В ее взгляде сквозила абсолютная уверенность.
– Я говорю о даче, которую твой отец оставил Анне. Часть этой дачи принадлежит мне.
Анна почувствовала, как сердце забилось быстрее. Дача, которую она унаследовала три месяца назад после смерти отца, была для нее не просто имуществом. Это было место, где прошло ее детство, где каждая яблоня была посажена руками отца, где на веранде стоял старый стол, за которым они когда-то всей семьей ели малину с молоком.
– Галина Петровна, вы шутите? – Анна попыталась улыбнуться, надеясь, что это какая-то странная шутка.
– Я абсолютно серьезна, – отрезала свекровь. – Много лет назад я дала твоему отцу деньги на строительство этого дома. У меня есть документы, подтверждающие это.
Максим растерянно переводил взгляд с матери на жену и обратно.
– Давайте не будем обсуждать это сейчас, – предложил он. – Мы только начали ужин.
– А когда? – Галина Петровна вскинула подбородок. – Когда они успеют оформить дачу на себя? Я молчала достаточно долго.
– Мама, никто ничего не собирается оформлять, – Максим положил руку на плечо матери. – Дача уже оформлена на Анну. Так решил ее отец.
– Ее отец! – фыркнула Галина Петровна. – А ты не думал, почему он так решил? Может, потому что знал, что должен мне?
Анна почувствовала, как к горлу подступает комок. Этот дом, где они сейчас сидели, принадлежал Галине Петровне. После смерти свекра пятнадцать лет назад они с Максимом часто приезжали сюда, помогали по хозяйству. А два года назад, когда у них возникли проблемы с деньгами, свекровь предложила им переехать к ней. Временно. Но время шло, а они все еще жили здесь.
– Галина Петровна, – Анна старалась говорить спокойно, – мой отец никогда не упоминал о каком-либо долге перед вами.
– Конечно, не упоминал, – свекровь усмехнулась. – Думаешь, он стал бы признаваться дочери, что построил дачу не на свои деньги?
– Мама, хватит, – Максим повысил голос. – Давай мы обсудим это позже, без эмоций.
– Хорошо, – Галина Петровна поднялась из-за стола. – Но помни, Максим, на чьей ты должен быть стороне.
Она вышла из столовой, оставив Анну и Максима в оцепенении. Аппетит пропал у обоих.
– Что это было? – прошептала Анна.
Максим покачал головой.
– Не знаю. Но давай действительно поговорим об этом завтра. Может, она просто устала.
Но Анна знала, что это не усталость. Что-то произошло, что-то заставило Галину Петровну выдвинуть это странное требование именно сейчас, через три месяца после похорон отца.
Утром Анна проснулась рано. Максим уже ушел на работу, оставив записку: «Поговорил с мамой. Она показала какую-то расписку. Обсудим вечером. Люблю тебя».
Анна перечитала записку несколько раз. Расписка? Какая расписка? Отец всегда был предельно аккуратен в финансовых вопросах. Она никогда не слышала, чтобы он брал у кого-то в долг значительные суммы.
В коридоре послышались шаги. Галина Петровна вошла на кухню, уже полностью одетая и с сумкой через плечо.
– Доброе утро, – сухо сказала она. – Я ухожу к подруге. Вернусь к вечеру.
– Галина Петровна, – Анна решилась, – давайте поговорим о вчерашнем. Максим написал про расписку…
– Вечером, – отрезала свекровь. – При Максиме.
И, не дожидаясь ответа, вышла из кухни. Через минуту хлопнула входная дверь.
Анна осталась одна в большом доме, не зная, что делать. Чувство нереальности происходящего не проходило. Она взяла телефон и набрала номер Ольги, своей подруги-юриста.
– Можем встретиться? Мне нужен совет.
Через час они уже сидели в небольшом кафе в центре города. Анна рассказала о внезапном требовании свекрови.
– Она говорит, что дала моему отцу деньги на строительство дачи? – Анна все еще не могла поверить в реальность происходящего. – И якобы у нее есть какая-то расписка.
Ольга задумчиво помешивала кофе.
– Когда умер твой отец?
– Три месяца назад.
– И за эти три месяца она ни разу не заговаривала об этом?
– Ни разу! – Анна развела руками. – Мы даже вместе разбирали документы после похорон. Она помогала мне с оформлением наследства. И вдруг вчера за ужином это заявление.
– А что говорит Максим?
– Он в растерянности. Оказался между двух огней.
Ольга отпила кофе и посмотрела на подругу.
– Что ты сама думаешь об этом?
Анна помолчала.
– Я не верю, что отец мог взять у нее деньги и не вернуть. Он был принципиальным человеком. И он никогда не скрывал бы это от меня.
– А что ты знаешь об отношениях твоего отца и Галины Петровны?
– Они были знакомы с молодости. Наши семьи дружили. Когда-то они с мужем начинали строить дачи на соседних участках. Но потом его не стало, а их дачу пришлось продать.
– Продать? Почему?
– Насколько я знаю, были какие-то долги после смерти мужа. Она осталась одна с двумя сыновьями. Было тяжело.
Ольга задумалась.
– Анна, юридически дача полностью твоя. Она оформлена на тебя. Но если у Галины Петровны действительно есть расписка… Надо посмотреть, что это за документ.
– Я даже не представляю, что это может быть. Отец никогда не упоминал о каких-то долгах перед ней.
– А как в целом твои отношения со свекровью?
Анна пожала плечами.
– Нормальные. Не могу сказать, что мы лучшие подруги, но и конфликтов не было. Мне казалось, она относится ко мне… нейтрально.
– А сейчас вы живете в ее доме?
– Да, уже два года. После того, как у нас были финансовые проблемы, она предложила переехать к ней. Временно. Но пока так и живем.
Ольга покачала головой.
– Возможно, в этом и дело. Вы живете у нее, а теперь у тебя появилась собственная недвижимость. Может, она боится, что вы съедете?
– Мы с Максимом не обсуждали переезд на дачу. Она далеко от города, оттуда не наездишься на работу.
– Все равно, проясни ситуацию. Посмотри расписку. Если что, я помогу разобраться с юридической стороной.
Вечером Анна вернулась домой, полная решимости разобраться в ситуации. В гостиной ее ждал сюрприз: Максим сидел на диване рядом с матерью, а напротив них расположился высокий мужчина, которого Анна сразу узнала.
– Сергей? – она удивленно посмотрела на старшего брата мужа, который жил в соседнем городе и нечасто приезжал в гости.
– Привет, Анна, – Сергей поднялся и обнял ее. – Как дела?
– Что ты здесь делаешь? – Анна перевела взгляд с него на Максима.
– Мама позвонила, – просто объяснил Сергей. – Сказала, что у вас какие-то проблемы.
Анна почувствовала, как внутри все сжалось. Галина Петровна позвала старшего сына на помощь. Значит, она настроена серьезно.
– Присаживайся, – Галина Петровна указала на кресло. – Нам нужно поговорить.
Анна села, чувствуя на себе взгляды всех присутствующих. Максим выглядел напряженным и избегал смотреть ей в глаза.
– Я показала Максиму и Сергею расписку, – начала Галина Петровна и достала из папки пожелтевший от времени лист бумаги. – Вот, прочти сама.
Анна взяла лист дрожащими руками. На нем выцветшими чернилами было написано: «Я, Виктор Андреевич Соколов, получил от Галины Петровны Ковалевой сумму в размере 5000 рублей на строительство дачного дома. Дата, подпись».
– Это почерк моего отца, – тихо сказала Анна, разглядывая подпись. – Но что означает эта сумма? Пять тысяч рублей… В каком году это было написано?
– В 1989, – Галина Петровна скрестила руки на груди. – Тогда это были большие деньги.
– Но прошло больше тридцати лет! – Анна не могла поверить. – И почему вы никогда раньше не упоминали об этом?
– Потому что твой отец обещал вернуть долг, – Галина Петровна говорила уверенно, словно повторяла заранее подготовленную речь. – Но время шло, а он всё откладывал. Когда умер мой муж, твой отец сказал, что ему нечем отдать. Я не настаивала, у меня были свои проблемы. Но теперь, когда тебе досталась дача…
– Подождите, – Анна попыталась осмыслить услышанное. – Вы хотите сказать, что отец должен был вам эти деньги все тридцать лет? И вы ни разу за это время не потребовали их вернуть?
– Я по-человечески отнеслась к ситуации, – голос Галины Петровны дрогнул. – Мы были друзьями семьями. Но теперь справедливо будет признать мое право на часть дачи.
Анна посмотрела на Максима. Он сидел, опустив голову.
– Ты веришь в это? – спросила она.
Максим поднял глаза.
– Я не знаю, что думать, Аня. Это почерк твоего отца. И мама говорит, что помнит, как папа рассказывал об этом долге.
– Максим, что ты помнишь о том времени? – вмешался Сергей. – Тебе было сколько, лет двенадцать?
– Почти четырнадцать, – Максим потер лоб. – Нет, я не помню никаких разговоров о долгах. Но я помню, что отец Анны часто приезжал к нам после смерти папы. Он помогал маме с какими-то документами.
Галина Петровна поджала губы.
– Он помогал, потому что чувствовал себя виноватым. Он знал, что должен мне.
– А почему вы не показали мне эту расписку, когда мы оформляли наследство? – спросила Анна.
– Я не думала, что это понадобится, – ответила Галина Петровна. – Я надеялась, что вы сами предложите мне компенсацию.
– Компенсацию за тридцатилетний долг? – Анна не могла сдержать возмущения. – Пять тысяч советских рублей?
– Дело не в сумме, а в принципе, – Галина Петровна повысила голос. – Эти деньги помогли построить дачу. Без них не было бы того дома, который ты унаследовала.
– Это звучит странно, мама, – вдруг сказал Сергей. – Почему ты никогда не рассказывала мне об этом долге? Мы столько раз говорили о прошлом, о финансовых трудностях после смерти отца, но ты ни разу не упомянула эти деньги.
Галина Петровна метнула в сына раздраженный взгляд.
– Потому что я не хотела выносить сор из избы. Это было между мной и Виктором Андреевичем.
– А сейчас решила вынести? – Сергей скептически посмотрел на мать. – Почему именно сейчас, мама?
– Потому что теперь дача принадлежит Анне, – Галина Петровна начала раздражаться. – И я имею право на компенсацию. Или на часть дачи.
Анна чувствовала, как внутри растет возмущение. Но она знала, что ссора только ухудшит ситуацию.
– Я должна подумать, – сказала она, поднимаясь. – Мне нужно время, чтобы осмыслить всё это.
– Конечно, думай, – Галина Петровна тоже встала. – Но не слишком долго. Я ждала тридцать лет. Хватит.
На следующий день Анна взяла отгул на работе и поехала на дачу. Ей нужно было побыть в этом месте, почувствовать его энергетику, вспомнить отца. Может быть, что-то в самом доме подскажет ей решение.
Весна только начиналась, и дача выглядела по-зимнему голой. Но для Анны она все равно была прекрасна. Каждый камешек на дорожке, каждая доска крыльца хранили воспоминания.
Открыв дверь ключом, она вошла в дом. Здесь пахло деревом и немного сыростью – дом не отапливался всю зиму. Анна открыла окна, впуская свежий весенний воздух, и начала обходить комнаты. В кабинете отца, маленькой комнатке с книжными полками от пола до потолка, она остановилась. Здесь все осталось так, как было при нем.
Она села за письменный стол и начала перебирать бумаги в ящиках. Аккуратные папки с документами, квитанции, старые письма. Ничего, что могло бы пролить свет на историю с распиской.
В дверь постучали. Анна вздрогнула.
– Кто там?
– Это я, Николай Иванович, сосед ваш, – послышался старческий голос. – Машину вашу увидел, решил зайти поздороваться.
Анна пошла открывать. На пороге стоял пожилой мужчина в рабочей куртке и с палкой в руке.
– Здравствуйте, Николай Иванович, – Анна улыбнулась. Сосед был давним другом ее отца, они вместе косили траву летом и чистили снег зимой. – Заходите.
– Да нет, не буду вам мешать, – он опирался на палку и внимательно смотрел на нее. – Просто увидел, что приехали, решил узнать, как дела.
– Все хорошо, – Анна сама себе не верила. – Просто приехала проверить, как дом перезимовал.
– Дом-то крепкий, ваш отец на совесть строил, – Николай Иванович кивнул. – Как сам-то? Я давно его не видел.
Анна вдруг поняла, что сосед не знает о смерти отца.
– Папы не стало три месяца назад, – тихо сказала она.
Лицо соседа изменилось.
– Как же так? Виктор Андреевич… Эх, – он снял кепку. – Хороший был человек. Настоящий.
– Вы давно его знали? – спросила Анна, думая о своем.
– С самого начала, как только участки здесь нарезали. Мы с вашим отцом и Ковалевым, царствие ему небесное, первыми здесь строиться начали.
– С Ковалевым? – Анна напряглась. – Это муж Галины Петровны?
– Да, Ковалев Петр Михайлович. Хороший был мужик, работящий. Рано ушел. А баба его шустрая была, Галина эта.
– Николай Иванович, – Анна решилась, – а вы не помните, может, мой отец брал деньги в долг у Галины Петровны? На строительство дачи?
Старик удивленно посмотрел на нее.
– Да что ты, милая. Все наоборот было.
– Наоборот? – Анна нахмурилась. – Как это?
Николай Иванович тяжело вздохнул.
– Да чего уж теперь скрывать. Твой отец Ковалевым помогал, когда Петр умер. У них долги большие были, дачу их уже на продажу выставили. Виктор Андреевич выкупил долги эти, спас их от банкротства. Да и потом помогал. Максимка, сын их, в институт поступил благодаря твоему отцу. Он за обучение платил.
Анна почувствовала, как сердце начинает биться быстрее.
– Вы уверены?
– Еще бы не уверен! Мы с твоим отцом часто вечерами чай на веранде пили, разговаривали. Он переживал за них сильно. Говорил, что Галина гордая, помощь принимать не хочет. Пришлось схитрить – сказать, что это возврат старого долга перед ее мужем. Но какой там долг! Виктор Андреевич никому копейки не был должен.
Анна слушала соседа, и в ее голове начинала складываться совсем другая картина.
– А была какая-то расписка? – спросила она.
– Расписка? – сосед задумался. – А, была! Только не о долге твоего отца, а наоборот. Петр Ковалев, когда уже болел сильно, взял у твоего отца деньги на лечение. Расписку написал. А потом, когда умер, Виктор Андреевич эту расписку Галине отдал, сказал, что долг прощает.
Анна замерла.
– Вы уверены?
– Конечно, уверен! Я при этом разговоре был. Галина тогда плакала даже, благодарила. А потом, когда Максимка подрос, твой отец еще за его учебу платил. Галина об этом никому не говорила, даже сыновьям своим. Гордая была. Хотела, чтобы думали, будто она сама за все платит.
– Николай Иванович, – Анна взяла его за руку, – вы можете об этом рассказать моему мужу? Максиму?
– Так он не знает? – старик удивился. – Чудно это. Но расскажу, конечно. Правду скрывать нечего.
На следующий день Анна созвала семейный совет. В гостиной Галины Петровны собрались все: сама хозяйка дома, Максим, Сергей и Анна. Николай Иванович тоже был здесь, сидел в углу комнаты, опираясь на свою палку.
– Зачем ты привела постороннего человека? – Галина Петровна недовольно посмотрела на соседа.
– Он не посторонний, – спокойно ответила Анна. – Николай Иванович знал моего отца много лет. И он знает всю историю.
– Какую еще историю? – Галина Петровна напряглась.
– Историю о том, как мой отец помогал вашей семье после смерти мужа.
В комнате повисла тишина. Галина Петровна побледнела.
– Я не понимаю, о чем ты, – произнесла она наконец.
– Думаю, понимаете, – Анна достала из сумки папку. – Я вчера нашла в кабинете отца архив документов. Здесь есть квитанции об оплате обучения Максима в институте. И документы о выкупе долгов вашей семьи после смерти Петра Михайловича.
Максим и Сергей переглянулись.
– Мама, о чем она говорит? – Сергей нахмурился.
Галина Петровна сидела неподвижно, сжав губы в тонкую линию.
– А теперь, – продолжила Анна, – давайте посмотрим на расписку, которую вы мне показывали.
Она взяла пожелтевший лист и внимательно изучила его.
– Здесь нет даты. И не указано, на что именно даны деньги. Просто «на строительство дачного дома». Чьего дома?
– Это очевидно, – начала Галина Петровна, но Анна перебила ее.
– Николай Иванович, расскажите, пожалуйста, что вам известно об этой расписке.
Старик кашлянул.
– Виктор Андреевич дал деньги Петру Ковалеву на лечение. Петр написал расписку. После его смерти Виктор Андреевич отдал эту расписку Галине, сказал, что прощает долг.
– Это неправда! – воскликнула Галина Петровна.
– А вот и правда, – спокойно ответил старик. – Я при этом разговоре был. И еще скажу: Виктор Андреевич за учебу Максима платил. Галина об этом молчала, хотела, чтобы думали, будто она сама все оплачивает.
Максим повернулся к матери.
– Мама, это правда?
Галина Петровна молчала, крепко сжав руки.
– Ответьте ему, – тихо сказала Анна. – Он имеет право знать.
– Да, – наконец произнесла Галина Петровна. В ее голосе звучало раздражение. – Виктор Андреевич помогал нам. Но я никого об этом не просила! Он сам предложил!
– И вы приняли помощь, – сказал Сергей. – Но почему скрывали от нас?
– Потому что это унизительно! – вдруг выкрикнула Галина Петровна. – Вы думаете, легко принимать милостыню? Легко знать, что твои дети обязаны чужому человеку тем, что у них есть? Я гордая женщина! Я хотела, чтобы вы уважали меня, а не считали нищенкой, которая живет на подачки!
В комнате снова стало тихо. Максим смотрел на мать в шоке.
– Подачки? – переспросил он. – Ты называешь помощь друга семьи подачками?
– Я называю вещи своими именами, – Галина Петровна, казалось, уже не могла остановиться. – Да, он помогал. Но я всегда чувствовала себя должницей! Всегда! А теперь, когда его не стало, и дача досталась Анне, я подумала…
– Что? – Анна наклонилась вперед. – Вы подумали что?
Галина Петровна опустила глаза.
– Я подумала, что это шанс восстановить справедливость. Сделать так, чтобы все были квиты. Чтобы не было этого вечного чувства долга.
– Поэтому вы решили потребовать часть дачи? – Анна покачала головой. – Выдумали историю о несуществующем долге?
– Не выдумала! – Галина Петровна вскинула голову. – Просто изменила направление долга. Какая разница, кто кому должен? Главное, что теперь, получив часть дачи, я бы наконец почувствовала, что мы квиты. Что больше нет этого груза.
Анна переглянулась с Максимом. В его глазах она видела стыд и разочарование.
– Мама, – тихо сказал он, – ты все эти годы растила нас с Сергеем, внушая, что честность – главное качество человека. А сама…
– Не смей меня судить! – Галина Петровна вскочила. – Ты не знаешь, каково это – остаться одной с двумя детьми, без денег, без поддержки! Как унизительно принимать помощь от чужого человека и при этом делать вид, что все в порядке!
– Отец Анны не был чужим человеком, – возразил Сергей. – Он был другом нашей семьи. И он помогал нам не для того, чтобы унизить, а потому что по-человечески хотел поддержать.
Галина Петровна покачнулась и опустилась обратно в кресло. Вдруг она закрыла лицо руками и заплакала – громко, с надрывом, как плачут люди, которые слишком долго держали себя в руках.
– Я так устала, – сквозь рыдания проговорила она. – Устала всю жизнь притворяться сильной, устала скрывать правду, устала от этого вечного чувства долга. Каждый раз, когда я видела Виктора Андреевича, я вспоминала, сколько всего я ему должна. И когда он умер… я подумала…
Анна поднялась со своего места и неожиданно для всех подошла к свекрови. Присела рядом с ней на корточки и взяла ее за руку.
– Вы подумали, что теперь, когда его нет, можно освободиться от этого чувства, – мягко сказала она. – Забрав часть дачи.
Галина Петровна кивнула, не поднимая глаз.
– Я не могла больше это выносить. Эту тяжесть. Я так долго притворялась перед всеми, перед сыновьями…
– Мама, – Максим опустился на колени перед матерью, – почему ты никогда нам не рассказывала правду? Мы бы поняли. Я бы понял.
– Ты был подростком, когда твой отец умер, – Галина Петровна пыталась взять себя в руки. – Ты боготворил меня. Считал сильной, способной на все. Как я могла показать тебе, что на самом деле я слабая женщина, которая не может сама позаботиться о своих детях? Что без помощи Виктора Андреевича мы бы просто не выжили?
Сергей подошел к матери с другой стороны.
– Мама, принимать помощь от друзей – это не слабость. Это нормально. Мы все иногда нуждаемся в поддержке.
– Я не хотела, чтобы вы росли с мыслью, что мы нищие, которых кто-то содержит из жалости, – Галина Петровна вытерла слезы.
Николай Иванович, все это время сидевший в углу, вдруг подал голос.
– Эх, Галина, Галина… Зря ты так решила. Виктор Андреевич помогал тебе не из жалости. Он всегда говорил мне, что уважает тебя за силу характера. За то, как ты боролась за своих детей. Помощь его – это не милостыня была, а дружеская поддержка. Он бы от тебя того же ждал, случись с ним беда.
– Правда? – Галина Петровна подняла на него глаза.
– Истинный крест, – старик перекрестился. – Он тебя уважал, Галина. Очень уважал.
В комнате повисла тишина, нарушаемая только тихими всхлипываниями Галины Петровны.
Анна сидела рядом со свекровью, держа ее за руку, и думала о своем отце. О том, каким он был человеком. О его доброте, о его умении помогать без унижения. И об этой женщине, которая так сильно хотела быть сильной в глазах своих сыновей, что готова была перечеркнуть многолетнюю дружбу и поддержку.
Наконец Анна нарушила молчание.
– Галина Петровна, мой отец оставил мне дачу, потому что хотел, чтобы это место осталось в нашей семье. Место, где прошло мое детство, где каждый камень помнит его руки. Я не могу отдать вам часть дачи, потому что это было бы неправильно по отношению к памяти отца.
Галина Петровна напряглась, но Анна продолжила.
– Но я хочу предложить вам кое-что другое. Дача будет нашим общим местом. Местом, где наша семья – а вы часть этой семьи – сможет собираться вместе. Отдыхать, работать в саду, вспоминать хорошее. Вы не будете чувствовать себя должницей, а я не буду чувствовать себя единоличной хозяйкой. Мы просто будем семьей, которая помнит своих близких и хранит традиции.
Максим с благодарностью посмотрел на жену. Сергей кивнул, соглашаясь.
– Вы… ты предлагаешь мне по-прежнему приезжать на дачу? – неуверенно спросила Галина Петровна.
– Не просто приезжать, – Анна улыбнулась. – Я предлагаю вам быть частью этого места. Там, где наши семьи были дружны, там, где память о моем отце и вашем муже живет в каждой яблоне, в каждой доске веранды.
– Ты не сердишься на меня? – Галина Петровна посмотрела на невестку с недоумением. – После того, что я пыталась сделать?
– Я была расстроена, – честно ответила Анна. – Но теперь я лучше понимаю, почему вы так поступили. Вам было тяжело нести этот груз столько лет. Скрывать правду от сыновей, чувствовать себя должницей.
– Мне так стыдно, – прошептала Галина Петровна.
– Не нужно, – Анна сжала ее руку. – Давайте просто начнем сначала. Без тайн, без чувства долга. Как обычная семья, которая поддерживает друг друга в трудные моменты.
Прошло три месяца. Наступило лето, и дача расцвела всеми красками. На просторной веранде был накрыт стол. Анна расставляла тарелки, когда на дорожке появилась Галина Петровна с корзиной в руках.
– Я принесла пирог с яблоками, – сказала она, поднимаясь на веранду. – По маминому рецепту.
– Отлично! – Анна улыбнулась. – Максим и Сергей должны скоро приехать.
Отношения между ними изменились. Не сразу, не вдруг, но постепенно, шаг за шагом, они учились доверять друг другу. Галина Петровна стала мягче, словно груз, который она несла столько лет, наконец отпустил ее. Она даже начала рассказывать сыновьям истории из прошлого – настоящие истории, без прикрас и недомолвок.
Анна поставила пирог в центр стола и посмотрела на свекровь, которая расставляла чашки.
– Знаете, что сказал мне вчера Максим? – спросила она. – Что впервые за много лет видит вас по-настоящему счастливой.
Галина Петровна улыбнулась.
– Он прав. Я чувствую себя… свободной. Словно наконец сбросила тяжелый рюкзак, который тащила всю жизнь. И знаешь, что странно? – она остановилась и посмотрела на Анну. – Я всегда думала, что мои сыновья будут разочарованы, узнав правду. Но, кажется, они стали уважать меня даже больше.
– Потому что правда всегда лучше красивой лжи, – Анна поправила скатерть. – Как бы ни было больно ее признавать.
На дорожке показался Николай Иванович. Несмотря на возраст, он бодро шагал, опираясь на свою неизменную палку.
– Добрый день, соседки! – поприветствовал он женщин. – А где же мужики?
– Скоро будут, – ответила Анна. – Садитесь, Николай Иванович. Чай уже готов.
Старик присел на край скамейки и огляделся.
– Хорошо-то как стало на участке. Виктор Андреевич был бы доволен.
Галина Петровна, стоявшая у перил веранды, вдруг сказала:
– Знаете, о чем я часто думаю? О том, как переплетаются человеческие судьбы. Сколько лет назад мой муж и отец Анны начали строить здесь дачи. Потом Виктор Андреевич помог нам выжить после смерти мужа. А теперь наши дети женаты, и мы снова все вместе на этой даче.
– Жизнь, она как река, – философски заметил Николай Иванович. – Течет по своему руслу, но всегда возвращается к главному.
В воротах показалась машина. Приехали Максим и Сергей.
– Ну что, собралась семья? – улыбнулся Максим, поднимаясь на веранду и обнимая мать и жену.
– Собралась, – кивнула Анна. – Теперь уже по-настоящему.
Галина Петровна, глядя на сыновей, на невестку, на старого соседа, вдруг осознала, что впервые за долгие годы не чувствует тяжести на сердце. Стыд и чувство долга, которые так долго отравляли ее жизнь, наконец отступили, уступив место простой человеческой благодарности. Благодарности за помощь, которую когда-то оказал ей Виктор Андреевич. За его такт и деликатность. За то, что его дочь, несмотря ни на что, приняла ее и позволила быть частью этого места, этой семьи.
– За нас, – Максим поднял чашку с чаем.
– За память, – добавила Анна.
– За правду, – тихо сказала Галина Петровна.
И в этот момент в саду, словно в подтверждение ее слов, раскрылся последний бутон на старой яблоне, посаженной много лет назад руками двух друзей – отца Анны и мужа Галины Петровны. Жизнь продолжалась, связывая невидимыми нитями прошлое и настоящее, соединяя судьбы людей в сложный, но прекрасный узор.
Майское утро наполнило дачу ароматом сирени. Анна, разбирая старые фотографии в отцовском кабинете, нашла пожелтевший конверт, надписанный незнакомым почерком. Внутри — пачка писем и маленький ключ с биркой «Сбербанк, ячейка 247». На кухне громко зазвонил телефон. «Анна? Это Светлана из банка. Вчера кто-то интересовался ячейкой вашего отца и пытался получить доступ. Мы отказали, но… там происходит что-то странное. На записях видно, как неизвестная женщина пыталась подделать вашу подпись…»
